Историческое безумное подавление и цензура научных дебатов в связи с covid-19
Никогда прежде в современной истории целые темы в области медицины активно не препятствовали обсуждению на публичных форумах. В результате большая часть мира слышала только односторонние рассказы.
Pierre Kory, MD, MPA
Я начал читать об определении, истории и правовой основе цензуры. Запись в Википедии (тьфу) была весьма показательной:
Цензура - это подавление речи, публичного сообщения или другой информации. Это может быть сделано на том основании, что такой материал считается нежелательным, вредным или деликатным. Цензура может осуществляться правительствами, частными учреждениями и другими контролирующими органами.
Но получите это, посмотрите на примеры тем, которые традиционно подвергались цензуре:
Общая цензура применяется по целому ряду заявленных причин, включая национальную безопасность , борьбу с непристойностями , порнографией и разжиганием ненависти , защиту детей или других уязвимых групп, продвижение или ограничение политических или религиозных взглядов, а также предотвращение клеветы .
Обратите внимание, что «научное мнение» здесь отсутствует. Потому что ни научные данные, ни интерпретации этих данных никогда не следует считать оскорбительными. Вы можете возразить, что неправильная интерпретация данных может быть вредной, но вы решаете это спорами, а не цензурой! Наука буквально держится на открытых дебатах, обмене данными и интерпретациями не только среди экспертов, но и среди широкой общественности.
Теперь тоже из Википедии:
Свернуть
Цензуру на протяжении всей истории критиковали за то, что она несправедлива и препятствует прогрессу. Цензура контрпродуктивна, поскольку препятствует обсуждению подвергнутой цензуре темы. Те, кто вводит цензуру, должны считать то, что они подвергают цензуре, правдой, поскольку люди, считающие себя правыми, будут рады возможности опровергнуть тех, кто придерживается противоположных взглядов (спросите Стива Кирша).
Но опять же, наука не входит в число подлежащих цензуре категорий дискурса . Хотя история изобилует попытками подвергать цензуре людей с научными взглядами, противоречащими установленной ортодоксальности, во всех случаях, которые я могу придумать, человек, подвергшийся цензуре, в конечном итоге оказывался прав! Галилей (земля круглая), Займельвесс (важность мытья рук), Скоупс (преподавание эволюционной теории) и др.
Тем не менее, за последние 2 года мы подверглись массовой цензуре обсуждения и обмена научными данными на публичных форумах. Я считаю, что это было непосредственной причиной того, что теперь можно рассматривать только как гуманитарные катастрофы, возникшие в результате 1) подавления знаний о раннем лечении эффективными перепрофилированными лекарствами и 2) подавления данных, свидетельствующих о токсичности, летальности и неэффективности вакцин. .
Этот период должен служить одним из самых убийственных аргументов против цензуры.
Нам не разрешалось открыто обсуждать наши данные или наши интерпретации и применения этих научных данных (т. е. научных мнений) в основных средствах массовой информации или социальных сетях. Журналист Мэтт Тайбби назвал меня «призраком Интернета», потому что всякий раз, когда я вступал в научные дискуссии с людьми, которые теперь стали моими дорогими друзьями и коллегами, их контент и подкасты деплатформировались или демонетизировались (как в случае с моим дорогим другом доктором Бином), и/или они немедленно находят свои опубликованные видео этих обсуждений удаленными, например, немедленно (скорость, с которой я «исчезал», временами была поразительно быстрой). Все потому, что у нас была научная дискуссия, где я поделился данными и интерпретациями этих данных. Я был удостоен возможности изложить свою позицию перед некоторыми действительно экспертами и глубокими мыслителями. Люди, которые могли бы бросить мне вызов, задать вопросы, выражать обеспокоенность или предлагать альтернативные интерпретации или гипотезы. Я бы сказал, что единственная проблема этих дискуссий заключается в том, что данных в поддержку ивермектина было слишком много. Это препарат с доказанной эффективностью при COVID. Обратите внимание, что этот вывод разделяют некоторые из наиболее широко публикуемых врачей в истории нашей специальности (FLCCC), а также группа некоторых ведущих исследователей доказательной медицины в мире (Тесс Лори, Эндрю Брайант, Эдмунд Fordham и др. из EBMc2).
