Чорный Трамвай
Вот у меня всегда так: только пообещай чего-нибудь не делать - и тут же сделаешь. Кому бы пообещать никогда не получать Нобелевской премии?
Не дает мне покою Чорный Трамвай.
Петров стоял на остановке и никак не мог отделаться от ощущения, что он сейчас лежит под одеялом в палате пионерлагеря, а вожатка все рассказывает какую-то бесконечную страшилку: вокруг беззвучно качался чорный-чорный лес, почти неразличимый в чорной беззвездной ночи. Петров стоял и отчаянно надеялся, что его все-таки заберет отсюда какой-нибудь великодушный трамвай для придурков, вовремя не уехавших домой. Невольно вспоминалась песня Окуджавы про последний троллейбус, и Петров даже предпочел бы этот самый троллейбус, но остановка была трамвайная, кольцо, глухой район - и глухая же полночь.
Вообще, Петров любил трамваи. Любил их веселый трезвон, каждый день сопровождавший его из дому в школу, потом в институт, потом на работу - а восемь лет назад в роддом, за Лизой и красноморденьким орущим червяком, с годами превратившимся в красавицу дочку. Но звонок, который он услышал, был совсем другой - не веселая трель, а электрический вой, что внезапно раздается из покинутой всеми школы и ПРЕДВЕЩАЕТ… Однако, выбора у Петрова не было, и он звонку обрадовался.
Трамвай вылетел из-за поворота и ослепил его фарами. Петров зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, перед ним беззвучно разъехалась стеклянная дверь. Стеклянная дверь, в трамвае? Петров удивился и обозрел трамвай целиком. Страх иголками пробежал по озябшему телу: трамвай был ЧОРНЫЙ. Он сливался с ночным лесом , и только в салоне колыхался зеленоватый медузий свет.
- Сам зайдешь или помочь? - услышал Петров холодный сип. Он поднял глаза и увидел ВОДИЛУ. Водила был тощ, жилист, глазаст как филин и более всего напоминал Уиллема Дефо в роли вампира.
- Ну так что? - снова спросил Водила и нехорошо шевельнулся.
И Петров побежал.
Он бежал, не разбирая дороги - а за ним мчался бесшумно Чорный Трамвай, и водила за рулем плотоядно щурился.
Вдруг - как это иногда случается во сне - трамвай оказался поперек дороги, и Петров с разбегу влетел в распахнутую дверь. Та моментально, но плавно закрылась, и трамвай помчался во тьму. Петрова трясло - то ли от страха, то ли рессоры у трамвая были совсем фиговые. Водила обернулся, осклабился, ласково просипел: «Дура, для твоей же пользы!» - и, выйдя из кабины, направился к Петрову...
- Коль, ты что? - Лиза трясла его за плечо. - Лялька вон проснулась, орать перестань!
- Чорный трамвай! - простонал Петров и откинулся на подушки.
- Фу, дурак, - обиделась жена. - Иди водички попей.
Петров послушно встал, пил воду на кухне, стуча зубами о стакан. Потом почувствовал дрожание в коленях и опустился на табуретку. За окном - глаз выколи. Петрову снова стало страшно. Но тут на колени ему вспрыгнула Муська, заурчала - и он, внезапно успокоившись, взял ее на руки и, почесывая за ушком, двинулся к кровати. Муська удобно устроилась у него на груди. Последнее, что помнил Петров - ее светящиеся в темноте глаза и урчание, сквозь которое он отчетливо различил: «Для твоей же пользы, дура!» Петров не вынес и потерял сознание.
Очнулся он на совещании в родимой конторе. Шеф Семеныч привычно вытирал лысину платком что-то там такое бурчал - Петров привык, он на совещаниях присутствовал «для галочки», отродясь его никто там ни о чем не спрашивал, но присутствовать ему полагалось по должности. И вдруг шеф остановил взгляд на нем, на Петрове. За двадцать лет работы с Петровым такое случилось впервые, посему он моментально покрылся холодным потом и судорожно ощупал себя. Нет, все было в порядке - пиджак, рубашка, штаны, даже галстук завязан, а за прическу Петров не беспокоился - на то и ежик. Тут уста начальника отверзлись, и над Петровым ударили громы небесные. Впрочем, это Петров с перепуга. Семеныч всего-то и спросил:
- А вы, Петров, что по поводу этого проекта думаете?
