Вот почему так естественно мы думаем о том, что будет с нами после смерти, и не умеем, не можем, не хотим думать о том, что было до рождения. Нам дано забыть, откуда - для того, чтобы яснее помнить, куда. Таков общий закон мистического опыта. Исключения из него редки, редки те души, для которых поднялся угол страшной завесы, скрывающей тайну премирную. Одна из таких душ - Лермонтов. «Я счет своих лет потерял», - говорит пятнадцатилетний мальчик. Это можно бы принять за шутку, если бы это сказал кто-нибудь другой. Но Лермонтов никогда не шутит в признаниях о себе самом. Чувство незапамятной давности, древности - «веков бесплодных ряд унылый» - воспоминание земного прошлого сливается у него с воспоминанием прошлой вечности, таинственные сумерки детства с еще более таинственным всполохом иного бытия, того, что было до рождения.
И я счет своих лет потерял
И крылья забвенья ловлю.
Как я сердце унесть бы им дал,
Как бы вечность им бросил мою!
Так же просто, как другие люди говорят: моя жизнь, - Лермонтов говорит: моя вечность.
Постоянно и упорно, безотвязно, почти до скуки, повторяются одни и те же образы в одних и тех же сочетаниях слов, как будто хочет он припомнить что-то и не может, и опять припоминает все яснее, яснее, пока не вспомнит окончательно, неотразимо, «незабвенно». Ничего не творит, не сочиняет нового, будущего, а только повторяет, вспоминает прошлое, вечное. Другие художники, глядя на свое создание, чувствуют: это прекрасно, потому что этого еще никогда не было. - Лермонтов чувствует: это прекрасно, потому что это всегда было.
Христианское «не от мира сего» хотя и подобно, но лишь в противоположности своей подобно лермонтовскому -
Они не созданы для мира,
И мир был создан не для них.
В христианстве - движение от «сего мира» к тому, отсюда туда; у Лермонтова обратное движение - оттуда сюда.
Немистики в подобное, разумеется, не верят, но и совсем случайными наблюдения Мережковского не назовешь. Есть у них свой корень - то, о чем уже говорилось в одном из постов...