Поговорим, Миш...Вернее я поговорю, а ты послушай...
Братик, раз мне досталось право первого тоста в твой день рождения, то уж наберись терпения и слушай. Если у меня и есть где то седые волосы, то "спасибо" за них говорю тебе. Нет, лет до пяти ты был чудесным ребенком и мы с тобой практически не ругались и даже почти не дрались. А потом тебя по всей видимости украли инопланетяне и выключили в тебе всю нервную систему, в противном случае ничем другим я не могу объяснить твои милые шалости, ну только если еще что то аутоиммунное с поражением того участка мозга, что отвечает за элементарное самосохранение. Не смотри на меня так, я знаю, что ты все делал исключительно с благими намерениями, но у мамы порой не хватало зеленки замазывать твои добрые дела.
Помнишь, как ты сбрил брови, только потому что соседская девчонка случайно их себе выщипала. Я понимаю, ты хотел поддержать её и доказать, что и без бровей можно хорошо выглядеть, но ты хотя бы смыл со своей рожи кровь, что бы мама, увидев тебя, не оседала по стене. Помнишь еще, как ты доказал своему дружку Сашке, что ты мужик и, что тебе не слабо дотронуться до электронаждака? Мы с отцом не знали к кому кидаться, к маме с нашатырем или к тебе, что бы пережать то, что осталось от пальца.
А какой из тебя замечательный друг? Ну кто бы еще согласился стать опекуном для семьи ежей, которые этот твой Сашка за каким то хером припер из деревни. Нет, они не были контужены, они были напуганы. В нашей восемнадцати метровой коммуналке места было как раз аккурат на эту ежиную семью и то, если их посадить валетом и не подходить к серванту. Или с какой заботой ты лечил понос у кота, скормив ему упаковку фуразолидона. Я, кстати, с того дня не разу не видела, что бы он посрал, боялся наверно, что ты опять его залечишь.
А как ты по человечески сочувствовал неразделенной любви этой дуры Аньки к моему Лешке? Это ведь она тебя надоумила ночью обкарнать мне челку под корень перед ответственнешей дискотекой в моей жизни. А с тем же Сашкой вы решили поклоняться дьяволу, помнишь? Вы еще долго не могли определиться кого принести в жерту: меня или кота. Мама тогда первый раз пошла в церковь и на всякий случай купила еще зеленки.
Потом вроде недели три мы жили мирно и тихо, а потом у тебя кончилось детство и началось отрочество, блядь. Никогда не забуду тот вечер, когда ты пришел поздно домой и сообщил, что устроился на работу на время каникул, какую то китайскую шнягу продавать в парке. Потом, как бы между делом сказал, что это еще не всё (я всегда знала, что у тебя не может быть обычной новости, у тебя должна быть новость-бомба и потому заранее начала считать то десяти), что у тебя в первый же день какие то братки забрали все и, что папе надо срочно заплатить за все эти моргалки, свистелки, перделки.
Оспади, а ты помнишь ту стремную бабищу с которой ты потерял девственность? Зачем было тащить её домой и знакомить с отцом. Купил бы хотя бы ему по пути корвалола. Она не может быть твоей любовью на всю жизнь. Тебе 17 и ты дурак, ей 30 и у нее двое детей и муж-алкоголик. И, кстати, всё забываю спросить, почему она тебя все время называла Валера? Ты говорил своей единственной, что ты Миша? А зачем ты в своей комнате выращивал плесень? Ты хотел внести свой вклад в мировую борьбу с трипером? Поздравляю, год у тебя тогда выдался урожайный, пеницилина на маленькую страну хватило бы.
Потом армия. Я целых два года не вздрагивала, когда ты вставлял ключ в замочную скважину. Помню, как мы приехали на твою присягу, я гордилась тобой, взрослым и таким самостоятельным. На счет второго я конечно поспешила. Тебя же оставляли в учебке под Воронежем учить молодых призывников, тебя же любили все там за добрый нрав, за твои стихи. Надо было очень постараться, что бы тебя послали за Байкал, на китайскую границу. Но ты справился и с этой непосильной задачей. Ну приказали тебе почитать свои стихи, ну понятно, что стихи о Родине были очень к месту, я даже согласна с тобой, что это лучшие твои стихи, но, Миша, они же с матом! Ты видел, кто сидел в зале? Родители, весь командный состав части. Они потом поди долго решали, какая из хуевокукуевских частей нашей необъятной достойна принять такого талантливого бойца, как ты.
