"ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА, ПРИРОДА БУДДЫ" ДЖОН УЭЛВУД.
А что происходит с этими ловушками в наши дни? Что вас интересует больше всего?
Меня интересует то, какую роль они играют в отношениях. В них "ловушки духовности" порой приводят к самым тяжелейшим последствиям. Если бы вы были йогом в пещере и занимались многолетним уединением, то все ваши психологические раны не были бы видны, ибо вы были бы сосредоточены исключительно на своей духовной практике. Но, именно в отношениях все нерешенные психологические проблемы проявляют себя наиболее интенсивно. Это потому, что душевные раны всегда вытекают из отношений - они в них формируются с самого раннего нашего детства.
Основная психологическая рана, очень распространенная в современном мире, сформирована из отсутствия у человека ощущения себя любимым и способным любить. Того чувства, которое лежит в основе нас всех. Недостаток любви или способности к сонастройке - шокирующи и травмирующи для детского развития и нашей очень чувствительной нервной системы. Они разрушают нашу способность ценить самих себя. А это - основа того, чтобы мы ценили других людей. Я называю это "травмой отношений" или "сердечной раной".
Существует целая область изучения и исследований в западной психологии, демонстрирующая то, как близкие узы и любящая сонастройка - извесные как "безопасная привязанность" - оказывают мощное воздействие на все аспекты развития человеческого потенциала. Безопасная привязанность оказывает огромное влияние на очень многое: наше здоровье, благополучие, способность эффективно действовать в мире; на то, как функционирует наш мозг, как хорошо работают эндокринная и иммунная системы, как мы обращаемся с эмоциями, что происходит с нами при депрессии, как мы справляемся со стрессом и как относимся к другим людям.
Современная культура и воспитание детей приводят к тому, что у очень многих возникают симптомы страданий от небезопасной привязанности: ненависть к самому себе, отсутствие контакта с телом, нарушение личностных границ, постоянные тревоги и страхи, отсутствие доверия и глубокое чувство внутренней неудовлетворенности. Очень многие из нас страдают от крайностей отчуждения и разрыва связей с людьми. Чего не было раньше - отчуждение от общества, семьи, старших поколений, природы, религии, традиций, тела, своих чувств и самой человечности в конце концов.
Имеет ли это отношение к тому, как мы практикуем дхарму?
Многие из нас первоначально обратились к Дхарме, во всяком случае частично, из-за того, что пытались преодолеть боль наших психологических ран и травм, полученных в отношениях. Хотя очень часто мы отрицаем или не осознаем природу или масштабы этих травм. В результате "быть хорошим практиком" превращается в компенсаторную личность, которая скрывает и защищает ту травмированную личность, которая скрывается внутри, в которой нам плохо или не хорошо, в которой мы стремимся не находиться. Тогда, несмотря на то, что мы усердно практикуем, сама наша духовная практика стоит на службе отрицания и защиты. Когда духовная практика используется для ухода от реальных человеческих вопросов, которые отделяются в отдельную зону жизни, остающуюся не интегрированной со всем нашим бытием.
Можете ли вы привести еще несколько примеров того, как "ловушки духовности" влияют на западных практиков?
В своей психотерапевтической практике, я часто работаю с учениками дхармы, иногда посвятившим практике десятилетия своей жизни. К примеру, иногда у них развивается доброта и сострадание к другим людям, но при этом они очень жестки по отношению к самим себе, особенно в случае нарушения духовных обетов, а сама их практика суха и ритуальна. Или помощь другим превращается в долг, в такое действие, благодаря которому они чувствуют себя хорошо по отношению к самим себе. Другие неосознанно используют внешний блеск духовности для вскармливания нарциссических проявлений и манипулирования другими людьми.
Люди со склонность к депрессии, выросшие с отсутствием любящей сонастройки в детстве, встречаются с трудностями самооценки, они могут использовать учение о "не-я" для усиления этого своего положения. Не только плохо воспринимая самих себя, но и испытывая неуверенность в своем будущем, особенно в отношении того, что их ждет в случае провала духовной практики. В любом случае - чрезмерная сосредоточенность на самих себе - полная противоположность дхарме - к тому же питающая чувство вины и стыда.
