О бандеровской "свободе слова"
Это - новое лицо бандеровского режима на Украине. Игорь Мирошниченко - член партии "Свобода" Олега Тягнибока и по совместительству заместитель главы комитета Верховной Рады по свободе слова. То, что было сделано им и его сотоварищами 18 марта отчетливо характеризует как понимает свободу слова новая украинская власть. Напомним что произошло.
Депутаты от ВО "Свобода" заставили и. о. президента НТКУ Александра Пантелеймонова написать заявление об увольнении. Депутат от "Свободы" Игорь Мирошниченко называл руководителя НТКУ "москалюкой" и обвинял его в постоянной лжи на канале во время Майдана. Затем около 20 человек затолкали Пантелеймонова во внедорожник и вывезли в неизвестном направлении. Игорь Мирошниченко в телефонном разговоре пояснил, что это совершено за критику "Свободы" на телеканале "Первый национальный", который в это время транслировал "Громадське ТБ".
Сами нападавшие не только не скрывали своих лиц, они сами сняли все происходившее и выложили в сеть.
Click to viewЕще более показательна была реакция украинской "власти". Вице-премьер-министр Украины по гуманитарным вопросам Александр Сыч заявил, что "нардеп и члены ВО "Свобода" должны понести ответственность за действия в отношении руководителя НТКУ, а руководство телерадиокомпании должно отвечать за антиукраинскую позицию."
То есть по сути приравнял действия Мирошниченко и Пантелеймонова, квалифицировав их как нарушающие закон. По какому закону запрещается транслировать официальные мероприятия, проходящие в других странах? И в чем тут "антиукраинская позиция"? Видимо, она все же не "антиукраинская", а антивластная. Но тогда... Впрочем, дальше Сыч сказал больше.
"Я не исповедую тех методов воздействия, которые были применены и считаю, что это вопрос гражданско-правовых отношений. Каждый за нарушение законодательства должен нести свою ответственность, как и те, что принимали участие в том инциденте, так, скажем, и руководство канала за свою очевидную явную негосударственную политику и позицию. Но пусть в этом разберутся объективно соответствующие органы и расставят свои акценты"
Какие органы будут разбираться и в чем? Сотни Майдана? И с каких пор действия, квалифицируемые Уголовным Кодексом как преступление, могут быть пересмотрены кем-то?
Впрочем, все эти "мягкие" тона в речах нынешних представителей нового режима на Украине - очень хорошая иллюстрация на тему хорошо известного " Окна Овертона". Общество нужно постепенно приоткрывать подлинный лик происходящего. Поэтому с одной стороны Ярош, с другой - мирный Яценюк. Проблема только в том, что маски уже сняты. Многим уже видны реальные хари новой власти на Украине. И попытка заново натянуть на себя сорванные с лиц маски выглядит очень комично.
Возвращаясь к теме свободы слова на Украине, хочется напомнить о том, что многих журналистов, делавших объективные репортажи о событиях на Майдане и Грушевского, сейчас просто преследуют и избивают. Самый характерный пример - Сергей Рулев. Он был снимал и Майдан и Беркут, стоявший на Грушевского. Он организовывал поставки продовольствия и медикаментов служащим внутренних войск. Он был в самой гуще событий в середине февраля, когда конфликт дошел до предела. И всегда предоставлял только объективную информацию. Но 5 марта он был схвачен непонятным людьми. Его пытали и избивали.
Таких случаев, повторюсь, много. Свобода слова - она для сторонников Правого сектора и новой власти на Украине. В связи с этим вспоминается первый судебный идеологический процесс в Германии 1933 года. Тогда крупный деятель коммунистического движения Георгий Димитров превратил процесс над собой в процесс над фашизмом. Гитлер тогда еще пытался "играть в демократию" как и нынешняя власть на Украине. Но Гитлер проиграл и Димитров был отпущен. Враг знает, что в честном бою он проиграет, так как правда не за ним. И поэтому он меняет правила игры. Или - просто бьет шахматной доской по лицу. Потому что за ним сила. Гитлер изменил правила, и уже потом Эрнст Тельман, глава немецкой компартии, умер в заключении без суда и следствия. Так и сейчас новая власть, проигрывая по закону, начинает его менять. При этом еще пытаясь говорить о какой-то законности своих действий. И о свободе слова...