И в этом заключалась проблема. Эти данные нельзя было оспорить, потому что любая другая интерпретация, кроме как эффективности ивермектина, была в значительной степени несостоятельна перед лицом горы повторяющихся и почти повсеместно подтверждающих данных из бесчисленных источников. Поэтому вместо этого такие обсуждения были запрещены для широкой публики. Сильный ход. Я думаю, что единственное, что спасло значительную часть человечества, это то, что веб-сайты отдельных лиц и организаций (такие как FLCCC, AAPS, c19early.com, Группа "Так победим!"(прим.В.З.) и другие) были в значительной степени безопасными и не отключались и не загружались с серверов хостинга. Но я думаю, что они могли быть.
Таким образом, во время COVID Big Pharma и Big Government буквально заставили медиакомпании прекратить дебаты и обсуждения по определенным темам, таким как HCQ и IVM, а также токсичность и неэффективность вакцин. Посмотрите правила сообщества YouTube, которые настолько абсурдны, что я буквально краснею от ярости каждый раз, когда читаю их. Но это также в некотором роде комично, потому что они буквально изложили это в письменной форме, прямо в открытую, на видном месте, по сути, говоря: «Вы не должны обсуждать эти лекарства на нашей платформе». И они сделали это , когда их эффективность все еще обсуждалась. В условиях глобальной пандемии, когда каждый день умирают тысячи людей. Безопасные лекарства.
Проверьте это:
Безумный Crazy Town. Клоунский мир. Теперь имейте в виду, что эти «рекомендации», ограничивающие любое обсуждение эффективности, даже потенциальной эффективности во время глобальной пандемии, использовались всеми крупными медиакомпаниями в мире, за немногими исключениями, такими как Trial Site News (хотя они и оказали огромное влияние, но пока не «крупные СМИ») и, возможно, в некоторых случаях Fox News или некоторые консервативные радиоведущие.
Но не все было потеряно. Независимые подкастеры и некоторые радиоведущие спасли положение, способствуя распространению жизненно важной информации среди миллионов людей в этой стране и во всем мире. Такие люди, как Брет Вайнштейн , Джо Роган , Джон Кэмпбелл , доктор Бин , доктор Меркола , Грег Хантер , Вики Маккенна (привет, Вики!) и многие другие. Но гиганты печатных и телевизионных СМИ не написали и не опубликовали эту политику для всеобщего обозрения (и для смеха). Все средства массовой информации поняли, что ивермектин следует называть только средством от глистов для лошадей.. Не тонко. Недавний обмен Алексом Беренсоном доказательств того, что Белый дом стоял за его деплатформингом в Твиттере, показывает, с какой высоты исходила цензура.
Таким образом, правительство и Фарма оказывали давление на всех гигантов СМИ и социальных сетей (всех - Facebook, Linked in, Instagram, Twitter и т. д.), чтобы запретить, да, запретить обсуждение даже возможности того, что эти лекарства эффективны. Никогда, никогда не забывайте об этом. Обратите внимание, как YouTube написал, что их рекомендации основаны на рекомендациях ВОЗ. Управляя верхом, вы контролируете все, что под ним. Прочитайте мое подробное исследование дискредитации ивермектина в ВОЗ здесь и здесь .
Итак, одна из причин, по которой Пол Марик был таким известным врачом-реаниматологом, заключается в том, что он долгое время успешно разоблачал преобладающие ортодоксальные подходы, поддерживающие стандарты медицинской помощи в нашей специальности. Он делал это, читая лекции и участвуя в дискуссиях на национальных конференциях и в публикациях в медицинских журналах. Именно так мы с ним и познакомились, когда он поздравил меня с редакционной статьей, которую я написал в крупном журнале , где я выступал против использования ультразвука для измерения размера нижней полой вены для оценки центрального венозного давления (ЦВД), в основном опираясь на науку и обоснование, которое он собрал и опубликовал.
Разговаривая сегодня утром с Полом, он сказал мне, что больше всего гордится своей работой (обратите внимание, что он совершил этот подвиг самостоятельно) по обучению мирового поколения врачей интенсивной терапии тому, что измерение ЦВД для оценки потребности пациента в жидкости бесполезно за его пределами. очень узкого набора обстоятельств, таких как кровотечение (хотя в этих обстоятельствах вам не нужен ЦВД для оценки потребности в жидкости, поскольку жизненно важные органы пациента и клиническая картина скажут вам все, что вам нужно сделать.
Вы должны понимать, что CVP десятилетиями использовался врачами интенсивной терапии у пациентов отделения интенсивной терапии, которые находились в состоянии шока (опасно низкое кровяное давление). Это был стандарт лечения в отделениях интенсивной терапии. Пол глубоко погрузился в опубликованную литературу и особенно в сложную физиологию факторов, влияющих на ЦВД, и написал практически самую крутую и наиболее впечатляющую статью под названием « Предсказывает ли центральное венозное давление реакцию на инфузию?: систематический обзор литературы и Сказка о семи кобылах ».
