"Виварий"
Что к чему.
Тут у нас в последнее время участились разговоры на окололитературные темы, и надо ж тому случиться - разбирая всякое-разное в одном из домашних закутков, ваш неизменно скромный повествователь отрыл собственную рукопись, накорябанную еще в середине 90-х (для кого "святых", а для кого - очень даже не очень...) между двумя полевыми сезонами чисто, как говорится, ради прикола just for fun. Поэтому всякие фоновые реалии отражают именно то время, следовательно, не следует удивляться отсутствию у персонажей мобильников и планшетов, равно как и другим нюансам, которые могут теперь показаться странными. Естественно, имеют место инсинуации и очернительство, ну да, надо полагать, и так было понятно, что автор без них не обойдется. Да, разумеется - литературного таланта у меня как сейчас нет, так и тогда, четверть с лишним века назад, не водилось, в чем чистосердечно признаюсь. На этом преамбулу будем считать законченной и перейдем к несгоревшей рукописи.
Глава 1
Во французской стороне,
Hа чужой планете,
Предстоит учиться мне
В университете...
(студенческая народная песня)
День стоял не по-сентябрьски жаркий (тем более, что сентябрь отсчитывал последние дни), светило солнце, словно спохватившееся после дождливого лета, жизнерадостно горлопанили отъевшиеся в преддверии холодов воробьи. Бодро катили трамваи, и даже традиционные матюги народных масс раздавались в этот день как-то по-особому звонко и задорно. Так же светло было на душе у совсем недавнего абитуриента, а ныне первокурсника биофака Катьбургского университета Степана Долгоплюева. Еще бы - сегодня шел первый день его учебы, совсем не похожий на одиннадцать долгих школьных лет, протянувшихся однообразной чередой в стенах родной сельской школы.
Переваривая впечатления, первокурсник С.Долгоплюев завернул в университетскую столовую, которая еще во время приемных экзаменов потрясла его воображение. Нет, это, конечно, не был воспетый русской поэзией ресторан, и вышколенные официанты во фраках не мчались со всех ног, на лету ловя желания студентов. По части винегретов, салатов, компотов и гарниров здесь было явно не разгуляться - как и везде. Зато здесь потрясенный С.Долгоплюев увидел такое разнообразие котлет, шницелей, отбивных, бифштексов, биточков, антрекотов, бефстрогановых, лангетов, фрикаделек и т.п. блюд, что даже усомнился в реальности увиденного. Потрясение только выросло, когда его взгляд упал на ценники со смехотворно маленькими цифрами, а когда выяснилось, что выбранные им на пробу образцы этого чудовищного ассортимента еще и умопомрачительно вкусны - наш герой решил, что необходимо поступить в этот потрясающий университет, а иначе - голову в петлю! Расскажи такое в родной Подопризаборовке, населенной бесчисленными носителями двух фамилий - Пердяевыми и Долгоплюевыми - никто бы не поверил ни под каким видом.
Первокурсник Долгоплюев смаковал громадный антрекот. Кругом сновали студенты и студентки, шествовали богоподобные преподы, стоял развеселый шум и гам.
- Кирилловна! - издалека лонесся пронзительный голос, - Пошли работать, с биофака опять суповой набор привезли!
"Суповой набор? С биофака?" - мысли в голове у Степы ворочались медленно, как облопавшиеся хрюшки в хлеву. Поворочались, поворочались, да так и улеглись, никуда не сдвинувшись. Впечатления от обеда были куда значительнее.
Оставшаяся часть дня прошла в получении учебников, оформлении в читальный зал и прочих хлопотах. Наконец, решив, что на сегодня хватит, первокурсник Долгоплюев отправился в общагу, которой предстояло стать его домом на пять предстоящих невообразимых лет. День клонился к закату...
Глава 2
Со мною - нож, решил я: что ж
Меня так просто не возьмёшь
Держитесь, гады!