- Я? - удивился Петров, и, не подумав, брякнул: - Черный. Черный, стеклянный, бесшумный, и мерцающий свет внутри.
Воцарилась тишина.
- А вообще, оригинально! - всплыл над толпой голос Татьяны Павловны, руководителя дизайнерского отдела. - Черный трамвай - это еще никто не делал! Это, я вам скажу, мысль! Николай Константиныч, а переходите к нам в отдел? У вас мышление такое… креативное.
Петров неопределенно ухмыльнулся. А остальные вдруг загалдели, замахали руками, кто-то даже гикнул от возбуждения.
***
Через год Чорный трамвай представили публике. Завод получил госзаказ на сумасшедшую сумму, Татьяна Пална перевелась в Москву, шефа забрали в Сколково, а Петров, как инициатор, получил премию неприличного размера, на которую они с Лизой купили машину, квартиру и маленький домик в Хорватии - вывозить Ляльку на море - и отпуск за три года.
На презентацию прототипа Петров не пошел - Лиза возжелала немедленно отправиться на новую дачу и провести там остаток лета. Петров, правда, волновался, что начальство его не отпустит. Но возражать начальству он еще как-нибудь смог бы. Возражать Лизе ему бы и в голову не пришло. Семеныч, действительно, настаивал на его присутствии, но не слишком. Петров возражал, и Семеныч отступился. Хороший мужик оказался.
***
Наступила осень. Отпуск кончился. Утром понедельника лощеный Петров вышел из дому, дошел до стоянки, открыл было дверцу новенького «опеля», но вдруг, повинуясь нелепому импульсу, закрыл ее и пошел на трамвайную остановку. С удивлением отметил, что народу - никого. Петров опасливо заозирался - и тут из-за поворота вылетел Он. Чорный трамвай. Петров кожей почувствовал, как вокруг сгустилась мгла и закачался вокруг беззвучный лес. Проваливаясь в обморок, он вдруг увидел Свет - и услышал знакомое сипение:
- Да что ж ты, дура, все трясешься? Сказано ж тебе, для твоей же пользы!
Петров прекратил валять дурака, вошел в Трамвай и поехал в контору.
Еще про Петрова:
http://neya-iliya.livejournal.com/57119.html
http://neya-iliya.livejournal.com/291860.html
Не дает мне покою Чорный Трамвай.
Петров стоял на остановке и никак не мог отделаться от ощущения, что он сейчас лежит под одеялом в палате пионерлагеря, а вожатка все рассказывает какую-то бесконечную страшилку: вокруг беззвучно качался чорный-чорный лес, почти неразличимый в чорной беззвездной ночи. Петров стоял и отчаянно надеялся, что его все-таки заберет отсюда какой-нибудь великодушный трамвай для придурков, вовремя не уехавших домой. Невольно вспоминалась песня Окуджавы про последний троллейбус, и Петров даже предпочел бы этот самый троллейбус, но остановка была трамвайная, кольцо, глухой район - и глухая же полночь.
Вообще, Петров любил трамваи. Любил их веселый трезвон, каждый день сопровождавший его из дому в школу, потом в институт, потом на работу - а восемь лет назад в роддом, за Лизой и красноморденьким орущим червяком, с годами превратившимся в красавицу дочку. Но звонок, который он услышал, был совсем другой - не веселая трель, а электрический вой, что внезапно раздается из покинутой всеми школы и ПРЕДВЕЩАЕТ… Однако, выбора у Петрова не было, и он звонку обрадовался.
Трамвай вылетел из-за поворота и ослепил его фарами. Петров зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, перед ним беззвучно разъехалась стеклянная дверь. Стеклянная дверь, в трамвае? Петров удивился и обозрел трамвай целиком. Страх иголками пробежал по озябшему телу: трамвай был ЧОРНЫЙ. Он сливался с ночным лесом , и только в салоне колыхался зеленоватый медузий свет.
- Сам зайдешь или помочь? - услышал Петров холодный сип. Он поднял глаза и увидел ВОДИЛУ. Водила был тощ, жилист, глазаст как филин и более всего напоминал Уиллема Дефо в роли вампира.
- Ну так что? - снова спросил Водила и нехорошо шевельнулся.
И Петров побежал.
Он бежал, не разбирая дороги - а за ним мчался бесшумно Чорный Трамвай, и водила за рулем плотоядно щурился.
