ПОЛЬ ЛАФАРГ. ПРАВО НА ЛЕНЬ
Предлагаю вашему вниманию работу незаслуженно забытого французского марксиста, зятя Карла Маркса Поля Лафарга. Работа написана под влиянием личных бесед с Карлом Марксом.Открыл его сегодня буквально. Полезность в том, что объясняется настоящий "марксовый" марксизм простым языком.
<…>В капиталистическом обществе труд является причиной всякого умственного вырождения, всякого органического уродства <…> (С. 7-8).
<…> Взгляните на благородного дикаря, которого миссионеры торговли и торговцы религии ещё не развратили христианством, сифилисом и догматом труда, и взгляните затем на наших несчастных прислужников машин.
<…> И, однако, пролетариат - великий класс, охватывающий всех производителей цивилизованных народов, класс, который, освободив себя, освободит человечество от рабского труда и сделает животное-человека свободным существом - пролетариат, изменив своим инстинктам, не осознав своей исторической миссии, дал себя развратить догматом труда. Сурова и ужасна была кара. Все индивидуальные и социальные бедствия порождены его страстью к труду <…> (С. 11-12).
Введите фабричный #труд, и - прощай радость, здоровье, свобода; прощай всё, что делает жизнь человека прекрасной и достойной того, чтобы жить <…> (С. 22).
<…> Однако как ни велики и многочисленны эти индивидуальные и социальные бедствия, сколь вечными они нам ни кажутся, они исчезнут, как шакалы и гиены при приближении льва, когда пролетариат скажет: «Я этого хочу». Но для того, чтобы достигнуть сознания своей силы, пролетариат должен навсегда отбросить предрассудки христианской, свободомыслящей морали; он должен возвратиться к своим природным инстинктам, он должен провозгласить права лености, тысячу и тысячу раз более благородные и более священные, чем чахоточные права человека, проповедуемые адвокатами-метафизиками буржуазной революции; он должен принудить себя к тому, чтобы работать не более трёх часов в сутки, и чтоб бездельничать и пировать остальную часть дня и ночи… <…> (С. 29).
<…> Но что же видим? В то время, как машина совершенствуется и с непрерывно растущей быстротой и силой вытесняет человеческий труд, рабочий вместо того, чтобы соответственно продолжить свой отдых, удваивает усердие, точно он собирается соперничать с машиной.
И в то время, когда человеческий желудок сузился, а производительность машины увеличилась, экономисты нам проповедуют мальтузианскую теорию, религию воздержания и догмат труда! Да им надо вырвать язык и бросить его собакам.
<…> Но погружённая в абсолютную лень буржуазия и развращённая невольною необходимостью наслаждений буржуазия, несмотря на всё зло, причиняемое ей этим, приспособилась к своему новому образу жизни. Она с ужасом взглянула на то, что произошло. Жалкие условия существования, которым рабочий класс с покорностью подчиняется, зрелище органического вырождения как следствие растлевающей страсти к труду, ещё более увеличили её отвращение ко всякому принятию на себя труда и ко всякому ограничению наслаждений.
И именно тогда, когда #пролетарии не отдавали себе отчёта в том разврате, которому буржуазия предавалась как социальной обязанности, они вздумали наложить труд на капиталистов. Наивные, они серьёзно отнеслись к трудовым теориям экономистов и моралистов и надрывались, стремясь практически применить их к капиталистам. #Пролетариат провозгласил девиз: кто не трудится, тот не ест; Лион в 1831 г. восстал, заявив - свинца или работы; коммунары марта 1871 объявили своё восстание Революцией труда.
На эти неистовые проявления варварской ярости, уничтожающей всякое буржуазное наслаждение и лень, капиталисты могли ответить только зверскими репрессиями; но они знают, что если они могли подавить эти революционные вспышки, то они не потопили в крови устроенных ими чудовищных побоищ абсурдную идею пролетариата наложить труд на праздные и пресыщенные классы, и для предотвращения этого несчастья они окружили себя преторианцами, полицейскими, судьями, тюремщиками, которых содержат в этой трудолюбивой непроизводительности. Нельзя уже долее сохранять иллюзий насчёт характера современных войск: постоянные войска содержатся только для подавления «внутреннего врага» <…> (С. 38-39).