В.Высоцкий
...День клонился к закату, и чем длиннее становились тени, тем неспокойнее делалось на душе у Фомы Филина. Надвигалась ночь, вселявшая непонятный ужас. Да и было, отчего ужасаться: все корешки его недавние пропадали в такие же вот ночи. А ведь безобиднейшие были бичи, добрейшей души люди, ну кому до них вроде бы было дело?! Оказалось - было кому... Менты, те не в счет, те уже давно знакомы все до единого, любой райотдел - как дом родной. "Хоть бы замели что ли", - с тоской подумалось Фоме Филину. Там тепло, в ментовке, в "обезьяннике" лампочка тускло и уютно светит, совсем рядом, в дежурке, сержант ручкой по бумаге шуршит, протоколА катает... И от этой картины недостижимого покоя еще сильнее заскребли на душе кошки, потому что знал - не заметут, бичей пруд пруди, "обезьянников" на всех не хватит, и не так уж много среди бездомной публики счастливчиков, кому лотерея выбросит удачный номер ночевать в безопасности ментовки. Ему же предстоит жуткая ночь, после которой утро может и не наступить, а если наступит, то следующим вечером ужас начнется с начала. Фома Филин крепко сжал под полой драного пиджачишка рукоятку длиннющего ножа, которым еще до обеда резали в магазине сыр и масло*, и который ему подфартило стащить, когда продавщица открывала флягу со сметаной**. Прикосновение этой потертой пластиковой рукояти как-то успокоило его, и бич Ф.Филин двинулся в неизвестность.
Примечания:
* - да, еще в середине 90-х в магазинах сохранялась практика нарезки указанных продуктов посредством ножей, специально для того выпускавшихся. Выглядели они, если кто не застал, примерно так -
- клинок имел длину сантиметров 30 и более, так что...:)
** - сметана еще тогда продавалась не только в банках, но и на развес, хотя сейчас многим такое трудно представить.
Продолжение воспоследует в скором будущем
Тут у нас в последнее время участились разговоры на окололитературные темы, и надо ж тому случиться - разбирая всякое-разное в одном из домашних закутков, ваш неизменно скромный повествователь отрыл собственную рукопись, накорябанную еще в середине 90-х (для кого "святых", а для кого - очень даже не очень...) между двумя полевыми сезонами чисто, как говорится, ради прикола just for fun. Поэтому всякие фоновые реалии отражают именно то время, следовательно, не следует удивляться отсутствию у персонажей мобильников и планшетов, равно как и другим нюансам, которые могут теперь показаться странными. Естественно, имеют место инсинуации и очернительство, ну да, надо полагать, и так было понятно, что автор без них не обойдется. Да, разумеется - литературного таланта у меня как сейчас нет, так и тогда, четверть с лишним века назад, не водилось, в чем чистосердечно признаюсь. На этом преамбулу будем считать законченной и перейдем к несгоревшей рукописи.
Глава 1
Во французской стороне,
Hа чужой планете,
Предстоит учиться мне
В университете...
(студенческая народная песня)
День стоял не по-сентябрьски жаркий (тем более, что сентябрь отсчитывал последние дни), светило солнце, словно спохватившееся после дождливого лета, жизнерадостно горлопанили отъевшиеся в преддверии холодов воробьи. Бодро катили трамваи, и даже традиционные матюги народных масс раздавались в этот день как-то по-особому звонко и задорно. Так же светло было на душе у совсем недавнего абитуриента, а ныне первокурсника биофака Катьбургского университета Степана Долгоплюева. Еще бы - сегодня шел первый день его учебы, совсем не похожий на одиннадцать долгих школьных лет, протянувшихся однообразной чередой в стенах родной сельской школы.
