Про пассионарность
Ещё в 1960-е и 1970-е Лев Гумилёв выдвинул в своих статьях и книгах так называемую пассионарную теорию этногенеза. Саму пассионарность он определил, как «непреоборимое внутреннее стремление к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели».
Теория Гумилёва рассматривает этнос, как сложную систему проходящую в своём развитии через ряд стадий и взаимодействующую с биосферой Земли. Одним из ключевых элементов данной теории является гипотеза так называемых пассионарных толчков, которые, с точки зрения автора, порождены редкими и кратковременными космическими воздействиями, вызывающими генетические микромутации повышающие абсорбцию людьми биохимической энергии живого вещества из окружающей внешней среды.
Пассионарность описывается в качестве характеристики поведения и выражена в появлении у людей избытка этой энергии, что проявляется в способности к сверхнапряжению и возросшей тяге к деятельности, которая действует наперекор инстинкту индивидуального и видового самосохранения. Благодаря пассионарным личностям группы людей захватывают и осваивают новые территории, создают новые стереотипы поведения, что в итоге ведёт к формированию этноса.
Что в этой теории не так? Во-первых, не было зафиксировано и изучено никаких «редких и кратковременных космических воздействий», которые бы оказывали описанный Гумилёвым эффект. Во-вторых, нет работ доказывающих существование «микромутаций повышающих абсорбцию людьми биохимической энергии живого вещества». Таким образом, вся теория строится на недоказанных предположениях.
Нет проверенных наукой методов измерения пассионарности индивида, нет доказательств, что доля людей в популяции наделённых описанными качествами как-то меняется во времени. Короче говоря, из одного недоказанного предположения делаются ещё более сомнительные выводы.
Есть большие сомнения, что данная теория вообще доказуема, но именно её недоказуемость делает её и неопровержимой. Были бы конкретные исследования измеряющие пассионарность, можно было бы спорить с их методикой и собранными данными, а когда ничего нет и опровергать фактами нечего. Есть лишь красивая теория, которую предлагается принять на веру. Легковерные или малообразованные принимают её не задумываясь, что ничем не отличаются от поклонников Кашпировского и Чумака, заряжающих воду у телевизора.
Почему теория относительно популярна? Потому что каждый из обычной жизни знает, что есть люди более энергичные и менее энергичные. Почему верят в пассионарные толчки? Потому что в истории действительно случаются эпохи быстрых радикальных перемен, которые контрастируют с периодами стабильности.
На мой взгляд это объясняется просто, есть люди с повышенным гормональным фоном, отчего они и являются более активными. У молодёжи же гормональный фон повышен в силу возраста, оттого она особенно «пассионарна». Наконец, есть социальные институты стимулирующие определённые модели поведения.
Начнём с последнего. Образ жизни скотоводов определялся неустойчивостью их хозяйства. Экологические условия степей были изменчивыми, благоприятные годы сменялись засухами и джутами. В среднеазиатских степях джут случался раз в 7-11 лет; снежный буран или гололед приводили к массовому падежу скота; в иной год гибло больше половины поголовья. Гибель скота означала страшный голод, «климатический стресс», когда скотоводам не оставалось ничего иного, как умирать или идти в набег.
С.А. Нефёдов пишет: «Регулярные климатические стрессы порождали в степи обстановку вечной и всеобщей войны; эта война называлась у казахов «барымтой». «Благосостояние кочевников определялось исключительно силой того или иного казахского рода, - отмечает А. А. Кауфман,- оно поддерживалось хищничеством, барымтой и выпадало на долю родов, военно-разбойничья организация которых была наиболее развитой». Кочевники закалялись в борьбе со стихией и в постоянных столкновениях друг с другом. В каждом роду имелся наездник, отличавшийся храбростью и физической силой; постоянно проявляя себя в схватках, он постепенно становился «батыром», «богатырем». Батыры возглавляли роды в сражениях, они были главными героями казахского эпоса. «Молодых и крепких уважают, - говорит китайский историк о гуннах, - старых и слабых почитают мало... Сильные едят жирное и лучшее, старики питаются после них... Кто в сражении отрубит голову неприятеля, тот получает в награду кубок вина и все захваченное в добычу». «Счастливыми из них считаются те, кто умирает в бою, -говорит Аммиан Марцеллин об аланах, -а те, кто доживают до старости и умирают естественной смертью, преследуются у них жестокими насмешками, как выродки и трусы». Культ войны находил проявление в поклонении мечу, Геродот сообщает о поклонении мечу у скифов, Аммиан Марцеллин-у алан».
Подобная ситуация был не только у кочевников, но и у горцев в хозяйстве которых скотоводство играло важную роль. В итоге происходил естественный отбор способствующий повышению доли агрессивных индивидов. К чему это привело? К тому что на основе скотоводческой экономики и чрезмерно активного и агрессивного населения не было создано устойчивых долговечных государств. Регионы с соответствующим типом хозяйства в конце концов отстали в своём развитии от земледельческих обществ. Храбрых пассионарных «батыров» перестреляли дисциплинированные солдаты скучных бюрократических империй, которые покорили воинственных скотоводов.
Также стоит учесть повышенный гормональный фон у молодёжи, поэтому в обществе с повышенной долей молодых будет и повышенная «пассионарность». Доля молодёжи повышается в начале демографического перехода, когда рождаемость уже высокая, а детская смертность уже падает. Так в Российской империи начала 20 века 60% населения было моложе 30 лет. Социологи называет такое явление «молодёжный бугор». Наличие такого «бугра» часто заканчивается революционными потрясениями, когда не находящая удовлетворительного места в обществе «пассионарная» молодёжь может разнести свою страну, а заодно и некоторые соседние.
Кроме того, революция разрушает устоявшиеся социальные институты, которые позволяли передавать власть и влияние внутри ограниченного круга элитных семей независимо от энергичности их представителей. В период революции предприимчивые люди из низов получают шанс на быстрый подъём по социальной лестнице. Всё это может напоминать гумилёвский «пассионарный толчок», но в реальности доля активных людей в популяции увеличилась лишь в связи с временным ростом доли молодёжи и тем, что хваткие и агрессивные получили в условиях слома старого порядка возможность реализовать свои амбиции.
Таким образом, теория пассионарности не имеет под собой твёрдого научного основания, а описываемые ей явления имеют иное более материальное объяснение. Причём нет никаких причин испытывать особый восторг перед ситуацией, когда в вашем обществе стало слишком много энергичных «пассионариев» (в силу демографического взрыва или иноэтничной миграции), ибо такая ситуация чревата для страны большими бедами и потрясениями, и скорей является требующей решения проблемой.