Александр Солженицын - титан антисоветизма?
Терпение и труд все перетрут.
Пословица
Вот и исполнилось 100 лет со дня рождения Александра Исаевича Солженицына. Трудно сказать, что он был очень большим писателем, хотя наверняка не последним в России, да и написал в длину много - так что в любом случае заметный автор.
Но основная его слава и, можно сказать, бессмертие, базируются не на этом. Солженицын (далее - АИС) стал "мемом", то есть чем-то нарицательным.
"Александр Исаевич никому не позволял пренебрежительно, зло говорить о своей Родине, противостоял любым проявлениям русофобии", - сказал президент.
Путин подчеркнул, что Солженицын был не только писателем и мыслителем, но и фронтовиком, "истинным, настоящим патриотом России"//https://rg.ru/2018/12/11/putin-nazval-solzhenicyna-nastoiashchim-patriotom-rossii.html
Учитывая, что спецслужбисты своих не бросают, в свете высказывания Путина похоже на правду то, что АИС был агентом лагерной администрации по кличке Ветров. Боролся с нарушениями порядка со стороны отрицаловки, так сказать (https://history.wikireading.ru/344087).
С другой, просоветской стороны, Солженицын стал нарицательным обозначением антисоветизма, антикоммунизма и даже антигуманизма (духа 1789 года) в целом, например, здесь: https://maysuryan.livejournal.com/668390.html
Но так ли значителен вклад Солженицына в антисоветизм? Не преувеличивается ли его значение подобными инвективами?
Личное знакомство
В 1988 году, в декабре примерно, мы с матерью пошли на Красную Пресню в какой-то местный Дом творчества или что-то в этом духе на лекцию и диспут о советской культуре. Присутствовало человек 30, так что половина друг друга знали. Сначала перед собравшимися выступил А.И. Морозов, впоследствии - известный искусствовед (https://ru.wikipedia.org/wiki/Морозов,_Александр_Ильич). Он рассказывал о том, что картины Аркадия Пластова в конце 1940-х обвинили в импрессионистических чертах, и объяснял, что рассматривалось как таковые.
Слушатели были "не в курсах", поэтому молча выслушали это выступление.
Зато потом началось обсуждение современной литературной ситуации известной критикессой Аллой Латыниной (матушкой Юлии Латыниной, о существовании которой никто в те поры не догадывался) и еще какими-то широко известными в узких кругах людьми, имена которых я запамятовал.
Говорили они очень свободно даже для глубоко перестроечного 1988 года, так что мы, как непосвященные, несколько офигевали. В частности, Латынина заспорила с каким-то мужиком, что раньше напечатают в СССР: "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына или "Лолиту" Набокова.
Сама она считала, что начнут с "Архипелага", ее оппонент же считал советский строй несокрушимым и ставил на "Лолиту".
В общем, спор никто не выиграл: главы из "Архипелага" в 1989 были напечатаны в "Новом мире", в том же году "Лолита" вышла в "Библиотеке журнала "Иностранная литература".
("В седьмом номере за 1989 год «Новый мир» напечатал Нобелевскую лекцию. А восьмой вышел с «Архипелагом» (кусок в 90 страниц), тиражом в миллион шестьсот тысяч экземпляров. Вслед за этим «Архипелаг ГУЛАГ» пошел в СССР лавинообразно: его главы печатались во многих журналах. Несколько издательств боролись за право печатать книгу целиком, хоть бы и одновременно. «Нева» опубликовала «Март», другие журналы - «Август» и «Октябрь»"//http://rushist.com/index.php/russia/3680-solzhenitsyn-aleksandr-isaevich-biografiya-i-tvorchestvo#c49)
Так как одна наша знакомая выписывала "Новый мир", мы осенью 1989 по диагонали ознакомились с этими фрагментами. Мне запомнилась цифра в примерно 15-18 млн одновременно сидевших в ГУЛАГе на начало 1950-х и упоминание пытки с введением раскаленного прута в анальный проход.