Чтобы облегчить свою тяжёлую работу, буржуазия изъяла из рабочего класса значительное количество людей, гораздо более ценных, чем та часть рабочих, которая посвятила себя полезному производству, и её в свою очередь обрекла на непроизводительность и сверхпотребление. Но и этого полчища бесполезных ртов, несмотря на их ненасытную прожорливость, оказывается недостаточно для потребления всех товаров, производимых рабочими, которых догмат труда лишил здравого смысла: они производят эти товары, как маньяки, не желая их потреблять и даже не думая, найдутся ли все люди для потребления их.
Ввиду этого двойного безумия трудящихся, ввиду того, что они надсаживаются над чрезмерным трудом и прозябают в воздержании, - великая проблема капиталистического производства заключается не в том, чтобы найти производителей и удесятерить их силы, но в том, чтобы открыть потребителей, возбудить их аппетит и привить им искусственные потребности. Ввиду того, что околевающие от холода и голода европейские рабочие отказываются носить вытканные ими ткани, пить приготовленные ими вина, то бедняки-фабриканты, столь лёгкие на подъём, должны искать среди антиподов, не найдётся ли желающих носить эти ткани и пить эти вина: эти товары ежегодно вывозятся из Европы сотнями миллионов и миллиардов во все концы мира к народам, которые не знают, что с ними делать <…> (С. 40-41).
<…> Разве #рабочие не способны понять, что такой напряжённый труд надрывает их силы и силы их детей; что изнурённые, они преждевременно делаются неспособными ни к какому труду; что, отупев под влиянием целиком овладевшей ими страсти, они перестают быть людьми, а делаются какими-то развалинами; что они убивают в себе все дарования, чтобы только сохранить и усилить неистовую и безумную страсть к труду? <…> (С. 48).
<…> Если, сократив часы труда, приобретают для общественного производства новые механические силы, то, принудив рабочих к потреблению своих продуктов, приобретут несметную рать рабочих сил. Тогда буржуазия, освобождённая от своей обязанности всемирной потребительницы, распустит полчища солдат, судей, посредников, сводников и т. д., которых она изъяла из полезного труда, чтобы найти себе помощников для потребления и праздного препровождения времени.
Когда не будет ни лакеев, ни генералов в расшитых галунами одеждах, когда не будет закутанных в кружева замужних и незамужних проституток, когда не будут отливать пушек, строить дворцов, - тогда потребуется посредством суровых законов принудить работниц и рабочих позументных, кружевных, оружейных и строительных мастерских к гигиенической гребле и балетным упражнениям для восстановления их здоровья и усовершенствования расы. С того времени, как перестанут отвозить европейские продукты за тридевять земель, а будут потреблять их на месте, моряки, барочники, перевозчики товаров могут спокойно усесться и отдаться лени <…> (С. 50-51).
Пролетарии вбили себе в голову, что надо принудить капиталистов к десятичасовому труду на железнодорожных или сахарных заводах; это - крупная ошибка, это причина общественных антагонизмов и гражданских войн. Надо запрещать труд, а не налагать его <…> (С. 52).
<…> Когда рабочий класс, вырвав из своего сердца порок, владычествующий над ним и принижающий его, поднимется во всей своей страшной силе не для того, чтобы провозгласить права человека, являющиеся по существу своему правами капиталистической эксплуатации, не для того, чтобы провозгласить право на труд, ибо оно есть ни что иное, как право на бедность, но чтобы выковать железный закон, запрещающий всем работать более трёх часов в сутки, тогда земля, старая земля, содрогнётся от радости, чувствуя, как трепещет в ней новый мир…