Переваривая впечатления, первокурсник С.Долгоплюев завернул в университетскую столовую, которая еще во время приемных экзаменов потрясла его воображение. Нет, это, конечно, не был воспетый русской поэзией ресторан, и вышколенные официанты во фраках не мчались со всех ног, на лету ловя желания студентов. По части винегретов, салатов, компотов и гарниров здесь было явно не разгуляться - как и везде. Зато здесь потрясенный С.Долгоплюев увидел такое разнообразие котлет, шницелей, отбивных, бифштексов, биточков, антрекотов, бефстрогановых, лангетов, фрикаделек и т.п. блюд, что даже усомнился в реальности увиденного. Потрясение только выросло, когда его взгляд упал на ценники со смехотворно маленькими цифрами, а когда выяснилось, что выбранные им на пробу образцы этого чудовищного ассортимента еще и умопомрачительно вкусны - наш герой решил, что необходимо поступить в этот потрясающий университет, а иначе - голову в петлю! Расскажи такое в родной Подопризаборовке, населенной бесчисленными носителями двух фамилий - Пердяевыми и Долгоплюевыми - никто бы не поверил ни под каким видом.
Первокурсник Долгоплюев смаковал громадный антрекот. Кругом сновали студенты и студентки, шествовали богоподобные преподы, стоял развеселый шум и гам.
- Кирилловна! - издалека лонесся пронзительный голос, - Пошли работать, с биофака опять суповой набор привезли!
"Суповой набор? С биофака?" - мысли в голове у Степы ворочались медленно, как облопавшиеся хрюшки в хлеву. Поворочались, поворочались, да так и улеглись, никуда не сдвинувшись. Впечатления от обеда были куда значительнее.
Оставшаяся часть дня прошла в получении учебников, оформлении в читальный зал и прочих хлопотах. Наконец, решив, что на сегодня хватит, первокурсник Долгоплюев отправился в общагу, которой предстояло стать его домом на пять предстоящих невообразимых лет. День клонился к закату...
Глава 2
Со мною - нож, решил я: что ж
Меня так просто не возьмёшь
Держитесь, гады!
В.Высоцкий
...День клонился к закату, и чем длиннее становились тени, тем неспокойнее делалось на душе у Фомы Филина. Надвигалась ночь, вселявшая непонятный ужас. Да и было, отчего ужасаться: все корешки его недавние пропадали в такие же вот ночи. А ведь безобиднейшие были бичи, добрейшей души люди, ну кому до них вроде бы было дело?! Оказалось - было кому... Менты, те не в счет, те уже давно знакомы все до единого, любой райотдел - как дом родной. "Хоть бы замели что ли", - с тоской подумалось Фоме Филину. Там тепло, в ментовке, в "обезьяннике" лампочка тускло и уютно светит, совсем рядом, в дежурке, сержант ручкой по бумаге шуршит, протоколА катает... И от этой картины недостижимого покоя еще сильнее заскребли на душе кошки, потому что знал - не заметут, бичей пруд пруди, "обезьянников" на всех не хватит, и не так уж много среди бездомной публики счастливчиков, кому лотерея выбросит удачный номер ночевать в безопасности ментовки. Ему же предстоит жуткая ночь, после которой утро может и не наступить, а если наступит, то следующим вечером ужас начнется с начала. Фома Филин крепко сжал под полой драного пиджачишка рукоятку длиннющего ножа, которым еще до обеда резали в магазине сыр и масло*, и который ему подфартило стащить, когда продавщица открывала флягу со сметаной**. Прикосновение этой потертой пластиковой рукояти как-то успокоило его, и бич Ф.Филин двинулся в неизвестность.
Примечания:
* - да, еще в середине 90-х в магазинах сохранялась практика нарезки указанных продуктов посредством ножей, специально для того выпускавшихся. Выглядели они, если кто не застал, примерно так -
- клинок имел длину сантиметров 30 и более, так что...:)
** - сметана еще тогда продавалась не только в банках, но и на развес, хотя сейчас многим такое трудно представить.
Продолжение воспоследует в скором будущем