Нация и национальность
Продолжение
Нация - это политическая и идеологическая конструкция. В отличие от нее национальность имеет внутреннее для индивида содержание.
Национальности изменяются со временем, но идеолог фиксирует любое переходное состояние как определюящее. Разные идеологи фиксируют разные состояния, поэтому у них национальности не сходятся.
Идеолог-националист отождествляет нацию и национальность.
Национальность определяется в основном самоидентификацией:
Этничность (национальность) - важнейшая в настоящее время идентификация и самоидентификация достаточно больших групп людей. Основана по преимуществу на культурно-языковой общности.
Каждую составляющую тут надо раскрыть.
Больших групп.
Человек последовательно определяет себя как индивида, потом как члена семьи, где-то есть остатки и родовой идентификации, потом по национальности (по ср. с семьей - это большая группа).
Важнейшая. Подобно семейной идентификации и в отличие от политического гражданства (принадлежности к буржуазной нации) не может быть изменена или отменена.
Идентификация может быть и внешней (не только самоидентификацией), негативной - когда окружение определяет индивида как принадлежащего к др. группе. Тогда национальная идентификация может закрепиться, несмотря на отсутствие заметных культурных отличий.
Культурно-языковая общность - основное, но не обязательное содержание, может стать фиктивным или отсутствовать. Т.к. этническое происхождение наследуется от родителей, то может быть неоднозначным или сохраняться даже при полной культурной ассимиляции.
Тем не менее, это важно для выделения этничности в ряду раса-этнос-нация: у расы антропологическое содержание, у нации - общность экономической и политической жизни. В то же вр. четких границ нет и одно переходит в др. (чаще всего исторически смешиваясь - этнос складывается из разных расовых групп, а нация - из разных этнических).
В настоящее вр.
Имеет исторический и преходящий характер. Изначально групповой идентификацией был собственно род, потом местами - конфессиональная принадлежность (иногда - кастовая).
Хорошо известна попытка в 19 в. выдвинуть как важнейшую классовую идентификацию, что не удалось (т.к. эта идентификация в дальнейшем не получила никакого содержания кроме апелляции к политической сознательности, а меньшинства, которые слышали этот призыв, справедливо чувствовали в нём призыв к ассимиляции).
Вообще, человек - родовое существо и неизбежно вырабатывает родовую (групповую) идентификацию. Понятно, что конечной точкой развития должна стать идентификация всего человеческого рода как своего, а этничность займет место в ряду вторичных подразделений, вытесняясь даже другими групповыми подразделениями (напр., рабочими коллективами).
Дополнительные материалы
1. Пример идеологии революционной с.-д. столетней давности, верной на тот момент.
...Для буржуа нация это - политико-экономическая организация, которая, благодаря своему единству и могуществу, делает для него возможным продуктивное применение его капитала как на внутреннем, так и на внешнем рынке. [с одной стороны] Национальное государство управляет рабочими внутри страны, согласно его интересам, - [с др. стороны] защищает с оружием в руках его интересы и увеличивает ради него свою власть за границей.
Вот основа буржуазного национализма, который, подобно своему капиталу, в высочайшей степени активен.
Но рабочий не имеет капитала, он получает лишь заработную плату. Вследствие этого его национализм пассивен, подобно тому, как пассивно получение заработной платы.
Но при всем том рабочий существует в значительном большинстве случаев на средства, которые дает ему национальный капитал.
Хотя национальный капитал - его враг, но средства существования он получает от своего врага, который дает ему пропитание. Таким образом, хотя рабочий пассивно националистичен, он не может стать иным, пока не сделается настоящим социалистом.
Ибо национальное государство, капитал национального государства есть основа его существования.
Он считает поэтому и должен считать, пока он не стал социалистом, что интерес национального капитала есть его собственный интерес. Он должен защищать его от неприятеля, ибо благополучие капитала есть его собственное благополучие.
