Мечты о Генрихе Гейне....
Именно этот поэт после Александра Сергеевича Пушкина перевел меня за руку в мир поэзии, когда мне было всего тринадцать лет...От его строк веет Рейном, Лорелеей, зелеными шумящими дубравами, ласковыми поцелуями и тихим шепотом....
Помню эти еще наивно-детские мечтания, чтение (впервые!) о любви чуть более нежно-восторженной, чем раньше....
Помню потрепанный томик его стихов, купленный в букинистической лавке, который часто оставался у меня под подушкой на ночь....
Я снимаю перед ним шляпу...Вечная вам память, одинокий влюбленный король германской лирики!!!
* * *
Поздно вечером брожу я
По тропам во мгле лесной.
Вслед за мною неотступно
Бродит нежный образ твой.
То вуаль твоя белеет
Или твой прекрасный лик?
Иль, быть, может, сквозь деревья
Нежный лунный свет проник?
И твои ли это слёзы
Тихо льются в тишине,
Или ты, голубка, плача,
Горько жалуешься мне?
* * *
Они меня истерзали
И сделали смерти бледней, -
Одни - своею любовью,
Другие - враждою своей.
Они мне мой хлеб отравили,
Давали мне яда с водой, -
Одни - своею любовью,
Другие - своею враждой.
Но та, от которой всех больше
Душа и доселе больна,
Мне зла никогда не желала,
И меня не любила она!
Аутодафэ.
Блеклый розан, пыльный локон,
Кончик банта голубого,
Позабытые записки,
Бредни сердца молодого, -
В пламя яркое камина
Я бросаю без участья,
И трещат в огне остатки
Неудач моих и счастья.
Лживо-ветреные клятвы
Улетают струйкой дыма,
И божок любви лукавый
Улыбается незримо.
И гляжу, в мечтах о прошлом,
Я на пламя. Без следа
Догорают в пепле искры, -
Доброй ночи! Навсегда!
Лорелей
Не знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких лет.
Дохнуло прохладой. Темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем ее золотым.
Проводит по золоту гребнем
И песню поет она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.
Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несется он к скалам гранитным,
Но видит ее одну.
А скалы кругом все отвесней,
А волны - круче и злей.
И, верно, погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.
* * *
Стоят веками звёзды
Недвижно в небесах,
И друг на друга смотрят
С тоской любви в глазах.
И говорят друг с другом
Тем чудным языком,
Что никакому в мире
Лингвисту незнаком.
Но мне доступны тайны.
Мне не забыть язык -
Грамматикой служил мне
Любимой нежный лик.
* * *
Только платьем мимоходом
До меня коснёшься ты -
По твоим следам несутся
Сердца бурные мечты.
Обернёшься ты, вперится
Глаз огромных синева -
С перепугу за тобою
Сердце следует едва.
(Перевод А. Блока)
* * *
Красотой и чистотой
Ты блистаешь неземной,
Быть всю жизнь твоим слугой --
Нет мне радости иной.
Кроток взор лучистый твой,
Словно месяц в час ночной;
Алых щёчек пышный зной --
Розы раннею весной.
И жемчужной белизной
Блещет ротик дорогой!
Но алмаз чистейший твой --
Он сокрыт в душе живой.
Я любовию святой
Воспылал с минуты той,
Как увиделся с тобой,
Чудо-дева, ангел мой!
* * *
Когда ты раскрыла объятья -- о, боги! --
Душа моя к небу рванулась, ликуя.
Её отпустив без малейшей тревоги,
Тем временем пил я нектар поцелуя...
* * *
Кто память у сердца отнимет
О том, как была хороша
Ты в дни, когда были моими
И тело твоё, и душа?
О, если б и впредь твоё тело
Лежало в объятьях моих!
А душу терять можешь смело, --
Нам хватит моей на двоих.
Тебе я души половину
Отдам, когда будем вдвоём,
И тело с душой воедино
Мы, крепко обнявшись, сольём.
* * *
Я в чашечку лилии белой
Великую душу вложу,
Чтоб лилия песней звенела,
Которую милой сложу.
Пусть песня парит легкокрыло,
Лобзанием уст молодых,
Что милая мне подарила
В чудесный и сладостный миг.
* * *
Печальной ноябрьской порою, когда
День кратче, мрачней становился
И ветер рвал листья последние, - я
К пределам родным возвратился.
И только на землю отчизны ступил,
Как сердце сильнее забилось,
И, помнится, даже невольной слезой
Нежданно лицо оросилось.
Когда же коснулся ушей моих звук
Вновь речи германской, родимой.
Растаяло сердце в груди моей вдруг
От сладости неизъяснимой.
* * *
Идут и сменяются годы,
Приходит и людям черёд.
И только одна в моём сердце
Любовь никогда не умрёт.
Мне только тебя бы увидеть,
Упасть к твоим ногам.
И тихо шепнуть умирая:
«Я Вас люблю, мадам».
Ну и - на языке оригинала:
Die Jahre kommen und gehen
Geschlechter steigen ins Grab.
Doch immer vergeht die Liebe
Die ich im Herzen hab.
Nur einmal noch möcht’ ich dich sehen
Und sinken vor dir aufs Knie.
Und sterbend zu dir sprechen
„Madame," - ich liebe dich".
