Слушайте, я не помню, по-моему, я вам уже писала, как обрела для меня многомерность Незнакомка Блока? Даже если так, повторю еще раз, ибо мне эта история безумно нравится, потому что четвертое измерение - личное, которого у Блока быть не могло, и оно у меня есть благодаря вам. Первое измерение: школьное понимание - буквальное, ода Прекрасной Незнакомке. Второе измерение уже тогда ощущалось, но по понятным причинам не могло быть осознано. Конечно, и в СССР были типы, которые шлялись по кабакам и имели дела с дамами низкой социальной ответственности - но для среднего советского ребенка поход в ресторан был из разряда культурно-массовых мероприятий. И как-то в процессе воспитания не вдалбливалось, что приличные дамы не визжат, и не посещают в одиночестве злачные места. Кстати, у нынешних школьниц это понимание уже есть. Специально нашла в интернете соврем. учебник, чтобы узнать, как этот момент сегодня им объясняют. Очень повеселило, что Незнакомки на самом деле не было, а это блоковскому герою спьяну привиделось. Для современников Блока, естественно, все было очевидно: Стихи о Незнакомке наше поколение сделало своим символом веры именно потому, что в них набожная любовь к этой Женщине Очарованных Далей сливается с ясным сознанием, что она просто публичная женщина... Такой двойственности ещё не было в русской поэзии (Чуковский). Третий дискурс. Появился, когда я узнала, что весь Серебрянный век был двинут на одной христианской ереси (позже назову) и обращался к образу соответствующей богини, имевшей две ипостаси, божественную и павшую земную. Но, как правило, они ее не называют богиней; разве что у Вл.Соловьева: Знайте же: вечная женственность ныне/ В теле нетленном на Землю идёт./ В свете немеркнущем новой богини/ Небо слилося с пучиною вод. А у Блока просто: Предчувствую тебя, года проходят мимо... Но когда эту фишку просечешь, и Незнакомка воспринимается по-другому: веют древними поверьями ее упругие шелка ... вижу берег очарованный И очарованную даль. И по-другому воспринимаешь, когда он пишет: В моей душе лежит сокровище, и ключ поручен только мне, а не «ключ доступен», к примеру, ведь незнакомая проститутка ему никаких ключей не вручала. Ну и четвертое измерение, личное - скорее не измерение, а просто совпадение. Эта религия - гностицизм, а имя богини - София Гностическая. Или София Пистис.
Вот смотрите: здесь все резиденты понимают, что я из себя представляю, каков мой трек рекорд, что из себя представляют мои музы. В результате я могу буквально несколькими словами пробудить в читателе сложные (но просчитанные!) образы и эмоции. В чужих стихах у нас есть костыли в виде комментариев литературоведов, но! В стихе важна легкость. Когда за простой формой - сложное содержание. Комментарии убивают эту легкость. А без них мы имеем ключ, но не имеем двери.
Ну и что! Недостатком это становится только, если произведение вообще нельзя понять без контекста. Легкость - это в первую очередь язык. Стиль, форма. И ее воспринимаешь несмотря на глубину или убогость содержания. Никита Михалков вообще бредятину снимает, но стилист офигенный, его фильмы и смотреть не хочется, но если случайно на них попадаешь - то западаешь. То же самое у Тургенева и Бунина. Или у Маяковского: Посреди винтовок и орудий голосища Москва - островком, и мы на островке. Мы - голодные, мы - нищие, с Лениным в башке и с наганом в руке. (Кстати, в этом вашем Стихе ночи, я сразу хотела написать, но отвлеклась - есть стилистика маяковская).
А если потом раскрываются разные дискурсы - это как послевкусие от вина. Сложного букета может не быть, но когда есть - классно.
А вот у Бродского до фига и аллюзий, и дискурсов - а форма ужасная. Не комментарии легкость убивают, а язык.
Вот видите, все мы живем в культурном контексте. А Маяковского я обожаю как стилиста, хотя он очень злободневен и почти весь его дискурс устарел. Но в его ананасы и рябчиков и тому подобное, кажется, будут бесконечно играться.
Да и выстраивание лесенкой не обязательно. Вы же сами называете Вождя поэтом. Только не кажется ли вам, что Вождя-поэта подменили? Профессором Выбегалло?
Да, запал спал, пожалуй. Раньше товарищ Сколов прямо целые куски текста писал белым стихом. Уж не знаю, что причина: то ли разочаровался в нас, то ли Дорожка его отвлекала, то ли он как-то академизировался и стал создавать полное собрание своих сочинений...
Даже если так, повторю еще раз, ибо мне эта история безумно нравится, потому что четвертое измерение - личное, которого у Блока быть не могло, и оно у меня есть благодаря вам.