Вдруг - как это иногда случается во сне - трамвай оказался поперек дороги, и Петров с разбегу влетел в распахнутую дверь. Та моментально, но плавно закрылась, и трамвай помчался во тьму. Петрова трясло - то ли от страха, то ли рессоры у трамвая были совсем фиговые. Водила обернулся, осклабился, ласково просипел: «Дура, для твоей же пользы!» - и, выйдя из кабины, направился к Петрову...
- Коль, ты что? - Лиза трясла его за плечо. - Лялька вон проснулась, орать перестань!
- Чорный трамвай! - простонал Петров и откинулся на подушки.
- Фу, дурак, - обиделась жена. - Иди водички попей.
Петров послушно встал, пил воду на кухне, стуча зубами о стакан. Потом почувствовал дрожание в коленях и опустился на табуретку. За окном - глаз выколи. Петрову снова стало страшно. Но тут на колени ему вспрыгнула Муська, заурчала - и он, внезапно успокоившись, взял ее на руки и, почесывая за ушком, двинулся к кровати. Муська удобно устроилась у него на груди. Последнее, что помнил Петров - ее светящиеся в темноте глаза и урчание, сквозь которое он отчетливо различил: «Для твоей же пользы, дура!» Петров не вынес и потерял сознание.
Очнулся он на совещании в родимой конторе. Шеф Семеныч привычно вытирал лысину платком что-то там такое бурчал - Петров привык, он на совещаниях присутствовал «для галочки», отродясь его никто там ни о чем не спрашивал, но присутствовать ему полагалось по должности. И вдруг шеф остановил взгляд на нем, на Петрове. За двадцать лет работы с Петровым такое случилось впервые, посему он моментально покрылся холодным потом и судорожно ощупал себя. Нет, все было в порядке - пиджак, рубашка, штаны, даже галстук завязан, а за прическу Петров не беспокоился - на то и ежик. Тут уста начальника отверзлись, и над Петровым ударили громы небесные. Впрочем, это Петров с перепуга. Семеныч всего-то и спросил:
- А вы, Петров, что по поводу этого проекта думаете?
- Я? - удивился Петров, и, не подумав, брякнул: - Черный. Черный, стеклянный, бесшумный, и мерцающий свет внутри.
Воцарилась тишина.
- А вообще, оригинально! - всплыл над толпой голос Татьяны Павловны, руководителя дизайнерского отдела. - Черный трамвай - это еще никто не делал! Это, я вам скажу, мысль! Николай Константиныч, а переходите к нам в отдел? У вас мышление такое… креативное.
Петров неопределенно ухмыльнулся. А остальные вдруг загалдели, замахали руками, кто-то даже гикнул от возбуждения.
***
Через год Чорный трамвай представили публике. Завод получил госзаказ на сумасшедшую сумму, Татьяна Пална перевелась в Москву, шефа забрали в Сколково, а Петров, как инициатор, получил премию неприличного размера, на которую они с Лизой купили машину, квартиру и маленький домик в Хорватии - вывозить Ляльку на море - и отпуск за три года.
На презентацию прототипа Петров не пошел - Лиза возжелала немедленно отправиться на новую дачу и провести там остаток лета. Петров, правда, волновался, что начальство его не отпустит. Но возражать начальству он еще как-нибудь смог бы. Возражать Лизе ему бы и в голову не пришло. Семеныч, действительно, настаивал на его присутствии, но не слишком. Петров возражал, и Семеныч отступился. Хороший мужик оказался.
***
Наступила осень. Отпуск кончился. Утром понедельника лощеный Петров вышел из дому, дошел до стоянки, открыл было дверцу новенького «опеля», но вдруг, повинуясь нелепому импульсу, закрыл ее и пошел на трамвайную остановку. С удивлением отметил, что народу - никого. Петров опасливо заозирался - и тут из-за поворота вылетел Он. Чорный трамвай. Петров кожей почувствовал, как вокруг сгустилась мгла и закачался вокруг беззвучный лес. Проваливаясь в обморок, он вдруг увидел Свет - и услышал знакомое сипение:
- Да что ж ты, дура, все трясешься? Сказано ж тебе, для твоей же пользы!
Петров прекратил валять дурака, вошел в Трамвай и поехал в контору.
Еще про Петрова:
http://neya-iliya.livejournal.com/57119.html
http://neya-iliya.livejournal.com/291860.html