О боли ли?
Сенегал стал последней африканской страной, попросившей европейских военных на выход. Вот это называется "отфутболили"(обратите внимание на картинку выше;)))
Как пророчески написал поэт: ru_ukr_war царапая край матраса, вспомнил строки Михаила Евграфовича, а не брехню тарасов. Вспомним и мы;)))
Распалось одно государство, победившей идеи о том, что «надо стараться как можно больше вреда обывателю потребителю делать, а уж из сего само собой, впоследствии, польза произойдет.
- Обывателя надо сначала скрутить, - говорили тогдашние генералы, - потом в бараний рог согнуть, а наконец, в отделку, ежовой рукавицей пригладить. И когда он вышколится, тогда уж сам собой постепенно отдышится и процветет.
Ну и распалось такое государство на несколько. В этих государствах промежду начальства два главных правила в руководстве приняты были. Первое правило: чем больше начальник вреда делает, тем больше отчеству пользы принесёт. Науки упразднит - польза, население напугает - ещё больше пользы. А второе правило: как можно больше мерзавцев в распоряжении иметь, потому, что люди своим делом заняты, а мерзавцы - субъекты досужие и ко вреду способные.
Так что когда очередной начальник в одной стране »власть получил, то у него уж и программа была припасена... вредить. Вредит год, вредит другой. Народное продовольствие - прекратил, народное здравие - уничтожил, науки - сжег и пепел по ветру развеял. Только на третий год стал он себя поверять: надо бы, по-настоящему, вверенному краю уж процвести, а он словно еще не начинал...
Задумался начальник, принялся разыскивать: какая тому причина?
Думал-думал, и вдруг его словно свет озарил. «Рассуждение» - вот причина!
На его счастье, жила на острове волшебница, которая между прочим умела и «рассуждение» отнимать. Побежал он к ней: отымай! Та видит, что дело к спеху, живым манером отыскала у него в голове дырку и подняла клапанчик. Вдруг что-то оттуда свистнуло - и шабаш! Остался наш парень без рассуждения.
Разумеется, очень рад...собрал «мерзавцев» и сказал им:
- Пишите, мерзавцы, доносы!
Обрадовались мерзавцы. Кому горе, а им радость. Кружатся, суетятся, играют, с утра до вечера у них пир горой. Пишут доносы, вредные проекты сочиняют, ходатайствуют об оздоровлении... И все это, полуграмотное и вонючее, в кабинет к ретивому начальнику ползет. А он читает и ничего не понимает. «Необходимо поначалу в барабаны бить и от сна обывателей внезапно пробуждать» - но почему? «Необходимо обывателей от излишней пищи воздерживать» - но на какой предмет? Словом сказать, начитался он по горло, а ни одной резолюции положить не мог.
Снова он собрал «мерзавцев» и говорит им:
- Сказывайте, мерзавцы, в чем, по вашему мнению, настоящий вред состоит?
И ответили ему «мерзавцы» единогласно:
- Дотоле, по нашему мнению, настоящего вреда не получится, доколе наша программа вся, во всех частях, выполнена не будет. А программа наша вот какова. Чтобы мы, мерзавцы, говорили, а прочие чтобы молчали. Чтобы наши, мерзавцев, затеи и предложения принимались немедленно, а прочих желания чтобы оставлялись без рассмотрения. Чтоб нам, мерзавцам, жить было повадно, а прочим всем чтоб ни дна, ни покрышки не было. Чтобы нас, мерзавцев, содержали в холеи в неженье, а прочих всех - в кандалах. Чтобы нами, мерзавцами, сделанный вред за пользу считался, а прочими всеми, если бы и польза была принесена, то таковая за вред бы считалась. Чтобы об нас, об мерзавцах, никто слова сказать не смел, а мы, мерзавцы, о ком вздумаем, что хотим, то и лаем! Вот коли все это неукоснительно выполнится, тогда и вред настоящий получится.
Выслушал он эти мерзавцевы речи, и хоть очень наглость ихняя ему не по нраву пришлась, однако видит, что люди на правой стезе стоят, - делать нечего, согласился.
- Ладно, - говорит, - принимаю вашу программу, господа мерзавцы. Думаю, что вред от нее будет изрядный, но достаточный ли, чтоб вверенный край от него процвел, - это еще бабушка надвое сказала!
Распорядился мерзавцевы речи на досках написать и всеобщему сведению на площадях вывесить, а сам встал у окошка и ждет, что будет. Ждет месяц, ждет другой; видит: рыскают мерзавцы, сквернословят, грабят, друг дружку за горло рвут, а вверенный край никак-таки процвести не может! Мало того: обыватели до того в норы уползли, что и достать их оттуда нет средств. Живы ли, нет ли - голосу не подают...
Тогда он решился. Вышел из ворот и пошел прямиком. Шел, шел и наконец пришел в большой город (типа Москва), в котором главное начальство резиденцию имело. Смотрит - и глазам не верит! Давно ли в этом самом городе «мерзавцы» на всех перекрестках программы выкрикивали, а «людишки» в норах хоронились - и вдруг теперь все наоборот сделалось! Людишки свободно по улицам ходят, а «мерзавцы» спрятались... Что за причина такая?
Начал он присматриваться и прислушиваться. Зайдет в трактир - никогда так бойко не торговали! Пойдет в калашную - никогда столько калачей не пекли! Заглянет в бакалейную лавку - верите ли, икры наготовиться не можем! Сколько привезут, столько сейчас и расхватают.
- Да отчего же? - спрашивает, - какой такой настоящий вред вам был нанесен, от которого вы так ходко пошли?
- Не от вреда это, - отвечают ему, - а напротив, оттого, что новое начальство все старые вреды отменило!" М.Е. Салтыков-Щедрин
А ведь и не поспоришь! Или поспорите?