ЖУРНАЛИСТУ СИДЕТЬ!
2 ноября 2010 года Кольский районный суд Мурманской области отказал в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении моего мужа, журналиста Олега Лурье, отбывающего наказание в колонии строгого режима в Мурманской области.
В постановлении об отказе суд сослался на то, что во время нахождения в следственном изоляторе Олег Лурье имел взыскания, которые хотя и погашены, но наличие указанного обстоятельства, по мнению суда, характеризует его как "личность, имеющую нестабильное поведение".
Этот аргумент стал единственным обоснованием отказа в удовлетворении ходатайства, перевесив целый ряд доводов и фактов, положительно характеризующих моего мужа и свидетельствующих об отсутствии необходимости отбывания им полного срока наказания.
А теперь по порядку:
Во-первых, ссылка в постановлении об отказе на наличие взысканий противоречит закону, а именно п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 года № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», согласно которому:
«…6. В практике судов не должно быть случаев как необоснованного отказа в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденных, не нуждающихся в полном отбывании назначенного судом наказания, так и необоснованного освобождения от отбывания наказания. Суды не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания по основаниям, не указанным в законе, таким, как наличие прежней судимости, мягкость назначенного наказания, непризнание осужденным вины, кратковременность его пребывания в одном из исправительных учреждений и т.д.
Взыскания, наложенные на осужденного за весь период отбывания наказания, с учетом характера допущенных нарушений подлежат оценке судом в совокупности с другими характеризующими его данными. При этом наличие или отсутствие у осужденного взыскания не может служить как препятствием, так и основанием к его условно-досрочному освобождению или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания.»
К тому же, согласно п. 8 ст.117 УИК РФ:
«…8. Если в течение года со дня отбытия дисциплинарного взыскания осужденный не будет подвергнут новому взысканию, он считается не имеющим взыскания».
Иными словами, Закон не позволяет указывать в документах, что осужденный ранее «имел взыскания», а тем более, ссылаться на них, как на обстоятельства, препятствующие условно-досрочному освобождению, т.к. даже непогашенное взыскание само по себе не является достаточным основанием для отказа.
НО, изучая практику условно-досрочного освобождения, мне пришлось столкнуться с тем, что суды зачатую в постановлениях об отказе лишь косвенно ссылаются (как в нашем случае) на имевшие когда-либо место взыскания, как на обстоятельства, учитываемые в совокупности с другими и характеризующие личность осужденного, ссылаясь на п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 года № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», в котором указано, что:
«Вывод суда о том, что осужденный для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания или заслуживает замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период отбывания наказания, а не только за время, непосредственно предшествующее рассмотрению ходатайства или представления. При этом суду следует учитывать мнение представителя исправительного учреждения и прокурора о наличии либо отсутствии оснований для признания лица не нуждающимся в дальнейшем отбывании наказания или замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания».
Теперь читаем постановление внимательно и думаем:
«…вывод суда должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период отбывания наказания».
По факту, взыскания, на которые сослался суд в постановлении об отказе, были наложены на моего мужа до вынесения приговора. Иными словами, на момент применения к нему взысканий, он еще не был признан виновным и не отбывал наказание. Он находился в следственном изоляторе, а не в исправительном учреждении.
Изучая подобную практику, я обнаружила, что суды иногда ссылаются на то, что срок содержания в СИЗО учитывается при исчислении срока наказания, потому и нарушения имевшие место до вынесения приговора могут быть учтены в совокупности с обстоятельствами, на основании которых суд может сделать вывод об исправлении осужденного.
Господа Судьи, возможно, вы что-то путаете.
Итак, по порядку:
Во-первых, согласно п. 1 ст. 49 Конституции РФ:
1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
Это один из основополагающих принципов уголовного судопроизводства.
Также, согласно ст. 7 УИК РФ:
«Основаниями исполнения наказаний и применения иных мер уголовно-правового характера являются приговор либо изменяющие его определение или постановление суда, вступившие в законную силу, а также акт помилования или акт об амнистии».
Теперь размышляем:
Исправляют виновных, а до того, как вина не будет доказана в установленном законом порядке обвиняемый (подсудимый) считается невиновным и, соответственно, ни о каком отбывании наказания и попытках исправления до вынесения приговора речи вообще не может идти.
