Школа, которую лучше проходить заочно
Дух войны скалится из тьмы, входит в наши сны,
Дух войны, и мы ему верны...
Ария
Два года назад военный обозреватель (некогда проработавший в "Красной Звезде" с 1980 по 1996 год) Александр Гольц опубликовал в Швеции книгу на русском языке "Военная реформа и российский милитаризм". В прошлом году книгу издали в Петербурге. Я узнал об этой публикации из статьи издания "Репаблик".
Поскольку "Репаблик" не позволяет читать полный вариант своих статей без платной подписки, я стал искать в Инете доп. информацию и нашел саму книгу в ПДФ!
Прочитав книгу за несколько дней, я размещаю ко всеобщему сведению обзор, поскольку она показалась мне интересной, содержательной и созвучной моему пониманию реальности.
Профессиональный военный журналист, Гольц пишет ясно, ярко, аргументированно и с привлечением большого числа разнообразных сведений, в том числе почерпнутых из личных встреч автора.
Некоторое представление о книге дает беседа Гольца с Сергеем Бунтманом на "Эхе Москвы": https://echo.msk.ru/programs/diletanti/2474345-echo/
Но лучше все же прочитать книгу. Она выложена здесь: http://ov2q.mruxmyjnobxxe5dbnqxg64th.cmle.ru/smash/get/diva2:1138525/FULLTEXT01.pdf
Далее при цитировании книги я буду прибегать к курсиву.
ДВЕ МОДЕЛИ АРМИИ
Гольц прослеживает становление массовой мобилизационной армии на протяжении двухсот лет - с начала 19 века в Пруссии, через милютинские реформы 1870-х в России, советскую армию и современную ситуацию.
Он поясняет, что массовый призыв и всеобщее обучение военному делу было связано с ситуацией довольно высокого прироста населения и развития промышленности развитых стран настолько, что всю эту толпу смогли бы вооружить и снабжать.
И никто иной, как Фридрих Энгельс, предсказал последствия всеобщей воинской обязанности без идеологической обработки населения в России:
"«Русских я считаю хуже, чем они обычно бывали, они приняли систему всеобщей воинской повинности, для которой они
недостаточно цивилизованы, к тому же им определенно очень не хватает хороших офицеров для такой системы»...
Всю вторую половину XIX столетия в российской армии преобладали взгляды генерала Драгомирова, который максимально примитизировал знаменитую суворовскую максиму: «Пуля
дура - штык молодец». ...Российские генералы как и столетие до того предпочитали воевать, не считая своих потерь, в полной уверенности, что они могут быть восполнены. При этом они не допускали, что российские
солдаты, люди вооруженные, могут взбунтоваться против своих командиров".
«Во времена Пугачева ее (смуту - А.Г.) еще можно было подавить - благодаря тому, что созданная Петром I постоянная профессиональная армия пожизненно изолировала солдат от населения». Призывная армия живет по иным законам. Разумеется,
германские или японские милитаристы преследовали собственные корыстные цели, однако им удавалось заразить своими идеями солдат".Большевики тотально индоктринировали население, при этом основной мобилизационный ресурс - колхозное крестьянство - был столь же подневольным и привычным к тяготам бытия, как и крепостные рекруты петровских времен. Армия давала кое-какие перспективы в жизни этих людей, одновременно сама армия представала как центральный и сакральный институт русской (российской, советской) жизни.
В новейшей истории России идеологом такого подхода стал Министр обороны Игорь Родионов:
"Он подверг косвенной критике Верховного главнокомандующего, заявив (забыл, очевидно, о президентском указе), что профессиональная армия - это, мол, выдумка "новых русских", которые хотели бы "летать на Канары, пока кто-то будет вместо них проливать кровь за Родину".