Вскоре я прочитал заметки Виктора Земскова о статистике ГУЛАГа и стали ясны устарелость и необоснованность подсчетов АИС.
Поскольку еще осенью 1988 я слушал его мнение по радио "Свобода" о том, что перестройка нападает на Сталина, но затеял-то все Ленин, о чем молчат, концепция советской истории АИС была мне в целом известна.
Но корявый, вычурный язык не вызывал восторга и желания читать все новые откровения. "Да, - подумал я, - трагична наша история. И что дальше?!"
Потом публиковали его романы, но что-то у меня были сомнения, что это такие творения, что ахнешь. Я в тот период ждал чудес от западного модернизма, читал Фолкнера и Кафку. А тут какой-то лапотник, восхищающийся царским периодом, детей назвал Ермолай, Игнат и Степан - может ли его проза вызывать восхищение?
В 1990 году в "Комсомольской правде" напечатали "Как нам обустроить Россию", что вызвало у меня и вовсе насмешливое отношение к "великому изгнаннику" - явный же пикейный жилет - у нас вообще масса людей с идеями, но те хоть на завалинке их излагают, а тут на полном серьезе доносят граду и миру.
А осенью 1994 года Нобелевский лауреат заехал в наш городок. Я куда-то шел со своей второй любовью, нес в руке томик Кнута Гамсуна, и возле ресторана "Славянская беседа" увидел скопление женщин - человек 12. Оказывается, мэтр отобедал и вышел перекинуться парой фраз с народом. Мы подошли, прислушались... Ничего судьбоносного писатель не сообщил, посетовал лишь на усталость вследствие возраста: "75 лет, что вы хотите". Роста он был небольшого, белок одного глаза закраснелся лопнувшим сосудом, над ремнем брюк нависал небольшой округлый животик.
Когда я рассказывал все это матери, та пожурила:
"Взял бы автограф на память!"
Я говорю: "Случайно мимо проходил, книг его у нас нет".
"А ты бы Гамсуна ему подсунул: мол, Вы Нобелевский лауреат, и Гамсун - Нобелевский лауреат!"
"Как-то некрасиво, мама, чужую книжку на автограф подсовывать".
А через годик примерно нам, студентам филфака, надо было освоить его творчество для экзамена по русской литературе второй половины ХХ века.
Вот тогда я прочитал "В круге первом", "Раковый корпус", "Один день Ивана Денисовича" и "Матренин двор", несколько рассказов поменьше.
Беседуя с преподавателем теории литературы, я выразил сомнение, что АИС такой уж значительный писатель.
Тот сказал, что АИС нанес смертельный удар коммунизму, разрушил его легитимность - что-то в этом духе.
Я почтительно умолк: ну как и правда?!
Солженицын как писатель
Человек он, конечно, жутко целеустремленный. В 1990-е читал я интервью с каким-то дедушкой, который с ним в средней школе учился. И тот говорит, что уже в четвертом классе у АИС была тетрадка с надписью: "Полное собрание сочинений". И задаче стать писателем он посвятил весь свой распорядок и жизнь. Говорят, что только к 70 годам он стал читать книги просто для удовольствия - а до этого все читал с какой-то целью. Ну и писал-писал-писал, как Ленин в анекдоте.
И тут я выскажусь как филолог, "квалифицированный читатель": плохо, когда у автора все по делу, все продумано и нет зазоров. Раньше я недоумевал, почему "Воспитание чувств" Флобера предпочитаю его же "Госпоже Бовари". Перечитав недавно "Госпожу", я понял: первый роман Флобера продуман до точки, в нем нет ничего лишнего, все работает на концепцию и это создает ощущение натужности, напряжения. А такого быть не должно, читатель скажет: "нудно как-то". Пусть писатель хоть вешался, пока писал, читателю должно казаться, что он "пишет, как дышит".
В "Воспитании" Флобер был свободней, за плечами было два опубликованных романа, поэтому и вышло лучше.
АИС этого писательского свободного дыхания отчасти хватило в "Одном дне Ивана Денисовича", но явно не хватило в больших вещах. Романы его читаются с интересом, кое-что запоминается, но перечитывать их не тянет, а это первый признак качественного литературного произведения, в котором есть о чем подумать и что хочется пережить с героями снова.