Во-вторых, исправительный процесс во время нахождения в колонии по определению отличается от содержания под стражей во время следствия, не так ли?
Разница принципиальна:
Основными задачами следственного изолятора являются:
Основной же задачей исправительного учреждения является исправление и ресоциализация осужденных.
Читаем закон.
Ст. 74 УИК РФ гласит:
«1. Исправительными учреждениями являются исправительные колонии, воспитательные колонии, тюрьмы, лечебные исправительные учреждения». Следственные изоляторы могут выполнять функции исправительных учреждений в исключительных случаях предусмотренных ст. 77 УИК РФ. (Наш случай к ним не относится).
Из вышеперечисленного следует вывод о том, что:
Факт учета срока нахождения в СИЗО при исчислении срока наказания является в первую очередь актом гуманности, НО никоим образом не приравнивает содержание под стражей к исправительному процессу.
Иначе, какой смысл в разделении этих двух государственных институтов по задачам и целям?
При рассмотрении же вопроса об условно-досрочном освобождении суд должен руководствоваться непосредственно результатами исправительного процесса, ведь сама суть условно-досрочного освобождения именно в этом и заключается.
О чем гласит ст.79 Уголовного Кодекса РФ:
«1. Лицо, отбывающее содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. При этом лицо может быть полностью или частично освобождено от отбывания дополнительного вида наказания».
Иными словами, при рассмотрении вопроса о возможности применения условно-досрочного освобождения суд должен руководствоваться совокупностью всех обстоятельств и событий, характеризующих личность и поведение осужденного с момента начала отбывания наказания (исправительного процесса), а не за всю его жизнь, этому предшествовавшую. Не так ли?
И только на основании всей имеющейся информации о личности и поведении осужденного, еще раз подчеркну, с момента начала исправительного процесса, а не за всю его жизнь, делать выводы о результатах этого процесса и необходимости или нецелесообразности дальнейшего пребывания осужденного в исправительном учреждении, т.е. о том, нуждается или не нуждается осужденный для своего исправления в полном отбывании назначенного судом наказания.
Что мы имеем в итоге:
Не смотря на то, что администрация исправительного учреждения поддержала ходатайство об условно-досрочном освобождении моего мужа Лурье Олега Анатольевича, высказав мнение о том, для своего исправления он не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, а также подчеркнув, что считает целесообразным применение к нему условно-досрочного освобождения, к тому же, на основании детального анализа поведения и личностных качеств осужденного, отсутствия взысканий за нарушения установленного порядка за весь срок отбывания наказания, он был переведен на облегченные условия содержания согласно ст. 122 УИК РФ, суд, тем не менее, в своем постановлении об отказе обосновал свое решение «нестабильностью поведения» моего мужа, сославшись на взыскания, наложенные на него во время пребывания в СИЗО до вынесения приговора и, к тому же, погашенные задолго до рассмотрения ходатайства об условно-досрочном освобождении.
Получается, что подобные судебные решения, как в нашем случае, умаляют саму суть и цель системы исполнения наказания. Ведь даже если с момента начала отбывания наказания в исправительном учреждении осужденный встанет на путь исправления или исправится, т.е. цель исполнения наказания будет выполнена полностью или частично, то суд все равно может проигнорировать этот факт и отказать в условно-досрочном освобождении, сославшись на нарушения, которые имели место не только в самом начале исправительного процесса, но даже и ДО его начала.
Иными словами, если ты по тем или иным причинам, быть может, не соглашаясь с методами следствия или условиями содержания в СИЗО, возмутившись которым получил взыскание, то автоматически на тебя вешается такой вот «черный» ярлык, и вне зависимости от того, встанешь на ты на путь исправления во время отбывания наказания, или же нет, при рассмотрении вопроса об удо суд в обоих случаях найдет повод тебе отказать, не принимая во внимание ни доводы органов осуществляющих исполнение наказания о том, что, по их мнению, цели исправительного процесса достигнуты, ни факты об этом свидетельствующие. Раньше нарушал, теперь не нарушает - значит, нестабилен, как логично, неправда ли?