... По Родионову ни ядерное оружие, ни хорошо подготовленные профессиональные Вооруженные силы не могут сдержать потенциального агрессора. Вообще армия мирного времени в случае войны будет уничтожена в считаные недели. Ее задача - сдержать первый удар, позволить стране перейти с мирных рельс на военные. Поэтому главное -
военная организация общества, наличие мощных подготовленных резервов. Страх перед неизбежными потерями в затяжной войне с Вооруженным народом - вот что, по мнению Родионова, должно остановить любого агрессора. «Да мы любого врага палками перебьем», заявил тогда Родионов. Одним словом, не пушки и танки и даже не военные профессионалы, а высокое оборонное сознание общества - залог безопасности страны... Если же суммировать все, что наговорил Игорь Родионов за 10 месяцев, пока он был министром обороны, то следовало - нужно не реформировать Советскую армию, а сохранить ее в максимальной неприкосновенности. Посему Родионов настаивал, что военная реформа должна заключаться не в реформе армии, а в неких обязательных изменениях во всей военной организации общества".
В сущности, идеи Родионова иллюстрируют советский подход к строительству вооруженных сил, опирающийся на мифологизированный (подчеркивает Гольц) опыт Великой Отечественной войны. В конце 1990-х такой подход подвергся критике секретарем Совета обороны Юрием Батуриным:
"предложения Совета обороны выглядели действительно революционными и прежде
всего в отношении задач Вооруженных сил. Они по существу предлагали исключить возможность «крупномасштабного» (так на жаргоне Генштаба именовалось мировая война) конфликта из системы военного
планирования. Армия, утверждал документ Совета обороны, должна
готовиться к локальным конфликтам, "нейтрализовывать которые
должны силы одного военного округа, а также к региональным конфликтам, которые должны быть нейтрализованы силами двух-трех военных округов". Это означало, что российская армия отказывается от главной задачи Вооруженных Сил СССР - подготовки к ведению глобальной войны на всех направлениях одновременно."Тем самым предлагалась небольшая профессиональная армия, способная участвовать в кратковременных локальных конфликтах, но не предназначенная для оккупации враждебных регионов, например (именно такой спецификой армии объясняет Гольц неудачу коалиции в Афганистане - военная сила не может разрешать вопросы общественного строительства).
ПОРАЖЕНИЕ МАРШАЛА ТАБУРЕТКИНА
1997 - 2007 годы стали потерянными для военной реформы. Генералы тормозили ее всеми силами, исходя из того, что "безвременье" рано или поздно кончится, и державная мощь возродится практически в советском виде.
Наверх шли доклады о постоянных улучшениях в армии, но война с Грузией показала определенное убожество Российской армии, которой помогла лишь незначительность противостоящих ей сил.
После этого реформа, фактически начатая в 2007, была ускорена, и всю непопулярную работу по отсечению лишних щупалец постсоветского полуживого армейского организма сделал Министр обороны Анатолий Сердюков.
"Сердюков заявлял, к примеру, что намерен оставить в Вооруженных силах только части постоянной готовности, то есть те, что полностью укомплектованы как личным составом, так и необходимой техникой и вооружениями, части, готовые выполнить боевой приказ без дополнительной мобилизации и переформирования. А так называемые
«кадрированные», составлявшие более 70 процентов в общей численности воинских частей, в которых служили лишь пара сотен состоящих при складах офицеров, должны быть ликвидированы. ...полный разрыв с концепцией массовой мобилизационной армии, которой Министерство обороны и Генштаб руководствовались при военном строительстве. Концепцией, на которой последние лет сто сорок основывалась стратегия обороны страны. В соответствии
с ней отражать военную угрозу предполагалось путем массовой мобилизации. В «угрожаемый период» под ружьем должны были оказаться 4-8 миллионов резервистов...
Согласно сердюковскому плану, если в мирное время численность Вооруженных
сил составляла 1 миллион военнослужащих... то в военное время она должна вырасти всего лишь до 1,7 миллиона. Это означало, что даже в случае войны предполагалось мобилизовать не миллионы, а всего-навсего 700 тысяч резервистов".
Однако реформы Сердюкова натолкнулись на противодействие милитаризованного сознания российского общества и российских начальников. Это и привело к их незавершенности и возрождению идей "создавать новые соединения" и "вести военно-патриотическое воспитание" россиян.МОДЕРНИЗАЦИЯ АРМИИ ИЛИ МИЛИТАРИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА?
