НАТА СУЧКОВА belaya
у тебя в далекой андоме, сказочной вытегре
в замке о семи окнах, едущем на дровах,
голубые половики за сто лет повытертые
и на гвозде черного тетерева убитая голова.
а у нее в том месте, куда прилетела дробина,
легкая выемка, маленькая щербина,
недопустимый смертельный дефект.
завтра в сельпо привезут конфет,
а то нечего давно почитать,
сказочную продавщицу зовут теть свет,
ты выберешь глянцевую карамель или шоколадный офсет?
бери еле слышно поющее дерево, раны которого неглубоки,
и даже не думай о ноутбуке,
потому что где оно - электричество, свет -
во глубине каких утонуло веков?
пусть лучше теть света отсыплет тебе светляков -
ползать по слипшимся строчкам сладких промасленных книг,
по сахарным их страницам.
вот полыхнет зарница - зреет летучая рожь,
чуешь небесную дрожь, но никого не ждешь.
только твои ресницы тонко, как капли, дрожат,
зрачки отражаются в светлячках, а светлячки - в зрачках.
что ты читаешь в волшебных очках
в самую темную ночь, в без светляков непроглядную темень?
может, ты почерк и мой разберешь и приоткроешь двери?
*
я, говорит, в этом небесном баре
пью только самые крепкие и дорогие напитки,
я здесь единственный рассчитываюсь деньгами,
розовые браслетики, тоненькие кредитки,
весь этот ваш дешевый олинклюзив небесный
не для меня, знающего о расплате.
я угощаю всех девушек в ситцевых платьях!
я, говорит, в этом небесном баре
надираюсь так, что небо мне по колено,
и угощаю всех женщин, которые мне не дали:
уберегла, сохранила, не захотела.
я здесь последний, кто еще помнит земную
по дону гуляет жалобную алиллуйю.
у меня, говорит, блат в этом небесном баре,
и обеспеченный золотом всего мира
у меня советский мятый червонец в кармане -
я его сохранил на последнюю эту текилу.
золотую текилу с небесной слезой бармена,
такою же пьяной, как и моя, наверно.
*
Ну вот они, твои поводыри:
один - босой, худющий нестерпимо,
расчёсывает сладко волдыри,
ошпаренный кипящею крапивой.
Вторая - слёз фасетный отпечаток,
дороги эти поросли быльём -
большая черно-белая овчарка,
набитая, как ватою, репьём.
Ведут: забор, увитый повиликой,
колхозный сад, казённый небосвод,
где ты когда-то воровал клубнику,
хотя своей был полный огород!
Наверняка - чтоб видели в сторожке,
в земле и в сладком - липкая рука,
и представлял, как остро пахнет кожей,
солдатский дедовый ремень из сундука.
Петлял, как заяц, забирал правее -
брат чертыхнётся, бабушка - вздохнёт -
хотя бы так, раз не дадут примерить,
хотя бы так - пусть пряжка обожжёт!
Через забор, увитый повиликой,
чтоб завтра предъявить всем на пруду,
синяк на правой белой половинке,
похожий на солдатскую звезду.