Фантош. Книга вторая.
Глава 21.
Тёмное пророчество.
Деревянная створа слетела с петель, описала дугу и, грохнувшись на паркетный пол, рассыпалась в прах, а в следующую секунду из дверного проёма вырвались клубы серого пара, словно двухметровый силач выгреб из ледника увесистый кусок льда и швырнул его прямиком в раскаленную печь. Правда, в отличие от настоящего пара, этот явно был магического происхождения, поскольку не веял жаром и не спешил заполонить собой всё пространство гостиной: остановился на пороге как ручной зверёк в ожидании команды дрессировщика.
Сильфы разом обнажили мечи, оттеснили Саттола и пленников к стене и выстроились перед ними живым щитом. Гедерика оказалась между Найлином и Теверель, но, к неудовольствию и удивлению последней, предпочла вцепиться в руку гнома, что красноречивей любых слов говорило: за своё короткое путешествие воспитанница изменилась очень и очень сильно, а, следовательно, ожидать от неё можно было чего угодно.
«А ведь Геда, скорее всего, который день не пьёт сдерживающий напиток, - с тревогой подумала мэтресса и тотчас осадила себя: - Нет! Не думать об этом!» Отвела глаза от взволнованного личика воспитанницы и посмотрела на Саттола:
- Вы знаете, кто к нам пожаловал?
- Понятия не имею.
Шанир старался настроиться на бейга, которому было поручено наблюдать за подступами к гостинице, но, хоть он и слышал его отрывистый каркающий голос, слов разобрать не мог, точно их стеной разделял шумный поток водопада. Тем временем сильфы придвинулись ближе друг к другу и в едином порыве выпалили на выдохе какую-то непонятную тарабарщину, силой древнего заклинания вызвав из ниоткуда мощный порыв ветра. Воздушный таран врезался в дверной проём, и серый туман вдруг заныл и заплакал, будто усталый, сломленный жизнью старик. По рыхлой поверхности пробежали золотистые искры-змейки, и движение прекратилось: клубящаяся дымка застыла и стала похожа на пыльное мутное зеркало, которое нерадивая хозяйка пару раз мазнула грязной влажной тряпкой, добавив к временной мути некрасивые толстые разводы.
Невнятный голос бейга смолк окончательно, и Саттол почувствовал себя крайне неуютно. Да, он был не один, рядом с ним находились десять умелых воинов-сильфов, но (Солнце знает!) что может случиться, если ситуация дойдёт до стычки? «Вокруг расплодилось слишком много противников: разведчики с опасной, как тысяча болотных гарпий, мэтрессой да ещё непонятный враг, притаившийся за портальной завесой. Сколько их там? Кто они?» Вопросы спокойствия не прибавляли.
«Наша семья всего в шаге от трона! Я не могу погибнуть сейчас, так и не узнав, станут ли Саттолы правящей династией Тирата!» Шанир резко вдохнул и выдохнул, раздувая ноздри, шагнул вперёд и положил ладонь на плечо командира сильфов. Тот послушно отступил в сторону, но одарил Саттола осуждающим взглядом, ибо предпочитал держать начальство в безопасности, дабы потом не отвечать перед ещё более высшим начальством.
- Всё хорошо, Гарго, если бы нас хотели убить - театральных пауз выдерживать не стали бы, - сухим, деловым тоном заметил Шанир и крикнул: - Эй, покажитесь! Объясните, зачем пришли и чего хотите! Вы хоть понимаете, где находитесь и кто перед вами?
- Ну, разумеется, господин Саттол, - прозвучал мелодичный голосок, и из зазеркалья выступила невысокая светловолосая женщина, красивая и хрупкая, точно фарфоровая статуэтка, с правильными, по-эльфийски тонкими чертами лица.
- Халика?! - Удивлению Найлина и Йолинеля не было предела.
Чувственные коралловые губы ликанки растянулись в улыбке, а в ясных зелёных глазах, взглянувших на разведчиков, плескалась насмешка.