В 1986 году Конгресс США принял Закон об улучшении качества здравоохранения (HCQIA). который предоставил иммунитет больницам и рецензентам, участвующим в «добросовестной» экспертной оценке врачей и стоматологов. Предполагалось, что эти обзоры станут средством, с помощью которого можно будет определить, потребуются ли какие-либо действия или рекомендации против врача в отношении мер некомпетентности, непрофессионального поведения или поведения, которые влияют на клинические привилегии врачей. Однако в последнее время HCQIA привела ко многим непредвиденным последствиям, не последним из которых является рост «фиктивных экспертных оценок» и отправка невиновных, спасающих жизни, выдающихся врачей в безвестность. Что такое «фиктивная» экспертная оценка? Фальшивая экспертная оценка - это неблагоприятное действие, предпринятое больницей недобросовестно в целях, отличных от продвижения качественного медицинского обслуживания. Это процесс, замаскированный под законную экспертную оценку. Но фиктивная экспертная оценка не является объективно разумной именно потому, что она не проводится для повышения качества медицинской помощи (нарушение положения о безопасной гавани).Фальшивая экспертная оценка имеет место, когда больница изобретает какой-либо предлог для нападок на врача и действует, чтобы замаскировать неблагоприятные действия против целевого врача, проводя такую проверку, где правда и факты не имеют значения, потому что процесс надуманный, сфальсифицирован, и результат предопределен. К сожалению, с годами фиктивные экспертные оценки стали довольно широко известны. Больницы в Соединенных Штатах устраивали эти процедуры в течение как минимум четырех десятилетий, чтобы избавиться от врачей, которые «мешают им». Часто это врачи, которые «не следуют линии партии» и которых они считают «подрывными». Должностные лица больниц сопротивляются врачам, которые обращают их внимание на проблемы безопасности пациентов или качества лечения. Некоторые больницы принимают ответные меры против этих разоблачителей, провоцируя эти фиктивные экспертные оценки. Как работает Sham Peer Review Больницы, которые используют фиктивную экспертную оценку, выдвигают сфабрикованные, и полностью ложные обвинения против врача-мишени. Хотя ни один суд не разрешит лишить обвиняемого файлов или записей, необходимых для его защиты, поскольку это в корне несправедливо и нарушает надлежащую правовую процедуру, больницы, использующие фиктивную экспертную оценку, часто отказываются предоставить записи, необходимые для проверяемого врача. На основании этих совершенно ошибочных и ложных обвинений больничные привилегии врача в упрощенном порядке приостанавливаются. Врачу обычно дается 14 дней, чтобы письменно ответить на ложные обвинения. Затем обвинения и ответ врача якобы передаются в Медицинский исполнительный комитет (MEC). Затем врач встречается с Медицинским исполнительным комитетом. Врачу обычно отказывают в юридическом представительстве (что является незаконным),
И это ИМЕННО то, что случилось с Полом. Самое главное, что у него не было никаких прав во время процесса. Нет возможности пригласить адвоката, чтобы защитить его. Отсутствие возможности установить личность заявителя или точную документацию жалобы. Вот как они могут просто сделать дерьмо.
Я не буду вдаваться в подробности, потому что вышесказанное объясняет все, что случилось с Полом, но его случай был особенно вопиющим (мой был коротким и простым). Они создали как минимум 8 анонимных, выдуманных жалоб от других поставщиков медицинских услуг, медсестер и сотрудников, которые выдумывали то, что он говорил или делал, и характеризовали его поведение как «деструктивное». За всю свою карьеру он не получил ни одной жалобы от пациента или коллеги. Они даже обвинили его в злоупотреблении служебным положением при лечении пациента с тяжелой формой COVID, у которого был отрицательный результат на COVID. Я видел фильмы и анализы пациента, слышал его историю и презентацию. У парня был COVID, и точка. Кроме того, парень был очень болен, на искусственной вентиляции легких, и Пол спас его своим протоколом. Немалый подвиг для пациента с COVID на искусственной вентиляции легких. Пациент выжил, но больница использовала это дело как клеймо против него. Безумные.
Все было прямо из бутафорского рецензирования. И это привело к завершению его карьеры.