Генрих Бёлль считал "В круге первом" осовремениванием социалистического реализма (http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/LITRA/VV_LI3_W.HTM), но так как последний исчерпал свои возможности на "Тихом Доне" и "Хождении по мукам", то осовременивание Бабаевского, Ажаева и Павленко не такое уж большое свершение. Высокого мнения об этом романе был и Михаил Лифшиц, однако сразу заметил обывательскую интерпретацию истории АИС: http://www.gutov.ru/lifshitz/texts/dvaslozhen.htm
"Архипелаг" - это и не роман вовсе, а "опыт художественного исследования". Написанный в 1958-1967, опубликованный в 1973-74, он вполне укладывается в тогдашнюю тенденцию замены художественной прозы документальной: "Хладнокровное убийство" Трумена Капоте, романы-репортажи Нормана Мейлера отчасти и "новая журналистика" Тома Вулфа.
И пожалуй, Капоте, собравший для истории одного убийства 8000 страниц различных материалов, выглядит обстоятельней АИС, собравшего несколько сотен свидетельств и поставившего куда более глобальную цель разоблачения советской пенитенциарной системы и ее истоков.
О "Красном колесе" и говорить не приходится: в Сети целиком оно не выложено, в библиотеках с ним напряженка, в книжных магазинах один "узел" стоит около 15-20 долларов, дешевых изданий нет, читать это наверняка тяжело и долго, а для изучения событий Первой мировой и Февральской революции лучше уж почитать историков-специалистов, нежели "Вермонтского отшельника"-дилетанта.
А уж "Двести лет вместе" не понравилась ни евреям, ни упоротым антисемитам, так что это книжка для застенчивых антисемитов, претендующих на умеренность и объективность.
Собственно антисоветизм
Многие ненавистники АИС точно не знают, за что ему дали Нобелевскую премию. Думая, что на Западе все заодно и все хотят разоблачить светлый советский строй, а то и надругаться над душой России, они полагают, что он получил премию за "Архипелаг".
Но последний был опубликован через несколько лет, а на момент вручения премии известны были только повесть об одном дне и несколько рассказов. Романы были только-только опубликованы на Западе, АИС был исключен из Союза писателей СССР.
Формулировкой Комитета было "За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы". Вероятно, сыграло свою роль участие АИС в диссидентском движении, Письмо съезду советских писателей. Надо также учесть, что в 1970 году его выдвигали на Нобелевку уже в третий раз (http://www.e-reading.club/chapter.php/133870/53/Ostrovskiii_-_Solzhenicyn___proshchanie_s_mifom.html).
И тут возникает вопрос: что такого уж антисоветского в творениях АИС до "Архипелага"? Да, видно, что человек без восторга относится к двоемыслию и лицемерию, остаткам расслоения общества при провозглашенной ликвидации классов и т.п. Но так как действие его произведений относится к периоду правления Сталина, считалось, что он его и разоблачает.
Однако в "Архипелаге" АИС уже написал о деятельности чекистов в ходе Гражданской войны, причем, верный своему методу "исследования", опирался на слухи и страшилки преимущественно.
Цифры "сидельцев" ГУЛАГа сейчас нам представляются завышенными, однако в 1960-е было общим местом, что в нацистских концлагерях было только истреблено чуть ли не 12, а то и 18 млн человек. Эти цифры нашли отражение в Приложениях к "Истории Великой Отечественной войны в 6-ти томах", где была карта концлагерей с числом умученных.
А тут просто сидят люди, сараи строят, как Иван Денисыч. Если в РККА могло служить 11 млн человек, то почему бы и не сидеть?
Понятно, что это не так, но кто мешал Советской власти опровергнуть все эти домыслы, разместив информацию того же Земскова лет на 20 ранее? Неужели события 1937 и 1948 года и информация о лагерях тех лет могли повлиять на спокойный сон советских граждан?
