(no subject)
"Саботаж" Хичкока (это фильм 1936-го года) - кажется, первое кино о кино. Когда гланая героиня узнаёт, что её муж стал причиной гибели её младшего брата (того разорвало на куски, когда он вёз самодельную бомбу в камеру хранения), она некоторое время не знает, что делать. Потом заходит в зал кинотеатра, где показывают мультфильм, непроизвольно начинает смеяться вместе со зрителями-детьми, но тут героя мультика застреливают из лука. И закадровый голос (в мультфильме, не у Хичкока непосредственно) говорит: "Кто убил птичку Робина? Кто убил Робина? Кто убил Робина?" Героиня фильма срывается с места, приходит домой и всаживает в мужа кухонный нож.
И другая вещь очень интересная: этот самый персонаж, понёсший заслуженное наказание - английский "вредитель". Это слово упоминается в самом начале фильма, когда несколько человек пытаются понять, кто же насыпал песка в какой-то генератор, обесточив на время весь Лондон. Зовут вредителя Карл-Антон, и фамилия у него немецкая. Видимо, в тревожные 30-е годы тема "врагов народа" муссировалась не только в одной стране. Фон располагал к паранойе: одни помнили Первую мировую, считая несправедливо пострадавшими именно себя, другие помнили Гражданскую и были настроены соответственно к потенциальному противнику. В 36-м ещё и начиналась новая война, хоть локальная, но не располагающая к равнодушию.
В демократических странах эти настроения могли привести разве что к некоторой нервозности; увы, была ещё "страна победившего социализма", в которой режим и мог, и хотел использовать общественную паранойю в своих целях. И у него получилось...
И другая вещь очень интересная: этот самый персонаж, понёсший заслуженное наказание - английский "вредитель". Это слово упоминается в самом начале фильма, когда несколько человек пытаются понять, кто же насыпал песка в какой-то генератор, обесточив на время весь Лондон. Зовут вредителя Карл-Антон, и фамилия у него немецкая. Видимо, в тревожные 30-е годы тема "врагов народа" муссировалась не только в одной стране. Фон располагал к паранойе: одни помнили Первую мировую, считая несправедливо пострадавшими именно себя, другие помнили Гражданскую и были настроены соответственно к потенциальному противнику. В 36-м ещё и начиналась новая война, хоть локальная, но не располагающая к равнодушию.
В демократических странах эти настроения могли привести разве что к некоторой нервозности; увы, была ещё "страна победившего социализма", в которой режим и мог, и хотел использовать общественную паранойю в своих целях. И у него получилось...