Коллективисты ли русские
Есть миф о том, что русские склонны к коллективизму. Под коллективизмом понимают доктрину или иную социальную установку, делающую упор на важность и ценность коллектива.
Проект «Европейское социальное исследование» в 2002-2019 году собирал данные по 32 европейским странам, в том числе по России. Всего было 9 волн исследований, последняя из которых проходила в 2018-2019 годах. В 7 последних "волнах" Россия участвовала. Подход к ценностям, который используется в этой работе, разработан израильским ученым Шаломом Шварцем.
В рамках модели выделяют группу показателей два из которых называются «ценностными осями». Первая из этих осей противопоставляет Открытость к изменениям - Сохранению стабильности. Вторая противопоставляет: Заботу о людях и природе (помощь окружающим, равный подход к людям вне зависимости от их богатства и статуса, терпимость, сохранение природы) - Следованию личному интересу (стремлению к личному успеху, материальному достатку и власти).
На первой оси Россия предсказуемо оказывается среди стран граждане которых опасаются перемен и стремятся к стабильности. По этому показателю мы далеко опережаем страны запада.
На второй оси Россия, как оказалось, демонстрирует крайне высокую приверженностью ценностям "следования личному интересу". Это значит, что не соборность и коллективизм, о которых без конца говорят и пишут, а ровно наоборот: личный успех, богатство и власть - это те ценности, по которым мы лидируем в Европе. У русских почти самая высокая в Европе приверженность индивидуалистическим ценностям. Что касается ценностей альтруизма и солидарности, то места, где они выражены очень сильно, - это Скандинавия и Западная Европа, а вовсе не бывшие социалистический блок.
Всё это вполне объяснимо. В конце 80-х сердца очень многих требовали перемен, но последние оказались чрезмерно болезненными и разочаровывающими, поэтому контуженные 1990-ми поколения боятся повторения травматичного опыта, предпочитая стабильность любой ценой. В то же время за 70 лет советской власти общество перекормили коллективизмом до тошноты, а в 1990-е наступила аномия, то есть состояние общества при дезорганизации социальных норм и институтов, неопределённости и нестабильности условий человеческого бытия, расхождении между провозглашаемыми обществом целями и доступностью для массы людей законных средств их достижения. Всё это сопровождалось вакханалией убийств, бесчинств и грабежей. Неудивительно, что в итоге мы получили кризис доверия между гражданами, надежду только на себя и следование только своим личным интересам.
Проект «Европейское социальное исследование» в 2002-2019 году собирал данные по 32 европейским странам, в том числе по России. Всего было 9 волн исследований, последняя из которых проходила в 2018-2019 годах. В 7 последних "волнах" Россия участвовала. Подход к ценностям, который используется в этой работе, разработан израильским ученым Шаломом Шварцем.
В рамках модели выделяют группу показателей два из которых называются «ценностными осями». Первая из этих осей противопоставляет Открытость к изменениям - Сохранению стабильности. Вторая противопоставляет: Заботу о людях и природе (помощь окружающим, равный подход к людям вне зависимости от их богатства и статуса, терпимость, сохранение природы) - Следованию личному интересу (стремлению к личному успеху, материальному достатку и власти).
На первой оси Россия предсказуемо оказывается среди стран граждане которых опасаются перемен и стремятся к стабильности. По этому показателю мы далеко опережаем страны запада.
На второй оси Россия, как оказалось, демонстрирует крайне высокую приверженностью ценностям "следования личному интересу". Это значит, что не соборность и коллективизм, о которых без конца говорят и пишут, а ровно наоборот: личный успех, богатство и власть - это те ценности, по которым мы лидируем в Европе. У русских почти самая высокая в Европе приверженность индивидуалистическим ценностям. Что касается ценностей альтруизма и солидарности, то места, где они выражены очень сильно, - это Скандинавия и Западная Европа, а вовсе не бывшие социалистический блок.
Всё это вполне объяснимо. В конце 80-х сердца очень многих требовали перемен, но последние оказались чрезмерно болезненными и разочаровывающими, поэтому контуженные 1990-ми поколения боятся повторения травматичного опыта, предпочитая стабильность любой ценой. В то же время за 70 лет советской власти общество перекормили коллективизмом до тошноты, а в 1990-е наступила аномия, то есть состояние общества при дезорганизации социальных норм и институтов, неопределённости и нестабильности условий человеческого бытия, расхождении между провозглашаемыми обществом целями и доступностью для массы людей законных средств их достижения. Всё это сопровождалось вакханалией убийств, бесчинств и грабежей. Неудивительно, что в итоге мы получили кризис доверия между гражданами, надежду только на себя и следование только своим личным интересам.