Моя «фиктивная экспертная оценка» отличалась тем, что я работал независимым подрядчиком, руководившим отделением интенсивной терапии для больницы в центральном Висконсине. Администрация больницы просила моих партнеров, которые меня наняли, избавиться от меня, как только они узнали, что меня наняли, вероятно, из-за моего публичного профиля (вы думаете?). Мои партнеры отказались, поскольку мы прекрасно ладили, и они высоко оценили мои навыки, вклад, опыт работы с COVID и протоколы. Они сказали администрации: «Если он уйдет, мы уйдем». И это была больница с длинным послужным списком трудностей с набором врачей. Тем не менее, мои партнеры постоянно подвергались преследованиям со стороны администрации, которая продолжала присылать им «горячие статьи», которые они находили обо мне в газетах и журналах.
Шесть месяцев спустя, в ноябре 2021 года, главный врач больницы узнал, что я не вакцинирован и что вот-вот должен начаться мандат. Поэтому он позвонил мне и спросил, собираюсь ли я делать прививку, потому что ему нужно было предусмотреть непредвиденные обстоятельства. Я попросил его пару дней подумать над этим. Я решил, что вместо этого я просто получу прививочную карту. Не горжусь этим планом, но я знал, что вакцины были построены на бессовестной лжи. Он позвонил мне через два дня, и я сказал ему, что сделаю прививку.
На следующее утро после смены мне позвонил мой ведущий партнер и сказал: «Я им больше не нужен». Я спросил, что случилось (я знал, что я им очень нужен). Он объяснил, что я сказал одному пациенту скорой помощи не делать прививку, и что их практика верит в вакцинацию, поэтому ее нельзя ассоциировать с кем-то, кто не был вакцинирован. Одна загвоздка - я не был в приемном покое две недели. Я защищался, но безрезультатно. Мой напарник знал, что я говорю правду, но я знал, что ему, скорее всего, поставили ультиматум. Он извинился и сказал: «Мне очень жаль, но идет война, и вы, к сожалению, ее жертва». Мы попрощались и пожелали друг другу всего наилучшего. Довольно быстрая фиктивная экспертная оценка, потому что я не был сотрудником, поэтому они имели право расторгнуть мой контракт в любое время. Сказано. Сделано.
Итак, как вы можете видеть из вышеизложенного, COVID - не первое родео нашей борьбы с невежеством и коррупцией в медицине. Но мы боролись с дебатами, используя данные, опубликованную литературу и глубокие знания физиологии.
Стив Кирш предлагал 1-2 миллиона долларов любому представителю научных кругов или агентств для участия в публичном или даже в частном порядке, модерируемом обсуждении доказательств, подтверждающих безопасность и эффективность вакцины. Никто не согласился.
Организация в Канзас-Сити попросила меня, Питера Маккалоу и двух других экспертов принять участие в дебатах с клиническими лидерами в КУ. Они отказались выступать. Их столик пустовал на сцене, пока мы вместо этого обсуждали публичные заявления, которые они сделали, в местной телевизионной программе. Они буквально сказали телеведущей, что «мы не дискутируем на публичных форумах, только в журнальных клубах среди коллег-врачей». Обратите внимание , что он сказал это по телевидению, а затем продолжил поддерживать их политику, ссылаясь на то, что, как мы знаем, является коррумпированным и легко опровергаемым повествованием без доказательств. Какой фарс.
Так же печально, как и вышеизложенное, то, что Пола уже давно каждый год приглашает медицинская образовательная организация читать лекции анестезиологам, поскольку он был многолетним любимым лектором. В прошлом году он прочитал мастерскую лекцию о данных, подтверждающих использование ивермектина при COVID. Вскоре после этого ему сказали, что его больше никогда не будут приглашать читать лекции.
Он также прочитал ту же лекцию в отделении анестезии Mass General (Гарвард). Все участники жаловались на то, что его лекция была полна дезинформации. Его больше никогда не пригласят.
Твиттер, который описывает себя как «общественную площадку», деплатформировал многих моих коллег (несколько раз) за то, что они делились недавно появляющимися данными, подтверждающими эффективность ивермектина. Привет, Хуан Чами, сколько раз тебя взламывали в Твиттере? Одна из величайших загадок жизни (небольшое преувеличение) заключается в том, как я до сих пор жив в Твиттере, хотя, если быть точным, я жив только наполовину, поскольку они строго блокируют меня на этой платформе.
