Было, не было...
Утренний кофе был таким горячим, что я его пить не стала. Накрыла чашку блюдечком и ушла по делам: вернусь, думаю, выпью. Вернулась - чашки нет. Может, в моё отсутствие приходила квартирная хозяйка и убрала чашку, не в силах терпеть беспорядка и бардака? Да нет, видала она у меня и не такое, да и сама не блещет, мягко говоря, аккуратностью... Как странно, подумала я, ведь я же точно помню, что чашка, полная горячего кофе, стояла у меня на комоде, накрытая перевёрнутым блюдцем. И никто посторонний в комнату войти не мог. Да и вошёл бы - зачем ему какой-то кофе, когда рядом на комоде - денежная жаба, а под жабой - двадцать фунтов, нехилая такая купюра, можно весь день водку пить, ни в чём себе не отказывая?
И тут я вспомнила, как моя тётя, каждое утро, собираясь на работу, теряла в собственной квартире ключи. То есть вот только что связка ключей лежала на диване, а тётя посмотрелась в зеркало, повернулась ключи взять, а ключей-то и нет! Так вот, тётя моя, человек абсолютно советский, то есть не верующий и не суеверный, в таких случаях всегда произносила: Домовой-Домовой! Пошутил, и отдай! И ключи находились. Причём в том же самом месте, где она их видела в последний раз. Но не подумайте, что они прямо на тётиных глазах материализовывались из воздуха, - нет, тётя отворачивалась, пила чай, красила губы, а потом находила ключи в нужном месте! Домовой шутил и возвращал звонкие металлические игрушки на место.
Ну и хрен с ним, с кофе, подумала я и ушла на кухню разогревать обед. Не забыв, впрочем, помолиться домовому о чаше. И что же вы думаете? Когда, пообедав, вернулась я в комнату, чаша моя стояла на месте. На комоде, полная давно остывшего кофе, накрытая перевёрнутым блюдцем... В квартире никого не было, залезть же в комнату можно было только через окно, но, если бы кто полез, я бы услышала...
Что это было? Проделки Брауни, английского домового? Англия выглядит так, будто в каждом доме живёт по десятку представителей нечистой силы, и только советское воспитание, основанное на научном материализме с атавистическими вкраплениями вульгарного православия, не позволяет мне во всё это верить. Почему Брауни подсунул мне чашечку незаметно, а не пронёс её через весь дом? Почему отечественный домовой десятки лет шутил с моею тётей и ни разу не показался? И, наверное, слава Богу - доведись нам его увидеть, мы бы, наверно, остались заиками и пошли бы к врачу лечиться от галлючинаций. А может, участок комода, на котором стояла чашка, был своего рода порталом перемещения во времени? Что, если, когда я пришла домой и вспомнила про кофе, он спокойно себе дымился на том же месте, но в недалёком прошлом - восемь часов назад? Значит, и тётина квартира имела подобные тайные зоны, в которые каждое утро попадали именно ключи? Значит, если в такую зону сунуть какой-нибудь предмет, он исчезнет? А если сунуть туда целую руку? Засосёт тебя полностью или откусит палец? Но вот лежат в данный момент на комоде мои колготки, и лежат они в том же месте, где стояла чашка, и никакой Брауни их не тырит! Остаётся верить в одно: я крайне невнимательна. Смотря на чашку, я увидела пустое место. И тётя моя, смотря на ключи, видела вместо них лишь пёструю обивку дивана. Это не мешало ей параллельно наблюдать возню синиц за окном и движение самолёта, оставляющего дорожку в утреннем небе. Как, впрочем, и мне невидение очевидной чашки не помешало увидеть, как у орхидеи на подоконнике распустился очередной бутон...
Была у меня подруга. В красном платке стою я, а она - вон та улыбчивая, с более светлыми волосами. Вот так вот мы зажигали на всех коллоквиумах, семинарах и пьянках Литературного Института двадцать лет назад. Потом разъехались - она к себе в Калужскую область, я - к себе, в столицу бывшей союзной республики. Переписывались. Встречались. Личная жизнь, смена интересов и расстояние не мешали нам общаться, а, стало быть, наша дружба была настоящей. После Кризиса меня потянуло в Россию за правдой, и я выбрала Калужскую область - не в Сибирь же лететь, а на покорение Москвы, я знаю, у меня не хватило бы ни ума, ни энергии. Я снова затусила с подругой - ну как тусила? У неё была очень правильная сестра, дочка-подросток и мелкий племянник, а при таком раскладе тусить можно только вдвоём, с минимумом алкоголя и курить на лестнице, что мы и делали. Мы тусовались до самой её смерти - отметили 8 марта, девятого марта допили и доели оставшееся, а через день её уже не было в живых: обширный инфаркт убил её в 43 года...
