Очередной сон про Константина Крылова
Вчера. На этот раз частично осознанный (но толку в этом оказалось мало, см. ниже).
Сюжет был интересный: мы с Константином инспектировали некий городской лагерь-приют для детей, выстроенный при детской железной дороге. Точнее, дорога была даже не железная, а какая-то очень продвинутая, маленькие вагончики скользили-летали над неким антигравитационным покрытием или что-то типа того, набранным из специальных плиток (бежевых, по виду пластиковых или керамических). При этом в смысле бытового обустройства лагерь находился на самом плохом советском уровне: заросшая высокой травой территория, раздолбанные кабинки туалетов и т.д.
Такой контраст имел причину: лагерь выстраивался-модернизировался на деньги гениального вундеркинда, ребёнка-олигарха, очень богатого айтишника. Который и собирался в этом лагере обитать (вместе с другими детьми, на совершенно общих основаниях). Но при этом возглавлял совет попечителей, был спонсором всего этого. Так сказать, един в двух лицах.
Что любопытно, он и выглядел, и вёл себя тоже двойственно: и как ребёнок, и как взрослый бизнесмен-айтишник, похожий на Билла Гейтса в молодости. А нанял он нас с Крыловым как раз по той причине, что его ничего не устраивало - ни как ребёнка (конечного потребителя), ни как спонсора-заказчика модернизации. И он очень злился, что несмотря на то, что всё делается на его деньги и (в том числе) для него лично, он не может ничего толком добиться, ничего никому объяснить.
Я предложил ему перемножить в уме два трёхзначных числа, 278 и 279. Он с ходу выдал ответ, который я даже не стал проверять (проснувшись, проверил; ответ был неверен, что-то около 14 или 16 тысяч, по памяти; реально же произведение равно 77562). Но во сне я сказал ему, что подавляющее большинство взрослых на такое не способны - перемножать в уме трёхзначные числа - ну и чего он от них хочет в плане строительства-обустройства?.. Этого его несколько успокоило, а мы с Константином Крыловым пошли инспектировать территорию.
Территория была сильно заросшей, а дорога со специальным покрытием проходила в том числе под окнами какой-то жилой или даже уже выселяемой девятиэтажки. Это показалось нам с Константином небезопасным и мы (в числе прочего) сочли нужным отметить, что тут вдоль дороги нужно, как минимум, установить дополнительное количество видеокамер, чтобы всё очень хорошо просматривалось-отслеживалось в режиме реального времени.
Затем мы с Константином отправились было к нему домой - и тут-то я понял, что это всё мне снится.
Во-первых, Константин сильно постарел: полностью обысел, стал ниже ростом, а его лицо покрылось некрасивыми морщинами. Он стал носить круглые очки с очень мощными линзами. При всём при этом он оставался бодрым и умным, как всегда - но изменения внешности, всё же, были разительны и неприятны.
Во-вторых я просто вспомнил, что он умер. О чём ему сразу же и заявил примерно в таких словах: «Ты же умер 12 мая 2020 года, а этот день давно прошёл. Следовательно, мы находимся во сне.» Однако Константина это моё заявление лишь рассердило, он отказался меня слушать. А когда я попытался настоять на том, чтобы он, всё-таки, поговорил со мной на эту тему - просто исчез, как это уже не раз бывало в моих снах про него.
И вот здесь я растерялся - что со мной тоже не раз уже бывало в таких ситуациях. Я находился в осознанном сновидении, но просто не понимал, что и зачем делать дальше (сейчас-то, наяву, прекрасно понимаю... но тем обидней). В растерянности я оторвал от квадратного столба-колонны, рядом с которым находился, какую-то небольшую техническую табличку-объявление и попытался прочитать. Это у меня получилось, но смысл прочитанного от меня ускользал (хотя казалось, что ещё вот-вот и я его пойму, ухвачу). Ощущение было дискомфортным, поэтому я оставил это дело и поплёлся куда и шёл - то есть, домой к Константину - постепенно утрачивая осознание.