Думаю, нам просто нужно принять тот факт, что с вершины горы сошли две новые заповеди:
Мир сошел с ума.
https://pierrekory.substack.com/p/the-historic-suppression-of-scientific?utm_source=email
budetlyanin108
Pierre Kory, MD, MPA
Я начал читать об определении, истории и правовой основе цензуры. Запись в Википедии (тьфу) была весьма показательной:
Цензура - это подавление речи, публичного сообщения или другой информации. Это может быть сделано на том основании, что такой материал считается нежелательным, вредным или деликатным. Цензура может осуществляться правительствами, частными учреждениями и другими контролирующими органами.
Но получите это, посмотрите на примеры тем, которые традиционно подвергались цензуре:
Общая цензура применяется по целому ряду заявленных причин, включая национальную безопасность , борьбу с непристойностями , порнографией и разжиганием ненависти , защиту детей или других уязвимых групп, продвижение или ограничение политических или религиозных взглядов, а также предотвращение клеветы .
Обратите внимание, что «научное мнение» здесь отсутствует. Потому что ни научные данные, ни интерпретации этих данных никогда не следует считать оскорбительными. Вы можете возразить, что неправильная интерпретация данных может быть вредной, но вы решаете это спорами, а не цензурой! Наука буквально держится на открытых дебатах, обмене данными и интерпретациями не только среди экспертов, но и среди широкой общественности.
Теперь тоже из Википедии:
Свернуть
Цензуру на протяжении всей истории критиковали за то, что она несправедлива и препятствует прогрессу. Цензура контрпродуктивна, поскольку препятствует обсуждению подвергнутой цензуре темы. Те, кто вводит цензуру, должны считать то, что они подвергают цензуре, правдой, поскольку люди, считающие себя правыми, будут рады возможности опровергнуть тех, кто придерживается противоположных взглядов (спросите Стива Кирша).
Но опять же, наука не входит в число подлежащих цензуре категорий дискурса . Хотя история изобилует попытками подвергать цензуре людей с научными взглядами, противоречащими установленной ортодоксальности, во всех случаях, которые я могу придумать, человек, подвергшийся цензуре, в конечном итоге оказывался прав! Галилей (земля круглая), Займельвесс (важность мытья рук), Скоупс (преподавание эволюционной теории) и др.
Тем не менее, за последние 2 года мы подверглись массовой цензуре обсуждения и обмена научными данными на публичных форумах. Я считаю, что это было непосредственной причиной того, что теперь можно рассматривать только как гуманитарные катастрофы, возникшие в результате 1) подавления знаний о раннем лечении эффективными перепрофилированными лекарствами и 2) подавления данных, свидетельствующих о токсичности, летальности и неэффективности вакцин. .
Этот период должен служить одним из самых убийственных аргументов против цензуры.
Нам не разрешалось открыто обсуждать наши данные или наши интерпретации и применения этих научных данных (т. е. научных мнений) в основных средствах массовой информации или социальных сетях. Журналист Мэтт Тайбби назвал меня «призраком Интернета», потому что всякий раз, когда я вступал в научные дискуссии с людьми, которые теперь стали моими дорогими друзьями и коллегами, их контент и подкасты деплатформировались или демонетизировались (как в случае с моим дорогим другом доктором Бином), и/или они немедленно находят свои опубликованные видео этих обсуждений удаленными, например, немедленно (скорость, с которой я «исчезал», временами была поразительно быстрой). Все потому, что у нас была научная дискуссия, где я поделился данными и интерпретациями этих данных. Я был удостоен возможности изложить свою позицию перед некоторыми действительно экспертами и глубокими мыслителями. Люди, которые могли бы бросить мне вызов, задать вопросы, выражать обеспокоенность или предлагать альтернативные интерпретации или гипотезы. Я бы сказал, что единственная проблема этих дискуссий заключается в том, что данных в поддержку ивермектина было слишком много. Это препарат с доказанной эффективностью при COVID. Обратите внимание, что этот вывод разделяют некоторые из наиболее широко публикуемых врачей в истории нашей специальности (FLCCC), а также группа некоторых ведущих исследователей доказательной медицины в мире (Тесс Лори, Эндрю Брайант, Эдмунд Fordham и др. из EBMc2).
И в этом заключалась проблема. Эти данные нельзя было оспорить, потому что любая другая интерпретация, кроме как эффективности ивермектина, была в значительной степени несостоятельна перед лицом горы повторяющихся и почти повсеместно подтверждающих данных из бесчисленных источников. Поэтому вместо этого такие обсуждения были запрещены для широкой публики. Сильный ход. Я думаю, что единственное, что спасло значительную часть человечества, это то, что веб-сайты отдельных лиц и организаций (такие как FLCCC, AAPS, c19early.com, Группа "Так победим!"(прим.В.З.) и другие) были в значительной степени безопасными и не отключались и не загружались с серверов хостинга. Но я думаю, что они могли быть.