А поскольку власти ничего подобного не предприняли, можно было подумать, что АИС еще и занизил цифры сидельцев!
Вот тов. Шатуновская безо всякого АИС выдала: "КГБ прислал подробные данные о репрессиях. Для нас это было потрясением. С января 1935-го по июнь 1941 года было репрессировано 19 миллионов 840 тысяч человек. Из них семь миллионов расстреляны в тюрьмах НКВД!"//https://art-of-arts.livejournal.com/622940.html
Кое-что рассказали и другие господа-товарищи:
"Рой Медведев сообщал: «В 1937-1938 гг., по моим подсчетам, было репрессировано от 5 до 7 млн. чел… Большинство арестованных в 1937-1938 гг. оказалось в исправительно-трудовых лагерях, густая сеть которых покрыла всю страну».
Лев Разгон и Стивен Коэн «насчитали» уже 9 млн. заключенных, содержащихся в лагерях к концу 1939 г.
Игорь Бестужев-Лада утверждает, что «в исправительно-трудовые лагеря при Сталине загоняли одновременно до 13 млн. чел. - это была просто рабская, дармовая рабочая сила на страх другим».
Роберт Конквест довел число заключенных в лагерях в 1939 г. до 12 млн. чел. И это только политические заключенные, а вместе с уголовниками в ГУЛАГе, по его мнению, находилось 25-30 млн. чел."//https://medium.com/marx-ch/о-численности-репрессированных-в-20-50-е-гг-xx-в-3641a881eb7a
Я и сам помню такого рода сенсации в конце 1980-х.
Так что когда приписывают АИС самые забористые оценки цифр репрессий, явно не знают фактуры.
Другая история связана с оценкой АИС общего числа жертв Советского режима: 66 млн плюс 44 млн погибших в войне. Но это не его цифры, а профессора Курганова, видного НТСовца (а Солженицын был связан с НТС, что показали многие авторы - от Н. Яковлева до А. Островского):
http://www.aif.ru/society/history/delo_professora_kurganova_kto_pridumal_110_millionov_zhertv_stalina
Курганов эти цифры опубликовал еще в 1964 году и на них мало кто обратил внимание по причине их абсурдности и неряшливости.
Но и в СССР до конца 1989 вряд ли многие знали о таких подсчетах выпускника физмата РГУ.
Что касается историй о страшных пытках, то ими полны и страшилки про гестапо и прочие подобные места. Между тем возникают, что называется, обоснованные сомнения, что в каждом райотделе практиковались ужОсы. Вон в современной истории вскоре после переименования милиции в полицию прогремела история с засовыванием бутылки из-под шампанского в задний проход какому-то алкашу в Казанском ОВД "Дальний", отчего он скончался: https://lenta.ru/articles/2012/03/13/dalny/
Причем в этом ОВД забавы с бутылками, видимо, практиковались на довольно постоянной основе...
Так что наверняка крайние формы насилия возникали и в НКВД, и в гестапо, а вот были ли они повсеместны - никто исследования не проводил. Ну и невозможно назвать исследованием опрос 300 или 1000 человек, часть которых рассказала что-то ужасающее.
(Впрочем, аналогично по гестапо: ее провозгласили преступной организацией на Нюрнбергском процессе, хотя это не означает, что любой сотрудник виновен в конкретных преступлениях - их надо доказывать отдельно, о чем и было написано в приговоре.)
Поэтому я выражаю сомнения, что АИС с его трудно читаемыми книжками и надуманными цифрами является важной фигурой в общем антисоветском тренде, "титаном антисоветизма". Да и сам этот тренд - история, просто в силу того, что нет явления, против которого он направлен.
Пора успокоиться и посмотреть на самого АИС как на историческую фигуру - упорного, хоть и не запредельно даровитого писателя, который иногда чего-то там ляпал на политические темы. И даже получил Нобелевскую премию по литературе, что в целом неплохо, потому что дает повод перечислить русскоязычных писателей, удостоенных ее: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын, Бродский, Алексиевич.
Вон у бедных китайцев только Гао Синьцзянь и Мо Янь - 2000 и 2012 годов.
