Гл. 15. ЗАКАТ КОММУНИЗМА
Украла обезьяна - Горилла у владельца хрупкую нежнейшую скрипку. Вскарабкалась на самую верхушку дерева и, скроив сентиментальную рожу, принялась играть на ней.Дикие ушираздирающие звуки полились из-под смычка, зажатого в огромной косматой лапе.
- Гм, как будто не то, - подумала, морщась, Горилла. - Надо подтянуть струны.Подтянула. Еще энергичнее обрушился смычок на звенящие, стонущие струны и еще ужаснее заскрипела, застонала скрипка.
- Постой же ты, дрянь этакая, - заскрежетала зубами Горилла. - Я тебя еще подтяну так, что ты...И выставив вперед звериную нижнюю челюсть, так подтянула, что...Тр-рах. Лопнули сразу все четыре струны - да как брызнут по выпученным обезьяниным глазам. Залилась кровью ослепшая обезьянья харя и тяжело свалилась с высокого дерева бесформенная изуродованная туша.
Зацвела сразу святая Русь, зажурчали потоки, покрылись могучие деревья тяжелыми плодами. Не алый мак зацвел на лугах, то пестрели внизу красные звезды на безжизненных изуродованных телах, то алая - обезьянья кровь хлынула и разлилась широким потоком, не яблоками, не грушами украсились пышные сады, то странные плоды повисли на деревьях, длинные, страшные, с высунутыми языками.
Бешено хлестнули натянутые струны русские по обезьяньим глазам - бешено рассчитывалась кроткая многотерпеливая страна с горе-музыкантами, колыхала огненная ненависть из края в край, из конца в конец, пока не выжгла все, как пламя выжигает сухую, лишенную соков траву...
Лето 2025 года наступило дождливое - будто смыть хотело небо все следы прошлого.
Пенсионер Никита пошел в лес по грибы... Далеко забрел в самую глубь чащи, и уже доверху полон был его кузов желтыми и белыми пахучими грибами.Вдруг зашевелился перед ним куст чертополоха и выскочило оттуда лохматое, волосатое дикое существо. Закривлялось, заломалось и прорычало:
- Стой, соглашатель. В качестве наркома продкома реквизирую у тебя это сырье для Внешторга.
Вгляделся Никита ближе в лохматое, волосатое чудовище, - ахнул:
- Господи, Владычица Небесная! Никак большевик? Во брат, штуку пымал. Отведу внукам, ныхай поиграют.
Схватил за руку наркома продкома - потащил.
- Да как же ты, голова твоя горькая, уцелел? Неужто же все время под чертополохом прятался... Ну и ну.
- Долой шкурников, - вяло пробормотал нарком-продком. - Все на красный фронт.
- Ау, брат, твой красный фронт, - засмеялся Никита, - кончал базар.
- Товарищ! Ввиду того, что мировая революция не за горами...
- Во-во! Оно самое! Да ты не кусайся, дьявол! А то я тебя так кусну, что черти посыпятся. Худущий, хлипкий, плевком тебя перешибить, а туда же норовит - зубами за ногу.
- Я сторонник активной политики, - пробормотал нарком-продком и тут же стащил из кузовка гриб.
- Да неужто ж сырьем будешь жрать? - удивился Никита. - Ведь подохнешь. Ну, вот мы и пришли. Эй! Володя, Соня! Большевика внизу пымал.
Послышался топот детских ножек и радостный визг.
На веранду, где хозяйка усадьбы варила варенье, ворвались с шумом и грохотом дети и, прерывающимися от волнения голосами, защебетали:
- Мамочка... Там .. Большевика поймали... В лесу. Ей-Богу! Косматый такой...
Аркадий Аверченко: Рай на зеле