Д. Быков - "Один". Нарезки. Часть 40. О Навальном, Маленьком принце, Маленькой разбойнице и т.д.
№125 от 17 ноября 2017 года
«Прокомментируйте хит сезона в YouTube «Дядя Вова, мы с тобой».
Понимаете, я сейчас написал для «Профиля» такую колонку «Дети и сети» - как раз о том, в какой степени планомерно вовлечение детей в политику будет сейчас осуществляться и в какой степени оно вообще полезно или вредно. Я рискну высказать довольно крамольную точку зрения, безотносительно к шедевру Кувычко.
Конечно, ужасно, когда дети поют: «Дядя Вова, мы с тобой». Но вообще вовлечение ребенка в политику - это процесс нормальный, это было всегда, потому что политика - это концентрированное выражение национальной психологии, это концентрированное выражение морали национальной. И аполитичен ребенок не может быть так же, как не могут аполитичны быть разговоры в семье за столом. Ну, об этом должны думать, об этом должны говорить.
Вот говорят: «А вот Навальный вовлекает школоту». Да это не Навальный вовлекает школоту - вот в чем все дело-то. Не нужно делать вид, что Навальный воздействует прицельно именно на школьников. Это ещё глупее, чем думать, что возможно генетическое оружие только против русских. Школьники, мне кажется, для самого Навального в достаточной степени сюрприз. То, что выросло поколение небезразличных школьников, которые хотят делать свою жизнь, которые идут активно в политику, вообще выходят на улицу, потому что не хотят мириться с тем, что уже давно накрыло родителей,- это такой знак эпохи, да, поэтому дети будут политизироваться неизбежно. Это один из вызовов нашего времени, с которым приходится мириться. Дети выросли умные. Это, по-моему, совершенно очевидно. И с этими умными детьми придется как-то жить. А разговоры: «Ах, вот вы ребенка тянете в политику!»…
(и это еще в 2017 году!!!)
№127 от 1 декабря 2017 года
О Маленьком принце
Ребята, я должен страшную вещь сказать: я не люблю «Маленького принца» (я имею в виду книгу). Вот это такая сказка с её ложной многозначительностью, пафосом, сантиментами. Есть один человек на свете, который меня в этом плане понимает,- это Александр Мелихов. Он когда-то блистательное эссе про «Маленького принца» напечатал у нас в журнале «Что читать?». Вот он там писал, что «мы в ответе за тех, кого приручили» - это любимая формула всех эгоистов, которые требуют, чтобы вы всю жизнь за них отвечали. И вообще она такая розовая, слюнявая, патетическая вещь.
Конечно, Экзюпери - гениальный человек, героически погибший. И его «Ночной полет» вдохновлял Пастернака, его «Цитадель» для многих подростков стала настольной книгой. Ну, как хотите, у него «Планета людей» - восхитительная книга.
Ну, в общем, как хотите, «Маленький принц» - это, по-моему, такая же неудачная вещь, как повесть другого летчика «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», вот Ричарда Баха, такая же напыщенная. Мне нравятся другие сказки. Сравните Карлсона и Маленького принца. Вот Карлсон - это интересный во всяком случае персонаж. Не скажу, что христологический, генезис его другой (тут скорее Малыш интересен). Но вот Карлсон мне нравится, потому что он веселый, хулиганский и добрый. А «Маленький принц» - очень холодное произведение с холодным носом сделанное. Хотя я чрезвычайно рад, что вы помните эту вещь и перечитываете ее, потому что её перечитывание полезно. Как негативный опыт бывает полезен, так полезен и он. И не мы в ответе за тех, кого приручили, а скорее те, кого мы приручили, отвечают и за себя, и за нас.
(за нас отвечать не надо - каждый должен за себя отвечать, по-моему, если речь идет о взрослых людях, а не о детях или прирученных щенках. Поэтому я тоже не люблю это произведение)
№106 от 7 июля 2017 года
«Как вы относитесь к фильму «American Beauty»? Имело ли место влияние «Лолиты» на создателей фильма?
Что касается «Лолиты» - не думаю. Ну, то есть «Лолита» повлияла на американскую поп-культуру в целом, образ нимфетки появился, слово появилось, но ведь здесь Кевин Спейси играет совсем другую трагедию. Понимаете, он играет человека… В некотором смысле он играет такую новую «Американскую трагедию» - американскую мечту, растворившуюся в быту, и в некотором смысле даже утраченную. Потому что все эти герои - и сумасшедший полковник, и несчастная девочка, и сын этого полковника, которого он подозревает в гомосексуализме, и мать, вот эта жена героя - все они равняются на те или иные американские мифы, и все понимают полную несостоятельность этих мифов. Герой, у которого единственные счастливые минуты в течение дня - это утренняя мастурбация в душе, о чем там сказано,- это как раз символ человека, равняющегося на утраченные, на выдохшиеся мифы. А новые мифы пока не обнаружены.
Рискну вам сказать, что Кевин Спейси всю жизнь, в том числе в «Карточном домике», играет, как мне представляется, вот эту трагедию романтического сознания, которая ориентирована на мифы, а мифов больше нет. Что с ним может случиться в результате утраты этих базовых мифов - это он показывает в том числе у Финчера в «Семи». Я, пожалуй, согласен, что «Семь» (ну, так сказал Андрей Кончаловский, а я думаю, он понимает в этом) - это все-таки самое страшное произведение в американском за последнее время масскульте.
№116 от 15 сентября 2017 года
"Баловать ли детей?"
Тамара Афанасьева, замечательный психолог. Вот она разбирает знаменитую реплику из шварцевской «Снежной королевы»: «Балуйте детей, господа,- тогда из них вырастут настоящие разбойники». «Но ведь выросшая таким образом маленькая разбойница,- подчеркивает она,- была единственным приличным человеком в банде».
«Отразилось ли как-то в литературе исчезновение Аральского моря?» (вот мне никогда бы не пришло в голову задаться таким вопросом! Увы. Как не пришло бы в голову, что вообще существуют стихи на такую тему)
Да ещё как оно отразилось, об этом есть вот как раз у Слепаковой совершенно блестящее стихотворение, которое, может быть, вы и не знаете, которое называется «Слеза господня». Классический совершенно текст. «Слеза в пустыне».
***
Шел поезд детства: вонь, война…
Шел поезд бегства и т.п.
Но средь пустыни, из окна
Дизентерийного купе
Узрела я голубизну,
Сапфирно-пламенную гладь,
Которую теперь дерзну
Слезой Господнею назвать.
Был, как безмолвный синий крик,
Ее соленый цвет густой:
Индиго, кобальт, электрик,
На грозных молниях настой!
Средь малахита, бирюзы
Хранил тот напряженный цвет
Оттенок спички-стрекозы
Ребячьих упраздненных лет…
И кто-то, кто верблюда вел
И эту рыбу собирал,
Цвет в полногласье перевел
И проорал: - Арал! Арал!
Слезы своей не оботри,
Господь, о бедственной стране,
Лет двадцать битой изнутри
И три уж месяца - извне!
Но в годы мирные зачах
Слезы целительной сапфир,
Оставив бурый солончак
В пучках колючек-растопыр…
Ошеломляющий Арал!
Кто, кто тебя поиссушил,
Казенным штампом замарал,
Списал, похерил, заглушил?
Не я ли, что незнамо где
Была, не выбралась: дела!
И в смертный час твоей воде
Воды испить не подала?..
(Чудесное, просто восхитительное стихотворение! Очень красивое и живописное! Даже не ожидала... )