Пословица
Вот и исполнилось 100 лет со дня рождения Александра Исаевича Солженицына. Трудно сказать, что он был очень большим писателем, хотя наверняка не последним в России, да и написал в длину много - так что в любом случае заметный автор.
Но основная его слава и, можно сказать, бессмертие, базируются не на этом. Солженицын (далее - АИС) стал "мемом", то есть чем-то нарицательным.
"Александр Исаевич никому не позволял пренебрежительно, зло говорить о своей Родине, противостоял любым проявлениям русофобии", - сказал президент.
Путин подчеркнул, что Солженицын был не только писателем и мыслителем, но и фронтовиком, "истинным, настоящим патриотом России"//https://rg.ru/2018/12/11/putin-nazval-solzhenicyna-nastoiashchim-patriotom-rossii.html
Учитывая, что спецслужбисты своих не бросают, в свете высказывания Путина похоже на правду то, что АИС был агентом лагерной администрации по кличке Ветров. Боролся с нарушениями порядка со стороны отрицаловки, так сказать (https://history.wikireading.ru/344087).
С другой, просоветской стороны, Солженицын стал нарицательным обозначением антисоветизма, антикоммунизма и даже антигуманизма (духа 1789 года) в целом, например, здесь: https://maysuryan.livejournal.com/668390.html
Но так ли значителен вклад Солженицына в антисоветизм? Не преувеличивается ли его значение подобными инвективами?
Личное знакомство
В 1988 году, в декабре примерно, мы с матерью пошли на Красную Пресню в какой-то местный Дом творчества или что-то в этом духе на лекцию и диспут о советской культуре. Присутствовало человек 30, так что половина друг друга знали. Сначала перед собравшимися выступил А.И. Морозов, впоследствии - известный искусствовед (https://ru.wikipedia.org/wiki/Морозов,_Александр_Ильич). Он рассказывал о том, что картины Аркадия Пластова в конце 1940-х обвинили в импрессионистических чертах, и объяснял, что рассматривалось как таковые.
Слушатели были "не в курсах", поэтому молча выслушали это выступление.
Зато потом началось обсуждение современной литературной ситуации известной критикессой Аллой Латыниной (матушкой Юлии Латыниной, о существовании которой никто в те поры не догадывался) и еще какими-то широко известными в узких кругах людьми, имена которых я запамятовал.
Говорили они очень свободно даже для глубоко перестроечного 1988 года, так что мы, как непосвященные, несколько офигевали. В частности, Латынина заспорила с каким-то мужиком, что раньше напечатают в СССР: "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына или "Лолиту" Набокова.
Сама она считала, что начнут с "Архипелага", ее оппонент же считал советский строй несокрушимым и ставил на "Лолиту".
В общем, спор никто не выиграл: главы из "Архипелага" в 1989 были напечатаны в "Новом мире", в том же году "Лолита" вышла в "Библиотеке журнала "Иностранная литература".
("В седьмом номере за 1989 год «Новый мир» напечатал Нобелевскую лекцию. А восьмой вышел с «Архипелагом» (кусок в 90 страниц), тиражом в миллион шестьсот тысяч экземпляров. Вслед за этим «Архипелаг ГУЛАГ» пошел в СССР лавинообразно: его главы печатались во многих журналах. Несколько издательств боролись за право печатать книгу целиком, хоть бы и одновременно. «Нева» опубликовала «Март», другие журналы - «Август» и «Октябрь»"//http://rushist.com/index.php/russia/3680-solzhenitsyn-aleksandr-isaevich-biografiya-i-tvorchestvo#c49)
Так как одна наша знакомая выписывала "Новый мир", мы осенью 1989 по диагонали ознакомились с этими фрагментами. Мне запомнилась цифра в примерно 15-18 млн одновременно сидевших в ГУЛАГе на начало 1950-х и упоминание пытки с введением раскаленного прута в анальный проход.
Вскоре я прочитал заметки Виктора Земскова о статистике ГУЛАГа и стали ясны устарелость и необоснованность подсчетов АИС.