Медитация также часто используется для избегания неприятных чувств или нерешенных ситуаций. А в случае тех, кто не отказался от работы с чувствами и травмами, проводил ее прозрачным для личности образом, практика медитации может вызвать соблазн и тенденцию к разрыву связи с чувствами и разъединению. А это может иметь негативные последствия - оставлять в стороне от духовного пути травмы, эмоциональную зависимость или первичную потребность в любви.
Мне часто доводилось видеть, как люди в своей попытке непривязанного служения отходили от своей собственной человечности и эмоциональности. Было больно наблюдать, как поддержание позиции непривязанности скрывало и сковывало их внутреннее стремление к положительному опыту в отношениях и близких узах.
Так как же нам примирить идеал непривязанности с потребностью в человеческой привязанности?
Хороший вопрос. Нам нужна большая перспектива, которая в состоянии распознать и включить в себя два различных направления развития человека - которые можно обозначить как рост и пробуждение, исцеление и просветление, становление подлинной человеческой личностью и выход за ее пределы вообще. Мы не просто люди, стремящиеся стать Буддами, но и при этом и Будды пробудившиеся в человеческой форме, обучающиеся тому, как стать настоящими людьми. И эти два направления развития могут обогащать друг друга в том случае, если мы придерживаемся перспективы, вклучающей в себя оба направления. Тогда мы не будем использовать наши представления об абсолютной истине для того, чтобы умалить относительную, личные чувства и потребность в отношениях. И хотя у личных чувств и потребностей может и не быть твердого основания или окончательной реальности, отбрасывание их в сторону может с большой долей вероятности привести к серьезным психологическим проблемам.
Великий парадокс как быть одновременно и Буддой и человеком заключается в том, как быть одновременно зависимым и не зависимым. Одна наша часть полностью зависит во всем от людей - от еды и одежды, до любви, отношений, вдохновения и помощи в развитии. Одновременно наша природа Будды не зависима - то есть является абсолютной истиной, но не таково наше человеческое воплощение, то есть относительная истина.
Получается, что мы можем быть одновременно и привязанными и непривязанными?
Да. Непривязанность - это учение о нашей конечной природе. Но при этом всем, для того, чтобы вырасти в здорового человека, нам необходима базовая безопасная привязанность в положительном, психологическом смысле, означающая близкие эмоциональные узы с другими людьми, которые способствуют благополучию и устойчивым отношениям. Как писал естествоиспытатель Джио Мур:"Как только мы пытаемся подобрать что-либо само по себе,так сразу обнаруживаем,что оно связано тысячами невидимых нитей, которые нельзя разорвать, со всем во Вселенной". Кисть не может действовать не будучи прикрепленной к руке - это ее привязанность к руке в положительном смысле. Мы все взаимосвязаны, взаимопереплетены и взаимозависимы со всем в этой Вселенной. На человеческом уровне нам не избежать чувства привязанности к тем людям, с которыми мы близки.
Поэтому совершенно естественно глубоко горевать в случае утраты близкого нам человека. Помню тот случай, что когда Чогьям Трунгпа Римпоче участвовал в поминальной церемонии по своему другу Шунруи Судзуки, то громко плакал и всхлипывал. Он осознавал свою близкую связь с Судзуки Роси и прекрасно, что смог выразить свои чувства подобным образом.
Поскольку мы не можем избежать некоторых привязаностей с другими людьми, возникает простой вопрос:
"В какую привязанность мы вовлечены? В здоровую или нездоровую?"
Нездоровой в психологическом плане является небезопасная привязанность, так как она ведет к страху близкого личного контакта или же одержимости ими. Интересно то, что люди, выросшие в безопасной привязанности более доверчивы, что делает менее вероятным их "цепляние" за других людей. Возможно это является тем, что можно обозначить как "непривязанная привязанность".
К сожалению, очень легко спутать непривязанность с избеганием привязанности. Избегание привязывает точно также - это не свобода от привязанности. Это другая форма цепляния - цепляние за отрицание своей потребности в человеческой привязанности, недоверию к тому, что любовь может быть надежной.
То есть - избегание потребности в привязанности - это форма привязанности?
Да. В области психологии развития существует теория привязанности, в которой одной из форм небезопасной привязанности является " избегание привязанности". Избегание привязанности развивается у тех детей, чьи родители постоянно эмоционально недоступны. Эти дети учатся заботится о себе сами и им ничего не нужно от других людей. Это их адаптивная стратегия, она разумна и полезна. Очевидно, что если ваша потребность не находит удовлетворения, поддержки и принятия, то ее очень болезненно переживать. Гораздо легче отвернуться и начать делать-все-сам.
