Два искушения писателя
Николай Семёнович Лесков, великий писатель… По долгу службы он много ездил по стране, оставив прекрасные зарисовки русской жизни. Печататься Лесков стал сравнительно поздно, в тридцатилетнем возрасте, начав с очерков, путевых записок и беллетристики, но с годами обратился к более серьёзным литературным жанрам.
Общественная жизнь России середины XIX в. бурлила и затягивала в свой водоворот всех мыслящих людей. Отмена крепостного права и последовавшие за ним реформы вызвали широкую дискуссию, фактически раскололи общество и породили антигосударственную крамолу в лице многочисленной армии философствующих разночинцев. В те годы Лесков увлёкся идеями Герцена. Не случайно в одной полицейской записке он получил характеристику «крайнего социалиста», склонного к «нигилизму во всех формах» и сочувствующего «всему антиправительственному». Но тогда же Лесков начал пересматривать своё отношение к крайним демократическим течениям. «Социально-демократическая революция в России быть не может, - писал он, - по полному отсутствию в русском народе социалистических понятий и по неудобству волновать народ против того, кого он считает своим другом, защитником и освободителем».
В начале 60-х Лесков с симпатией относился к нигилизму как к таковому, разделяя его на «настоящий» и «фразёрствующий, пустой». Однако после того как в 1862 г. он выступил в одной статье с требованием привлечь к ответственности зачинщиков петербургских поджогов, которыми считали революционных студентов, на него обрушилась вся либеральная и социал-демократическая пресса. Лескова заклеймили в сотрудничестве с властями и натравливании полиции на студентов.
Пожалуй, бойкот со стороны изданий, сеявших в России смуту, позволил Лескову понять, кем были в действительности те люди, идеям которых он наивно симпатизировал. Душа писателя преодолела своё первое серьёзное искушение - искушение нигилизмом, и вскоре он выступил с романами «Некуда» и «На ножах». Лесков не примкнул к «бесам», о которых писал Ф.М. Достоевский, не соблазнился словами о народничестве, социализме и смене государственного строя, за которыми маячила кровь цареубийства и гибель Российской империи. Он выступил как последовательный противник революции, и этих взглядов придерживался до конца жизни.
Романам «Некуда» и «На ножах» тут же приклеили ярлыки «реакционных». Но именно в них Н.С. Лесков превосходно изобразил всю несостоятельность «новых людей», которые призывали к революционным потрясениям и социальным жертвам. Писателя снова назвали «шпионом», будто бы написавшем романы по заказу Третьего отделения. Его лучшие сочинения тех лет - повести «Леди Макбет Мценского уезда», «Воительница», хроника «Захудалый род» - прошли почти незамеченными в литературных кругах, увлечённых общественно-политическими спорами. Традиционализм Лескова наиболее отчётливо выразился в «романной хронике» «Соборяне», написанной в 1872 году. В той же череде представления русской традиции были написаны «сказы», снискавшие Лескову литературное признание, - «Очарованный странник» и «Запечатлённый ангел».
В 70-е годы Лесков сблизился с правыми кругами, широко печатался в «Русском вестнике», выходившем под редакцией М.Н. Каткова. Важнейшей стороной творчества писателя стала сатира. Но зачастую Лесков не мог вовремя остановиться в обличительном задоре, и именно этой особенностью, во многом, было вызвано ухудшение его отношений с официальными кругами. Критика, зачастую объективная и обоснованная, казалась властям насмешкой и издевательствами вроде нападок социал-демократов. Возможно, Лесков действительно перегибал палку, и вскоре его взаимоотношения с правыми охладели.
До последних дней Лесков много писал о религиозной жизни русского общества, но вместе с тем начал внимать сектантами, «личностно перенимая пафос поиска истинной веры». Перед ним встало другое искушение, связав ему руки, как писателю-традиционалисту. Этим искушением стало неожиданное сближение с Л.Н. Толстым. Во взглядах Лескова обозначился интерес к протестантству, что в итоге привело его к так называемому «внеконфессиональному христианству».
Лесков в растерянности оказался на перепутье. Сумев отвергнуть первое искушение своей жизни, он засомневался и безропотно остановился перед вторым испытанием. И враги незамедлительно воспользовались духовным замешательством писателя. Распространилось мнение, что зрелые произведения Н.С. Лескова пронизаны «неприятием церковной набожности, узкой национальности и государственности», да и сам он будто бы «вырос» до человека «широких гуманистических взглядов». Сложно представить, какая борьба шла в душе писателя перед смертью.