Первое измерение: школьное понимание - буквальное, ода Прекрасной Незнакомке. Второе измерение уже тогда ощущалось, но по понятным причинам не могло быть осознано. Конечно, и в СССР были типы, которые шлялись по кабакам и имели дела с дамами низкой социальной ответственности - но для среднего советского ребенка поход в ресторан был из разряда культурно-массовых мероприятий. И как-то в процессе воспитания не вдалбливалось, что приличные дамы не визжат, и не посещают в одиночестве злачные места.
Кстати, у нынешних школьниц это понимание уже есть. Специально нашла в интернете соврем. учебник, чтобы узнать, как этот момент сегодня им объясняют. Очень повеселило, что Незнакомки на самом деле не было, а это блоковскому герою спьяну привиделось.
Для современников Блока, естественно, все было очевидно:
Стихи о Незнакомке наше поколение сделало своим символом веры именно потому, что в них набожная любовь к этой Женщине Очарованных Далей сливается с ясным сознанием, что она просто публичная женщина... Такой двойственности ещё не было в русской поэзии (Чуковский).
Третий дискурс. Появился, когда я узнала, что весь Серебрянный век был двинут на одной христианской ереси (позже назову) и обращался к образу соответствующей богини, имевшей две ипостаси, божественную и павшую земную. Но, как правило, они ее не называют богиней; разве что у Вл.Соловьева: Знайте же: вечная женственность ныне/ В теле нетленном на Землю идёт./ В свете немеркнущем новой богини/ Небо слилося с пучиною вод.
А у Блока просто: Предчувствую тебя, года проходят мимо...
Но когда эту фишку просечешь, и Незнакомка воспринимается по-другому: веют древними поверьями ее упругие шелка ... вижу берег очарованный И очарованную даль. И по-другому воспринимаешь, когда он пишет: В моей душе лежит сокровище, и ключ поручен только мне, а не «ключ доступен», к примеру, ведь незнакомая проститутка ему никаких ключей не вручала.
Ну и четвертое измерение, личное - скорее не измерение, а просто совпадение.
Эта религия - гностицизм, а имя богини - София Гностическая. Или София Пистис.
Reply
В стихах очень важен контекст.
Вот смотрите: здесь все резиденты понимают, что я из себя представляю, каков мой трек рекорд, что из себя представляют мои музы. В результате я могу буквально несколькими словами пробудить в читателе сложные (но просчитанные!) образы и эмоции. В чужих стихах у нас есть костыли в виде комментариев литературоведов, но! В стихе важна легкость. Когда за простой формой - сложное содержание. Комментарии убивают эту легкость. А без них мы имеем ключ, но не имеем двери.
Reply
Недостатком это становится только, если произведение вообще нельзя понять без контекста.
Легкость - это в первую очередь язык. Стиль, форма. И ее воспринимаешь несмотря на глубину или убогость содержания.
Никита Михалков вообще бредятину снимает, но стилист офигенный, его фильмы и смотреть не хочется, но если случайно на них попадаешь - то западаешь. То же самое у Тургенева и Бунина.
Или у Маяковского:
Посреди
винтовок
и орудий голосища
Москва -
островком,
и мы на островке.
Мы -
голодные,
мы -
нищие,
с Лениным в башке
и с наганом в руке.
(Кстати, в этом вашем Стихе ночи, я сразу хотела написать, но отвлеклась - есть стилистика маяковская).
А если потом раскрываются разные дискурсы - это как послевкусие от вина. Сложного букета может не быть, но когда есть - классно.
А вот у Бродского до фига и аллюзий, и дискурсов - а форма ужасная. Не комментарии легкость убивают, а язык.
Reply
Он, можно сказать, и создал пролетарскую поэзию.
Это к слову о контексте. Вот не советский человек этого бы не уловил. А это - одна из дверей к набору образов :))
Reply
А Маяковского я обожаю как стилиста, хотя он очень злободневен и почти весь его дискурс устарел. Но в его ананасы и рябчиков и тому подобное, кажется, будут бесконечно играться.
Reply
Собственно, поэзия это и есть стилистика. Я в свое время прочитал увлекательную книжку товарища Гаспарова. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D1%81%D0%BF%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B2,_%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B8%D0%BB_%D0%9B%D0%B5%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
Очень толковый товарищ. И авторитетный.
Так вот его тезис был в том, что стих это попросту слова, выстроенные лесенкой :)) Все остальные атрибуты могут отличаться.
Reply
Только не кажется ли вам, что Вождя-поэта подменили? Профессором Выбегалло?
Reply
Раньше товарищ Сколов прямо целые куски текста писал белым стихом.
Уж не знаю, что причина: то ли разочаровался в нас, то ли Дорожка его отвлекала, то ли он как-то академизировался и стал создавать полное собрание своих сочинений...
Reply
Leave a comment