οδός*
Чтобы немного разбавить кисловатую атмосферу последних недель расскажу одну историю, приключившуюся со мной накануне Нового года.
Ехать к Маше в Иваново, чтобы отпраздновать Новый год, я решила с помощью сервиса bla-bla-car. На удобное мне время был всего один водитель 29-ти лет с ником Динос. "Динос значит Дима" - разумно предположила я, не придав этому обстоятельству ровно никакого значения. Мы с ним быстро списались и договорились поехать в Иваново вместе и с еще одной девушкой.
Когда я поздним вечером с небольшим опозданием прибыла к месту встречи, второго пассажира еще не было на месте, из-за чего я села вперед, рядом с водителем.
- Здравствуйте, я Динос, - представился темноглазый и темноволосый худощавый молодой человек.
- Лия, очень приятно.
Он посмотрел на меня искоса и спросил, откуда я. Я ответила, что из Казани, республики Татарстан, что я татарка.
- То есть мусульманка?
- Да нет, то есть да, - я оъяснила ему специфику своего положения, что хотя татары в основном своем, как и турки, мусульмане, я крещена в православии.
Услышав это, он улыбнулся. Тогда я тоже спросила его, откуда он. Его улыбка стала еще шире, он ответил:
- Для меня это очень сложный вопрос: откуда я. Вообще я грек. Но родился в Грузии. Потом мы несколько лет жили в России, на Кубани. А в Грецию вернулись, когда я уже учился в средней школе. Там наш дом - в Салониках. А после школы несколько лет служил на Кипре. Когда я вернулся домой, грянул кризис. И сначала мой отец, а потом и я перебрались для заработка в Россию. Тут в Москве я уже 3 года, - ответил он, поежившись.
Я похвалила его русский язык, сказала, что у меня даже и мысли не было, что он иностранец, думала, что его зовут Димой.
Он снова улыбнулся:
- Динос - это сокращенное от Константинос.
Мы разговорились. Я рассказала про свою жизнь в Москве, он про свою. Образование в Греции он получил только среднее профессиональное, связанное со строительством. В этом году он собирался поступать на вечернее в МИСИ на инженера-архитектора, но из-за разности написания его фамилии в аттестате и русском виде на жительство его документы не приняли. Однако он не отчаивается, собирается выправить документы через нотариуса и поступать в следующем семестре, ибо эллинская тяга к прекрасному в нем очень сильна и времени у него еще навалом, никто из страны его пока не гонит.
Когда я упомянула, что преподаю школьникам русскую литературу, я поинтересовалась у него, читал ли он что-нибудь из русской классики: Пушкина, Достоевского? Оказалось, что нет, не читал. Также потом оказалось, что и из греков он тоже ничего не читал, и при каждом упомянутом мною имени: Эсхил, Софокл, Эврипид, Сапфо, Аристофан (правда я назвала там немало и латинских авторов, так как на первом курсе я читала их всех вперемежку) его удивление росло все больше и больше.
Потом я спросила Диноса, как получилось, что он родился в Грузии и только во взрослом возрасте перебрался в Грецию. Оказалось, что его семья из тех греков, которые в 1821 году при захвате турками имигрировали из страны. Поговорили про греческую революцию. Я рассказала, что помнила, про участие нашей страны в освобождении Греции, упомянула имя Байрона, погибшего на их баррикадах.
- Кто это? - спросил Динос.
- Ну как, лорд Байрон - один из известнейших английских поэтов, наверное, второй или третий после Шекспира и Мильтона! Он оказал огромное влияние на европейскую литературу начала 19-го века, на Пушкина, Лермонтова, который писал про себя, что "я не Байрон, я другой, еще неведомый избранник". Байрон фактически знаменовал собой романтизм и в литературе, и в жизни, и его участие в греческом восстание - тому подтверждение. Я думала, что Байрон должен быть кем-то вроде национального героя в вашей стране.
- Возможно, я не знаю. А что такое романтизм, о котором ты сейчас сказала? - спросил Динос.
Тут пришло мое время открыть рот от удивления.
- Может, стоит рассказать тебе историю всей западноевропейской литературы от античности до современности? - спросила я с издевкой.
- Слушай, это было бы очень интересно. Расскажи! - ответил Динос, крутя баранку.
В общем, когда я в 2 ночи, прибыв к Маше домой, сказала, что я полночи рассказывала греку про античную, средневековую литературу, ренессанс и классицизм (романтизма я успела только бегло коснуться), это была чистая правда. Кроме того, я вполне исполнила роль Шехерезады, поскольку, в то время как другая девушка спокойно прикорнула на заднем сидении, я говорила и говорила, говорила и говорила, так что бедному греку, следовавшему через Иваново дальше в Кинешму, пришлось сильно сойти с маршрута и отвезти сначала первую девушку, а потом и меня (дворами-дворами, по пояс заметенными снегом) прямо к Машиному дому.
- Αντίο, - сказал он мне на прощание. - Я не спросил, ты греческий случайно не знаешь?
- Только латынь немного, мы учили ее на первом курсе. А греческий, по крайней мере древнегреческий знает моя подруга, к которой ты меня сейчас привез.
Я выпрыгнула из машины и помахала ему вслед. Он поехал дальше в Кинешму, а я побежала, дико усталая, но довольная, к белому забору Машиного дома.