Национализм рабочих состоит из ряда мелких чувств и инстинктов, которые присоединяются к чувству самосохранения и группируются около него. На первом месте стоит инстинкт сохранения жизни трудом, заработной платой. К нему присоединяются и на нем покоятся незамысловатые чувства любви к родине, к родительскому дому, семье, ближайшим окрестностям, своему народу, классу этого народа, партии, а также традиции, привычки, чувство товарищества и инстинкты сохранения всего этого, имеющего непосредственное отношение к собственному я, и таким образом теснейшим образом связанного с чувством самосохранения. При обычном течении жизни они находятся в дремлющем состоянии, но при действительной или кажущейся опасности, благодаря этой связи с чувством самосохранения, они пробуждаются с непосредственной силой
И они загораются в пожар страсти, ненависти к врагу, фанатической любви к своей стране, когда чувство самосохранения связано с социальными инстинктами, симпатией и солидарностью к себе подобным-в данном случае с земляками и товарищами по классу своей нации. Нужна более высокая степень сознательности, чтобы преодолеть в каждый данный момент, во всякое время, всегда этот инстинкт и не отказаться от классовой борьбы ради борьбы за нацию.
Гортер Г. Империализм, мировая война и социал-демократия. 1920 г.
Всё это можно выразить и короче:
Государство - воплощение национального эгоизма, а эгоизм в природе такого существа как человек, он - обратная сторона свободы воли. Чтобы преодолеть это, рабочего надо воспитать в идеологии социализма: его главный враг -
национальный капитал. Это не всегда удается, т.к. не всегда верно: в общем рабочий и капитал симбионты-антагонисты и не могут жить друг без друга - чтобы устранить капитал, рабочий должен сам перестать быть пролетарием.
2. Что у умного на уме, то у Радека на языке.
...Радек говорит в упомянутой книжке («Итоги XII съезда РКП») обо всех национальных советских республиках и утверждает: «Их территории не отпали от России и не имеют условий для самостоятельной жизни. Но если мы сегодня откажемся от Туркестана, то завтра он сделается английским… Поэтому окраины, которые мы имеем, мы должны задержать в своих руках» (стр. 23). Получается, что не отделились от России только те народы, которые не имеют условий для самостоятельной жизни, и дело отнюдь не в ленинской нацполитике. Но почему ряд народов не имеет условий для самостоятельной жизни - не сказано. Создание СССР Радек объясняет люксембургиански, как акт чисто экономический. Фраза о том, что мы должны окраины «удержать в своих руках (а они, очевидно, рвутся от нас уйти), иначе их заберут англичане», звучит уже явно колонизаторски. Кто и кого должен «удерживать в своих руках» при признании права нации на самоопределение вплоть до отделения? Видно Радек и после решений XII съезда партии по нацвопросу оставался люксембургианцем с великодержавным уклоном.
Еще недвусмысленнее звучит дальнейшее утверждение Радека: «Когда наши войска входили в Баку, то бакинские татары и тюрки приветствовали не наши войска, а они говорили: «русский хозяин вернулся»; они помнили старые связи, которые были у них со старой Россией, и тут они рассчитывали получить хлеб и мануфактуру». Если выше мы констатировали у Радека обычный уклонистско-великодержавный подход, то тут дело уже прямо пахнет отношением империалиста к колониальным народам: последние, по Радеку, попросту очарованы своими угнетателями - татары и тюрки «обрадовались своим старым русским хозяевам» (совсем как щедринский карась, который «любит», чтобы его жарили в сметане), так как последние дадут им хлеб и мануфактуру. Радек как будто совершенно позабыл, что в Баку вошла не старая русская, колонизаторская армия, а Красная, интернациональная армия - освободительница угнетенных народов, и возмутительно заявляет, что татары и тюрки приветствовали не Красную армию, а «русских хозяев». Это клевета на трудящиеся массы национальностей, клевета на Красную армию, клевета на партию и советскую власть.
После этих возмутительных рассуждений об Азербайджане Радек переходит к Средней Азии. Сначала он говорит о существующем там специальном классе мулл (видно, он поверил тогда ренегату Леви, его клевете о том, что среднеазиатская компартия состоит из мулл), а затем делает такое неимоверное утверждение:
«Сколько преданных коммунистов мы можем туда послать? Ведь эта страна равняется половине центральной Европы, а управляет ею один член ЦК. Этот один человек руководит всей работой, он летает на аэроплане в Москву и обратно».
