Чему учила наша школа -- только ли буквы разные писать тонким пёрышком в тетрадь?
С лёгкой руки тов. romdornа, сделавшего недавно обзор российских сериалов, посмотрел свежий сериал "Крутая перемена" с вездесущим Никитой Ефремовым в главной роли. Тов. romdornа, как я понял, больше интересовала в этом сериале актриса Анастасия Тодореску, которая, действительно, обладает немалой сексуальной привлекательностью. Но, как писал тов. Евтушенко,Ты спрашивала шепотом:
"А что потом?
А что потом?"
Постель была расстелена,
и ты была растеряна…
То есть, встав с постели и отряхнувшись, следует спросить: "А что потом?" Фенотип Анастасии -- то ли цыганский, то ли румынский -- подразумевает чуждую ментальность, так что лучше о такой красотке и не мечтать, уж не сочтите меня расистом.
Однако, как учил нас Штирлиц, запоминается только конец беседы, а он и будет соответствовать заголовку. В первом же эпизоде показывают первый урок героя Ефремова (далее, для простоты, просто "Ефремов") в качестве учителя литературы в школе -- в классе, наверное, 9-ом. И там, на 12-ой минуте, зубрила-дочка директриссы школы на вопрос учителя "О чём, по вашему мнению, комедия Грибоедова «Горе от ума»?", выкладывает у доски весь казённый набор фраз о реализме и пороках консервативного общества, которые приехал разоблачать Чацкий. А Ефремов-то злорадненько: "А вот и не угадала! Чацкий приехал из-за границы в Москву ради любви! Садись, тройка!" Ну не скотина ли?
Этот эпизод натолкнул меня на следующее размышление. Представляет ли интерес мнение ученика о содержании литературного произведения? Это вряд ли: ученик не обладает ни знаниями, ни жизненным опытом, чтобы прийти к интересным умозаключениям. Эти интересные умозаключения ему предлагаются школьной программой, грубо говоря, в виде точки зрения партии. Задача школы состоит в том, чтобы именно донести эти партийные умозаключения до учеников, а задача учеников -- продемонстрировать их понимание. При этом, заметьте, от ученика не требуется декларировать принятие этих умозаключений, что не важно по указанной выше причине, от него лишь требуется показать, что он с ними ознакомился; как сейчас говорят: "Вы это озвучили, я это услышал."
В фильме же учитель предлагает высказаться, и ученик оказывается в недоумении: то ли ему продемонстрировать официозную точку зрения, то ли свою собственную. Ставить ученика в такую двусмысленную позицию непорядочно, да и мнение ученика -- это его личное дело, которое он не обязан излагать, гм, озвучивать.
Итак, что же получается? Задача школы -- индоктринация, как бы ни было скомпрометировано это слово антисоветчиками. Индоктринация -- это не обязательно насилие над разумом, иногда это полезный способ срезать интеллектуальные углы. Например, есть множество людей, которые вряд ли вспомнят пару строк Пушкина, но все знают, что Пушкин -- наше всё. Вот он -- положительный результат индоктринации.
В канадской же школе, например, младшеклассникам предлагается устраивать дискуссии по всяким поводам, что неумно и бессмысленно; это просто потеря времени и создание нескромного ложного представления о собственной компетенции у учеников.
"А что потом?
А что потом?"
Постель была расстелена,
и ты была растеряна…
То есть, встав с постели и отряхнувшись, следует спросить: "А что потом?" Фенотип Анастасии -- то ли цыганский, то ли румынский -- подразумевает чуждую ментальность, так что лучше о такой красотке и не мечтать, уж не сочтите меня расистом.
Однако, как учил нас Штирлиц, запоминается только конец беседы, а он и будет соответствовать заголовку. В первом же эпизоде показывают первый урок героя Ефремова (далее, для простоты, просто "Ефремов") в качестве учителя литературы в школе -- в классе, наверное, 9-ом. И там, на 12-ой минуте, зубрила-дочка директриссы школы на вопрос учителя "О чём, по вашему мнению, комедия Грибоедова «Горе от ума»?", выкладывает у доски весь казённый набор фраз о реализме и пороках консервативного общества, которые приехал разоблачать Чацкий. А Ефремов-то злорадненько: "А вот и не угадала! Чацкий приехал из-за границы в Москву ради любви! Садись, тройка!" Ну не скотина ли?
Этот эпизод натолкнул меня на следующее размышление. Представляет ли интерес мнение ученика о содержании литературного произведения? Это вряд ли: ученик не обладает ни знаниями, ни жизненным опытом, чтобы прийти к интересным умозаключениям. Эти интересные умозаключения ему предлагаются школьной программой, грубо говоря, в виде точки зрения партии. Задача школы состоит в том, чтобы именно донести эти партийные умозаключения до учеников, а задача учеников -- продемонстрировать их понимание. При этом, заметьте, от ученика не требуется декларировать принятие этих умозаключений, что не важно по указанной выше причине, от него лишь требуется показать, что он с ними ознакомился; как сейчас говорят: "Вы это озвучили, я это услышал."
В фильме же учитель предлагает высказаться, и ученик оказывается в недоумении: то ли ему продемонстрировать официозную точку зрения, то ли свою собственную. Ставить ученика в такую двусмысленную позицию непорядочно, да и мнение ученика -- это его личное дело, которое он не обязан излагать, гм, озвучивать.
Итак, что же получается? Задача школы -- индоктринация, как бы ни было скомпрометировано это слово антисоветчиками. Индоктринация -- это не обязательно насилие над разумом, иногда это полезный способ срезать интеллектуальные углы. Например, есть множество людей, которые вряд ли вспомнят пару строк Пушкина, но все знают, что Пушкин -- наше всё. Вот он -- положительный результат индоктринации.
В канадской же школе, например, младшеклассникам предлагается устраивать дискуссии по всяким поводам, что неумно и бессмысленно; это просто потеря времени и создание нескромного ложного представления о собственной компетенции у учеников.