С мексиканцами не соскучишься!
В этом Мексиканском городе мы с М всегда останавливались в нашей любимой гостинице, где мы всех давно уже знаем и с менеджером которой я хорошо подружилась. Но в этот раз меня уговорили попробовать другую гостинцу, которая расположена совсем недалеко, буквально за углом. Она оказалась совсем неплохой, чистой, уютной, так что я не разочаровалась. Кроме того, любое новое место всегда связано с новыми впечатлениями.
Сначала мы остановились в этой гостинице на пару дней, потом съездили в другой город и вернулись опять. Поскольку мы собирались остаться здесь на несколько недель, то решили попросить хорошую цену. Гостиница частная, из тех, где любой клерк может оказаться вовсе не клерком, а владельцем. Невысокий коренастый мексиканец сказал нам, что должен посоветоваться с боcсом. Боcсом оказался длинный худощавый белый. Как я потом узнала, он живет тут же рядом, и в тот раз, видимо, спустился вниз, чтобы обсудить возможность снижения нашей платы. Было очень интересно наблюдать: худощавый босс и коренастый клерк отошли в сторонку, склонили головы как голубки и тихо посекретничали, вслед за чем последний объявил нам цену, которую мы, хоть и нехотя, но приняли.
Гостиница небольшая, в ней три этажа, аккуратный бассейн на крыше и шикарная зелень в узком, как коридор, дворике. На ночь массивная уличная дверь запирается на замок, и через окна маленького офиса дежурный клерк может следить за тем, что происходит по обе стороны ворот. Ночью здесь обычно дежурит пожилой мексиканец, и вчера ему удалось втянуть меня в длинный разговор. Я слушала его и думала о том, что впервые, кажется, вот так подробно слушаю байки человека, который вырос и всю жизнь прожил в стране и культуре, я бы даже сказала, в некотором роде ортогональной той, к которой я привыкла.
Начал он с какой-то незначительной темы, одной из тех, которых хватает не больше, чем на пару минут вежливого разговора, но уже после пяти минут беседы стало понятно, что "Остапа понесло". Стоило ему упомянуть о том, что он не любит беспокоить босса по пустякам, как разговор перешел от больной поясницы несчастного босса к его собственным приключениям с той же самой проблемой. Он объяснил мне причины болезни и методы ее предотвращения, рассказал о замечательном враче-исцелителе и о шикарном госпитале, пациенты которого, богачи такие, что вам и не снилось, запросто выписывают чеки на миллионы для модного современного оборудования. Но и ему самому тоже оплатить медицинский счет не стоило никакого труда, поскольку получал он не только зарплату, но еще и дополнительные бонусы каждые две недели... Как ни странно, он оказался довольно интересным собеседником, но дело было не в том, о чем он рассказывал, а в том КАК. Он как бы нечаянно скакал с темы на тему, но в то же время в нем чувствовался и артист, и режиссер одновременно. Больше всего мне понравился, конечно же, байки о его семье. Я слушала и думала о том, что его родители, наверно, жили еще при мексиканском царе Горохе, и -- эх! -- мне бы съездить в те времена, вот было бы интересно!
Родители его никогда друг другу не противоречили, не смотря на то, что отец обладал горячим нравом. Сестры никогда не были замужем и живут теперь вдвоем в огромном доме, оставшемся от родителей. Стены дома сделаны из камня, название которого я забыла, а размер двора раза в три больше гостиничного. Однажды, когда его самого укусила пчела, он явился в дом к своей матери и попросил разрешения принять срочный душ. Эта сложная ситуация каким-то образом привела к тому, что мать отправилась в путешествие через их огромный двор и попросила отца освободить душевую для сына, в результате чего последний увидел (наверное, впервые) родителя полуодетым и очень удивился тому, что в незагорелых местах кожа отца оказалась по-настоящему белой. На искренний возглас сына, отец отреагировал довольно бурно: конечно, же я белый, а ты что думал! Таким образом и еще из каких-то случайных наблюдений сын впоследствии сделал вывод о том, что отец его являлся неявным расистом. Но когда об этом зашел разговор в семье, сестры дружно воспротивились этой "ужасной" теме как таковой, а мать, наоборот, задумалась и вспомнила смутную историю из молодости, которая косвенно подтверждала подозрения сына. Однажды, когда она была замужем без году неделя, шла она по улице с двумя сестрами своего молодого мужа, и те показали ей очень красивую девушку из местных индейцев. (Узкая талия и бедра "как надо") Вроде бы ее обе сестры пророчили своему брату в жены, но он отказался. Таким образом, мать моего собеседника получила косвенное подтверждение того, что, наверняка, муж ее был-таки расистом, иначе не стал бы "брезговать" такой красавицей.
В этом месте мне удалось разбавить его монолог. Я рассказала ему о случае расисткого отношения в моей семье, а поскольку речь шла о смешении двух рас, то мне пришлось задеть историю России конца восемнадцатого века. Объяснять, однако, многого не пришлось. Мой собеседник быстро ухватил самую суть, упомянул Екатерину II и намекнул на общие знания истории моей страны. Мне только оставалось изложить несколько подробностей про одного из моих родственников, который отказывался общаться с сыном из-за того, что тот женился на полунемке-полуказашке, но много лет спустя все-таки извинился, и в последние годы своей жизни наслаждался дружбой с младшем сыном. "Извинился?! Неужели?" -- мексиканец очень этому удивился. В его семье было иначе; отец прицепился к другому сыну: белая ли у него невеста, а брат моего собеседника заартачился, отказываясь отвечать. Вопрос решился сам собой, поскольку девушка оказалась-таки белой. Здесь, видимо, стоит добавить, что понятие "белое" у нас и у них может быть немного разным. Кожа моего собеседника была не слишком темной, но в приятном и умном лице явно отражались явные черты одной из местных народностей.
Для того, чтобы добавить в разговор контраста, я ухитрилась вставить две копейки про местных бабочек, которых видела совсем недавно на обочине дороги. Они вились над лужей яркими облачками, спускались вниз, к воде, и образовывали группы. Некоторое время насекомые смешивались, примеряясь, куда приземлиться, но через несколько минут разобрались, и у каждого цвета определился свой собственный "пляж". В одной части лужи собрались ярко-желтые, в другой -- салатовые, а в третьей -- коричневые. Насекомые -- расисты тоже, сообщила я свой вывод собеседнику, надеясь услышать в ответ что-нибудь интересное философское, ага.
Но мой новый мексиканский друг пропустил замечательные наблюдения мимо ушей и продолжил рассуждения о своем отце, привел его высказывание о том, что статус мужчинам придает женитьба на белых женщинах, поскольку манеры у них, конечно, гораздо лучше. А затем перескочил на тему уважения к женщинам вообще и защиты их от деспотичных мужей, сообщил мне, что ему не раз приходилось пользоваться кулаком, выступая в роли покровителя чужой слабой половины, вслед за чем я услышала пару историй о защите нищих пьянчуг от беспредела мексиканской полиции и заодно еще об успешном перевоспитании отдельных представителей наркобизнеса.
Дело кончилось тем, что мне стало все труднее и труднее бороться со усталостью. Мексиканец заметил мои намеки, закруглился, и я вернулась в свой номер.