Таким образом, во время COVID Big Pharma и Big Government буквально заставили медиакомпании прекратить дебаты и обсуждения по определенным темам, таким как HCQ и IVM, а также токсичность и неэффективность вакцин. Посмотрите правила сообщества YouTube, которые настолько абсурдны, что я буквально краснею от ярости каждый раз, когда читаю их. Но это также в некотором роде комично, потому что они буквально изложили это в письменной форме, прямо в открытую, на видном месте, по сути, говоря: «Вы не должны обсуждать эти лекарства на нашей платформе». И они сделали это , когда их эффективность все еще обсуждалась. В условиях глобальной пандемии, когда каждый день умирают тысячи людей. Безопасные лекарства.
Проверьте это:
Безумный Crazy Town. Клоунский мир. Теперь имейте в виду, что эти «рекомендации», ограничивающие любое обсуждение эффективности, даже потенциальной эффективности во время глобальной пандемии, использовались всеми крупными медиакомпаниями в мире, за немногими исключениями, такими как Trial Site News (хотя они и оказали огромное влияние, но пока не «крупные СМИ») и, возможно, в некоторых случаях Fox News или некоторые консервативные радиоведущие.
Но не все было потеряно. Независимые подкастеры и некоторые радиоведущие спасли положение, способствуя распространению жизненно важной информации среди миллионов людей в этой стране и во всем мире. Такие люди, как Брет Вайнштейн , Джо Роган , Джон Кэмпбелл , доктор Бин , доктор Меркола , Грег Хантер , Вики Маккенна (привет, Вики!) и многие другие. Но гиганты печатных и телевизионных СМИ не написали и не опубликовали эту политику для всеобщего обозрения (и для смеха). Все средства массовой информации поняли, что ивермектин следует называть только средством от глистов для лошадей.. Не тонко. Недавний обмен Алексом Беренсоном доказательств того, что Белый дом стоял за его деплатформингом в Твиттере, показывает, с какой высоты исходила цензура.
Таким образом, правительство и Фарма оказывали давление на всех гигантов СМИ и социальных сетей (всех - Facebook, Linked in, Instagram, Twitter и т. д.), чтобы запретить, да, запретить обсуждение даже возможности того, что эти лекарства эффективны. Никогда, никогда не забывайте об этом. Обратите внимание, как YouTube написал, что их рекомендации основаны на рекомендациях ВОЗ. Управляя верхом, вы контролируете все, что под ним. Прочитайте мое подробное исследование дискредитации ивермектина в ВОЗ здесь и здесь .
Итак, одна из причин, по которой Пол Марик был таким известным врачом-реаниматологом, заключается в том, что он долгое время успешно разоблачал преобладающие ортодоксальные подходы, поддерживающие стандарты медицинской помощи в нашей специальности. Он делал это, читая лекции и участвуя в дискуссиях на национальных конференциях и в публикациях в медицинских журналах. Именно так мы с ним и познакомились, когда он поздравил меня с редакционной статьей, которую я написал в крупном журнале , где я выступал против использования ультразвука для измерения размера нижней полой вены для оценки центрального венозного давления (ЦВД), в основном опираясь на науку и обоснование, которое он собрал и опубликовал.
Разговаривая сегодня утром с Полом, он сказал мне, что больше всего гордится своей работой (обратите внимание, что он совершил этот подвиг самостоятельно) по обучению мирового поколения врачей интенсивной терапии тому, что измерение ЦВД для оценки потребности пациента в жидкости бесполезно за его пределами. очень узкого набора обстоятельств, таких как кровотечение (хотя в этих обстоятельствах вам не нужен ЦВД для оценки потребности в жидкости, поскольку жизненно важные органы пациента и клиническая картина скажут вам все, что вам нужно сделать.
Вы должны понимать, что CVP десятилетиями использовался врачами интенсивной терапии у пациентов отделения интенсивной терапии, которые находились в состоянии шока (опасно низкое кровяное давление). Это был стандарт лечения в отделениях интенсивной терапии. Пол глубоко погрузился в опубликованную литературу и особенно в сложную физиологию факторов, влияющих на ЦВД, и написал практически самую крутую и наиболее впечатляющую статью под названием « Предсказывает ли центральное венозное давление реакцию на инфузию?: систематический обзор литературы и Сказка о семи кобылах ».