"Военные операции России последних лет поставили перед исследователями важный вопрос: какую роль может играть военная модернизация в условиях, когда страна остается авторитарной... Основные принципы
формирования немецких Вооруженных сил были заложены тогда «либералами в мундирах»: Шарнхорстом, Гнейзенау и Клаузевицем. Речь шла о постоянном процессе самообразования офицеров, о создании
призывной армии, которая, по мысли организаторов, представляла бы
собой сообщество «граждан в военной форме» и была бы своего рода
школой, которая готовила бы еще недавно бесправных подданных
прусского короля к пониманию своих прав и обязанностей в будущем
демократическом государстве... Следует признать, надеждам на то, что военная реформа станет
мотором общей модернизации, не суждено было сбыться ни в Пруссии 19-го века, ни в России века 21-го".
Вместо модернизации общества мы имеем возрождение милитаризма.
Милитаризм же был определен Карлом Либкнехтом в 1907 году: «Милитаризм выступает… как сама армия… , а за пределами армии
как система, охватывающая все общество посредством сети милитаристических и полумилитаристических учреждений…далее он выступает как система пропитывания всей общественной и частной жизни народа милитаристическим духом».
Это как раз из серии рассказов, что на армию средств не надо жалеть, а то враги захватят и будешь кормить чужую армию. А так как есть обожествленный опыт ВОВ, то строительство армии должно быть аналогичным советским лекалам: массовая мобилизация, всевобуч, максимальные полномочия у военных и главного командования.
В оценке советских военных усилий и их пагубности Гольц ориентируется на позицию разведчика-аналитика Виталия Шлыкова. (Виталий Шлыков. Что погубило Советский Союз. Генштаб и экономика. М. 2002)
"Официальная пропаганда настойчиво распространяет миф о том, что
Россия веками оборонялась от бесчисленного множества внешних врагов и потому стремление защищать Отчизну (а стало быть, и уважение к армии) является чуть ли не врожденным качеством любого достойного гражданина... В докладной записке Александру II Генеральный штаб с гордостью сообщал, что между 1700 и 1870 годами Россия воевала 38 раз, причем все эти войны, за исключением двух, были наступательными".
Я теперь мучаюсь вопросом, что за вторая война имелась в виду? Я насчитал только одну: Отечественную 1812 года. Кто подскажет про вторую?((
Возможно, это Крымская война, но Россия сама ее затеяла, напав на Турцию.
«Российская отсталость была источником огромной военной мощи.
Как раз обстоятельства, которые делали Россию отсталой и менее развитой, чем Западная Европа - самодержавие, крепостное право, бедность - парадоксальным образом превращались в источники военной мощи, - пишет Уильям Фуллер. - Безжалостное самодержавие могло мобилизовать российскую экономику для ведения войны. Режим несвободы позволял полностью выкачивать людскую силу и материальные ресурсы из деревни. И неважно, что рекруты были плохо обучены, и что их плохо кормили. Новобранцы из крестьян привыкли к лишениям».Наш национальный лидер представляет собой яркий пример "гражданского милитариста":
"Любой объективный наблюдатель без труда обнаружит у Путина безоговорочное предпочтение, отдаваемое
«военным ценностям, манерам, принципам и отношениям», равно как глубокое презрение к «гражданской политике, институту выборов, парламентаризму и партиям».
Собственно говоря, именно война и была той мощной силой, которая вознесла Владимира Путина к вершинам власти. Российский избиратель, напуганный вторжением чеченских боевиков в Дагестан и последовавшими за этим террористическими актами, взрывами домов в Москве и Волгодонске, поспешил поддержать того, кто обещал обеспечить ему безопасность. Причем обещал сделать это простым и понятным способом - с помощью военной силы. Точно также военные операции: аннексия Крыма, «гибридные действия» на Донбассе, воздушные атаки в Сирии - обеспечили взлет популярности Путина в 2014-2016 годах. При этом российский президент вполне искренне любит парадно-героическую сторону жизни Вооруженных сил. Он летал на истребителе, спускался на борт подводной лодки. Создавалось впечатление, что из мира политики, враждебного и продажного, он старается убежать в ясный, простой и благородный, в его представлении, мир военных.