Поскольку еще осенью 1988 я слушал его мнение по радио "Свобода" о том, что перестройка нападает на Сталина, но затеял-то все Ленин, о чем молчат, концепция советской истории АИС была мне в целом известна.
Но корявый, вычурный язык не вызывал восторга и желания читать все новые откровения. "Да, - подумал я, - трагична наша история. И что дальше?!"
Потом публиковали его романы, но что-то у меня были сомнения, что это такие творения, что ахнешь. Я в тот период ждал чудес от западного модернизма, читал Фолкнера и Кафку. А тут какой-то лапотник, восхищающийся царским периодом, детей назвал Ермолай, Игнат и Степан - может ли его проза вызывать восхищение?
В 1990 году в "Комсомольской правде" напечатали "Как нам обустроить Россию", что вызвало у меня и вовсе насмешливое отношение к "великому изгнаннику" - явный же пикейный жилет - у нас вообще масса людей с идеями, но те хоть на завалинке их излагают, а тут на полном серьезе доносят граду и миру.
А осенью 1994 года Нобелевский лауреат заехал в наш городок. Я куда-то шел со своей второй любовью, нес в руке томик Кнута Гамсуна, и возле ресторана "Славянская беседа" увидел скопление женщин - человек 12. Оказывается, мэтр отобедал и вышел перекинуться парой фраз с народом. Мы подошли, прислушались... Ничего судьбоносного писатель не сообщил, посетовал лишь на усталость вследствие возраста: "75 лет, что вы хотите". Роста он был небольшого, белок одного глаза закраснелся лопнувшим сосудом, над ремнем брюк нависал небольшой округлый животик.
Когда я рассказывал все это матери, та пожурила:
"Взял бы автограф на память!"
Я говорю: "Случайно мимо проходил, книг его у нас нет".
"А ты бы Гамсуна ему подсунул: мол, Вы Нобелевский лауреат, и Гамсун - Нобелевский лауреат!"
"Как-то некрасиво, мама, чужую книжку на автограф подсовывать".
А через годик примерно нам, студентам филфака, надо было освоить его творчество для экзамена по русской литературе второй половины ХХ века.
Вот тогда я прочитал "В круге первом", "Раковый корпус", "Один день Ивана Денисовича" и "Матренин двор", несколько рассказов поменьше.
Беседуя с преподавателем теории литературы, я выразил сомнение, что АИС такой уж значительный писатель.
Тот сказал, что АИС нанес смертельный удар коммунизму, разрушил его легитимность - что-то в этом духе.
Я почтительно умолк: ну как и правда?!
Солженицын как писатель
Человек он, конечно, жутко целеустремленный. В 1990-е читал я интервью с каким-то дедушкой, который с ним в средней школе учился. И тот говорит, что уже в четвертом классе у АИС была тетрадка с надписью: "Полное собрание сочинений". И задаче стать писателем он посвятил весь свой распорядок и жизнь. Говорят, что только к 70 годам он стал читать книги просто для удовольствия - а до этого все читал с какой-то целью. Ну и писал-писал-писал, как Ленин в анекдоте.
И тут я выскажусь как филолог, "квалифицированный читатель": плохо, когда у автора все по делу, все продумано и нет зазоров. Раньше я недоумевал, почему "Воспитание чувств" Флобера предпочитаю его же "Госпоже Бовари". Перечитав недавно "Госпожу", я понял: первый роман Флобера продуман до точки, в нем нет ничего лишнего, все работает на концепцию и это создает ощущение натужности, напряжения. А такого быть не должно, читатель скажет: "нудно как-то". Пусть писатель хоть вешался, пока писал, читателю должно казаться, что он "пишет, как дышит".
В "Воспитании" Флобер был свободней, за плечами было два опубликованных романа, поэтому и вышло лучше.
АИС этого писательского свободного дыхания отчасти хватило в "Одном дне Ивана Денисовича", но явно не хватило в больших вещах. Романы его читаются с интересом, кое-что запоминается, но перечитывать их не тянет, а это первый признак качественного литературного произведения, в котором есть о чем подумать и что хочется пережить с героями снова.
