(no subject)
mp_gratchev!
Мне очень нравится приведенный Вами фрагмент рассуждений Фейербаха. Дело в том, что «робинзонада» у Гегеля несомненно есть, но она очень запрятана в его мысли. Формально (это не то, что Вы подумали, а с точки зрения деклараций Гегеля), именно Гегель является беспощадным критиком «робинзонады» новоевропейских метафизиков. И он создает у других философов иллюзию, что сам он к «робинзонаде» как раз никакого отношения не имеет. И многие ему верят, например А. Кожев. Вы (с Фейербахом) не поверили, и это правильно. И я тоже этим декларациям Гегеля не верю. Конечно, мы все не верим ему по разным соображениям. Но важно не это, а то, что Гегель все-таки «попался».
Давайте остановимся на этом пункте подробней. Я, конечно, не специалист по классике, а так, изучал ее как все, так что не судите слишком строго. Но момент «ловли» Гегеля интересовал тогда и меня (отбросить Гегеля легко, а вот преодолеть Гегеля почти невозможно).
Итак, традиционно Гегеля «ловят» на парадоксе самоприменимости. Известно, что Гегель не пожелал сам свой логицизм повести под принадлежащие этому логицизму схемы. Иначе говоря, все подвержено развитию, кроме самого механизма развития. Именно на это противоречие обратил внимание потом Маркс, указав на практику, как на неустранимое основание логицизма. Это один путь критики: указание на внеисторичность логических схем истории у Гегеля.
Но наиболее популярный критический аргумент предложил именно Фейербах. Фейербах «ловит» Гегеля на парадоксе удвоения. Если спросить, зачем у Гегеля дублируется логика бытия спекулятивным описанием (она же ничего не добавляет к этой логике, является для логики очевидным переизбытком), то ответ был бы такой: откуда бы мы знали о логике бытия, если бы не Гегель. Вот где обнаружились корни гегелевской «робинзонады»! Все дело в Гегеле. Конечно, никакого противоречия в отождествлении Гегелем себя самого с истиной нет. После картезианской трактовки истины как истины субъекта в этом нет ничего странного. Но отождествление себя с истиной делает Гегеля финалом философии. Он осуществляет закрытие философии. А вот с этим не только Фейербах, но и никто согласиться не может. Отождествлением себя с истиной лишить все усилия послегегелевской философии смысла! Большего предательства по отношению к самому духу философии (непрерывно возобновляемому усилию мысли) трудно себе представить.
Как тут не заговорить о Я и ТЫ? Вот откуда, мне кажется, исходит забота Фейербаха о собеседниках (но диалектики тут у Фейербаха не много). Впрочем, это моя частная интерпретация.
Поэтому, я не очень уверен в том, что «диалогическое направление в современной диалектике отпочковывается от Большой Логики Гегеля». Я так же не уверен, что это направление - «модификация» диалогики. А вот то, что диалогика - это реальная альтернатива диалектике, вот эта мысль мне как-то ближе.
Мне очень нравится приведенный Вами фрагмент рассуждений Фейербаха. Дело в том, что «робинзонада» у Гегеля несомненно есть, но она очень запрятана в его мысли. Формально (это не то, что Вы подумали, а с точки зрения деклараций Гегеля), именно Гегель является беспощадным критиком «робинзонады» новоевропейских метафизиков. И он создает у других философов иллюзию, что сам он к «робинзонаде» как раз никакого отношения не имеет. И многие ему верят, например А. Кожев. Вы (с Фейербахом) не поверили, и это правильно. И я тоже этим декларациям Гегеля не верю. Конечно, мы все не верим ему по разным соображениям. Но важно не это, а то, что Гегель все-таки «попался».
Давайте остановимся на этом пункте подробней. Я, конечно, не специалист по классике, а так, изучал ее как все, так что не судите слишком строго. Но момент «ловли» Гегеля интересовал тогда и меня (отбросить Гегеля легко, а вот преодолеть Гегеля почти невозможно).
Итак, традиционно Гегеля «ловят» на парадоксе самоприменимости. Известно, что Гегель не пожелал сам свой логицизм повести под принадлежащие этому логицизму схемы. Иначе говоря, все подвержено развитию, кроме самого механизма развития. Именно на это противоречие обратил внимание потом Маркс, указав на практику, как на неустранимое основание логицизма. Это один путь критики: указание на внеисторичность логических схем истории у Гегеля.
Но наиболее популярный критический аргумент предложил именно Фейербах. Фейербах «ловит» Гегеля на парадоксе удвоения. Если спросить, зачем у Гегеля дублируется логика бытия спекулятивным описанием (она же ничего не добавляет к этой логике, является для логики очевидным переизбытком), то ответ был бы такой: откуда бы мы знали о логике бытия, если бы не Гегель. Вот где обнаружились корни гегелевской «робинзонады»! Все дело в Гегеле. Конечно, никакого противоречия в отождествлении Гегелем себя самого с истиной нет. После картезианской трактовки истины как истины субъекта в этом нет ничего странного. Но отождествление себя с истиной делает Гегеля финалом философии. Он осуществляет закрытие философии. А вот с этим не только Фейербах, но и никто согласиться не может. Отождествлением себя с истиной лишить все усилия послегегелевской философии смысла! Большего предательства по отношению к самому духу философии (непрерывно возобновляемому усилию мысли) трудно себе представить.
Как тут не заговорить о Я и ТЫ? Вот откуда, мне кажется, исходит забота Фейербаха о собеседниках (но диалектики тут у Фейербаха не много). Впрочем, это моя частная интерпретация.
Поэтому, я не очень уверен в том, что «диалогическое направление в современной диалектике отпочковывается от Большой Логики Гегеля». Я так же не уверен, что это направление - «модификация» диалогики. А вот то, что диалогика - это реальная альтернатива диалектике, вот эта мысль мне как-то ближе.