Далее, в качестве информации для размышления (пусть и не относящейся непосредственно к рассматриваемому вопросу) хотелось бы напомнить об условиях содержания Олега Лурье в СИЗО «Бутырская тюрьма», где он находился на так называемом «Воровском продоле», спецблоке для воров в законе и особо опасных рецидивистов (при этом, прошу заметить, мой муж ранее судим не был и к уголовной и административной ответственности не привлекался).
К слову сказать, в ноябре минувшего года по итогам служебной проверки, которая проводилась по факту смерти юриста Сергея Магнитского (он и мой муж находились в Бутырке в одно и то же время) были выявлены ряд нарушений тюремного распорядка, допущенных в отношении осужденных, и с занимаемых должностей были уволены Начальник управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) по Москве генерал Владимир Давыдов и начальник СИЗО номер 2 "Бутырка".
Повторяю, это просто информация к размышлению о том, где и когда на моего мужа были наложены взыскания, которые суд счел более весомым обстоятельством, чем все изложенные в материалах дела сведения, факты и документы, положительно характеризующие его личность и поведение и свидетельствующие о том, что он не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания.
Говорить о законности наложения взысканий теперь не приходится, нет ни смысла, ни желания, ни возможности что-либо доказывать, да и потом, к сути вопроса это действительно не имеет отношения.
Ведь заключается он в том, почему суды позволяют себе выносить решения, по многим пунктам противоречащие нормам законодательства и ЧТО толкает их на подобные шаги. Вопрос риторический, конечно. И, тем не менее, очень прошу сограждан, правозащитников, представителей прокуратуры РФ, Верховный суд РФ, а так же Гаранта Конституции РФ Господина Президента, обратить внимание на подобную практику и принять меры к ее прекращению.
В силу того, что юридического образования у меня, к сожалению, нет и никакого опыта в подобных вопросах я не имею, существует некоторая, возможно и незначительная, доля вероятности, что я неверно истолковываю закон. Буду очень признательна правозащитникам и всем, кто имеет в этой области более широкие познания, за любые замечания, комментарии и рекомендации.
Наталья Казакова-Лурье
В постановлении об отказе суд сослался на то, что во время нахождения в следственном изоляторе Олег Лурье имел взыскания, которые хотя и погашены, но наличие указанного обстоятельства, по мнению суда, характеризует его как "личность, имеющую нестабильное поведение".
Этот аргумент стал единственным обоснованием отказа в удовлетворении ходатайства, перевесив целый ряд доводов и фактов, положительно характеризующих моего мужа и свидетельствующих об отсутствии необходимости отбывания им полного срока наказания.
А теперь по порядку:
Во-первых, ссылка в постановлении об отказе на наличие взысканий противоречит закону, а именно п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 года № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», согласно которому:
«…6. В практике судов не должно быть случаев как необоснованного отказа в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденных, не нуждающихся в полном отбывании назначенного судом наказания, так и необоснованного освобождения от отбывания наказания. Суды не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания по основаниям, не указанным в законе, таким, как наличие прежней судимости, мягкость назначенного наказания, непризнание осужденным вины, кратковременность его пребывания в одном из исправительных учреждений и т.д.
Взыскания, наложенные на осужденного за весь период отбывания наказания, с учетом характера допущенных нарушений подлежат оценке судом в совокупности с другими характеризующими его данными. При этом наличие или отсутствие у осужденного взыскания не может служить как препятствием, так и основанием к его условно-досрочному освобождению или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания.»
К тому же, согласно п. 8 ст.117 УИК РФ:
«…8. Если в течение года со дня отбытия дисциплинарного взыскания осужденный не будет подвергнут новому взысканию, он считается не имеющим взыскания».
Иными словами, Закон не позволяет указывать в документах, что осужденный ранее «имел взыскания», а тем более, ссылаться на них, как на обстоятельства, препятствующие условно-досрочному освобождению, т.к. даже непогашенное взыскание само по себе не является достаточным основанием для отказа.