В 1986 году Конгресс США принял Закон об улучшении качества здравоохранения (HCQIA). который предоставил иммунитет больницам и рецензентам, участвующим в «добросовестной» экспертной оценке врачей и стоматологов. Предполагалось, что эти обзоры станут средством, с помощью которого можно будет определить, потребуются ли какие-либо действия или рекомендации против врача в отношении мер некомпетентности, непрофессионального поведения или поведения, которые влияют на клинические привилегии врачей. Однако в последнее время HCQIA привела ко многим непредвиденным последствиям, не последним из которых является рост «фиктивных экспертных оценок» и отправка невиновных, спасающих жизни, выдающихся врачей в безвестность. Что такое «фиктивная» экспертная оценка? Фальшивая экспертная оценка - это неблагоприятное действие, предпринятое больницей недобросовестно в целях, отличных от продвижения качественного медицинского обслуживания. Это процесс, замаскированный под законную экспертную оценку. Но фиктивная экспертная оценка не является объективно разумной именно потому, что она не проводится для повышения качества медицинской помощи (нарушение положения о безопасной гавани).Фальшивая экспертная оценка имеет место, когда больница изобретает какой-либо предлог для нападок на врача и действует, чтобы замаскировать неблагоприятные действия против целевого врача, проводя такую проверку, где правда и факты не имеют значения, потому что процесс надуманный, сфальсифицирован, и результат предопределен. К сожалению, с годами фиктивные экспертные оценки стали довольно широко известны. Больницы в Соединенных Штатах устраивали эти процедуры в течение как минимум четырех десятилетий, чтобы избавиться от врачей, которые «мешают им». Часто это врачи, которые «не следуют линии партии» и которых они считают «подрывными». Должностные лица больниц сопротивляются врачам, которые обращают их внимание на проблемы безопасности пациентов или качества лечения. Некоторые больницы принимают ответные меры против этих разоблачителей, провоцируя эти фиктивные экспертные оценки. Как работает Sham Peer Review Больницы, которые используют фиктивную экспертную оценку, выдвигают сфабрикованные, и полностью ложные обвинения против врача-мишени. Хотя ни один суд не разрешит лишить обвиняемого файлов или записей, необходимых для его защиты, поскольку это в корне несправедливо и нарушает надлежащую правовую процедуру, больницы, использующие фиктивную экспертную оценку, часто отказываются предоставить записи, необходимые для проверяемого врача. На основании этих совершенно ошибочных и ложных обвинений больничные привилегии врача в упрощенном порядке приостанавливаются. Врачу обычно дается 14 дней, чтобы письменно ответить на ложные обвинения. Затем обвинения и ответ врача якобы передаются в Медицинский исполнительный комитет (MEC). Затем врач встречается с Медицинским исполнительным комитетом. Врачу обычно отказывают в юридическом представительстве (что является незаконным),
И это ИМЕННО то, что случилось с Полом. Самое главное, что у него не было никаких прав во время процесса. Нет возможности пригласить адвоката, чтобы защитить его. Отсутствие возможности установить личность заявителя или точную документацию жалобы. Вот как они могут просто сделать дерьмо.
Я не буду вдаваться в подробности, потому что вышесказанное объясняет все, что случилось с Полом, но его случай был особенно вопиющим (мой был коротким и простым). Они создали как минимум 8 анонимных, выдуманных жалоб от других поставщиков медицинских услуг, медсестер и сотрудников, которые выдумывали то, что он говорил или делал, и характеризовали его поведение как «деструктивное». За всю свою карьеру он не получил ни одной жалобы от пациента или коллеги. Они даже обвинили его в злоупотреблении служебным положением при лечении пациента с тяжелой формой COVID, у которого был отрицательный результат на COVID. Я видел фильмы и анализы пациента, слышал его историю и презентацию. У парня был COVID, и точка. Кроме того, парень был очень болен, на искусственной вентиляции легких, и Пол спас его своим протоколом. Немалый подвиг для пациента с COVID на искусственной вентиляции легких. Пациент выжил, но больница использовала это дело как клеймо против него. Безумные.
Все было прямо из бутафорского рецензирования. И это привело к завершению его карьеры.