- О, мальчики, какая неожиданная встреча! Вижу, вы так и норовите нырнуть в гущу событий. Или всё дело в бедняжке Гедерике? Влюбились в одну девушку? Бывает. Что ж, сочувствую. И Вам сочувствую, леди Теригорн, ибо выбор Вам предстоит не из лёгких - женихи-то, право слово, завидные. Не то, что покойный Дигнар, страхолюдина и увалень, в общем, медведь медведем! А тут красавцы, как на подбор. Но, смотрите, не тяните, а то мальчики передерутся. И, кстати, если хотите моё мнение знать, выбирайте гнома - и вид у него солидный, и то, что ответственный, крупными буквами на лице написано. Смекаешь?
Гедерика ошарашено кивнула, а Йоль и Най недоумённо переглянулись. Халика Бегон выглядела пугающе странно. Холщёвая блуза и полотняная тёмная юбка с широким поясом и плиссированным фартуком, подходящие скорее служанке, нежели супруге главы Совета. Распущенные волосы, у корней перехваченные неброским коричневым платком. И ни единого украшения. Но это полбеды. Вовсе не простая одежда и отсутствие столь любимых Халикой драгоценностей поразили напарников. Вызывающая поза, нездоровый румянец на щёках и лихорадочный, бешеный блеск в глазах - вот что озадачивало больше всего.
«Она словно в наркотическом опьянении пребывает», - глухо проговорил Йолинель.
«Однозначно! - поддержал друга Най и возмущённо добавил: - И мне хотелось бы знать, какой урод сделал такое с беременной женщиной?!»
«В том-то и дело, она…»
- Ай-ай-ай, мальчики, не стоит обсуждать даму в её присутствии. Я, между прочим, всё слышу. Могу и обидеться.
- Послушайте, леди Бегон, - начал было принц, но Халика остановила его взмахом руки:
- Позже, милый. Я не с тобой поговорить пришла. Хотя, честно скажу, ты мне ужасно симпатичен, правда… Нет-нет, хватит! Не сбивай меня с мысли, чаровник. - Телепатка хитро прищурилась, погрозила Йолинелю пальцем и обратилась к Шаниру: - Доброго утречка, господин Саттол, разрешите Вас поприветствовать и поздравить с долгожданной смертью Селнира Дестанаты. - Халика довольно хмыкнула, видимо сочтя собственные слова весьма остроумными, и продолжила: - Нас всех можно поздравить, ибо падение династии Дестаната принесёт в Иртан долгожданный мир. Вы согласны со мной?
- Возможно, - уклончиво произнёс Шанир и покосился за спину нежданной гостье, туда, где по-прежнему тускло мерцала зеркальная поверхность портала. На языке вертелось множество вопросов, но задавать их маг не рискнул, предпочитая подождать, послушать и, если повезёт, разобраться, что (Бейги всех раздери!) происходит в этой проклятой гостинице на окраине Исанты.
А вот Тель, всё это время с затаённой грустью разглядывающая светловолосую ликанку, молчать не стала.
- Я чувствую твою боль, Халика. Потеря ребёнка… - проникновенно вымолвила она, и красивое лицо госпожи Бегон исказилось от гнева.
- Он был чудовищем, монстром, способным разрушить наш мир! Само Солнце не допустило его рождения! - Телепатка гордо вскинула голову и с превосходством взглянула на Тель. В бледно-зелёных глазах плескалась непоколебимая, фанатичная уверенность в собственных словах. - Я бы никогда не уподобилась тебе, мэтресса. Растить и опекать чудовище - разве можно найти более презренное занятие? Тебе должно быть ужасно стыдно, особенно за то, что со своим заданием ты не справилась.
- Не говори того, чего не знаешь!
- О-о-о… я знаю. И гораздо больше, чем ты считаешь.
Ликанка на мгновение сомкнула веки, глубоко вздохнула, а когда вновь обратила свой взор на эльфийку, та невольно отшатнулась - глаза телепатки словно заледенели, превратились в два продолговатых куска холодного белого мрамора, испещрённых золотистыми, чёрными и розовыми прожилками.
- Что это с ней? - испуганно вскрикнула Гедерика, но её вопрос остался без ответа.
Сильфы плотнее придвинулись друг к другу и попятились, буквально впечатывая Шанира и пленников в стену. Воздух вспыхнул радужным светом - воины концентрировали мощь, готовясь нанести единый удар.
