Игорь Северянин. Любимые стихи ( 13 )
1887 - 1941
***
Летишь в экспрессе - жди крушенья!
ткань доткана - что ж, в клочья рви!
нет творчества без разрушенья -
без ненависти нет любви.
познал восторг - познай страданье..-
раз я меняюсь - я живу.
..застыть пристойно изваянью..
а не живому существу..
***
Когда ее все обвиняли в скаредности,
В полном бездушьи, в «себе на уме»,
Я думал: «Кого кумушки не разбазарят?»
Нести чепуху может всякий суметь».
Но когда ее муж-проходимец, пиратствуя,
Срубил двухсотлетние три сосны
В саду ее детства и она не препятствовала,
Я понял, что слухи про нее верны.
***
Мне удивительный вчера приснился сон:
Я ехал с девушкой, стихи читавшей Блока.
Лошадка тихо шла. Шуршало колесо.
И слезы капали. И вился русый локон.
И больше ничего мой сон не содержал...
Но, потрясенный им, взволнованный глубоко,
Весь день я думаю, встревоженно дрожа,
О странной девушке, не позабывшей Блока...
1927
О, посмотри! как много маргариток -
И там, и тут...
Они цветут; их много; их избыток;
Они цветут.
Их лепестки трехгранные - как крылья,
Как белый шелк...
Вы - лета мощь! Вы - радость изобилья!
Вы - светлый полк!
Готовь, земля, цветам из рос напиток,
Дай сок стеблю...
О, девушки! о, звезды маргариток!
Я вас люблю...
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
Ты влилась в мою жизнь, точно струйка Токая
В оскорбляемый водкой хрусталь.
И вздохнул я словами: "Так вот ты какая:
Вся такая, как надо!" В уста ль
Поцелую тебя иль в глаза поцелую,
Точно воздухом южным дышу.
И затем, что тебя повстречал я такую,
Как ты есть, я стихов не пишу.
Пишут лишь ожидая, страдая, мечтая,
Ошибаясь, моля и грозя.
Но писать после слов, вроде: "Вот ты какая:
Вся такая, как надо!" - нельзя.
***
Они тобой проникнуты, места,
С тех пор, как ты уехала отсюда:
Вот, например, у этого куста
Таились от людского пересуда.
Вот, например, по этому пути,
В очарованье платьица простого,
Ты в замок шла обычно от пяти,
Да, от пяти до полчаса шестого.
Вот, например, растущий на лугу
Поблекший чуть, голубенький цикорий.
На нем гадала ты. "Я не солгу", -
Он лепетал в прощающем укоре.
Здесь все пропоцелуено насквозь,
И здесь слова такие возникали,
Что, если б влить в бокал их удалось,
Они вином заискрятся в бокале!
2 сентября 1933
***
Я шёл по берегу реки
Тропинкой в центре склона.
Ромашки - точно мотыльки,
И всё вокруг зелёно.
На повороте, на крутом,
Как будто из Жюль Верна,
Возникла в уровне с кустом
Хорошенькая серна.
И этой встречею врасплох
Захвачены мы стали...
Из губ её метнулся вздох -
Испуга ли? печали?..
Спустя мгновенье - как стрела
Она неслась обратно.
Ужель душа моя была
И серне непонятна?
БУНИН
В его стихах - весёлая капель,
Откосы гор, блестящие слюдою,
И спетая берёзой молодою
Песнь солнышку. И вешних вод купель.
Прозрачен стих, как северный апрель,
То он бежит проточною водою,
То теплится студёною звездою.
В нём есть какой-то бодрый, трезвый хмель.
Уют усадеб в пору листопада.
Благая одиночества отрада.
Ружьё. Собака. Серая Ока.
Душа и воздух скованы в кристалле.
Камин. Вино. Перо из мягкой стали.
По отчуждённой женщине тоска.
1925
***
Как хорошо, что вспыхнут снова эти
Цветы в полях под небом голубым!
Как хорошо, что ты живёшь на свете
И красишь мир присутствием своим!
Как хорошо, что в общем вешнем шуме
Милей всего твой голос голубой,
Что, умирая, я ещё не умер
И перед смертью встретился с тобой!
1928
СОНЕТ
Пейзаж ее лица, исполненный так живо
Вибрацией весны влюбленных душ и тел,
Я для грядущего запечатлеть хотел:
Она была восторженно красива.
Живой душистый шелк кос лунного отлива
Художник передать бумаге не сумел.
И только взор ее, мерцавший так тоскливо,
С удвоенной тоской, казалось, заблестел.
И странно: сделалось мне больно при портрете,
Как больно не было давно уже, давно.
И мне почудился в унылом кабинете
Печальный взор ее, направленный в окно.
Велик укор его, и ряд тысячелетий
Душе моей в тоске скитаться суждено.
1908
Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!
Мятлев, 1843 г.
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!
Прошли лета, и всюду льются слезы...
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране...
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Но дни идут - уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп...
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
1925
"Где сосны - мачты будущего флота... "
И. Северянин
***
Приходит осень, осень, осень!
И осеняет мачты сосен,
и осиняет неба зонт.
А ветер птиц уже уносит,
и косяками стаи косит
за горизонт, за горизонт,..
...он парусинит пару сосен,
а первый иней, словно проседь,
синявит просеки пробор.
И облака на лес просели,
и обволакивают ели,
туманя еле сонный бор.
Опали розы - словно пьяны -
в опале чёрной, фортепьянной,
печальны летние цветы.
Но распускаются под ливнем
среди газонов улиц длинных
цветы осенние - зонты!
Играя Баха или Листа,
летают листья - лисьи листья -
по сентябрю, по сентябрю.
И в ожидании осина -
под небом сонным, небом синим -
дрожит осенне на ветру.
Бросает осень листья оземь!
И светофорит: озимь! озимь!
Спасает листья до весны.
А листья землю засыпают,
и под ногами з-а-с-ы-п-а-ю-т,
и чуть храпят, и видят сны...
Ах, осень! - сыграна соната,
лишь сосны - мачтами фрегата -
плывут по лесу средь осин.
И я сегодня Северянин! -
и Сентябрянин, Сентябрянин! -
сентиментален утром ранним
и по-осеннему раним...
Михаил Этельзон
***
Любовь - беспричинность. Бессмысленность даже, пожалуй.
Любить ли за что-нибудь? Любится - вот и люблю.
Любовь уподоблена тройке взбешенной и шалой,
Стремящей меня к отплывающему кораблю.
Куда? Ах, не важно. Мне нравятся рейсы без цели.
Цветенье магнолий… Блуждающий, может быть, лед…
Лети, моя тройка, летучей дорогой метели
Туда, где корабль свой волнистый готовит полет!
Топчи, моя тройка, анализ, рассудочность, чинность!
Дымись, кружевным, пенно-пламенным белым огнем!
Зачем? Беззачемно! Мне сердце пьянит беспричинность!
Корабль отплывает куда-то. Я буду на нем!
1927
***
И будет вскоре весенний день,
И мы поедем домой, в Россию…
Ты шляпу шелковую надень:
Ты в ней особенно красива…
И будет праздник… большой, большой,
Каких и не было, пожалуй,
С тех пор, как создан весь шар земной,
Такой смешной и обветшалый…
И ты прошепчешь: «Мы не во сне?…»
Тебя со смехом ущипну я
И зарыдаю, молясь весне
И землю русскую целуя!
К сожалению, в Россию он так и не вернулся из эмиграции.Умер в оккупированном немцами Таллине в 1941 году от сердечного приступа.Был похоронен на Александро-Невском кладбище в Таллине.