Генрих Бёлль считал "В круге первом" осовремениванием социалистического реализма (http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/LITRA/VV_LI3_W.HTM), но так как последний исчерпал свои возможности на "Тихом Доне" и "Хождении по мукам", то осовременивание Бабаевского, Ажаева и Павленко не такое уж большое свершение. Высокого мнения об этом романе был и Михаил Лифшиц, однако сразу заметил обывательскую интерпретацию истории АИС: http://www.gutov.ru/lifshitz/texts/dvaslozhen.htm
"Архипелаг" - это и не роман вовсе, а "опыт художественного исследования". Написанный в 1958-1967, опубликованный в 1973-74, он вполне укладывается в тогдашнюю тенденцию замены художественной прозы документальной: "Хладнокровное убийство" Трумена Капоте, романы-репортажи Нормана Мейлера отчасти и "новая журналистика" Тома Вулфа.
И пожалуй, Капоте, собравший для истории одного убийства 8000 страниц различных материалов, выглядит обстоятельней АИС, собравшего несколько сотен свидетельств и поставившего куда более глобальную цель разоблачения советской пенитенциарной системы и ее истоков.
О "Красном колесе" и говорить не приходится: в Сети целиком оно не выложено, в библиотеках с ним напряженка, в книжных магазинах один "узел" стоит около 15-20 долларов, дешевых изданий нет, читать это наверняка тяжело и долго, а для изучения событий Первой мировой и Февральской революции лучше уж почитать историков-специалистов, нежели "Вермонтского отшельника"-дилетанта.
А уж "Двести лет вместе" не понравилась ни евреям, ни упоротым антисемитам, так что это книжка для застенчивых антисемитов, претендующих на умеренность и объективность.
Собственно антисоветизм
Многие ненавистники АИС точно не знают, за что ему дали Нобелевскую премию. Думая, что на Западе все заодно и все хотят разоблачить светлый советский строй, а то и надругаться над душой России, они полагают, что он получил премию за "Архипелаг".
Но последний был опубликован через несколько лет, а на момент вручения премии известны были только повесть об одном дне и несколько рассказов. Романы были только-только опубликованы на Западе, АИС был исключен из Союза писателей СССР.
Формулировкой Комитета было "За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы". Вероятно, сыграло свою роль участие АИС в диссидентском движении, Письмо съезду советских писателей. Надо также учесть, что в 1970 году его выдвигали на Нобелевку уже в третий раз (http://www.e-reading.club/chapter.php/133870/53/Ostrovskiii_-_Solzhenicyn___proshchanie_s_mifom.html).
И тут возникает вопрос: что такого уж антисоветского в творениях АИС до "Архипелага"? Да, видно, что человек без восторга относится к двоемыслию и лицемерию, остаткам расслоения общества при провозглашенной ликвидации классов и т.п. Но так как действие его произведений относится к периоду правления Сталина, считалось, что он его и разоблачает.
Однако в "Архипелаге" АИС уже написал о деятельности чекистов в ходе Гражданской войны, причем, верный своему методу "исследования", опирался на слухи и страшилки преимущественно.
Цифры "сидельцев" ГУЛАГа сейчас нам представляются завышенными, однако в 1960-е было общим местом, что в нацистских концлагерях было только истреблено чуть ли не 12, а то и 18 млн человек. Эти цифры нашли отражение в Приложениях к "Истории Великой Отечественной войны в 6-ти томах", где была карта концлагерей с числом умученных.
А тут просто сидят люди, сараи строят, как Иван Денисыч. Если в РККА могло служить 11 млн человек, то почему бы и не сидеть?
Понятно, что это не так, но кто мешал Советской власти опровергнуть все эти домыслы, разместив информацию того же Земскова лет на 20 ранее? Неужели события 1937 и 1948 года и информация о лагерях тех лет могли повлиять на спокойный сон советских граждан?
А поскольку власти ничего подобного не предприняли, можно было подумать, что АИС еще и занизил цифры сидельцев!