Халика лишь усмехнулась и подняла руки в примиряющем жесте:
- Что вы так перепугались, ребятишки? Я не собираюсь никого трогать. Мы просто поговорим.
- Великий лес… - прошептала Тель и мысленно проговорила самое сильное из известных защитных заклятий, прекрасно понимая, что это бесполезно.
Сейчас укрыться от взгляда телепатки не смог бы никто. То, что сотворили с бедной госпожой Бегон, было высшей степенью кощунства. Запретное заклинание, замешенное на крови убитого в утробе младенца, многократно усилило магический дар Халики и навсегда изменило её сущность. Теверель нервно сглотнула, не глядя поискала руку воспитанницы и сжала её тонкое запястье, потому что знала, каковым будет следующий шаг демоницы, сотворённой Орденом Солнца.
- Всё верно, госпожа Доро, - ухмыльнулась Халика.
Изящные пальцы чуть дрогнули, и всхлипывающая от ужаса Гедерика безвольно осела на пол. Лицо девушки расслабилось, дыхание стало ровным и глубоким.
- Пусть поспит, так всем будет лучше. Хрупкая психика подростка, да ещё наделенного нечистой кровью, может преподнести нам массу неприятных сюрпризов, а нам они не нужны. Не так ли, господин Саттол?
- Да уж, - пробормотал Шанир, - сюрпризов с меня на сегодня, и правда, достаточно.
- А теперь, наконец, поговорим. - Телепатка моргнула, возвращая глазам привычный вид, и улыбнулась, светло и доброжелательно, будто принимала в собственном доме долгожданных гостей. - Итак, правящая династия пала, и Тирату предстоит определиться с дальнейшей политикой. Полагаю, у Вас уже есть далекоидущие планы, уважаемый? Их-то я и намерена обсудить.
- От чьего лица Вы выступаете?
- Вот только не говорите, что до сих пор не поняли. С Вашими-то мозгами!
- И что хочет от меня госпожа Барбаника?
- Сотрудничества. Долгого и плодотворного. - Халика приосанилась. - Много лет Ликана вынуждено терпела унижения со стороны Тирата, ибо всеми силами пыталась предотвратить надвигающуюся катастрофу. Мы хотели жить в мире, но род Дестанаты упорно, шаг за шагом, подталкивал нас к войне. В конце концов, мы были вынуждены сначала разорвать отношения с Федерацией, а потом заключить так называемый мирный договор, по которому наши лучшие маги должны были выстлать своими телами дорогу к Картру, дабы сатрап мог потешить своё самолюбие и ещё больше раздуться от гордости, став правителем двух третей материка.
- Селнир мёртв.
- Да, я в курсе. Этот фантош, Оникс, очень интересный субъект. И невероятно талантливый маг. Было прекрасным решением воспользоваться им как карающим клинком. Мои аплодисменты, господин Шанир.
- Чего Вы хотите?
- Справедливости, разумеется.
Саттол с деланным изумлением изогнул бровь:
- Разве справедливость не восторжествовала? Селнир умер, договор аннулируется. Войны не будет, а, значит, Ликана может и впредь оставаться мирным государством.
- Этого мало. Нам нужна компенсация!
- За моральный ущерб?
- Не ерничайте, господин Саттол, Вы не в том положении.
Шанир нахмурился:
- Вы мне угрожаете?
- Вы меня вынуждаете. - Халика скрестила руки на груди, и её голос стал сухим и строгим, как у сердитой учительницы, перед которой стоит провинившийся ученик. - Я хочу, чтобы Вы уяснили себе: эту комнату Вы покинете либо сатрапом, либо покойником. Решайте сами!
Маг почувствовал дурноту. Впервые в жизни его в буквальном смысле загнали в угол. «Дать бой? Но кто знает, на что способна эта тварь, и сколько других тварей притаилось за перекрывшей выход завесой?»
- Вы ошиблись. Я не собирался становиться сатрапом. Мой отец…
- Расчищал место для своего старшего сына.
- Нет!
- Да!
- Нет!
- Зануда! - насмешливо бросила Халика и обернулась к двери: - Наш сатрап сомневается. Нужно это исправить.