Вот как изображает Радек жизнь советской национальной республики, находящейся на границе с Афганистаном, Индией, Персией и Китаем, и то, как она управляется. Прочтут, мол, угнетенные народы о том, как удивительно при системе советской власти управляется такая огромная среднеазиатская республика, и несомненно обратятся к Радеку, чтобы и к «им прислали «летучего цекиста», или поручат тому же «летучему цекисту» из Туркестана заодно управлять ними. Этот недопустимый выпад Радека ставит вверх ногами не только наши принципиальные установки, но и всю нашу фактическую национальную политику, на основе которой местные национальности в лице своих выборных людей сами управляют своей страной, а прибывающие работники (как это подчеркнул Ленин) помогают им своим опытом и знанием в деле руководства, в практической работе местных советских органов и т. д. Успехи в работе по коренизации аппаратов управления нацреспублик хорошо известны, эту политику мы ведем с самого начала Октябрьской революции, и вот какой она получается в устах уклониста-великодержавника из люксембургианцев, впавшего еще в троцкизм.
С.Диманштейн. Борьба ленинизма с люксембургианством. 1933 г.
Это возвращает нас к пред. статье («Большие идеологемы»):
«3. Нации всегда имеют экономическое основание, но политическую форму. В зависимости от степени экономической основательности их условно можно разделить на политические и экономические».
Радек вполне рационален (хотя и выражается цинично) и понимает отличие политических и экономических наций: если нация слаба, то попадет в зависимость, не от нас, так от наших врагов. Его оппонент - прямолинейный идеолог абсолютного равенства наций.
Обвинение в колониализме тут отбивается безусловным признанием прав наций на политическое оформление - это и есть ленинская национальн политика. Далее требуется компромисс с их экономической слабостью - разные формы федераций, союзов и др. зависимостей, которые современный мир знает во множестве.
Нация - это политическая и идеологическая конструкция. В отличие от нее национальность имеет внутреннее для индивида содержание.
Национальности изменяются со временем, но идеолог фиксирует любое переходное состояние как определюящее. Разные идеологи фиксируют разные состояния, поэтому у них национальности не сходятся.
Идеолог-националист отождествляет нацию и национальность.
Национальность определяется в основном самоидентификацией:
Этничность (национальность) - важнейшая в настоящее время идентификация и самоидентификация достаточно больших групп людей. Основана по преимуществу на культурно-языковой общности.
Каждую составляющую тут надо раскрыть.
Больших групп.
Человек последовательно определяет себя как индивида, потом как члена семьи, где-то есть остатки и родовой идентификации, потом по национальности (по ср. с семьей - это большая группа).
Важнейшая. Подобно семейной идентификации и в отличие от политического гражданства (принадлежности к буржуазной нации) не может быть изменена или отменена.
Идентификация может быть и внешней (не только самоидентификацией), негативной - когда окружение определяет индивида как принадлежащего к др. группе. Тогда национальная идентификация может закрепиться, несмотря на отсутствие заметных культурных отличий.
Культурно-языковая общность - основное, но не обязательное содержание, может стать фиктивным или отсутствовать. Т.к. этническое происхождение наследуется от родителей, то может быть неоднозначным или сохраняться даже при полной культурной ассимиляции.
Тем не менее, это важно для выделения этничности в ряду раса-этнос-нация: у расы антропологическое содержание, у нации - общность экономической и политической жизни. В то же вр. четких границ нет и одно переходит в др. (чаще всего исторически смешиваясь - этнос складывается из разных расовых групп, а нация - из разных этнических).
В настоящее вр.
Имеет исторический и преходящий характер. Изначально групповой идентификацией был собственно род, потом местами - конфессиональная принадлежность (иногда - кастовая).