Вот тов. Шатуновская безо всякого АИС выдала: "КГБ прислал подробные данные о репрессиях. Для нас это было потрясением. С января 1935-го по июнь 1941 года было репрессировано 19 миллионов 840 тысяч человек. Из них семь миллионов расстреляны в тюрьмах НКВД!"//https://art-of-arts.livejournal.com/622940.html
Кое-что рассказали и другие господа-товарищи:
"Рой Медведев сообщал: «В 1937-1938 гг., по моим подсчетам, было репрессировано от 5 до 7 млн. чел… Большинство арестованных в 1937-1938 гг. оказалось в исправительно-трудовых лагерях, густая сеть которых покрыла всю страну».
Лев Разгон и Стивен Коэн «насчитали» уже 9 млн. заключенных, содержащихся в лагерях к концу 1939 г.
Игорь Бестужев-Лада утверждает, что «в исправительно-трудовые лагеря при Сталине загоняли одновременно до 13 млн. чел. - это была просто рабская, дармовая рабочая сила на страх другим».
Роберт Конквест довел число заключенных в лагерях в 1939 г. до 12 млн. чел. И это только политические заключенные, а вместе с уголовниками в ГУЛАГе, по его мнению, находилось 25-30 млн. чел."//https://medium.com/marx-ch/о-численности-репрессированных-в-20-50-е-гг-xx-в-3641a881eb7a
Я и сам помню такого рода сенсации в конце 1980-х.
Так что когда приписывают АИС самые забористые оценки цифр репрессий, явно не знают фактуры.
Другая история связана с оценкой АИС общего числа жертв Советского режима: 66 млн плюс 44 млн погибших в войне. Но это не его цифры, а профессора Курганова, видного НТСовца (а Солженицын был связан с НТС, что показали многие авторы - от Н. Яковлева до А. Островского):
http://www.aif.ru/society/history/delo_professora_kurganova_kto_pridumal_110_millionov_zhertv_stalina
Курганов эти цифры опубликовал еще в 1964 году и на них мало кто обратил внимание по причине их абсурдности и неряшливости.
Но и в СССР до конца 1989 вряд ли многие знали о таких подсчетах выпускника физмата РГУ.
Что касается историй о страшных пытках, то ими полны и страшилки про гестапо и прочие подобные места. Между тем возникают, что называется, обоснованные сомнения, что в каждом райотделе практиковались ужОсы. Вон в современной истории вскоре после переименования милиции в полицию прогремела история с засовыванием бутылки из-под шампанского в задний проход какому-то алкашу в Казанском ОВД "Дальний", отчего он скончался: https://lenta.ru/articles/2012/03/13/dalny/
Причем в этом ОВД забавы с бутылками, видимо, практиковались на довольно постоянной основе...
Так что наверняка крайние формы насилия возникали и в НКВД, и в гестапо, а вот были ли они повсеместны - никто исследования не проводил. Ну и невозможно назвать исследованием опрос 300 или 1000 человек, часть которых рассказала что-то ужасающее.
(Впрочем, аналогично по гестапо: ее провозгласили преступной организацией на Нюрнбергском процессе, хотя это не означает, что любой сотрудник виновен в конкретных преступлениях - их надо доказывать отдельно, о чем и было написано в приговоре.)
Поэтому я выражаю сомнения, что АИС с его трудно читаемыми книжками и надуманными цифрами является важной фигурой в общем антисоветском тренде, "титаном антисоветизма". Да и сам этот тренд - история, просто в силу того, что нет явления, против которого он направлен.
Пора успокоиться и посмотреть на самого АИС как на историческую фигуру - упорного, хоть и не запредельно даровитого писателя, который иногда чего-то там ляпал на политические темы. И даже получил Нобелевскую премию по литературе, что в целом неплохо, потому что дает повод перечислить русскоязычных писателей, удостоенных ее: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын, Бродский, Алексиевич.
Вон у бедных китайцев только Гао Синьцзянь и Мо Янь - 2000 и 2012 годов.