О восприятии
Все чаще встречаю вокруг людей перестающих радоваться, верить в фей и вообще получать от жизни какое либо удовольствие. Видимо это от того, что в силу своего взросления люди вокруг тоже неизбежно становятся старше. Но дело, то совсем не в возрасте, и даже не в опыте, а в угле восприятия.
К примеру, проходя мимо булочной (которую умудрились впихнуть в торец моего дома) я различаю запах свежих бубликов и круассанов. Внутри проносится вихрь эмоций. Бублики с маком были любимым лакомством после школы, когда дедушка размахивая авоськой и насвистывая, заходил навестить меня после своих чертежных подвигов в КБ «Сухого», который находился недалеко от моего дома. Он торжественно отставлял в сторонку дипломат, извлекал из авоськи пару бутылок кефира (тех самых стеклянных с плоскими пробочками из фольги) и пару бубликов. Мы садились за шахматы, покусывая нехитрую снедь. Я понимал, что непременно продую, но надежды не терял. Заговаривал зубы, применял отвлекающие маневры с использованием домашних животных, даже тырил фигуры с доски... Даже прочитав много книжек по шахматам я мог лишь отсрочить неминуемую гибель своего короля.
Тем сильнее я внюхивался в бублики и налегал на кефир - мне казалось, что в них ключ к победе. Впрочем, впервые победил я намного позже, в старших классах, когда традиция эта уже закончила свое существование. Но запах бубликов до сих пор очень поднимает настроение, напоминая хитрый прищур из-под очков, бородатые анекдоты про дырку, остающуюся на месте и первые годы сравнительно самостоятельной школьной жизни, полной захватывающих открытий и приключений.
С круассанами история другая. В тех самых старших классах решили мы как-то с лучшим другом посмотреть Будапешт, почему то он нам представлялся теплым, солнечным и почти азиатским и поехали мы туда, поэтому зимой. Оказалось там не намного теплее, чем в Москве и после долгих прогулок по замкам становишься абсолютно деревянным. Про алкоголь мы там даже не помышляли, а местный кофе был очень горек. И однажды мы забрели в маленькую кофейню , неподалеку от площади Героев, которую держал пожилой француз. Большинство венгров понимали по-русски, а тут нам пришлось напрячь все свои скудные познания в английском, на котором мы с первого класса пели песенки битлов. Француз был очень радушен и сразу принес нам две огромные чашки дымящегося шоколада и какие-то странные рогалики. Потом он изобразил пантомиму - макайте рогалики, так вкуснее. Он напоминал разбогатевшего, раздобревшего и поседевшего кота Матроскина, вышедшего на пенсию и мигрировавшего в Европу. Естественно эту мысль я шепотом сообщил товарищу, который от смеха подавился шоколадом и закашлялся. Француз засуетился, протер стол салфеткой и принес нам еще по чашке. В этот момент мы оттаяли, поняли, что проголодались и набросились на круассаны. И поняли, что их невозможно есть быстро. Они были такие воздушные, такие вкусные, словом ничего подобного мы никогда не пробовали. В первой половине девяностых это было немудрено. Еще было удивительно то, что француз не взял с нас денег. А потом когда перед самым отъездом мы захотели вернуться и еще раз поблагодарить, мы не смогли найти это кафе как не старались. Впрочем, мы больше и не мерзли. Круассаны напоминают первую вылазку в Европу, чумазые от шоколада лица и удивительно уютную кофейню месье Матроскина.
Такие воспоминания заряжают отличным настроением на целый день. А ведь дальше я еще прохожу под каштанами и сворачиваю в арку с древней лепниной. И весь воздух, и каждый шаг пронизаны искрами волшебной пыльцы. И как же в таком мире можно скучать, и не замечать потрясающих вещей, происходящих с нами каждое мгновение? Я очень рад, что мне удалось найти в этой жизни друзей которые не перестают удивляться и так же живут каждым мгновением. С ними я не кажусь таким уж сумасшедшим.)