Мутная поверхность портала покрылась рябью, точно гладь лесного озера легонько коснулся гуляка-ветер, а в следующий миг в комнату ввалился Саттол-старший собственной персоной. Растрёпанный, слегка помятый, в расстегнутом камзоле.
«Но живой!» Шанир облегченно вздохнул и тут же расстроено поджал губы: из заварушки, устроенной Орденом Солнца, ещё нужно было выбраться.
Тем временем Нигмар одёрнул камзол, слегка пригладил ладонями волосы и цепким взглядом обвёл комнату. Чуть задержал взгляд на Теверель, потом на спящей прямо на полу Гедерике и посмотрел на Шанира:
- Они уже озвучили свои требования?
- Нет.
- Тогда советую послушать. Ведут дамы себя не слишком порядочно, однако, если приложить усилие, их можно понять, - ровным тоном произнёс Нигмар, и Шанир усмехнулся про себя: когда отец произносил слова таким голосом, он абсолютно точно собирался отомстить, жёстко и беспощадно.
- Поживём - увидим. - Халика фыркнула и масленым голосом попросила: - А теперь, пожалуйста, расскажите своему сыну то, что рассказали нам.
Шанир вопросительно посмотрел на отца.
- Никакого секрета здесь нет. Я действительно хочу, чтобы следующим сатрапом стал ты.
- Но…
- Я привык находиться в тени и обеспечивать безопасность правителя. Меньше церемоний, больше свободы действий.
- А меня, выходит, в оковы власти запрёшь?
- Вот только не нужно разыгрывать из себя мученика. В твоём распоряжении будет целая империя. Уверен, ты найдёшь, чем возместить эти маленькие неудобства.
- Я не готов!
- Готов, я уверен.
- Стоп!
Халика раздражённо топнула ногой. По деревянному полу расползлась сеть мелких трещин, а люстра закачалась под потолком, будто внезапно решила стать маятником.
- Нечего делить шкуру не убитого медведя! - Ликанка осеклась, наморщила лоб, а потом захихикала: - То есть медведя-то конечно пристукнули, да только кому достанется его шкура - вопрос. Претендентов пруд пруди, но великая мать пожелала видеть на троне Тирата мага. Настоящего, полностью владеющего даром. И, мне кажется, стоит поспешить с этим вопросом, пока кто-нибудь не уместил свой зад на драгоценном престоле.
Шанир посмотрел на отца и, дождавшись его кивка, заявил:
- Я готов выслушать Ваши требования.
- Всё просто. Первым своим указом, господин сатрап, Вы аннулируете договор между нашими странами. Вы также откажетесь от войны с Федерацией, заключите мир и откроете её постоянное представительство в Исанте.
Халика сделала многозначительную паузу, и Саттол-младший согласно кивнул:
- Это не входит в разрез с интересами моей страны.
- Отлично, значит, по первым пунктам мы договорились. Теперь далее. Госпожа Барбаника желает, чтобы одна из ваших сестёр отправилась в Бершан и посвятила себя служению Солнцу.
- Но…
- Это разумная цена! - перебил сына Нигмар. - Саттолы почтут за честь отдать наше дитя под крыло великой матери Барбаники.
Шанир сжал зубы, чтобы ругательства не сорвались с губ, и мрачно посмотрел на торжествующую ликанку. Так и хотелось голыми руками вырвать сердце из её груди. Но она была всего лишь посланником воли Ордена и её смерть вряд ли бы изменила трагическую участь кого-то из его сестёр, одной из которых было сейчас десять, другой - двенадцать.
- Великая мать также хочет, чтобы Вы заключили брачный союз с одной из представительниц рода Моро.
- Король не согласится! - не выдержал Йоль.
- Согласится, и ты это прекрасно осознаёшь. Ради мира в Иртане он согласится и не на такое. Тем более, когда на кону стоит жизнь его сына.
- Вы не посмеете тронуть меня! Кишка у вас тонка!
- Думаешь? - Ликанка хмыкнула и перевела взгляд на Шанира: - Осталось всего пара мелочей, сатрап. Вы отдадите нам этих двух клоунов-федералов, Гедерику Теригорн с её нянькой, и мы в расчёте.
- Но они не граждане Тирата, я не имею права распоряжаться их судьбой.