Весьма показательно, что буквально с первых дней в Кремле Путин начал строить государство, которое казалось ему идеальным для управления - он начал создавать пресловутую вертикаль власти. Путин представлял себе наилучшую систему управления Россией как строгую иерархию, подобную армейской...
Замечу, что такую же «вертикаль власти» безуспешно строили российские правители, начиная от Петра I до Иосифа Сталина. Возрождение подобных подходов теперь связано не в последнюю очередь с несколько романтическим представлением Владимира Путина и его коллег из ФСБ об эффективности армейской системы управления. Будь Путин профессиональным военным, он наверняка знал бы, что идеальное выполнение приказа старшего начальника в гигантской структуре военного ведомства - скорее исключение, чем правило...
эта «вертикаль» становится источником кризисов сама по себе. Дело в том, что к неукоснительной реализации принимается любая идея лидера, без сколько-нибудь серьезной экспертной оценки...
Попытка объявить народные восстания новой формой военных действий содержится и новой редакции Военной доктрины, подписанной главой государства в конце 2014 года. Так в разделе «Основные внутренние военные опасности» отмечена «деятельность по информационному воздействию на население, в первую очередь на молодых граждан страны, имеющая целью подрыв исторических, духовных и патриотических традиций в области защиты Отечества»...
То есть граждане, которые заявляют, что им что-то не нравится в их стране, приравнены к вражеским диверсантам!
Абсолютизация военной силы привела к двум крупнейшим военным катастрофам в истории Германии. В настоящее время эта же абсолютизация вернула Россию в состояние холодной войны с Западом. При этом Москва не располагает всем арсеналом средств и ресурсов, которые были у СССР".
Итожа, Александр Гольц говорит о возможных пугающих последствиях такой милитаризации, однако я традиционно продолжаю верить, что разум все-таки победит.
Дух войны, и мы ему верны...
Ария
Два года назад военный обозреватель (некогда проработавший в "Красной Звезде" с 1980 по 1996 год) Александр Гольц опубликовал в Швеции книгу на русском языке "Военная реформа и российский милитаризм". В прошлом году книгу издали в Петербурге. Я узнал об этой публикации из статьи издания "Репаблик".
Поскольку "Репаблик" не позволяет читать полный вариант своих статей без платной подписки, я стал искать в Инете доп. информацию и нашел саму книгу в ПДФ!
Прочитав книгу за несколько дней, я размещаю ко всеобщему сведению обзор, поскольку она показалась мне интересной, содержательной и созвучной моему пониманию реальности.
Профессиональный военный журналист, Гольц пишет ясно, ярко, аргументированно и с привлечением большого числа разнообразных сведений, в том числе почерпнутых из личных встреч автора.
Некоторое представление о книге дает беседа Гольца с Сергеем Бунтманом на "Эхе Москвы": https://echo.msk.ru/programs/diletanti/2474345-echo/
Но лучше все же прочитать книгу. Она выложена здесь: http://ov2q.mruxmyjnobxxe5dbnqxg64th.cmle.ru/smash/get/diva2:1138525/FULLTEXT01.pdf
Далее при цитировании книги я буду прибегать к курсиву.
ДВЕ МОДЕЛИ АРМИИ
Гольц прослеживает становление массовой мобилизационной армии на протяжении двухсот лет - с начала 19 века в Пруссии, через милютинские реформы 1870-х в России, советскую армию и современную ситуацию.
Он поясняет, что массовый призыв и всеобщее обучение военному делу было связано с ситуацией довольно высокого прироста населения и развития промышленности развитых стран настолько, что всю эту толпу смогли бы вооружить и снабжать.