НО, изучая практику условно-досрочного освобождения, мне пришлось столкнуться с тем, что суды зачатую в постановлениях об отказе лишь косвенно ссылаются (как в нашем случае) на имевшие когда-либо место взыскания, как на обстоятельства, учитываемые в совокупности с другими и характеризующие личность осужденного, ссылаясь на п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 года № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», в котором указано, что:
«Вывод суда о том, что осужденный для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания или заслуживает замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период отбывания наказания, а не только за время, непосредственно предшествующее рассмотрению ходатайства или представления. При этом суду следует учитывать мнение представителя исправительного учреждения и прокурора о наличии либо отсутствии оснований для признания лица не нуждающимся в дальнейшем отбывании наказания или замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания».
Теперь читаем постановление внимательно и думаем:
«…вывод суда должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период отбывания наказания».
По факту, взыскания, на которые сослался суд в постановлении об отказе, были наложены на моего мужа до вынесения приговора. Иными словами, на момент применения к нему взысканий, он еще не был признан виновным и не отбывал наказание. Он находился в следственном изоляторе, а не в исправительном учреждении.
Изучая подобную практику, я обнаружила, что суды иногда ссылаются на то, что срок содержания в СИЗО учитывается при исчислении срока наказания, потому и нарушения имевшие место до вынесения приговора могут быть учтены в совокупности с обстоятельствами, на основании которых суд может сделать вывод об исправлении осужденного.
Господа Судьи, возможно, вы что-то путаете.
Итак, по порядку:
Во-первых, согласно п. 1 ст. 49 Конституции РФ:
1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
Это один из основополагающих принципов уголовного судопроизводства.
Также, согласно ст. 7 УИК РФ:
«Основаниями исполнения наказаний и применения иных мер уголовно-правового характера являются приговор либо изменяющие его определение или постановление суда, вступившие в законную силу, а также акт помилования или акт об амнистии».
Теперь размышляем:
Исправляют виновных, а до того, как вина не будет доказана в установленном законом порядке обвиняемый (подсудимый) считается невиновным и, соответственно, ни о каком отбывании наказания и попытках исправления до вынесения приговора речи вообще не может идти.
Во-вторых, исправительный процесс во время нахождения в колонии по определению отличается от содержания под стражей во время следствия, не так ли?
Разница принципиальна:
Основными задачами следственного изолятора являются:
- Создание условий, исключающих возможность подозреваемым и обвиняемым, содержащимся под стражей, скрыться от следствия или суда.
- Осуществление мер, препятствующих попыткам подозреваемых и обвиняемых помешать установлению истины по уголовному делу.
Основной же задачей исправительного учреждения является исправление и ресоциализация осужденных.
Читаем закон.
Ст. 74 УИК РФ гласит:
«1. Исправительными учреждениями являются исправительные колонии, воспитательные колонии, тюрьмы, лечебные исправительные учреждения». Следственные изоляторы могут выполнять функции исправительных учреждений в исключительных случаях предусмотренных ст. 77 УИК РФ. (Наш случай к ним не относится).
Из вышеперечисленного следует вывод о том, что:
Факт учета срока нахождения в СИЗО при исчислении срока наказания является в первую очередь актом гуманности, НО никоим образом не приравнивает содержание под стражей к исправительному процессу.
Иначе, какой смысл в разделении этих двух государственных институтов по задачам и целям?
При рассмотрении же вопроса об условно-досрочном освобождении суд должен руководствоваться непосредственно результатами исправительного процесса, ведь сама суть условно-досрочного освобождения именно в этом и заключается.
О чем гласит ст.79 Уголовного Кодекса РФ:
«1. Лицо, отбывающее содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. При этом лицо может быть полностью или частично освобождено от отбывания дополнительного вида наказания».
Иными словами, при рассмотрении вопроса о возможности применения условно-досрочного освобождения суд должен руководствоваться совокупностью всех обстоятельств и событий, характеризующих личность и поведение осужденного с момента начала отбывания наказания (исправительного процесса), а не за всю его жизнь, этому предшествовавшую. Не так ли?
И только на основании всей имеющейся информации о личности и поведении осужденного, еще раз подчеркну, с момента начала исправительного процесса, а не за всю его жизнь, делать выводы о результатах этого процесса и необходимости или нецелесообразности дальнейшего пребывания осужденного в исправительном учреждении, т.е. о том, нуждается или не нуждается осужденный для своего исправления в полном отбывании назначенного судом наказания.