- Какие пустяки, никто и не узнает. Обещаю, ответственность за последствия Ваших действий Орден Солнца примет на себя. Итак, по рукам?
- И больше никаких требований?
- Абсолютно никаких. - Халика одарила мага чарующей и немного сумасшедшей улыбкой. - Мы станем прекрасными союзниками, господин сатрап. Вы не вмешиваетесь в наши дела, мы - в Ваши. Полная идиллия.
- Согласен.
- Скрепим же наш союз пред всевидящим ликом Солнца!
Телепатка извлекла из кармана широкой юбки плоский металлический круг, положила его на ладонь и посмотрела на Шанира. Немного поколебавшись, тот сжал руку магички. Кожу опалило огнём, в ноздри ударил сочный цветочный запах.
- Сделка узаконена… - прошептала Халика, отдёрнула руку, и Шанир с неудовольствием отметил, что металлический круг исчез.
«Спокойствие, главное, спокойствие В конце концов, ничего сверхъестественного жрицы не попросили», - успокоил сам себя Шанир и скомандовал:
- Мы уходим!
Магическое сияние, окутывавшее стройные фигуры сильфов, погасло. Короткие мечи вернулись в ножны.
- Портал, Гарго!
Командир сильфов с опаской покосился на угрюмую, точно грозовая туча, мэтрессу, тяжело вздохнул и полез в карман за портальными камнями. Он не понимал, почему Теверель молчит, почему просто так отдаёт себя на милость чокнутой ликанской магичке. «При её-то мощи и не оказать сопротивления? И мальчишки-разведчики притихли, словно смирились. Дико это всё и неправильно! Скорей бы отсюда смыться. Знать не желаю, что будет дальше!» Сильф ужасно нервничал и выстроил портал в рекордно короткие сроки, секунд за тридцать. Когда же пространство исказилось, вычерчивая проход белоснежным световым контуром арки, Халика и Саттолы раскланялись друг перед другом, точно находились на светском рауте.
- До скорой встречи, господа. Действительно до скорой, ибо, клянусь, как только мы с сёстрами завершим кое-какие незаконченные дела, то присоединимся к вам во дворце, чтобы скрепить наш союз на бумаге, перед лицом тиратского народа.
- Ждём Вас, госпожа Бегон, - с нечитаемым выражением на лице ответствовал Саттол-старший, подтолкнул сына к порталу и, бросив последний взгляд на Теверель, шагнул в световую арку.
Следом комнату покинули воины-сильфы. Портал бесшумно схлопнулся, и Халика сладко потянулась.
- Молодец я, молодец. Ловко всё обставила. Прямо душа радуется, как теперь хорошо будет жить в Тирате.
- А с нами что будет? - нарушил молчание Найлин.
- Вы все вернётесь в Бершан, - охотно поведала Халика. - Ну, почти все. Гедерике Теригорн в Ликане делать нечего. Да что там, девчонке во всём Иртане места не найдётся. Кто захочет держать под боком магичку с проклятой кровью?
Теверель глубоко вздохнула и шагнула вперёд, загораживая собой спящую воспитанницу. А заодно и мальчишек-разведчиков, чьё неуёмное желание проявить себя привело прямиком в ловушку. «И не смейте вмешиваться! Ясно?»
«Но…»
«Никаких но! Это приказ!» - рявкнула Тель, а вслух произнесла:
- Сначала тебе придется убить меня! - И скрестила руки на груди, бесстрастно наблюдая, как белеют глаза Халики и тотчас покрываются паутиной из тонких ломаных жёлтых, коралловых, антрацитовых нитей.
Драться с несчастной женщиной, разум и тело которой извратили запретными заклинаниями, мэтрессе претило. В другое время она сделала всё возможное и даже невозможное, чтобы достучаться до Халики, объяснить весь ужас произошедшего с ней и доставить бедняжку в Храмовую рощу, под крыло Великого леса. Эльфийская кровь, текущая в венах ликанки, возможно, помогла бы ей исцелиться… Но за спиной Тель находились дети, и о сострадании ей пришлось забыть.
Между тем Халика преображалась всё больше и больше. Черты её лица стали более резкими, кожа потемнела до золотисто-коричневого цвета, отчего светлые длинные волосы стали казаться почти белыми. Правильные губы изогнулись в кровожадной улыбке.
