Воровская власть СИЗО-4 г. Москва (продолжение)
ЗОЯ СВЕТОВА Как правозащитники тюремный закон нарушили
«У нас все хорошо. Мясо есть. Масло есть. Кроватей хватает. Идите отсюда! Не надо к нам ходить! У нас все хорошо! Нас все устраивает! У нас все здоровы!» - так вчера встречали членов ОНК Москвы в некоторых камерах СИЗО-4. Сотрудника, сопровождающего нас во время проверки, в камеру пустили, а нас - нет. Мы стояли на пороге, и на нас, как на непрошеных гостей, с раздражением смотрели десятки глаз. В разных камерах, но на одном и том же этаже повторилась та же ситуация. В чем же провинились перед арестантами СИЗО-4 московские правозащитники?
В понедельник 11 января в «Новой газете» вышла статья члена ОНК Москвы Елены Масюк. Она рассказала, как «смотрящий» за изолятором вместе с доверенными ему лицами «выбивает» у арестантов деньги. Суммы - «в среднем от 500 тысяч до 1,5 миллиона рублей», писала Масок.
Разговоры о том, что деньги вымогают во всем московских изоляторах, я слышу уже семь лет, что посещаю московские СИЗО. Родственники сообщают об этом правозащитникам, иногда жалуются и сами арестанты, но очень редко и, как правило, без подробностей. Мы, как могли, на сигналы реагировали. Иногда удавалось добиться, чтобы тех, у кого деньги вымогали, переводили в другую камеру или даже в другое СИЗО. Но бывало и так, что и в другом СИЗО у того же самого арестанта деньги снова вымогали.
Доходили слухи и о том, что вымогают теперь не только у «дойных коров»-предпринимателей и чиновников, арестованных по экономическим статьям, но и у арестованных по статье 228 УК, ч.4, ч. 5 «сбыт наркотиков».
Как говорят знающие люди, схема хорошо отработана и в принципе, одну и ту же схему используют в разных СИЗО: сотрудники централа вместе со «смотрящим» намечают жертву для вымогательства. Арестанта переводят в «пресс-хату» или к камеру к «смотрящему», где ему объясняют, что либо его родственники заплатят деньги, и все с ним будет нормально, либо убьют, изнасилуют, искалечат. Если человек упирается, не понимает с первого разу, не звонит родственникам, то к его семье приезжают неизвестные люди и также популярно все объясняют.
Как с этим бороться? Куда жаловаться? Знающие люди говорят, что жаловаться начальнику изолятора бесполезно. Также бесполезно жаловаться в службу собственной безопасности ФСИН. Лучше уж в ФСБ. Приходилось слышать истории, как в подобных безвыходных ситуациях помогает обращение к криминалитету: если найдется какой-то не мифический, а самый настоящий вор в законе, который сможет похлопотать за арестанта перед вором, контролирующим данное СИЗО, то человек спасен. Не найдется вор, тогда как повезет.
Некто Петр, осужденный за сбыт наркотиков в особо крупном размере, о котором написала в статье Елена Масюк, спасаясь от «смотрящего», перерезал себе горло, и его как совершившего суицид перевели в психиатрическую больницу в Бутырке. Там с ним встретились члены московской ОНК - так о ситуации с вымогательством денег в СИЗО-4 стало известно. После публикации статьи в «Новой газете» в изоляторе начались проверки: прокурорские, ФСИН России и УФСИН по Москве. И арестанты, как по команде, перестали пускать правозащитников в камеры.
Ильдар Дадин, осужденный на три года за неоднократное участие в протестных акциях, сидит в СИЗО-4 третий месяц. Это достаточно нестандартная ситуация - как правило, «политических» в эту тюрьму не сажают. Когда к нему в камеру пришли члены ОНК, ему пришлось общаться с ними буквально на пороге: сокамерники Дадина были против их посещения. После этого самого Дадина перевели в спецблок. Я спросила его, чем недовольны арестанты. Он объяснил: заключенные считают, что после посещений правозащитников для них ничего в лучшую сторону не меняется. Сам он об этом судить не может, так как сидит в тюрьме не так давно и просто не знает. Хотя, заметим, после посещения ОНК его перевели в камеру с хорошими бытовыми условиями: 6 человек на 6 шконок. Единственное, на что он жалуется, - холодно, спать приходится в одежде.
Вообще, во многих камерах СИЗО-4 холодно, и во многих камерах арестанты спят по очереди. Раскладушек не хватает, камеры переполнены на 40%.
Начальник изолятора Хорев держится уверенно. Его не смущает, что не хватает спальных мест: это вопрос к суду - не тюремщики же «закрывают» арестованных. На мой вопрос, как он может объяснить, почему заключенные не пустили правозащитников в камеры, отвечает вполне предсказуемо: «Это их право, они не обязаны вас пускать».
И он, и я мы прекрасно понимаем друг друга. Начальник СИЗО-4 понимает, что я догадываюсь: такое поведение заключенных не может быть их частной инициативой. И без «указивок» со стороны руководства изолятора и «теневого» хозяина изолятора здесь не обошлось.
Когда я спрашиваю, будет ли он подавать иск за клевету на «Новую газету», Хорев говорит, что еще не решил, пусть пройдет проверка. Больше всего ему не нравится, что в статье Елены Масюк написано о странностях смертей, которые случились в СИЗО-4 в последние два месяца. Умерло четыре заключенных. Хорев же считает, что в этих смертях нет ничего странного, ведь (любимое объяснение тюремных руководителей) все люди смертны.
Начальник СИЗО знает о чем говорит: вымогательство денег у арестантов будет очень трудно доказать, и вряд ли ведомственные проверки эти факты подтвердят. Также вряд ли кто-то сможет доказать, что люди, умершие в СИЗО, скончались не от болезней, а от насилия. Их родственники и адвокаты не жалуются. Контингент в СИЗО-4, как правило, простой.
Общее впечатление от СИЗО-4 - «воровская тюрьма», живущая по закону тюремного мира, который не любит, когда в этот закон вмешиваются извне.Члены ОНК Москвы на этот раз подошли слишком близко, и им дали понять: «Осторожно, не приближайтесь!»