Моя «фиктивная экспертная оценка» отличалась тем, что я работал независимым подрядчиком, руководившим отделением интенсивной терапии для больницы в центральном Висконсине. Администрация больницы просила моих партнеров, которые меня наняли, избавиться от меня, как только они узнали, что меня наняли, вероятно, из-за моего публичного профиля (вы думаете?). Мои партнеры отказались, поскольку мы прекрасно ладили, и они высоко оценили мои навыки, вклад, опыт работы с COVID и протоколы. Они сказали администрации: «Если он уйдет, мы уйдем». И это была больница с длинным послужным списком трудностей с набором врачей. Тем не менее, мои партнеры постоянно подвергались преследованиям со стороны администрации, которая продолжала присылать им «горячие статьи», которые они находили обо мне в газетах и журналах.
Шесть месяцев спустя, в ноябре 2021 года, главный врач больницы узнал, что я не вакцинирован и что вот-вот должен начаться мандат. Поэтому он позвонил мне и спросил, собираюсь ли я делать прививку, потому что ему нужно было предусмотреть непредвиденные обстоятельства. Я попросил его пару дней подумать над этим. Я решил, что вместо этого я просто получу прививочную карту. Не горжусь этим планом, но я знал, что вакцины были построены на бессовестной лжи. Он позвонил мне через два дня, и я сказал ему, что сделаю прививку.
На следующее утро после смены мне позвонил мой ведущий партнер и сказал: «Я им больше не нужен». Я спросил, что случилось (я знал, что я им очень нужен). Он объяснил, что я сказал одному пациенту скорой помощи не делать прививку, и что их практика верит в вакцинацию, поэтому ее нельзя ассоциировать с кем-то, кто не был вакцинирован. Одна загвоздка - я не был в приемном покое две недели. Я защищался, но безрезультатно. Мой напарник знал, что я говорю правду, но я знал, что ему, скорее всего, поставили ультиматум. Он извинился и сказал: «Мне очень жаль, но идет война, и вы, к сожалению, ее жертва». Мы попрощались и пожелали друг другу всего наилучшего. Довольно быстрая фиктивная экспертная оценка, потому что я не был сотрудником, поэтому они имели право расторгнуть мой контракт в любое время. Сказано. Сделано.
Итак, как вы можете видеть из вышеизложенного, COVID - не первое родео нашей борьбы с невежеством и коррупцией в медицине. Но мы боролись с дебатами, используя данные, опубликованную литературу и глубокие знания физиологии.
Стив Кирш предлагал 1-2 миллиона долларов любому представителю научных кругов или агентств для участия в публичном или даже в частном порядке, модерируемом обсуждении доказательств, подтверждающих безопасность и эффективность вакцины. Никто не согласился.
Организация в Канзас-Сити попросила меня, Питера Маккалоу и двух других экспертов принять участие в дебатах с клиническими лидерами в КУ. Они отказались выступать. Их столик пустовал на сцене, пока мы вместо этого обсуждали публичные заявления, которые они сделали, в местной телевизионной программе. Они буквально сказали телеведущей, что «мы не дискутируем на публичных форумах, только в журнальных клубах среди коллег-врачей». Обратите внимание , что он сказал это по телевидению, а затем продолжил поддерживать их политику, ссылаясь на то, что, как мы знаем, является коррумпированным и легко опровергаемым повествованием без доказательств. Какой фарс.
Так же печально, как и вышеизложенное, то, что Пола уже давно каждый год приглашает медицинская образовательная организация читать лекции анестезиологам, поскольку он был многолетним любимым лектором. В прошлом году он прочитал мастерскую лекцию о данных, подтверждающих использование ивермектина при COVID. Вскоре после этого ему сказали, что его больше никогда не будут приглашать читать лекции.
Он также прочитал ту же лекцию в отделении анестезии Mass General (Гарвард). Все участники жаловались на то, что его лекция была полна дезинформации. Его больше никогда не пригласят.
Твиттер, который описывает себя как «общественную площадку», деплатформировал многих моих коллег (несколько раз) за то, что они делились недавно появляющимися данными, подтверждающими эффективность ивермектина. Привет, Хуан Чами, сколько раз тебя взламывали в Твиттере? Одна из величайших загадок жизни (небольшое преувеличение) заключается в том, как я до сих пор жив в Твиттере, хотя, если быть точным, я жив только наполовину, поскольку они строго блокируют меня на этой платформе.
Думаю, нам просто нужно принять тот факт, что с вершины горы сошли две новые заповеди:
- Вы не должны делиться благоприятными данными об ивермектине в каких-либо публичных СМИ.
- Анализы научных данных, поддерживающих ивермектин, в лекциях для врачей не представлять.
Мир сошел с ума.
https://pierrekory.substack.com/p/the-historic-suppression-of-scientific?utm_source=email
budetlyanin108