- Думаешь, у меня силёнок не хватит убить тебя, эльфийка? Ошибаешься. Я прихлопну тебя как назойливую муху и даже не поморщусь! Хочешь проверить? Или всё же отойдёшь в сторону и сохранишь жизнь себе и мальчишкам? Честное слово, я не желаю вам троим зла. Но, если ты вынудишь меня…
- Остановись, пока не поздно, Халика.
- Не смей мне приказывать!
Раскат грома сотряс комнату, и три ослепительно-синих молнии пронзили телепатку насквозь. Халику тряхнуло, чуть приподняло над полом, но уже через миг, она вновь стояла на своих двоих и с вызовом смотрела на эльфийку. В целом урона заклинание не нанесло, лишь белые волосы завились крупными локонами да блуза и юбка кое-где покрылись пятнами копоти. И улыбка стала более злая.
- Ты сама напросилась, гадина! - Телепатка взмахнула руками, и возле её ног выросла стена оранжево-красного пламени. - Сдохни!
Повинуясь голосу магички, огонь начал медленно, словно нехотя, надвигаться на мэтрессу. Сила этого заклинания ужасала. «Это заклинание убьёт её! Правда, нас раньше!»
- Йолинель, ты должен немедленно уйти отсюда. Сейчас же! - сухо приказала Теверель Доро и скрестила пальцы в отвергающем жесте.
Пламя остановилось, забилось на месте, облизывая стены и потолок яркими острыми языками, ощупало выстроенную мэтрессой защиту, и вдруг начало расползаться во все стороны, стремясь заключить магов в огромный пламенеющий купол.
Найлин, наплевав на приказ, зашептал заклинание, вливая силы в защитное поле мэтрессы, втайне молясь всем богам, чтобы его колдовство ничего не испортило, а Йолинель расстегнул ворот куртки и сорвал с шеи золотой медальон. Сжал пальцами тёплый металл, посмотрел на полыхающий огонь, чувствуя, как в глубине души ворочается омерзительно липкий страх, и шумно выдохнул. Хотелось жить, очень хотелось… «Но не такой ценой!»
- Быстрее, принц, иначе будет поздно! - теряя невозмутимость, закричала Теверель, и Йоль разжал пальцы.
- Домой, - прошептал он.
Цепочка соскользнула с открытой ладони, упала на колени спящей Гедерике, и девушка растворилась во вспышке зелёного света.
- А-ы-ый!!! - с нечеловеческой яростью взвыла Халика, и стены огненного купола, наконец, сомкнулись, заключая магов в смертельную ловушку.
Тель с досадой тряхнула головой:
- Глупец! Ты хоть понимаешь, что натворил?
- Чем жить трусом, лучше умереть в достойной компании! - отрезал принц, аккуратно вплетая своё заклинание в защитное поле, удерживаемое мэтрессой.
- Ну, до этого знаменательного момента недолго осталось.
А Халика выла и выла, то срываясь на визг, то вдруг разражаясь утробным рыком, и начинало казаться, что она потеряла человеческий облик, и за стеной огня стенает и бесится свирепое голодное чудовище.
«Впрочем, в каком-то смысле так оно и есть», - отстранённо подумал Йолинель.
Он смотрел, как дрожит и пульсирует огненный купол, сантиметр за сантиметром сдавливая, сминая защитное поле, и думал о том, что же сказать напарнику напоследок. А сказать что-то нужно было.
«Най».
«Что?»
«Ты отличный друг, Найлин Батор, и я горжусь…» - начал прощальную речь Йолинель и замолчал.
Пламя мигнуло и осыпалось на пол грязными серыми хлопьями, открывая глазам жуткую картину: Оникс держит за волосы оторванную голову Халики Бегон. Тяжёлые капли быстро падают на пол, прямо на обезглавленное тело магички, вокруг которого стремительно растекается багрово-чёрная лужа.
Сапоги Оникса в крови, но он не замечает этого. Фантош взглядом ощупывает хамира, он должен убедиться, что с ним всё в порядке. Убедиться, что хамир будет жить, а, значит, будет жить и его фантош.