Константин, оказывается, в реальности этого сновидения обитал в некой городской усадьбе. Меня неприятно поразили высокие яркие цветы, образующие живую изгородь вокруг неё - в основном жёлтые, но были и красные и какие-то ещё. Я помнил (во сне) что ранее эта изгородь была гораздо скромнее, не такая аляповатая и состояла просто из тёмного зелёного кустарника с маленькими жёсткими листиками. Сейчас же это был плотный строй каких-то гигантских (мне по шею) то ли маков, то ли тюльпанов. Они были красивыми, но очень уж яркими, это буйство цвета резало глаз. Причём росли они компактно (жёлтые вместе с жёлтыми, красные вместе с красными, не чередуясь).
Я прошёл за изгородь и оказался в беседке, где какие-то люди (видимо, близкие Константину) его вспоминали - они знали, что он умер. Горевали искренне, но несколько странно, примерно в таком ключе: «все умирают, Константин умер рано, но обидно не это, а то, что он не успел закончить многое из начатого, например, достроить церковь». И действительно, на маленькой и, в общем, плотно застроенной территории усадьбы возвышалось что-то вроде каркаса недостроенного здания-коробки, этажей этак на пять-восемь. Я знал, что речь именно об этом здании (это и есть та самая церковь), но с виду было не сказать: скорей уж этот каркас больше подошёл бы для какого-нибудь некрупного бизнес-центра или жилой многоэтажки.
Из сидящих в беседке людей я никого не знал и/или не запомнил - за исключением одного странного человека, которого никогда раньше не видел, ни наяву, ни во сне. У него было большое широкое лицо, сильно заросшее (лохматая шевелюра + борода с усами, всё с проседью) и вообще он был довольно крупным. Он что-то пил и вздыхал-горевал больше всех. Но я знал, что некая профанация начинаний Константина - его рук дело (например, те самые яркие цветы в живой изгороди вместо скромного стильного кустарника). Хотя было непохоже, что этот тип действовал злонамеренно, мне казалось, что он просто недостаточно умён.
Больше ничего не запомнил.
Сюжет был интересный: мы с Константином инспектировали некий городской лагерь-приют для детей, выстроенный при детской железной дороге. Точнее, дорога была даже не железная, а какая-то очень продвинутая, маленькие вагончики скользили-летали над неким антигравитационным покрытием или что-то типа того, набранным из специальных плиток (бежевых, по виду пластиковых или керамических). При этом в смысле бытового обустройства лагерь находился на самом плохом советском уровне: заросшая высокой травой территория, раздолбанные кабинки туалетов и т.д.
Такой контраст имел причину: лагерь выстраивался-модернизировался на деньги гениального вундеркинда, ребёнка-олигарха, очень богатого айтишника. Который и собирался в этом лагере обитать (вместе с другими детьми, на совершенно общих основаниях). Но при этом возглавлял совет попечителей, был спонсором всего этого. Так сказать, един в двух лицах.
Что любопытно, он и выглядел, и вёл себя тоже двойственно: и как ребёнок, и как взрослый бизнесмен-айтишник, похожий на Билла Гейтса в молодости. А нанял он нас с Крыловым как раз по той причине, что его ничего не устраивало - ни как ребёнка (конечного потребителя), ни как спонсора-заказчика модернизации. И он очень злился, что несмотря на то, что всё делается на его деньги и (в том числе) для него лично, он не может ничего толком добиться, ничего никому объяснить.
Я предложил ему перемножить в уме два трёхзначных числа, 278 и 279. Он с ходу выдал ответ, который я даже не стал проверять (проснувшись, проверил; ответ был неверен, что-то около 14 или 16 тысяч, по памяти; реально же произведение равно 77562). Но во сне я сказал ему, что подавляющее большинство взрослых на такое не способны - перемножать в уме трёхзначные числа - ну и чего он от них хочет в плане строительства-обустройства?.. Этого его несколько успокоило, а мы с Константином Крыловым пошли инспектировать территорию.