В общем, как сказала Цветаева (о, фраза, достойная мрамора!!), - "Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне".....
Неправда ли, это можно отнести ко всем?....
Помню эти еще наивно-детские мечтания, чтение (впервые!) о любви чуть более нежно-восторженной, чем раньше....
Помню потрепанный томик его стихов, купленный в букинистической лавке, который часто оставался у меня под подушкой на ночь....
Я снимаю перед ним шляпу...Вечная вам память, одинокий влюбленный король германской лирики!!!
* * *
Поздно вечером брожу я
По тропам во мгле лесной.
Вслед за мною неотступно
Бродит нежный образ твой.
То вуаль твоя белеет
Или твой прекрасный лик?
Иль, быть, может, сквозь деревья
Нежный лунный свет проник?
И твои ли это слёзы
Тихо льются в тишине,
Или ты, голубка, плача,
Горько жалуешься мне?
* * *
Они меня истерзали
И сделали смерти бледней, -
Одни - своею любовью,
Другие - враждою своей.
Они мне мой хлеб отравили,
Давали мне яда с водой, -
Одни - своею любовью,
Другие - своею враждой.
Но та, от которой всех больше
Душа и доселе больна,
Мне зла никогда не желала,
И меня не любила она!
Аутодафэ.
Блеклый розан, пыльный локон,
Кончик банта голубого,
Позабытые записки,
Бредни сердца молодого, -
В пламя яркое камина
Я бросаю без участья,
И трещат в огне остатки
Неудач моих и счастья.
Лживо-ветреные клятвы
Улетают струйкой дыма,
И божок любви лукавый
Улыбается незримо.
И гляжу, в мечтах о прошлом,
Я на пламя. Без следа
Догорают в пепле искры, -
Доброй ночи! Навсегда!
Лорелей
Не знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких лет.
Дохнуло прохладой. Темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем ее золотым.
Проводит по золоту гребнем
И песню поет она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.
Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несется он к скалам гранитным,
Но видит ее одну.
А скалы кругом все отвесней,
А волны - круче и злей.
И, верно, погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.
* * *
Стоят веками звёзды
Недвижно в небесах,
И друг на друга смотрят
С тоской любви в глазах.
И говорят друг с другом
Тем чудным языком,
Что никакому в мире
Лингвисту незнаком.
Но мне доступны тайны.
Мне не забыть язык -
Грамматикой служил мне
Любимой нежный лик.
* * *
Только платьем мимоходом
До меня коснёшься ты -
По твоим следам несутся
Сердца бурные мечты.
Обернёшься ты, вперится
Глаз огромных синева -
С перепугу за тобою
Сердце следует едва.
(Перевод А. Блока)
* * *
Красотой и чистотой
Ты блистаешь неземной,
Быть всю жизнь твоим слугой --
Нет мне радости иной.
Кроток взор лучистый твой,
Словно месяц в час ночной;
Алых щёчек пышный зной --
Розы раннею весной.
И жемчужной белизной
Блещет ротик дорогой!
Но алмаз чистейший твой --
Он сокрыт в душе живой.
Я любовию святой
Воспылал с минуты той,
Как увиделся с тобой,
Чудо-дева, ангел мой!
* * *
Когда ты раскрыла объятья -- о, боги! --
Душа моя к небу рванулась, ликуя.
Её отпустив без малейшей тревоги,
Тем временем пил я нектар поцелуя...
* * *
Кто память у сердца отнимет
О том, как была хороша
Ты в дни, когда были моими
И тело твоё, и душа?
О, если б и впредь твоё тело
Лежало в объятьях моих!
А душу терять можешь смело, --
Нам хватит моей на двоих.
Тебе я души половину
Отдам, когда будем вдвоём,
И тело с душой воедино
Мы, крепко обнявшись, сольём.
* * *
Я в чашечку лилии белой
Великую душу вложу,
Чтоб лилия песней звенела,
Которую милой сложу.
Пусть песня парит легкокрыло,
Лобзанием уст молодых,
Что милая мне подарила
В чудесный и сладостный миг.
* * *
Печальной ноябрьской порою, когда
День кратче, мрачней становился
И ветер рвал листья последние, - я
К пределам родным возвратился.
И только на землю отчизны ступил,
Как сердце сильнее забилось,
И, помнится, даже невольной слезой
Нежданно лицо оросилось.
Когда же коснулся ушей моих звук
Вновь речи германской, родимой.
Растаяло сердце в груди моей вдруг
От сладости неизъяснимой.
* * *
Идут и сменяются годы,
Приходит и людям черёд.
И только одна в моём сердце
Любовь никогда не умрёт.
Мне только тебя бы увидеть,
Упасть к твоим ногам.
И тихо шепнуть умирая:
«Я Вас люблю, мадам».
Ну и - на языке оригинала:
Die Jahre kommen und gehen
Geschlechter steigen ins Grab.
Doch immer vergeht die Liebe
Die ich im Herzen hab.
Nur einmal noch möcht’ ich dich sehen
Und sinken vor dir aufs Knie.
Und sterbend zu dir sprechen
„Madame," - ich liebe dich".
В общем, как сказала Цветаева (о, фраза, достойная мрамора!!), - "Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне".....
Неправда ли, это можно отнести ко всем?....