Кабы я знала, что подруга давно уж была больна, кабы да кабы во рту росли грибы... Суть не в этом. А в том, что недавно ещё, когда мне срочно надо было бежать от безденежья на Альбион, а я не хотела, пришло письмо. С электронного адреса покойной подруги. В письме было только три слова: "Тюря, не ссы!" Только она называла меня этим кошмарным именем, ассоциируя, видимо, Нестерву с мочёным хлебом. Я никогда не была в обиде, называя её... Нет, я не скажу вам, как я её называла, а то вы вычислите её настоящее имя! И вот это "не ссы" было её фирменным выражением, что в молодые годы, что в более поздние. Я не зассала и улетела на ветреный остров, о чём, в принципе не жалею, ибо всегда могу вернуться. Хоть в родную столицу бывшей союзной республики, хоть в Россию, причём не только в Калужскую область.
Может, подруга под землёй уловила за тысячу километров мои сомнения, вылетела на минуту, незримо влетела в родную квартиру, залетела в осиротевший ноутбук, ввинтилась в гугл хром, надыбала мыло, вошла в свой почтовый ящик, отыскала меня, выдавила три слова и улетела обратно в Аид?Но так ли важна ей какая-то Тюря, когда сестра все никак не соберется слетать к дальним родственникам в Америку, дочка выходит замуж, племянник ругается матом, а кот дерёт обои? Может, письмо было отправлено ею ещё при жизни и блуждало два с половиной года? Но почему другие письма никогда не блуждают и приходят вовремя? И почему призыв не ссать пришёл именно тогда, когда сделать это хотелось больше всего? Не много ли совпадений?
И всё же я думаю. Что письмо написал бойфренд её сестры. Тот самый отец мелкого. Очевидно, он пришёл в гости, вошёл в мыло, а там был набран подругин адрес вместе с сохранённым паролем. Он нажал кнопку "войти" и вошёл. Увидел моё имя и написал письмо. Откуда он знал, что я Тюря? Мы тусовались вместе на Новый Год, и он слышал, как подруга зовёт меня этой чудесной кличкой. Откуда он знал, что я чего-то ссу? А подругина сестра сказала, что я выбираю между деньгами и правдой. Вот он и решил посильно помочь. И, быть может, помог... Удивляет одно: при мне этот товарищ несколько раз хвастался, что не пользуется никаким Интернетом. Ибо незачем. И вот его шаловливые ручки потянулись к ноутбуку, чтобы порадовать меня. Его вёл Бог? А зачем? Если бы Бог вёл этого человека, Он бы скорее всего отвёл его в вытрезвитель, парикмахерскую и центр занятости населения, дабы помочь на работу устроиться и помогать собственному ребёнку, а не мне, которую и видел-то несколько раз...
Мой любимый святой - Николай Чудотворец, и я очень часто Ему молюсь. И на родине, и, тем более, в дальних странствиях я захожу в церковь, достаю из сумки книжку акафистов Николаю Чудотворцу, и, встав перед иконой, шёпотом их читаю. Перед этим я обязательно зажигаю свечку, а, окончив читать, целую образ, не забыв вытереть с губ помаду. Николай Чудотворец - покровитель всех путешественников, в первую очередь, правда, мореплавателей, но кого это в наше время колышет? В конце концов молятся о всех плавающих, путешествующих, но не упоминают летающих, в то время как большинство - летает? Помогает Никола и мне - хочется думать, что за всеми моими удачами стоит не только моя, но и Его заслуга...
Так вот, когда, уже в Англии, меня в очередной раз начала мучить рефлексия по поводу отсутствия хорошей работы, я зашла в лютеранский храм, отыскала статую Николая, достала из сумки акафисты, и, привалившись к стене, начала их тихо читать. В храме не было никого. Темнело. За окном шумел сумеречный британский ливень. Вдруг голос за спиной сказал: "Хэллоу." Я обернулась и увидела маленького тощенького бородатого старичка. Старичок подмигнул и показал большой палец вверх. Я красивая женщина, и юбка на мне в тот день была просто отпад, но я не была настроена на флирт. Я отвернулась и дочитала акафисты до конца. Всё это время, как я полагала, старичок молился где-то у меня за спиною. Ибо не было слышно никакого топота сзади, да и боковым зрением я не видела никого, кто бы выходил из храма. Но потом оказалось, что старичка и след простыл. При этом никто не ходил по храму, как я уже говорила.