- Спасибо, приятель, ты на редкость вовремя, - устало произнёс Найлин.
Оникс машинально кивнул в ответ, бросил голову Халики на пол и, развернувшись лицом к порталу, бросил через плечо:
- Я возьму их на себя. Как только появится возможность - бегите!
- Мы никуда не побежим! - Йолинель в два прыжка оказался рядом с родичем и встал с ним плечо к плечу: - Забудь свои идиотские замашки. Ты не один! Ясно?! Мы побратимы и будем сражаться вместе!
- Побратимы? - ошарашено промолвила Теверель, но больше сказать ничего не успела - мутная завеса пала, и в комнату ворвались жрицы Солнца.
Девять магичек в просторных жёлтых одеяниях, обозлённых настолько, что фантошу почудились, будто их полные ярости лица вот-вот проступят сквозь непроницаемую ткань капюшонов. Впрочем, лица ликанок его волновали мало. «Хочу увидеть их мёртвые оскалы!» - подумал он, и в ладони привычно легли рукояти световых кинжалов.
- Вам не уйти живыми! - выкрикнула одна из жриц.
Её крик послужил сигналом к атаке. Солнцепоклонницы разделились и ринулись в бой. Четверо из них занялись Теверель и Найлином, остальные пятеро насели на Оникса и Йолинеля, без зазрения совести топча сапогами тело несчастной Халики.
Воздух в комнате буквально пропитался запахом крови, он искрился от витавших повсюду обрывков использованных заклинаний и дрожал от болезненных стонов и агонических вскриков. Жрицы гибли одна за другой. Что бы они ни делали, добраться до эльфов и гнома оказалось им не по зубам. Должно быть, слишком много сил вложили они в Халику, сотворив из неё практически идеальное оружие.
Жрицы могли отступить, но не сделали этого, ибо показаться на глаза великой матери после столь позорного поражения было выше их сил, и они предпочли погибнуть в бою, надеясь своей смертью смыть позор от провала миссии.
Но всё это Оникс понял потом, когда последняя из солнцепоклонниц навеки застыла в луже собственной крови. Он и не подумал жалеть их, врагов жалеть можно тогда, когда одержана окончательная победа. Так учили его в Геббинате, и этот тезис был по душе юному фантошу. Сейчас главным было то, что сражение выиграно, а, значит, нужно воспользоваться ситуацией и как можно скорее покинуть Исанту.
- Нужно уходить! - озвучил последнюю мысль фантош и оглядел разорённую, устланную трупами комнату. - Где Гедерика?
- В Картре, - ответил Йолинель, тщательно вытирая свой драгоценный кинжал о жёлтый балахон одной из жриц. - Я отправил её туда, как только началась заварушка.
- Родовой амулет?
- Он самый. Знал бы, что ты появишься…
- Я твой фантош, я чувствую, когда во мне возникает необходимость.
Йолинель скривился от его слов, точно проглотил что-то несвежее, и Оникс пожал плечами: то, что он произнёс, было само собой разумеющимся.
- Я уже тебе говорил, Оникс: хватит считать меня хамиром. Мы родичи!
- Одно другому не мешает. Наша связь…
- Хватит, мальчики! - прервала зарождающийся спор мэтресса. - Выберемся из города - болтайте сколько хотите.
- И то верно.- Найлин хлопнул напарника по плечу. - Оставь мальчику в покое. Он парень смышлёный, сам во всём разберётся.
- Но он прав: наша связь…
«Досадное недоразумение».
Этот голос фантош узнал бы, даже услышь он его в многотысячном хоре. Инстинкты мгновенно обострились до предела, прямо-таки воя об опасности. Оникс огляделся по сторонам, но в комнате посторонних не было. Хотелось бы сказать, что голос мастера ему почудился, но Оникс в такое не поверил бы никогда. И, повинуясь чутью, он метнулся вперёд, стремясь загородить хамира собой, но не успел. Рядом, откуда ни возьмись, возникли Змей и Пепел. Змей толкнул Оникса на пол, а Пепел с размаху всадил кинжал в живот принца. Всё случилось настолько быстро, что ни Теверель, ни Найлин даже моргнуть не успели.
