Весенний воздух и ночные прогулки
Моя древняя привычка выходить после полуночи на воздух приобрела новый вкус. Раньше небольшой променад среди теней, немногочисленных звезд и еще более одиноких мерцающих окон способствовал большей частью проветриванию мозгов, выдоху накопленных за день эмоций, расслабляющей ступенькой из яви ко сну.
Теперь все изменилось. В воздухе снова пахнет приключениями. Во тьме постоянно проступают образы будоражащие сознание. Эта мглистая романтика действует на все рецепторы подобно грому в мангровом лесу. Откуда ни возьмись давно забытые паутинки, корешки, зверьки неизвестные науке, да и самим себе вытягиваются в струнку, подобно лучшим гончим и разноголосо журчат: «Кажется, дождь собирается?!». Вчера я вернулся абсолютно мокрый, с первым лучом солнца и совершенно не заметил, что ночь уже ушла. Видимо греза, попавшая в основание черепа меня сильно ... увлекла.
До лунатизма далеко - я отлично представляю, где нахожусь, и на сколько это возможно при прогулке знаю куда иду и зачем. На всяческих странных типов реагирую адекватно: не был, не состоял, не привлекался, этого не надо, а вот это попробуйте. Иногда, правда, странные получаются диалоги:
Три пьяных паренька: - Закурить не найдется?- Не курю.- Ты что мажор? - Я Навуходоносор! -?!
Двое в кепках: - Эй, пацан, ты пить будешь? - Нет. - А чего тогда ходишь тут? - Смысл ищу. - А…понятно…ну, Георгич, наливай.
Пятеро бритых: - Ты за что болеешь? - За археологию. - В смысле спорт. - Плаванье, дайвинг. - Да нет клуб, какой? - Даже не знаю. Белые медведи? - Совсем больной? - Спартак бежит? - Мясо? - Шашлык.
Впрочем среди такого хлама попадаются интересные экземпляры. Как-то на автобусной остановке разговорился с дедушкой. Он весь был завернут в очень потертый плащ, сильно шепелявил, но рассказывал интересно. О себе, о войне, о шестидесятых, о БАМе, о кожаных плащах. Я помнится даже подумал, что неплохо бы вести дневник таких ночных собеседников, но по пути домой передумал столько всего, что мысли отчаянно перемешались с его историей.
Кстати заметил, что когда я придумываю какой-нибудь рассказ, сказку, стих, а потом долго некому не рассказываю и не пишу, постепенно мысль забывается. Когда думаешь, что пришло ее время то из под пера выходит нечто, совсем, новое, другое, неожиданное и не помогают даже странные записки на листочках, спичечных коробках и книжных разворотах. Правда, бывают исключения. Еще давно установленная истина - чем важнее тебе нужно написать нечто по работе, или сделать что-то, или просто поспать - тут же разверзается бездонный кладезь соблазнительных идей и сюжетов.
А между тем хочется просохших с зимы чердаков, вечно хлопающих и скрежещущих крыш, пугливых голубей, солнца тонущего среди труб и антенн. Мостов, трольских подмостовий. Медленных танцев среди прозрачного воздуха, на ржавых и плохо крашенных скатах. Ловить в ладони последние солнечные лучи и отпускать их стайками зайчиков на зависть пробегающим котам, слушать шелковые взмахи мотыльков и всполохи сердца. Шептаться о рождении созвездий, дивном голосе Орфея, дубовой живучести Геракла, Гесперидах, Персее, Андромеде, пытаться угадать их черты в клубящемся московском небе.
Еще непременно лесного костра, потрескивания углей, непроходимых чащоб. Светлых сосновых фьордов. Мерного покачивания лодочных бортиков, плеска весел, загадочных глубин и соленых брызг, пусть даже и в каких-нибудь московских прудах и речках. Теплых улыбок и искрящихся глаз. Серенад у подъезда, веревочных лестниц из окон. Проникновенных бесед на веранде затерянного флигеля. Создавать великие шедевры - гобелены из соломы, волшебные королевства из бумаги, добрые сказки из обычных слов. Зов далеких странствий, манящих гор.
Да-да. В городе такого почти не бывает. Но стоит только сложить крылья из воображения… И подобно бумажному журавлику поймать хороший порыв ветра. При желании возможно все.
Такое вот наваждение теперь вместо успокоения приходит на улице неподалеку от часа быка. И даже когда эпителий сближается с подушкой - долго еще приходится выпроваживать эту пеструю братию под предлогом того, что они могут заглянуть завтра, а сейчас мне еще с их родичами во сне любезничать. Иногда просто хочется дать себе мешком с чем-нибудь тяжелым, вроде большой советской, по голове и блаженно забыться до утра.
Такие дела, брат.
Наверно это немного странно для преподавателя экономических наук и зама главвреда солидного финансового издания. Возможно, стоит задуматься о более прагматичных, насущных и правильных вещах. О том, как побольше заработать, и воплотить, наконец, все радикальные замыслы по захвату вселенной и организации раскопок на Альдебаране. Написать очередную статью про фондовый рынок или лекцию про банки…
П.с. А ручейки не дремлют и ждут корабликов. Вчера перед самым сном сделал один - корпус из половинки грецкого ореха, трюм из небольшого кусочка пластилинового балласта, пенопласта, мачта из нескольких спичек, обрывок хлопковой ленточки - парус. Не терпится его испробовать. И сдаётся мне, что он будет носить гордое имя «Джек - попрыгун» ;)