Территория была сильно заросшей, а дорога со специальным покрытием проходила в том числе под окнами какой-то жилой или даже уже выселяемой девятиэтажки. Это показалось нам с Константином небезопасным и мы (в числе прочего) сочли нужным отметить, что тут вдоль дороги нужно, как минимум, установить дополнительное количество видеокамер, чтобы всё очень хорошо просматривалось-отслеживалось в режиме реального времени.
Затем мы с Константином отправились было к нему домой - и тут-то я понял, что это всё мне снится.
Во-первых, Константин сильно постарел: полностью обысел, стал ниже ростом, а его лицо покрылось некрасивыми морщинами. Он стал носить круглые очки с очень мощными линзами. При всём при этом он оставался бодрым и умным, как всегда - но изменения внешности, всё же, были разительны и неприятны.
Во-вторых я просто вспомнил, что он умер. О чём ему сразу же и заявил примерно в таких словах: «Ты же умер 12 мая 2020 года, а этот день давно прошёл. Следовательно, мы находимся во сне.» Однако Константина это моё заявление лишь рассердило, он отказался меня слушать. А когда я попытался настоять на том, чтобы он, всё-таки, поговорил со мной на эту тему - просто исчез, как это уже не раз бывало в моих снах про него.
И вот здесь я растерялся - что со мной тоже не раз уже бывало в таких ситуациях. Я находился в осознанном сновидении, но просто не понимал, что и зачем делать дальше (сейчас-то, наяву, прекрасно понимаю... но тем обидней). В растерянности я оторвал от квадратного столба-колонны, рядом с которым находился, какую-то небольшую техническую табличку-объявление и попытался прочитать. Это у меня получилось, но смысл прочитанного от меня ускользал (хотя казалось, что ещё вот-вот и я его пойму, ухвачу). Ощущение было дискомфортным, поэтому я оставил это дело и поплёлся куда и шёл - то есть, домой к Константину - постепенно утрачивая осознание.
Константин, оказывается, в реальности этого сновидения обитал в некой городской усадьбе. Меня неприятно поразили высокие яркие цветы, образующие живую изгородь вокруг неё - в основном жёлтые, но были и красные и какие-то ещё. Я помнил (во сне) что ранее эта изгородь была гораздо скромнее, не такая аляповатая и состояла просто из тёмного зелёного кустарника с маленькими жёсткими листиками. Сейчас же это был плотный строй каких-то гигантских (мне по шею) то ли маков, то ли тюльпанов. Они были красивыми, но очень уж яркими, это буйство цвета резало глаз. Причём росли они компактно (жёлтые вместе с жёлтыми, красные вместе с красными, не чередуясь).
Я прошёл за изгородь и оказался в беседке, где какие-то люди (видимо, близкие Константину) его вспоминали - они знали, что он умер. Горевали искренне, но несколько странно, примерно в таком ключе: «все умирают, Константин умер рано, но обидно не это, а то, что он не успел закончить многое из начатого, например, достроить церковь». И действительно, на маленькой и, в общем, плотно застроенной территории усадьбы возвышалось что-то вроде каркаса недостроенного здания-коробки, этажей этак на пять-восемь. Я знал, что речь именно об этом здании (это и есть та самая церковь), но с виду было не сказать: скорей уж этот каркас больше подошёл бы для какого-нибудь некрупного бизнес-центра или жилой многоэтажки.
Из сидящих в беседке людей я никого не знал и/или не запомнил - за исключением одного странного человека, которого никогда раньше не видел, ни наяву, ни во сне. У него было большое широкое лицо, сильно заросшее (лохматая шевелюра + борода с усами, всё с проседью) и вообще он был довольно крупным. Он что-то пил и вздыхал-горевал больше всех. Но я знал, что некая профанация начинаний Константина - его рук дело (например, те самые яркие цветы в живой изгороди вместо скромного стильного кустарника). Хотя было непохоже, что этот тип действовал злонамеренно, мне казалось, что он просто недостаточно умён.
Больше ничего не запомнил.