И никто иной, как Фридрих Энгельс, предсказал последствия всеобщей воинской обязанности без идеологической обработки населения в России:
"«Русских я считаю хуже, чем они обычно бывали, они приняли систему всеобщей воинской повинности, для которой они
недостаточно цивилизованы, к тому же им определенно очень не хватает хороших офицеров для такой системы»...
Всю вторую половину XIX столетия в российской армии преобладали взгляды генерала Драгомирова, который максимально примитизировал знаменитую суворовскую максиму: «Пуля
дура - штык молодец». ...Российские генералы как и столетие до того предпочитали воевать, не считая своих потерь, в полной уверенности, что они могут быть восполнены. При этом они не допускали, что российские
солдаты, люди вооруженные, могут взбунтоваться против своих командиров".
«Во времена Пугачева ее (смуту - А.Г.) еще можно было подавить - благодаря тому, что созданная Петром I постоянная профессиональная армия пожизненно изолировала солдат от населения». Призывная армия живет по иным законам. Разумеется,
германские или японские милитаристы преследовали собственные корыстные цели, однако им удавалось заразить своими идеями солдат".Большевики тотально индоктринировали население, при этом основной мобилизационный ресурс - колхозное крестьянство - был столь же подневольным и привычным к тяготам бытия, как и крепостные рекруты петровских времен. Армия давала кое-какие перспективы в жизни этих людей, одновременно сама армия представала как центральный и сакральный институт русской (российской, советской) жизни.
В новейшей истории России идеологом такого подхода стал Министр обороны Игорь Родионов:
"Он подверг косвенной критике Верховного главнокомандующего, заявив (забыл, очевидно, о президентском указе), что профессиональная армия - это, мол, выдумка "новых русских", которые хотели бы "летать на Канары, пока кто-то будет вместо них проливать кровь за Родину".
... По Родионову ни ядерное оружие, ни хорошо подготовленные профессиональные Вооруженные силы не могут сдержать потенциального агрессора. Вообще армия мирного времени в случае войны будет уничтожена в считаные недели. Ее задача - сдержать первый удар, позволить стране перейти с мирных рельс на военные. Поэтому главное -
военная организация общества, наличие мощных подготовленных резервов. Страх перед неизбежными потерями в затяжной войне с Вооруженным народом - вот что, по мнению Родионова, должно остановить любого агрессора. «Да мы любого врага палками перебьем», заявил тогда Родионов. Одним словом, не пушки и танки и даже не военные профессионалы, а высокое оборонное сознание общества - залог безопасности страны... Если же суммировать все, что наговорил Игорь Родионов за 10 месяцев, пока он был министром обороны, то следовало - нужно не реформировать Советскую армию, а сохранить ее в максимальной неприкосновенности. Посему Родионов настаивал, что военная реформа должна заключаться не в реформе армии, а в неких обязательных изменениях во всей военной организации общества".
В сущности, идеи Родионова иллюстрируют советский подход к строительству вооруженных сил, опирающийся на мифологизированный (подчеркивает Гольц) опыт Великой Отечественной войны. В конце 1990-х такой подход подвергся критике секретарем Совета обороны Юрием Батуриным:
"предложения Совета обороны выглядели действительно революционными и прежде
всего в отношении задач Вооруженных сил. Они по существу предлагали исключить возможность «крупномасштабного» (так на жаргоне Генштаба именовалось мировая война) конфликта из системы военного
планирования. Армия, утверждал документ Совета обороны, должна
готовиться к локальным конфликтам, "нейтрализовывать которые
должны силы одного военного округа, а также к региональным конфликтам, которые должны быть нейтрализованы силами двух-трех военных округов". Это означало, что российская армия отказывается от главной задачи Вооруженных Сил СССР - подготовки к ведению глобальной войны на всех направлениях одновременно."Тем самым предлагалась небольшая профессиональная армия, способная участвовать в кратковременных локальных конфликтах, но не предназначенная для оккупации враждебных регионов, например (именно такой спецификой армии объясняет Гольц неудачу коалиции в Афганистане - военная сила не может разрешать вопросы общественного строительства).