Был ли это дед-тихоход, один из тех английских пьяниц, что тырят мелочь по жертвенным ящикам? был ли это церковный сторож, дозором обходящий свои владенья прежде чем их закрыть? Но каморка сторожа - высоко на хорах, над самым входом, и по ночам я вижу, как в окне её мерцает голубой свет компьютерного монитора: возможно, сторож смотрит футбол. И, если бы старик был сторожем, он дождался бы проводил меня до дверей и запер бы их изнутри...
Кстати, после этой встречи мне повезло с работой. Благодарю тебя, Николае Чудотворче. Сестра моя, воспитанная уже не на научном материализме, а на астрологии, хиромантии и фэн-шуе, говорит, что это был он. Николай. Ну, в крайнем случае, Николас или Ник, вышедший на пенсию и заслуженно на ней отдыхающий городской кокни.
А Тарас Бульба тоже был настоящим? История такова: ехали мы как-то в поезде "Рига - Симферополь" к Чёрному морю. Плацкарт, но народу мало: июнь. За окнами - подсолнуховые поля, на станциях - бабушки и девушки с варениками. Стройные тополя ровными строями. Провода над степью. Ястребы в изжелта-голубом небе... Он зашёл в вагон в Запорожье - синие необъятные штаны, заправленные в красные сапоги. Красный кушак на метровой талии. Вышиванка. Папаха. Седые висячие усы. Хмурые брови. В руках - узелок. Сел на боковушку, развязал узелок и стал есть. В вагоне запахло салом, чесноком, чёрным хлебом. Скучающий народ подался смотреть на диковинного козака. А козак тем временем распечатал глиняную фляжку и отхлебнул из горла - запахло анисом, спиртом, чем-то ещё... Горилкою, чёрт возьми! Мужики проглотили завистливую слюну. Позавтракав, а может, пообедав, козак увязал остатки в узелок и достав откуда-то из штанов огромный подсолнух, начал выковыривать из него крупные, как зубы скакуна, семечки. Семечки он грыз, а шелуху сплёвывал прямо на пол. Подошла проводница, сделала замечание тихим голосом, и в ход пошла шашка. Воин достал её из-за голенища и положил перед собою на стол. Проводница ушла к себе, вместо того, чтоб настучать на наглого деда начальнику поезда. А дед ещё некоторое время потрошил подсолнух, потом семечки ему надоели, и он достал шашку из ножен, подбросил подсолнух вверх и на лету разрубил его пополам. Потом он разрубил обе его половины, потом порубал четверти и восьмушки, пока подсолнух не превратился в зеленоватую труху, разбросанную по вагону. Наконец он навалился на окно и закурил люльку. Вышел он в Мелитополе - по-прежнему храня молчание и никого не удостоив и взглядом?
Кто это был? Придурок из Запорожья, возомнивший себя Тарасом Бульбой? В моём родном городе долгое время по вокзалу бродил Че Гевара с бородой, в камуфляже и с вырезанным из дерева автоматом, так почему же не быть Тарасу Бульбе? Может, в Запорожье каждый второй - чуть-чуть Тарас Бульба, как знать? Или, может быть, это был артист из местной самодеятельности, за умеренную плату потешающий утомленную солнцем публику? Один из отряда Тараса, доживший до 21 века? Ведь есть же бессмертные среди китайцев - иначе отчего их, при запрете плодиться, так много? Так почему бы не быть бессмертным и на знойной жирной Украйне?
А, скорее всего, это сам Бульба так не хотел умирать, что не умер. Так иногда бывает. Вот если детей не хочешь, их у тебя и не будет. Значит, и жить можно, пока не выполнишь определённую миссию - не перебьёшь, например, всех ляхов или не воскресишь любимого сына своего Остапа. Вот и путешествует старый Тарас в поездах, слушает разговоры: кто заговорит по-польски, сразу рубить! Или вот сидит себе паренёк в компании друзей, а этот паренёк и есть Остап. И упадёт тогда суровый рыцарь к его ногам, и облобызает его мокасины, и уронит ему на белые штаны скупую воинскую слезу: добре, сынку, добре...