Что происходит в сангхе, если большинство ее участников избегает привязанности?
Этот тип людей обычно пренебрегает потребностями других людей, точно также, как пренебрегает своими собственными потребностями.
Может ли это приводить к проблемам отношений в наших сообществах?
Определенно. Поскольку это позволяет людям не уважать чувства и потребности других людей. Не удивительно, что "потребности и желания" часто превращаются в ругательные слова в духовных сообществах.
Люди не чувствуют себя в праве говорить о своих желаниях?
Правильно. Вы не можете сказать чего хотите, поскольку вас посчитают человеком с желаниями и потребностями. А вы стараетесь быть непривязанным. Это все подобно тому, как незрелый плод старается оторваться от ветки, вместо того, чтобы дозреть и вырасти. Созрев он упадет сам, естественным образом и даст плоды.
Когда наша духовная практика уводит нас в сторону от человеческого развития, мы не полностью созреваем. Наша практика при этом может быть зрелой, а наша жизнь - нет. И есть определенный момент, в котором этот разрыв становится очень болезненным.
Так вы говорите о том, что "ловушки духовности" не только портят нашу практику Дхармы, но еще и препятствуют нашему росту в целостных, интегрированных людей?
Да. Одним из способов подобной блокировки является превращение духовных учений в предписания о том, что необходимо делать, что необходимо говорить, как думать и что чувствовать. Тогда ваша духовная практика приводит к развитию духовного суперэго - голосу, нашептывающему как "следует и должно" в вашем уме. Это - огромное препятствие к росту, поскольку подпитывает чувство неполноценности.
Один из индийских учителей, Свами Праджняпад, чьими работами я восхищаюсь, сказал:"Идеализм - акт насилия". Попытка жить идеально, вместо того, чтобы жить аутентично, способна превратиться во внутреннюю форму насилия, которая расщепит вас надвое и восстановит одну часть против другой. Когда мы используем духовную практику чтобы быть "хорошим" и отрезаем от себя все недостатки, то очень часто начинаем против них крестовые походы.
Каковы последствия игнорирования своих чувств?
С моей точки зрения, как экзистенциального психолога, чувства - форма интеллекта. Это телесный: прямой, холистичный, интуитивный способ познания, который очень корректен и настроен. В отличие от эмоциональности, которая реактивна, чувства позволяют нам пройти внутрь и связаться с тем, кто мы есть на самом деле. К несчастью, традиционный буддизм не проводит четкого разграничения между эмоциями и чувствами, поэтому их часто объединяют в нем в нечто эгоистичное, которое и стараются преодолеть.
Какие средства или методы вы считаете наиболее эффективными для работы с трудными чувствами и проблемами отношений?
Я разработал процесс, который назвал "безусловным присутствием", который позволяет войти во взаимодействие, открыть и даже сдаться всему тому, что мы переживаем. Во время этого процесса я помогаю людям проникнуть глубоко в переживаемый ими опыт и постепенно открыть самих себя, шаг за шагом. Я называю это "отслеживанием и распаковкой". Вы отслеживаете процесс тех переживаний, которые происходят, внимательно за ними следуя, смотря куда они ведут. И вы обнаруживаете убеждения, отождествления и чувства, которые до этого неосознавали, но которые оказывали влияние на все переживаемое вами. Когда мы привносим осознание в наш опыт, оно подобно размотке спутанного клубка: различные узлы постепенно распутываются один за другим.
В результате мы обнаруживаем, что в состоянии находится в тех местах самих себя, в которых мы либо отсутствовали, либо которые вообще исключили из своего опыта. Мы развиваем истинную, внутреннюю сонастройку с самими собой через контакты с теми частями, которые нуждаются в нашей помощи. А это, в свою очередь, может нам помочь более легко относится и к другим людям.
Я установил, что когда люди занимаются и психологической и медитационной практикой, эти два подхода взаимовыгодно и синергически дополняют друг друга. Вместе они обеспечивают тот путь, который включает и рост и пробуждение. Иногда один подход годится для ситуации, а иногда другой.