ПОРАЖЕНИЕ МАРШАЛА ТАБУРЕТКИНА
1997 - 2007 годы стали потерянными для военной реформы. Генералы тормозили ее всеми силами, исходя из того, что "безвременье" рано или поздно кончится, и державная мощь возродится практически в советском виде.
Наверх шли доклады о постоянных улучшениях в армии, но война с Грузией показала определенное убожество Российской армии, которой помогла лишь незначительность противостоящих ей сил.
После этого реформа, фактически начатая в 2007, была ускорена, и всю непопулярную работу по отсечению лишних щупалец постсоветского полуживого армейского организма сделал Министр обороны Анатолий Сердюков.
"Сердюков заявлял, к примеру, что намерен оставить в Вооруженных силах только части постоянной готовности, то есть те, что полностью укомплектованы как личным составом, так и необходимой техникой и вооружениями, части, готовые выполнить боевой приказ без дополнительной мобилизации и переформирования. А так называемые
«кадрированные», составлявшие более 70 процентов в общей численности воинских частей, в которых служили лишь пара сотен состоящих при складах офицеров, должны быть ликвидированы. ...полный разрыв с концепцией массовой мобилизационной армии, которой Министерство обороны и Генштаб руководствовались при военном строительстве. Концепцией, на которой последние лет сто сорок основывалась стратегия обороны страны. В соответствии
с ней отражать военную угрозу предполагалось путем массовой мобилизации. В «угрожаемый период» под ружьем должны были оказаться 4-8 миллионов резервистов...
Согласно сердюковскому плану, если в мирное время численность Вооруженных
сил составляла 1 миллион военнослужащих... то в военное время она должна вырасти всего лишь до 1,7 миллиона. Это означало, что даже в случае войны предполагалось мобилизовать не миллионы, а всего-навсего 700 тысяч резервистов".
Однако реформы Сердюкова натолкнулись на противодействие милитаризованного сознания российского общества и российских начальников. Это и привело к их незавершенности и возрождению идей "создавать новые соединения" и "вести военно-патриотическое воспитание" россиян.МОДЕРНИЗАЦИЯ АРМИИ ИЛИ МИЛИТАРИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА?
"Военные операции России последних лет поставили перед исследователями важный вопрос: какую роль может играть военная модернизация в условиях, когда страна остается авторитарной... Основные принципы
формирования немецких Вооруженных сил были заложены тогда «либералами в мундирах»: Шарнхорстом, Гнейзенау и Клаузевицем. Речь шла о постоянном процессе самообразования офицеров, о создании
призывной армии, которая, по мысли организаторов, представляла бы
собой сообщество «граждан в военной форме» и была бы своего рода
школой, которая готовила бы еще недавно бесправных подданных
прусского короля к пониманию своих прав и обязанностей в будущем
демократическом государстве... Следует признать, надеждам на то, что военная реформа станет
мотором общей модернизации, не суждено было сбыться ни в Пруссии 19-го века, ни в России века 21-го".
Вместо модернизации общества мы имеем возрождение милитаризма.
Милитаризм же был определен Карлом Либкнехтом в 1907 году: «Милитаризм выступает… как сама армия… , а за пределами армии
как система, охватывающая все общество посредством сети милитаристических и полумилитаристических учреждений…далее он выступает как система пропитывания всей общественной и частной жизни народа милитаристическим духом».
Это как раз из серии рассказов, что на армию средств не надо жалеть, а то враги захватят и будешь кормить чужую армию. А так как есть обожествленный опыт ВОВ, то строительство армии должно быть аналогичным советским лекалам: массовая мобилизация, всевобуч, максимальные полномочия у военных и главного командования.
В оценке советских военных усилий и их пагубности Гольц ориентируется на позицию разведчика-аналитика Виталия Шлыкова. (Виталий Шлыков. Что погубило Советский Союз. Генштаб и экономика. М. 2002)
"Официальная пропаганда настойчиво распространяет миф о том, что
Россия веками оборонялась от бесчисленного множества внешних врагов и потому стремление защищать Отчизну (а стало быть, и уважение к армии) является чуть ли не врожденным качеством любого достойного гражданина... В докладной записке Александру II Генеральный штаб с гордостью сообщал, что между 1700 и 1870 годами Россия воевала 38 раз, причем все эти войны, за исключением двух, были наступательными".
