О истории и исторической политике
Поскольку в сообществе нередко поднимают исторические темы, а также рассуждают о "мифах" и их разоблачении, полагаю будет полезно чуть глубже разобраться с тем, что такое историческая наука, а что к ней не относится.
Во-первых, рассуждая про "мифы" указывают обычно на некие стереотипы имеющиеся в массовом сознании и отражённые в публицистике, на позицию властей относительно событий пошлого, на школьные учебники, но всё это не историческая наука, а отражение политики памяти. Политика памяти, она же историческая политика, совершенно иная отрасль знаний, если история занимается изучением человека в прошлом, то историческая политика сосредоточена на восприятии этого прошлого современниками.
Государство, общественные и международные организации, прочие акторы заинтересованы в формировании выгодного для себя нарратива о прошлом. Причём в отличии от исторической науки их даже формально не волнуют вопросы объективности. Более того, нарратив в политике памяти всегда идеологичен, то есть в него отобраны лишь "удобные" факты и игнорируются не вписывающиеся в концепцию, иначе бы его просто не было смысла создавать. Историки к созданию такого нарратива привлекаются только в качестве консультантов, гораздо большую роль здесь играют идеологи, публицисты, чиновники административно насаждающие сконструированные предыдущими образы. В текстах формирующих политику памяти, в отличии от исторических исследований, нет научной новизны, там не вводятся в оборот новые источники, а интерпретируется давно известное. Некоторые историки занимаются в последние десятилетия изучением политики памяти, например Алексей Ильич Миллер, они препарируют сформированные вышеозначенным путём образы, стараясь показать кто и зачем их пытается создавать.
Хотя практики связанные с политикой памяти применяются с давних пор сам термин очень и очень молодой. Он появился в 1980-х годах в западной Германии, когда канцлер Коль попытался отчасти реабилитировать немецкий патриотизм. Тогда лево-либеральная общественность, в том числе и академическое сообщество, возмутилась этому. Историческая политика приобрела отрицательную коннотацию, как некое циничное стремление государства трактовать прошлое в наиболее выгодном свете, что в общем правда. Но уже в 1990-е годы ровно такая историческая политика буйным цветом расцвела в странах Прибалтики. Здесь актуальная политическая цель - вышвырнуть из политики местных левых, которые могли набрать популярность на фоне кризиса 90-х, подтолкнула здешние власти к спекуляциям на тему советской оккупации и уж совсем смехотворным рассуждениям про геноцид.
Однако самый одиозный пример исторической политики дала в 21 веке Польша, где прямо заявили, что этим важным делом должны заниматься политики и прокуроры, а не историки. Следом за поляками тем же путём пошли и власти Украины. Цели всех выше означенных были в том, чтобы поставить свои государства и народы на место едва ли не главной жертвы событий 20 века. В качестве реакции на такую бурную деятельность соседей исторической политикой озаботились и в Москве. Разумеется во всём вышеозначенном новое лишь то, что это делается прямо и открыто, а сам процесс был формализован.
Такова историческая политика, а что представляет из себя история как наука? Её предмет изучение прошлого на основе исторических источников и при помощи вспомогательных исторических дисциплин. Основными источниками являются письменные (документы, договора, мемуары, письма, дневники, религиозные записи и книги, летописи, хроники и т.д.) и вещественные (созданные человеком нужные ему вещи, сооружения, захоронения и т.д.). К второстепенным источникам относятся художественно-изобразительные, этнографические, а также фото, аудио и видеозаписи, мемораты (зафиксированные историком воспоминания) и др. Всякий источник, прежде чем быть использован, должен быть подвергнут критике и тем самым проверен на достоверность. Ни одно приличное исследование не пишется под одному источнику, даже проверенному, нужно сравнить информацию нескольких источников прежде чем делать выводы. Сами исторические исследования относятся уже к историографии. В таких исследованиях важно соблюдать принцип историзма, то есть рассматривать события не исходя из представлений сегодняшнего дня, а в контексте той эпохи, когда они происходили.
Подходы историков к своему предмету также разнятся. Если условно разместить их в системе координат, то исследователи в одном углу оси абсцисс будут строить свои работы вокруг введения в оборот новых источников или извлечения новой информации из ранее известных, а далее делать осторожные выводы. В противоположном конце окажутся те, кто сначала выдвинул некую гипотезу по поводу прошлого, а уже затем проверяют её через источники подтверждая или опровергая. Первый подход классический и особенно хорошо сохранился в России, так как менее зависим от господствующей в обществе идеологии, а влияние идеологии слишком сильно давило на наших учёных в 20 веке. Второй предпочитают сейчас западные исследователи и он даёт более цельную картину прошлого.
На оси ординат в одном углу окажутся те, кто полагает будто через соблюдение строгих научных методов, в идеале математических, можно реконструировать достоверную и объективную картину прошлого. Их оппоненты с другого конца оси укажут, что всякий источник неизбежно несёт в себе искажения, всякая информация воспринимается самим исследователем лишь преломившись через призму его менталитета и уж совсем нет не ангажированных свидетелей. Посему рассуждая по поводу прошлого нужно всегда делать оговорки, что это наша точка зрения, основанная на таких-то основаниях, но не претендующая на абсолютную истину, которой и вовсе нет. Соответственно всех исследователей можно разместить в одном из углов это системы ближе к тому или иному краю.
Наконец, исторические теории, как и прочее научное знание, должны отвечать критериям фальсифицируемости (принципиальной опровержимости) и верифицируемости (доказуемости).
В заключение вернусь к историческим мифам, нет на земле общества свободного от них, потому что для большинства миф самая удобоваримая форма восприятия информации. Забавно когда человек громогласно борющийся с ними сам воспроизводит такие же "мифы" просто иной направленности, потому прежде чем заниматься разоблачениями надобно осознать от каких мифов несвободен ты сам.