Хорошо известна попытка в 19 в. выдвинуть как важнейшую классовую идентификацию, что не удалось (т.к. эта идентификация в дальнейшем не получила никакого содержания кроме апелляции к политической сознательности, а меньшинства, которые слышали этот призыв, справедливо чувствовали в нём призыв к ассимиляции).
Вообще, человек - родовое существо и неизбежно вырабатывает родовую (групповую) идентификацию. Понятно, что конечной точкой развития должна стать идентификация всего человеческого рода как своего, а этничность займет место в ряду вторичных подразделений, вытесняясь даже другими групповыми подразделениями (напр., рабочими коллективами).
Дополнительные материалы
1. Пример идеологии революционной с.-д. столетней давности, верной на тот момент.
...Для буржуа нация это - политико-экономическая организация, которая, благодаря своему единству и могуществу, делает для него возможным продуктивное применение его капитала как на внутреннем, так и на внешнем рынке. [с одной стороны] Национальное государство управляет рабочими внутри страны, согласно его интересам, - [с др. стороны] защищает с оружием в руках его интересы и увеличивает ради него свою власть за границей.
Вот основа буржуазного национализма, который, подобно своему капиталу, в высочайшей степени активен.
Но рабочий не имеет капитала, он получает лишь заработную плату. Вследствие этого его национализм пассивен, подобно тому, как пассивно получение заработной платы.
Но при всем том рабочий существует в значительном большинстве случаев на средства, которые дает ему национальный капитал.
Хотя национальный капитал - его враг, но средства существования он получает от своего врага, который дает ему пропитание. Таким образом, хотя рабочий пассивно националистичен, он не может стать иным, пока не сделается настоящим социалистом.
Ибо национальное государство, капитал национального государства есть основа его существования.
Он считает поэтому и должен считать, пока он не стал социалистом, что интерес национального капитала есть его собственный интерес. Он должен защищать его от неприятеля, ибо благополучие капитала есть его собственное благополучие.
Национализм рабочих состоит из ряда мелких чувств и инстинктов, которые присоединяются к чувству самосохранения и группируются около него. На первом месте стоит инстинкт сохранения жизни трудом, заработной платой. К нему присоединяются и на нем покоятся незамысловатые чувства любви к родине, к родительскому дому, семье, ближайшим окрестностям, своему народу, классу этого народа, партии, а также традиции, привычки, чувство товарищества и инстинкты сохранения всего этого, имеющего непосредственное отношение к собственному я, и таким образом теснейшим образом связанного с чувством самосохранения. При обычном течении жизни они находятся в дремлющем состоянии, но при действительной или кажущейся опасности, благодаря этой связи с чувством самосохранения, они пробуждаются с непосредственной силой
И они загораются в пожар страсти, ненависти к врагу, фанатической любви к своей стране, когда чувство самосохранения связано с социальными инстинктами, симпатией и солидарностью к себе подобным-в данном случае с земляками и товарищами по классу своей нации. Нужна более высокая степень сознательности, чтобы преодолеть в каждый данный момент, во всякое время, всегда этот инстинкт и не отказаться от классовой борьбы ради борьбы за нацию.
Гортер Г. Империализм, мировая война и социал-демократия. 1920 г.
Всё это можно выразить и короче:
Государство - воплощение национального эгоизма, а эгоизм в природе такого существа как человек, он - обратная сторона свободы воли. Чтобы преодолеть это, рабочего надо воспитать в идеологии социализма: его главный враг -
национальный капитал. Это не всегда удается, т.к. не всегда верно: в общем рабочий и капитал симбионты-антагонисты и не могут жить друг без друга - чтобы устранить капитал, рабочий должен сам перестать быть пролетарием.
2. Что у умного на уме, то у Радека на языке.