Общественная жизнь России середины XIX в. бурлила и затягивала в свой водоворот всех мыслящих людей. Отмена крепостного права и последовавшие за ним реформы вызвали широкую дискуссию, фактически раскололи общество и породили антигосударственную крамолу в лице многочисленной армии философствующих разночинцев. В те годы Лесков увлёкся идеями Герцена. Не случайно в одной полицейской записке он получил характеристику «крайнего социалиста», склонного к «нигилизму во всех формах» и сочувствующего «всему антиправительственному». Но тогда же Лесков начал пересматривать своё отношение к крайним демократическим течениям. «Социально-демократическая революция в России быть не может, - писал он, - по полному отсутствию в русском народе социалистических понятий и по неудобству волновать народ против того, кого он считает своим другом, защитником и освободителем».
В начале 60-х Лесков с симпатией относился к нигилизму как к таковому, разделяя его на «настоящий» и «фразёрствующий, пустой». Однако после того как в 1862 г. он выступил в одной статье с требованием привлечь к ответственности зачинщиков петербургских поджогов, которыми считали революционных студентов, на него обрушилась вся либеральная и социал-демократическая пресса. Лескова заклеймили в сотрудничестве с властями и натравливании полиции на студентов.
Пожалуй, бойкот со стороны изданий, сеявших в России смуту, позволил Лескову понять, кем были в действительности те люди, идеям которых он наивно симпатизировал. Душа писателя преодолела своё первое серьёзное искушение - искушение нигилизмом, и вскоре он выступил с романами «Некуда» и «На ножах». Лесков не примкнул к «бесам», о которых писал Ф.М. Достоевский, не соблазнился словами о народничестве, социализме и смене государственного строя, за которыми маячила кровь цареубийства и гибель Российской империи. Он выступил как последовательный противник революции, и этих взглядов придерживался до конца жизни.
Романам «Некуда» и «На ножах» тут же приклеили ярлыки «реакционных». Но именно в них Н.С. Лесков превосходно изобразил всю несостоятельность «новых людей», которые призывали к революционным потрясениям и социальным жертвам. Писателя снова назвали «шпионом», будто бы написавшем романы по заказу Третьего отделения. Его лучшие сочинения тех лет - повести «Леди Макбет Мценского уезда», «Воительница», хроника «Захудалый род» - прошли почти незамеченными в литературных кругах, увлечённых общественно-политическими спорами. Традиционализм Лескова наиболее отчётливо выразился в «романной хронике» «Соборяне», написанной в 1872 году. В той же череде представления русской традиции были написаны «сказы», снискавшие Лескову литературное признание, - «Очарованный странник» и «Запечатлённый ангел».
В 70-е годы Лесков сблизился с правыми кругами, широко печатался в «Русском вестнике», выходившем под редакцией М.Н. Каткова. Важнейшей стороной творчества писателя стала сатира. Но зачастую Лесков не мог вовремя остановиться в обличительном задоре, и именно этой особенностью, во многом, было вызвано ухудшение его отношений с официальными кругами. Критика, зачастую объективная и обоснованная, казалась властям насмешкой и издевательствами вроде нападок социал-демократов. Возможно, Лесков действительно перегибал палку, и вскоре его взаимоотношения с правыми охладели.
До последних дней Лесков много писал о религиозной жизни русского общества, но вместе с тем начал внимать сектантами, «личностно перенимая пафос поиска истинной веры». Перед ним встало другое искушение, связав ему руки, как писателю-традиционалисту. Этим искушением стало неожиданное сближение с Л.Н. Толстым. Во взглядах Лескова обозначился интерес к протестантству, что в итоге привело его к так называемому «внеконфессиональному христианству».
Лесков в растерянности оказался на перепутье. Сумев отвергнуть первое искушение своей жизни, он засомневался и безропотно остановился перед вторым испытанием. И враги незамедлительно воспользовались духовным замешательством писателя. Распространилось мнение, что зрелые произведения Н.С. Лескова пронизаны «неприятием церковной набожности, узкой национальности и государственности», да и сам он будто бы «вырос» до человека «широких гуманистических взглядов». Сложно представить, какая борьба шла в душе писателя перед смертью.