Во-первых, рассуждая про "мифы" указывают обычно на некие стереотипы имеющиеся в массовом сознании и отражённые в публицистике, на позицию властей относительно событий пошлого, на школьные учебники, но всё это не историческая наука, а отражение политики памяти. Политика памяти, она же историческая политика, совершенно иная отрасль знаний, если история занимается изучением человека в прошлом, то историческая политика сосредоточена на восприятии этого прошлого современниками.
Государство, общественные и международные организации, прочие акторы заинтересованы в формировании выгодного для себя нарратива о прошлом. Причём в отличии от исторической науки их даже формально не волнуют вопросы объективности. Более того, нарратив в политике памяти всегда идеологичен, то есть в него отобраны лишь "удобные" факты и игнорируются не вписывающиеся в концепцию, иначе бы его просто не было смысла создавать. Историки к созданию такого нарратива привлекаются только в качестве консультантов, гораздо большую роль здесь играют идеологи, публицисты, чиновники административно насаждающие сконструированные предыдущими образы. В текстах формирующих политику памяти, в отличии от исторических исследований, нет научной новизны, там не вводятся в оборот новые источники, а интерпретируется давно известное. Некоторые историки занимаются в последние десятилетия изучением политики памяти, например Алексей Ильич Миллер, они препарируют сформированные вышеозначенным путём образы, стараясь показать кто и зачем их пытается создавать.
Хотя практики связанные с политикой памяти применяются с давних пор сам термин очень и очень молодой. Он появился в 1980-х годах в западной Германии, когда канцлер Коль попытался отчасти реабилитировать немецкий патриотизм. Тогда лево-либеральная общественность, в том числе и академическое сообщество, возмутилась этому. Историческая политика приобрела отрицательную коннотацию, как некое циничное стремление государства трактовать прошлое в наиболее выгодном свете, что в общем правда. Но уже в 1990-е годы ровно такая историческая политика буйным цветом расцвела в странах Прибалтики. Здесь актуальная политическая цель - вышвырнуть из политики местных левых, которые могли набрать популярность на фоне кризиса 90-х, подтолкнула здешние власти к спекуляциям на тему советской оккупации и уж совсем смехотворным рассуждениям про геноцид.
Однако самый одиозный пример исторической политики дала в 21 веке Польша, где прямо заявили, что этим важным делом должны заниматься политики и прокуроры, а не историки. Следом за поляками тем же путём пошли и власти Украины. Цели всех выше означенных были в том, чтобы поставить свои государства и народы на место едва ли не главной жертвы событий 20 века. В качестве реакции на такую бурную деятельность соседей исторической политикой озаботились и в Москве. Разумеется во всём вышеозначенном новое лишь то, что это делается прямо и открыто, а сам процесс был формализован.
Такова историческая политика, а что представляет из себя история как наука? Её предмет изучение прошлого на основе исторических источников и при помощи вспомогательных исторических дисциплин. Основными источниками являются письменные (документы, договора, мемуары, письма, дневники, религиозные записи и книги, летописи, хроники и т.д.) и вещественные (созданные человеком нужные ему вещи, сооружения, захоронения и т.д.). К второстепенным источникам относятся художественно-изобразительные, этнографические, а также фото, аудио и видеозаписи, мемораты (зафиксированные историком воспоминания) и др. Всякий источник, прежде чем быть использован, должен быть подвергнут критике и тем самым проверен на достоверность. Ни одно приличное исследование не пишется под одному источнику, даже проверенному, нужно сравнить информацию нескольких источников прежде чем делать выводы. Сами исторические исследования относятся уже к историографии. В таких исследованиях важно соблюдать принцип историзма, то есть рассматривать события не исходя из представлений сегодняшнего дня, а в контексте той эпохи, когда они происходили.
Подходы историков к своему предмету также разнятся. Если условно разместить их в системе координат, то исследователи в одном углу оси абсцисс будут строить свои работы вокруг введения в оборот новых источников или извлечения новой информации из ранее известных, а далее делать осторожные выводы. В противоположном конце окажутся те, кто сначала выдвинул некую гипотезу по поводу прошлого, а уже затем проверяют её через источники подтверждая или опровергая. Первый подход классический и особенно хорошо сохранился в России, так как менее зависим от господствующей в обществе идеологии, а влияние идеологии слишком сильно давило на наших учёных в 20 веке. Второй предпочитают сейчас западные исследователи и он даёт более цельную картину прошлого.
На оси ординат в одном углу окажутся те, кто полагает будто через соблюдение строгих научных методов, в идеале математических, можно реконструировать достоверную и объективную картину прошлого. Их оппоненты с другого конца оси укажут, что всякий источник неизбежно несёт в себе искажения, всякая информация воспринимается самим исследователем лишь преломившись через призму его менталитета и уж совсем нет не ангажированных свидетелей. Посему рассуждая по поводу прошлого нужно всегда делать оговорки, что это наша точка зрения, основанная на таких-то основаниях, но не претендующая на абсолютную истину, которой и вовсе нет. Соответственно всех исследователей можно разместить в одном из углов это системы ближе к тому или иному краю.
Наконец, исторические теории, как и прочее научное знание, должны отвечать критериям фальсифицируемости (принципиальной опровержимости) и верифицируемости (доказуемости).
В заключение вернусь к историческим мифам, нет на земле общества свободного от них, потому что для большинства миф самая удобоваримая форма восприятия информации. Забавно когда человек громогласно борющийся с ними сам воспроизводит такие же "мифы" просто иной направленности, потому прежде чем заниматься разоблачениями надобно осознать от каких мифов несвободен ты сам.