А каким образом в подобном подходе участвует фактор сострадания?
Слово сострадание буквально означает "сочувствие". У вас не может быть сострадания, пока вы не научитесь чувствовать то, что вы чувствуете. Открытость к чувствам приводит к определенной нежности и уязвимости, тому, что Трунгпа Римпоче определял как "точку мягкости". Именно она - основа бодхичитты (добросердечности).
Это - уязвимость?
Да. Это - признак того, что человек близко подошел к добросердечности. Иногда мягкость быть достаточно унизительной. Даже если мы десятилетиями занимаемся духовными практиками, то все еще можем считать все возникающие чувства вместилищем скорби и беспомощности. Но если мы признаем эти чувства и открываемся им со всей обнаженностью, то начинаем движение к большей открытости, в сторону нашей человечности. Мы созреваем и вырастаем в настоящих людей через обучение и нахождение пространства для всего спектра переживаний, с которыми сталкиваемся в жизни.
Что может помочь нашим общинам развить большую прозрачность в отношении чувств и наладить коммуникацию?
Нам необходимо работать над отношениями. В настоящий момент я рассматриваю отношения передовым краем эволюции. Это та сфера, в которой труднее всего сохранять осознанность и пробужденность.
Для начала, хорошо было бы признать тот факт, что духовные общины подвержены той же самой групповой динамике, что и остальные группы людей. Люди в группах неизбежно вызывают друг у друга определенные реакции, а зачастую и травмы отношений. Очень важно понимать, что все, на что мы реагируем в других людях, мы не признаем в самих себе. Ясное понимание этого поможет нам работать с проблемами коммуникации в общинах.
Получается, что помимо духовной практики нам необходима еще и собственная личностная работа?
Возможно нам необходимо разработать несколько простых практик для сообществ, чтобы помочь их участникам работать с психологическим материалом. Нам также необходимо научиться относится друг к другу с уважением и исходя из опыта настоящего времени, а не повторяя как попугаи наставления учений о том, что делать, думать, переживать и чувствовать.
Необходимо присутствие того, что Тхить Нать Хань называет "глубоким вслушиванием" - основанном на нашем опыте прислушиваться и к своим личным переживаниям. Сонастроенное слушание - своего рода священная деятельность. Форма сдачи, получения и отпускания. Его необходимо признавать как часть нашей духовной работы.
Тхить Нать Хань сказал, что:"Любовь - это умение слушать".
Да. Нам также необходимо развивать огромную терпимость и восприятие различных личностных стилей воплощения дхармы. В противном случае, если настаивать на одной единственной дхарме для всех, то мы будем обречены на бесконечную конкуренцию и соревнование за то, чье учение лучше, а чей святой - святее. Мы все уважаем дхарму, но у каждого из нас свои способы ее выражения и воплощения. Да здравствуют различия, это - прекрасно. Нам предстоит длительный путь снижения накала страстей между общинами через уважение индивидуальных различий.
И последний вопрос о привязанности в отношениях. Вы говорите о том, что для настоящей непривязанности для начала необходима привязанность?
Непривязанность - продвинутое учение в понятиях эволюции человека. Я предполагаю, что для настоящей непривязанности первоначально необходимы удовлетворительные человеческие привязанности. В противном случае, тот кто страдает от небезопасной привязанности, скорее всего спутает непривязанность с поведением избегания. Привязанность пугает, страшит и угрожает людей склонных к избеганию. Исцеление в таких случаях состоит в том, чтобы развить способность почувствовать свою потребность в человеческих узах, а не обходить их с помощью духовности. Как только это произойдет, в непривязанности появится хоть какой-то смысл.
Ныне покойный мастер Дзогчен Чагдуд Тулку сделал интересное заявление о взаимоотношении между привязанностью и непривязанностью. Он сказал:
"Меня спрашивают о том, есть ли у лам привязанности? Я не знаю, что отвечают на этот вопрос другие ламы, но за себя скажу: Да. Я воспринимаю, что у меня, моих учеников, семьи, страны нет никакой присущей им реальности... И при этом я глубоко к ним привязан. Я воспринимаю и то, что у этой моей привязанности тоже нет никакой реальности. Но ведь я не могу отрицать само ее переживание!"
Я считаю эту фразу очень красивой формулировкой непривязанной привязанности.