Я теперь мучаюсь вопросом, что за вторая война имелась в виду? Я насчитал только одну: Отечественную 1812 года. Кто подскажет про вторую?((
Возможно, это Крымская война, но Россия сама ее затеяла, напав на Турцию.
«Российская отсталость была источником огромной военной мощи.
Как раз обстоятельства, которые делали Россию отсталой и менее развитой, чем Западная Европа - самодержавие, крепостное право, бедность - парадоксальным образом превращались в источники военной мощи, - пишет Уильям Фуллер. - Безжалостное самодержавие могло мобилизовать российскую экономику для ведения войны. Режим несвободы позволял полностью выкачивать людскую силу и материальные ресурсы из деревни. И неважно, что рекруты были плохо обучены, и что их плохо кормили. Новобранцы из крестьян привыкли к лишениям».Наш национальный лидер представляет собой яркий пример "гражданского милитариста":
"Любой объективный наблюдатель без труда обнаружит у Путина безоговорочное предпочтение, отдаваемое
«военным ценностям, манерам, принципам и отношениям», равно как глубокое презрение к «гражданской политике, институту выборов, парламентаризму и партиям».
Собственно говоря, именно война и была той мощной силой, которая вознесла Владимира Путина к вершинам власти. Российский избиратель, напуганный вторжением чеченских боевиков в Дагестан и последовавшими за этим террористическими актами, взрывами домов в Москве и Волгодонске, поспешил поддержать того, кто обещал обеспечить ему безопасность. Причем обещал сделать это простым и понятным способом - с помощью военной силы. Точно также военные операции: аннексия Крыма, «гибридные действия» на Донбассе, воздушные атаки в Сирии - обеспечили взлет популярности Путина в 2014-2016 годах. При этом российский президент вполне искренне любит парадно-героическую сторону жизни Вооруженных сил. Он летал на истребителе, спускался на борт подводной лодки. Создавалось впечатление, что из мира политики, враждебного и продажного, он старается убежать в ясный, простой и благородный, в его представлении, мир военных.
Весьма показательно, что буквально с первых дней в Кремле Путин начал строить государство, которое казалось ему идеальным для управления - он начал создавать пресловутую вертикаль власти. Путин представлял себе наилучшую систему управления Россией как строгую иерархию, подобную армейской...
Замечу, что такую же «вертикаль власти» безуспешно строили российские правители, начиная от Петра I до Иосифа Сталина. Возрождение подобных подходов теперь связано не в последнюю очередь с несколько романтическим представлением Владимира Путина и его коллег из ФСБ об эффективности армейской системы управления. Будь Путин профессиональным военным, он наверняка знал бы, что идеальное выполнение приказа старшего начальника в гигантской структуре военного ведомства - скорее исключение, чем правило...
эта «вертикаль» становится источником кризисов сама по себе. Дело в том, что к неукоснительной реализации принимается любая идея лидера, без сколько-нибудь серьезной экспертной оценки...
Попытка объявить народные восстания новой формой военных действий содержится и новой редакции Военной доктрины, подписанной главой государства в конце 2014 года. Так в разделе «Основные внутренние военные опасности» отмечена «деятельность по информационному воздействию на население, в первую очередь на молодых граждан страны, имеющая целью подрыв исторических, духовных и патриотических традиций в области защиты Отечества»...
То есть граждане, которые заявляют, что им что-то не нравится в их стране, приравнены к вражеским диверсантам!
Абсолютизация военной силы привела к двум крупнейшим военным катастрофам в истории Германии. В настоящее время эта же абсолютизация вернула Россию в состояние холодной войны с Западом. При этом Москва не располагает всем арсеналом средств и ресурсов, которые были у СССР".
Итожа, Александр Гольц говорит о возможных пугающих последствиях такой милитаризации, однако я традиционно продолжаю верить, что разум все-таки победит.