Йолинель обеими руками схватился за рукоять клинка, точно хотел вырвать его из себя и не находил сил на это, и начал медленно оседать на пол.
«Уведи их! Уведи их сейчас же! Это приказ!»
Оникс словно оказался в дурном сне: жизнь капля за каплей вытекала из хамира, а он ничем не мог помочь - приказ как стрекало погонщика гнал его прочь. Найлин и Теверель с криками отчаяния бросились было к Йолю, однако не сделали и двух шагов, как ладони фантоша легли им на плечи, и вместо разгромленного гостиничного номера они оказались на опрятной стриженой лужайке перед добротным кирпичным домом.
- Верни нас обратно! Там же Йоль! - взвыл гном и попытался вцепиться в руку фантоша, но пальцы ухватили лишь воздух. - Йоль!
Найлин рыкнул, как раненный зверь, и бросился к железной калитке. Он не знал, где находится, но горел решимостью во что бы то ни стало вернуться в гостиницу и спасти напарника. Теверель с грустью посмотрела ему вслед. Она понимала и разделяла чувства гнома. «Но вряд ли мы сумеем помочь принцу, бегая в истинном обличье по Исанте».
- Прости меня, Най, - прошептала мэтресса, подняла руку, и гном как подкошенный рухнул на траву…
«Почему? Почему нам позволили уйти?» - билось в голове Оникса, пока он переносился в пригород Исанты и обратно в гостиницу. И ведь, правда, Змей и Пепел могли задержать его, не позволить сбежать эльфийке и гному, но они каменными истуканами остались стоять возле раненного принца. «Значит, Тель и Най мастера не интересуют», - сделал логичный вывод фантош и огляделся. Отсутствовал он всего пару секунд, но за этот краткий промежуток гостиничный номер изменился до неузнаваемости. Исчезла поломанная мебель и лужи крови. Обезглавленное тело Халики тоже пропало, а вот девять мёртвых жриц, словно молчаливые свидетели, рядком сидели вдоль стены. А посмотреть было на что. В центре комнаты на коленях стоял Йолинель. Он всё так же держался за рукоять торчащего из живота кинжала и кусал губы, стараясь сдержать рвущийся из горла стон. Справа и слева от него чёрными статуями возвышались Пепел и Змей. Больше в комнате никого не было, но Оникс прекрасно осознавал, что это обман. Он слишком хорошо знал мастера и кожей ощущал его незримое присутствие.
- Ты удивительно чуткий юноша.
Кальсом развеял заклинание невидимости. Он стоял прямо перед принцем, но смотрел не на него, а на беглеца-воспитанника, словно чего-то ждал. Ониксу на все эти игры было наплевать, но он знал, что если не будет вести себя покорно и безропотно, то вряд ли сумеет вымолить разрешение исцелить хамира. И, задавив клокочущую в глубине души ярость, он спокойно подошёл к эльфийскому принцу и встал у него за спиной, там, где и положено находится примерной игрушке.
- Умничка, - похвалил его Кальсом и опустил взгляд на царственного пленника: - Как давно я ждал нашей встречи, Йоль. Столько сил, столько многоходовых интриг. Столько всего, чтобы ты оказался здесь и сейчас, во власти тёмного пророчества.
- Какого ещё пророчества? - хрипло проговорил Йолинель и закашлялся, сплёвывая на пол кровь.
Кальсом подождал, пока принц откашляется, и с удовлетворением в голосе сообщил:
- Тёмное пророчество - венец запретного знания и доступно пониманию лишь избранных. Но, так уж и быть, упрощённый вариант финала я тебе озвучу. Послушай, как сладко звучит! В ночь, когда падёт тиратская династия, девять светоносных дочерей принесут себя в жертву во славу грядущего воцарения смерти. Наследник великого рода эльфийского преклонит колени перед изгнанником и кровью своею омоет его сапоги. - Мастер шагнул вперёд, наступил в тёмную лужицу, растёкшуюся перед принцем, и торжественно закончил: - И это будет началом гибели расы эльфийской и всего Иртана.
- Зачем тебе это?
- Всё просто и до смешного банально, дружок. Месть!
И мастер Кальсом стремительным, жёстким движением сорвал с головы капюшон.
Конец второй книги.