...Радек говорит в упомянутой книжке («Итоги XII съезда РКП») обо всех национальных советских республиках и утверждает: «Их территории не отпали от России и не имеют условий для самостоятельной жизни. Но если мы сегодня откажемся от Туркестана, то завтра он сделается английским… Поэтому окраины, которые мы имеем, мы должны задержать в своих руках» (стр. 23). Получается, что не отделились от России только те народы, которые не имеют условий для самостоятельной жизни, и дело отнюдь не в ленинской нацполитике. Но почему ряд народов не имеет условий для самостоятельной жизни - не сказано. Создание СССР Радек объясняет люксембургиански, как акт чисто экономический. Фраза о том, что мы должны окраины «удержать в своих руках (а они, очевидно, рвутся от нас уйти), иначе их заберут англичане», звучит уже явно колонизаторски. Кто и кого должен «удерживать в своих руках» при признании права нации на самоопределение вплоть до отделения? Видно Радек и после решений XII съезда партии по нацвопросу оставался люксембургианцем с великодержавным уклоном.
Еще недвусмысленнее звучит дальнейшее утверждение Радека: «Когда наши войска входили в Баку, то бакинские татары и тюрки приветствовали не наши войска, а они говорили: «русский хозяин вернулся»; они помнили старые связи, которые были у них со старой Россией, и тут они рассчитывали получить хлеб и мануфактуру». Если выше мы констатировали у Радека обычный уклонистско-великодержавный подход, то тут дело уже прямо пахнет отношением империалиста к колониальным народам: последние, по Радеку, попросту очарованы своими угнетателями - татары и тюрки «обрадовались своим старым русским хозяевам» (совсем как щедринский карась, который «любит», чтобы его жарили в сметане), так как последние дадут им хлеб и мануфактуру. Радек как будто совершенно позабыл, что в Баку вошла не старая русская, колонизаторская армия, а Красная, интернациональная армия - освободительница угнетенных народов, и возмутительно заявляет, что татары и тюрки приветствовали не Красную армию, а «русских хозяев». Это клевета на трудящиеся массы национальностей, клевета на Красную армию, клевета на партию и советскую власть.
После этих возмутительных рассуждений об Азербайджане Радек переходит к Средней Азии. Сначала он говорит о существующем там специальном классе мулл (видно, он поверил тогда ренегату Леви, его клевете о том, что среднеазиатская компартия состоит из мулл), а затем делает такое неимоверное утверждение:
«Сколько преданных коммунистов мы можем туда послать? Ведь эта страна равняется половине центральной Европы, а управляет ею один член ЦК. Этот один человек руководит всей работой, он летает на аэроплане в Москву и обратно».
Вот как изображает Радек жизнь советской национальной республики, находящейся на границе с Афганистаном, Индией, Персией и Китаем, и то, как она управляется. Прочтут, мол, угнетенные народы о том, как удивительно при системе советской власти управляется такая огромная среднеазиатская республика, и несомненно обратятся к Радеку, чтобы и к «им прислали «летучего цекиста», или поручат тому же «летучему цекисту» из Туркестана заодно управлять ними. Этот недопустимый выпад Радека ставит вверх ногами не только наши принципиальные установки, но и всю нашу фактическую национальную политику, на основе которой местные национальности в лице своих выборных людей сами управляют своей страной, а прибывающие работники (как это подчеркнул Ленин) помогают им своим опытом и знанием в деле руководства, в практической работе местных советских органов и т. д. Успехи в работе по коренизации аппаратов управления нацреспублик хорошо известны, эту политику мы ведем с самого начала Октябрьской революции, и вот какой она получается в устах уклониста-великодержавника из люксембургианцев, впавшего еще в троцкизм.
С.Диманштейн. Борьба ленинизма с люксембургианством. 1933 г.
Это возвращает нас к пред. статье («Большие идеологемы»):
«3. Нации всегда имеют экономическое основание, но политическую форму. В зависимости от степени экономической основательности их условно можно разделить на политические и экономические».
Радек вполне рационален (хотя и выражается цинично) и понимает отличие политических и экономических наций: если нация слаба, то попадет в зависимость, не от нас, так от наших врагов. Его оппонент - прямолинейный идеолог абсолютного равенства наций.
Обвинение в колониализме тут отбивается безусловным признанием прав наций на политическое оформление - это и есть ленинская национальн политика. Далее требуется компромисс с их экономической слабостью - разные формы федераций, союзов и др. зависимостей, которые современный мир знает во множестве.