Что мы имеем в итоге:
Не смотря на то, что администрация исправительного учреждения поддержала ходатайство об условно-досрочном освобождении моего мужа Лурье Олега Анатольевича, высказав мнение о том, для своего исправления он не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, а также подчеркнув, что считает целесообразным применение к нему условно-досрочного освобождения, к тому же, на основании детального анализа поведения и личностных качеств осужденного, отсутствия взысканий за нарушения установленного порядка за весь срок отбывания наказания, он был переведен на облегченные условия содержания согласно ст. 122 УИК РФ, суд, тем не менее, в своем постановлении об отказе обосновал свое решение «нестабильностью поведения» моего мужа, сославшись на взыскания, наложенные на него во время пребывания в СИЗО до вынесения приговора и, к тому же, погашенные задолго до рассмотрения ходатайства об условно-досрочном освобождении.
Получается, что подобные судебные решения, как в нашем случае, умаляют саму суть и цель системы исполнения наказания. Ведь даже если с момента начала отбывания наказания в исправительном учреждении осужденный встанет на путь исправления или исправится, т.е. цель исполнения наказания будет выполнена полностью или частично, то суд все равно может проигнорировать этот факт и отказать в условно-досрочном освобождении, сославшись на нарушения, которые имели место не только в самом начале исправительного процесса, но даже и ДО его начала.
Иными словами, если ты по тем или иным причинам, быть может, не соглашаясь с методами следствия или условиями содержания в СИЗО, возмутившись которым получил взыскание, то автоматически на тебя вешается такой вот «черный» ярлык, и вне зависимости от того, встанешь на ты на путь исправления во время отбывания наказания, или же нет, при рассмотрении вопроса об удо суд в обоих случаях найдет повод тебе отказать, не принимая во внимание ни доводы органов осуществляющих исполнение наказания о том, что, по их мнению, цели исправительного процесса достигнуты, ни факты об этом свидетельствующие. Раньше нарушал, теперь не нарушает - значит, нестабилен, как логично, неправда ли?
Далее, в качестве информации для размышления (пусть и не относящейся непосредственно к рассматриваемому вопросу) хотелось бы напомнить об условиях содержания Олега Лурье в СИЗО «Бутырская тюрьма», где он находился на так называемом «Воровском продоле», спецблоке для воров в законе и особо опасных рецидивистов (при этом, прошу заметить, мой муж ранее судим не был и к уголовной и административной ответственности не привлекался).
К слову сказать, в ноябре минувшего года по итогам служебной проверки, которая проводилась по факту смерти юриста Сергея Магнитского (он и мой муж находились в Бутырке в одно и то же время) были выявлены ряд нарушений тюремного распорядка, допущенных в отношении осужденных, и с занимаемых должностей были уволены Начальник управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) по Москве генерал Владимир Давыдов и начальник СИЗО номер 2 "Бутырка".
Повторяю, это просто информация к размышлению о том, где и когда на моего мужа были наложены взыскания, которые суд счел более весомым обстоятельством, чем все изложенные в материалах дела сведения, факты и документы, положительно характеризующие его личность и поведение и свидетельствующие о том, что он не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания.
Говорить о законности наложения взысканий теперь не приходится, нет ни смысла, ни желания, ни возможности что-либо доказывать, да и потом, к сути вопроса это действительно не имеет отношения.
Ведь заключается он в том, почему суды позволяют себе выносить решения, по многим пунктам противоречащие нормам законодательства и ЧТО толкает их на подобные шаги. Вопрос риторический, конечно. И, тем не менее, очень прошу сограждан, правозащитников, представителей прокуратуры РФ, Верховный суд РФ, а так же Гаранта Конституции РФ Господина Президента, обратить внимание на подобную практику и принять меры к ее прекращению.
В силу того, что юридического образования у меня, к сожалению, нет и никакого опыта в подобных вопросах я не имею, существует некоторая, возможно и незначительная, доля вероятности, что я неверно истолковываю закон. Буду очень признательна правозащитникам и всем, кто имеет в этой области более широкие познания, за любые замечания, комментарии и рекомендации.
Наталья Казакова-Лурье