*οδός (греч.) - дорога, путь
Ехать к Маше в Иваново, чтобы отпраздновать Новый год, я решила с помощью сервиса bla-bla-car. На удобное мне время был всего один водитель 29-ти лет с ником Динос. "Динос значит Дима" - разумно предположила я, не придав этому обстоятельству ровно никакого значения. Мы с ним быстро списались и договорились поехать в Иваново вместе и с еще одной девушкой.
Когда я поздним вечером с небольшим опозданием прибыла к месту встречи, второго пассажира еще не было на месте, из-за чего я села вперед, рядом с водителем.
- Здравствуйте, я Динос, - представился темноглазый и темноволосый худощавый молодой человек.
- Лия, очень приятно.
Он посмотрел на меня искоса и спросил, откуда я. Я ответила, что из Казани, республики Татарстан, что я татарка.
- То есть мусульманка?
- Да нет, то есть да, - я оъяснила ему специфику своего положения, что хотя татары в основном своем, как и турки, мусульмане, я крещена в православии.
Услышав это, он улыбнулся. Тогда я тоже спросила его, откуда он. Его улыбка стала еще шире, он ответил:
- Для меня это очень сложный вопрос: откуда я. Вообще я грек. Но родился в Грузии. Потом мы несколько лет жили в России, на Кубани. А в Грецию вернулись, когда я уже учился в средней школе. Там наш дом - в Салониках. А после школы несколько лет служил на Кипре. Когда я вернулся домой, грянул кризис. И сначала мой отец, а потом и я перебрались для заработка в Россию. Тут в Москве я уже 3 года, - ответил он, поежившись.
Я похвалила его русский язык, сказала, что у меня даже и мысли не было, что он иностранец, думала, что его зовут Димой.
Он снова улыбнулся:
- Динос - это сокращенное от Константинос.
Мы разговорились. Я рассказала про свою жизнь в Москве, он про свою. Образование в Греции он получил только среднее профессиональное, связанное со строительством. В этом году он собирался поступать на вечернее в МИСИ на инженера-архитектора, но из-за разности написания его фамилии в аттестате и русском виде на жительство его документы не приняли. Однако он не отчаивается, собирается выправить документы через нотариуса и поступать в следующем семестре, ибо эллинская тяга к прекрасному в нем очень сильна и времени у него еще навалом, никто из страны его пока не гонит.
Когда я упомянула, что преподаю школьникам русскую литературу, я поинтересовалась у него, читал ли он что-нибудь из русской классики: Пушкина, Достоевского? Оказалось, что нет, не читал. Также потом оказалось, что и из греков он тоже ничего не читал, и при каждом упомянутом мною имени: Эсхил, Софокл, Эврипид, Сапфо, Аристофан (правда я назвала там немало и латинских авторов, так как на первом курсе я читала их всех вперемежку) его удивление росло все больше и больше.
Потом я спросила Диноса, как получилось, что он родился в Грузии и только во взрослом возрасте перебрался в Грецию. Оказалось, что его семья из тех греков, которые в 1821 году при захвате турками имигрировали из страны. Поговорили про греческую революцию. Я рассказала, что помнила, про участие нашей страны в освобождении Греции, упомянула имя Байрона, погибшего на их баррикадах.
- Кто это? - спросил Динос.
- Ну как, лорд Байрон - один из известнейших английских поэтов, наверное, второй или третий после Шекспира и Мильтона! Он оказал огромное влияние на европейскую литературу начала 19-го века, на Пушкина, Лермонтова, который писал про себя, что "я не Байрон, я другой, еще неведомый избранник". Байрон фактически знаменовал собой романтизм и в литературе, и в жизни, и его участие в греческом восстание - тому подтверждение. Я думала, что Байрон должен быть кем-то вроде национального героя в вашей стране.
- Возможно, я не знаю. А что такое романтизм, о котором ты сейчас сказала? - спросил Динос.
Тут пришло мое время открыть рот от удивления.
- Может, стоит рассказать тебе историю всей западноевропейской литературы от античности до современности? - спросила я с издевкой.
- Слушай, это было бы очень интересно. Расскажи! - ответил Динос, крутя баранку.
В общем, когда я в 2 ночи, прибыв к Маше домой, сказала, что я полночи рассказывала греку про античную, средневековую литературу, ренессанс и классицизм (романтизма я успела только бегло коснуться), это была чистая правда. Кроме того, я вполне исполнила роль Шехерезады, поскольку, в то время как другая девушка спокойно прикорнула на заднем сидении, я говорила и говорила, говорила и говорила, так что бедному греку, следовавшему через Иваново дальше в Кинешму, пришлось сильно сойти с маршрута и отвезти сначала первую девушку, а потом и меня (дворами-дворами, по пояс заметенными снегом) прямо к Машиному дому.
- Αντίο, - сказал он мне на прощание. - Я не спросил, ты греческий случайно не знаешь?
- Только латынь немного, мы учили ее на первом курсе. А греческий, по крайней мере древнегреческий знает моя подруга, к которой ты меня сейчас привез.
Я выпрыгнула из машины и помахала ему вслед. Он поехал дальше в Кинешму, а я побежала, дико усталая, но довольная, к белому забору Машиного дома.
*οδός (греч.) - дорога, путь