«Семейные ценности» против семьи
Текущая идеология стремится убедить нас в том, что именно брак - это лучший из миров, связанный с безопасностью, удовлетворением, удовольствием и заботой. Но все эти привлекательные качества жизни доступны и за пределами брака.
Если человек не состоит в браке, это еще не означает, что он или она не связаны романтическими отношениями, как и наличие романтического партнерства не может гарантировать практически ничего определенного.
Если о ком-то известно, что он или она состоит в браке, это необязательно сигнализирует, что данный союз стал результатом романтического чувства. Штамп в паспорте также не будет условием того, что супруги непременно живут вместе и/или поддерживают контакт.
Мы не можем знать наверняка, занимаются ли эти люди регулярным/совместным сексом, и если занимаются, что именно практикуют, вовлечены ли в связь третьи и четвертые стороны и если вовлечены, то тайно или открыто.
Мы не можем знать, есть ли у пары дети, и если есть, являются ли они совместными. Мы не можем знать, сколько в этом браке кормильцев, по какому принципу они строят свои экономические отношения, если строят. Мы не знаем, делят ли эти люди домашний труд, являются ли близкими друзьями, обмениваются ли в равной мере эмоциональной заботой, есть ли у них общие интересы и друзья. Также наличие свидетельства о браке не будет означать, что партнеры находятся в моральной и физической безопасности, сосуществуя.
Но если с браком нет никаких гарантий, почему именно эта форма быта воспевается идеологией? Если представить сугубо утилитарную ценность семьи как группы, в которой заботятся об иждивенцах (детях и других нетрудоспособных) по принципу морального долга, то в условиях сокращения участия государства в обеспечении благосостояния граждан, можно было бы ожидать, что любое сообщество поддержки должно цениться. Казалось бы, чем больше легитимных сценариев заботы (гей-браки, неромантические домашние партнерства, коммуны по интересам), тем легче государству.
Читать целиком
Если человек не состоит в браке, это еще не означает, что он или она не связаны романтическими отношениями, как и наличие романтического партнерства не может гарантировать практически ничего определенного.
Если о ком-то известно, что он или она состоит в браке, это необязательно сигнализирует, что данный союз стал результатом романтического чувства. Штамп в паспорте также не будет условием того, что супруги непременно живут вместе и/или поддерживают контакт.
Мы не можем знать наверняка, занимаются ли эти люди регулярным/совместным сексом, и если занимаются, что именно практикуют, вовлечены ли в связь третьи и четвертые стороны и если вовлечены, то тайно или открыто.
Мы не можем знать, есть ли у пары дети, и если есть, являются ли они совместными. Мы не можем знать, сколько в этом браке кормильцев, по какому принципу они строят свои экономические отношения, если строят. Мы не знаем, делят ли эти люди домашний труд, являются ли близкими друзьями, обмениваются ли в равной мере эмоциональной заботой, есть ли у них общие интересы и друзья. Также наличие свидетельства о браке не будет означать, что партнеры находятся в моральной и физической безопасности, сосуществуя.
Но если с браком нет никаких гарантий, почему именно эта форма быта воспевается идеологией? Если представить сугубо утилитарную ценность семьи как группы, в которой заботятся об иждивенцах (детях и других нетрудоспособных) по принципу морального долга, то в условиях сокращения участия государства в обеспечении благосостояния граждан, можно было бы ожидать, что любое сообщество поддержки должно цениться. Казалось бы, чем больше легитимных сценариев заботы (гей-браки, неромантические домашние партнерства, коммуны по интересам), тем легче государству.
Читать целиком