Д. Быков - "Один". Нарезки. Часть 48. "Идиот", "Незнакомка", "Снежная королева", "Джекил и Хайд"
«Почему Достоевский называл «Идиота» Львом Николаевичем. Понятно, что не случайно, но зачем?»
Вот я честно думаю, что Толстой в его мировоззрении и в его жизни тогда такой важной роли не играл. Обозвать Толстого идиотом было бы, конечно, элегантно, но я не думаю, что он до такой степени оскотинился. Он же хотел описать положительного прекрасного человека, почему Мышкин - Лев? Тут важнее сочетание имени и фамилии, лев и мышка. Да, он лев, имеет львиный характер и темперамент, но вместе с тем он не может больше, чем мышь. Мне кажется, что здесь это важно.
(какая интересная версия!)
« «Снежная королева»: кого или что она символизирует?»
Если рассматривать это как символическую сказку, она символизирует вечность, холодную, равнодушную вечность. И слабое, жалкое человеческое тепло может ей противостоять, может её растопить. Она символизирует такой абсолют. Нордический абсолют, вечный лед, лед, как основу мироздания. Андерсен верит, что в основе вечности лежит тепло детского дыхания, а этот лед можно растопить. Есть люди, уверенные, что вечный лед и есть подоснова всего.
«Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет. Что бы написать в сочинении на эту тему?»
Тема необъятная, потому что сам образ Незнакомки у Блока очень сложно соотносится с блоковской темой вечной женственности. Катька - последняя инкарнация вечной женственности у Блока.
Я бы выделил три стадии: сначала это Прекрасная Дама, потом это проститутка и такая своеобразная инкарнация Сонечки Мармеладовой и развитие этого образа. Потом - Фаина, демоническая женщина из «Песни судьбы», ну и Катька - тоже проститутка, но с чертами незнакомки. Кстати говоря, кто такая незнакомка, у которой «каждый вечер друг единственный в моем стакане отражен»:
И в каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?)
Это откуда, собственно, она появилась? Почему она каждый вечер одна туда приходит в шляпе с траурными перьями? Что она, погулять вышла? Мы же прекрасно понимаем, кто она такая. Это для пьяного поэта она Прекрасная Дама. Путь Прекрасной Дамы в проститутки - это довольно интересная логика. Она потому и Незнакомка - что мы в этом обличии можем её не узнать. А поэт в проститутке узнает святую, и для него Катька - это символ женственности, которую надо убить. Потому что если женственность не убить - не будет преодолен зов пола, зов плоти, зов смерти, И так далее. То есть, иными словами: стоит Прекрасной Даме вочеловечиться (Блок называл «Трилогией вочеловечивания» три книги своей лирики), стоит ей вочеловечиться,- как она превращается в падшую женщину. Для нее вочеловечивание равно падению. И вот вернуть её в бестелесный статус, убить её - это такая задача новых апостолов.
«Двенадцать» - это поэма о том, как апостолы убили Магдалину. И совершенно очевидно, что у Незнакомки есть один путь: сначала вочеловечиться, а потом обратно, как в пьесе, превратиться в звезду. Она сначала падшая звезда, именно падшая. Это же очень глубокая мысль Блока: что, вочеловечившись, идеал должен пасть. Вочеловечивание есть падение. Поэтому для него и Христс должен остаться в наброске драмы не мужчиной и не женщиной.
Кстати говоря, его вочеловечивание - тоже такая своеобразная христология. Это рассказ о собственном падении. Когда-то он был духом небесным, а вот он вочеловечился, и он обречен пасть. Понимаете, вот для него это действительно падение. И Россия для него - это падшая Прекрасная Дама. Есть небесная Россия - теоретическая, а есть падшая Россия, которая в стихотворении «Грешить бесстыдно, непробудно…», помните:
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне.
Есть небесная Россия, а есть падшая. Вот Незнакомка - это падшая звезда, для которой самое лучшее - это вернуться в состоянии звезды, а пока не преодолеется эта вечная женственность, пока к ней будет влечь как к женщине - человек смертен, человек обречен. Это не столько моя мысль, сколько эткиндовская, в статье о Блоке, но вещь довольно точная.
«По вашей наводке перечитал «Странную историю Джекила и Хайда». По мысли Стивенсона, неужели низменное побеждает человека?»
Нет. Понимаете, какая история? В человеке побеждает не низменное. Прототипом, прообразом истории Джекила и Хайда была пятая рождественская повесть Диккенса «Одержимый, или Сделка с призраком». И там человек избавился от своих дурных воспоминаний, которые убежали от него в виде омерзительного мальчика, очень похожего на Хайда. Вот эта персонификация зла в ребенке - вообще замечательная догадка, потом аукнувшаяся у Грина в «Крысолове», у Кинга несколько раз, да мало ли где. Ребенок - маленький демон, это сейчас очень модно.
А грехом является не высвобождение зла как таковое, а нарушение цельности. И Хайд не победил Джекила, а Джекил нарушил цельность своей натуры. Он выделил из себя зло и тем разрушил божественный замысел о человеке. А замысел о человеке - это сложность, это борьба, это совмещение несовместимого. Это симфония, понимаете? И выделяя из себя зло, похоть или, наоборот, благородство, вдохновение, вы упрощаете божественный замысел и на этом стираете важнейшие внутренние границы. Вы просто избавляете себя от борьбы со своими демонами.
И потом, вообще, это вечная идея: что если иногда дать волю своему соблазну, то можно от него избавиться. Это Оскар Уайльд, мировоззрение которого Честертон называл «едва ли не более ужасным, чем его судьба». Оскар Уайльд эту мысль тоже проводил. И, кстати говоря, помните, у него же: «Лучший способ преодолеть соблазн - это поддаться ему». Многие думают, что если поддаться своему соблазну, можно от него избавиться. Да вот дудки! Понимаете, наоборот, вы поставите себя в окончательную зависимость от него.
Это любимая, главная тема Набокова. Не зря он так восторженно всегда отзывался о «Докторе Джекиле и мистере Хайде». Это в известном смысле внутренняя линия всего его творчества. Все герои Набокова - Круг, Кречмар, Гумберт - поддаются соблазну в надежде его преодолеть. А после этого соблазн приводит их в тюрьму. А бегство с Эммочкой, с нимфеткой, для Цинцинната оборачивается выходом из тюрьмы в самое сердце тюрьмы, в кабинет её начальника, в его дом, куда Эммочка его и привела. Это вечная тема Набокова: поддаваясь соблазну, вы усиливаете соблазн. Ну как Гумберт: он думал избавиться от наваждения, и в каком-то смысле действительно избавился, но ведь он оказался в тюрьме, в тюрьме своего «я», но эта связь между привязанностью и тюрьмой у Набокова прослеживается в пяти романах, в пяти текстах с поразительным упорством. И это, конечно, инвариант очень устойчивый.
Поэтому «Доктор Джекил и мистер Хайд» рассказывает лишь о том, что, выпуская на волю Хайда, вы уничтожаете в себе, во-первых, божественное начало, а во-вторых, вы сдаетесь Хайду. Я знаю массу людей в жизни своей, которые думали, избавившись от самоограничения, достичь внутренней свободы. Через садизм, через войну, через раскрепощение звериного инстинкта, инстинкта дикого накопительства чего-то достичь. Ребята, это ловушка дьявола. Понимаете, это вернейший путь к гибели, и ни к чему хорошему это не приводит. В этом стивенсоновская идея остается болезненно актуальной.