А ты даже не расстроился. Подумаешь, неделю на поезде, шесть часов на автобусе, три дня на оленях и потом пёхом. Ты никогда, ничему не расстраиваешься. Мне кажется, вырасти в 100 метрах от тебя ядерный гриб, ты даже не обернешься. Ну да ладно, водка стынет, поэтому закругляюсь, хотя поверь, мне еще есть очень много чего сказать тебе. Ты сейчас папа, муж, действительно самостоятельный, такой же добрый и толстый. Я желаю тебе здоровья, а для этого похудей немного, так кг на триста. Ну и это...я люблю тебя.
Помнишь, как ты сбрил брови, только потому что соседская девчонка случайно их себе выщипала. Я понимаю, ты хотел поддержать её и доказать, что и без бровей можно хорошо выглядеть, но ты хотя бы смыл со своей рожи кровь, что бы мама, увидев тебя, не оседала по стене. Помнишь еще, как ты доказал своему дружку Сашке, что ты мужик и, что тебе не слабо дотронуться до электронаждака? Мы с отцом не знали к кому кидаться, к маме с нашатырем или к тебе, что бы пережать то, что осталось от пальца.
А какой из тебя замечательный друг? Ну кто бы еще согласился стать опекуном для семьи ежей, которые этот твой Сашка за каким то хером припер из деревни. Нет, они не были контужены, они были напуганы. В нашей восемнадцати метровой коммуналке места было как раз аккурат на эту ежиную семью и то, если их посадить валетом и не подходить к серванту. Или с какой заботой ты лечил понос у кота, скормив ему упаковку фуразолидона. Я, кстати, с того дня не разу не видела, что бы он посрал, боялся наверно, что ты опять его залечишь.
А как ты по человечески сочувствовал неразделенной любви этой дуры Аньки к моему Лешке? Это ведь она тебя надоумила ночью обкарнать мне челку под корень перед ответственнешей дискотекой в моей жизни. А с тем же Сашкой вы решили поклоняться дьяволу, помнишь? Вы еще долго не могли определиться кого принести в жерту: меня или кота. Мама тогда первый раз пошла в церковь и на всякий случай купила еще зеленки.
Потом вроде недели три мы жили мирно и тихо, а потом у тебя кончилось детство и началось отрочество, блядь. Никогда не забуду тот вечер, когда ты пришел поздно домой и сообщил, что устроился на работу на время каникул, какую то китайскую шнягу продавать в парке. Потом, как бы между делом сказал, что это еще не всё (я всегда знала, что у тебя не может быть обычной новости, у тебя должна быть новость-бомба и потому заранее начала считать то десяти), что у тебя в первый же день какие то братки забрали все и, что папе надо срочно заплатить за все эти моргалки, свистелки, перделки.
Оспади, а ты помнишь ту стремную бабищу с которой ты потерял девственность? Зачем было тащить её домой и знакомить с отцом. Купил бы хотя бы ему по пути корвалола. Она не может быть твоей любовью на всю жизнь. Тебе 17 и ты дурак, ей 30 и у нее двое детей и муж-алкоголик. И, кстати, всё забываю спросить, почему она тебя все время называла Валера? Ты говорил своей единственной, что ты Миша? А зачем ты в своей комнате выращивал плесень? Ты хотел внести свой вклад в мировую борьбу с трипером? Поздравляю, год у тебя тогда выдался урожайный, пеницилина на маленькую страну хватило бы.
Потом армия. Я целых два года не вздрагивала, когда ты вставлял ключ в замочную скважину. Помню, как мы приехали на твою присягу, я гордилась тобой, взрослым и таким самостоятельным. На счет второго я конечно поспешила. Тебя же оставляли в учебке под Воронежем учить молодых призывников, тебя же любили все там за добрый нрав, за твои стихи. Надо было очень постараться, что бы тебя послали за Байкал, на китайскую границу. Но ты справился и с этой непосильной задачей. Ну приказали тебе почитать свои стихи, ну понятно, что стихи о Родине были очень к месту, я даже согласна с тобой, что это лучшие твои стихи, но, Миша, они же с матом! Ты видел, кто сидел в зале? Родители, весь командный состав части. Они потом поди долго решали, какая из хуевокукуевских частей нашей необъятной достойна принять такого талантливого бойца, как ты.
А ты даже не расстроился. Подумаешь, неделю на поезде, шесть часов на автобусе, три дня на оленях и потом пёхом. Ты никогда, ничему не расстраиваешься. Мне кажется, вырасти в 100 метрах от тебя ядерный гриб, ты даже не обернешься. Ну да ладно, водка стынет, поэтому закругляюсь, хотя поверь, мне еще есть очень много чего сказать тебе. Ты сейчас папа, муж, действительно самостоятельный, такой же добрый и толстый. Я желаю тебе здоровья, а для этого похудей немного, так кг на триста. Ну и это...я люблю тебя.