Книжная ревность.
Отношения "всё сложно" с книгами продолжаются.
Недавно обнаружила, что грустно становится, когда у человека, который мне неприятен, любимые книжки те же, что и у меня. Понятно, что речь не о "Евгении Онегине" или ещё чём, что практически обязано нравиться всем. Но вот когда у много написавшего автора (например, Диккенс) твой выбор - что-нибудь нестандартное (у меня - "Большие надежды"), или когда книга вообще не самая знаменитая, а для тебя имеет большое значение (например, рассказы Лема о пилоте Пирксе), обидно как-то заметить, что именно здесь ты сходишься с человеком, которого не одобряешь по другим параметрам.
Но ведь книжки-то не виноваты, правда? Ты ведь не будешь их от этого меньше любить, а наоборот, пожалеешь и погладишь?
Ну и ещё вот только-только вышел перевод сборника статей Переса-Реверте, из которого я что-то ковыряла на диплом. Название странно перевели, а отрывки, которые пока видела - отлично.
Недавно обнаружила, что грустно становится, когда у человека, который мне неприятен, любимые книжки те же, что и у меня. Понятно, что речь не о "Евгении Онегине" или ещё чём, что практически обязано нравиться всем. Но вот когда у много написавшего автора (например, Диккенс) твой выбор - что-нибудь нестандартное (у меня - "Большие надежды"), или когда книга вообще не самая знаменитая, а для тебя имеет большое значение (например, рассказы Лема о пилоте Пирксе), обидно как-то заметить, что именно здесь ты сходишься с человеком, которого не одобряешь по другим параметрам.
Но ведь книжки-то не виноваты, правда? Ты ведь не будешь их от этого меньше любить, а наоборот, пожалеешь и погладишь?
Ну и ещё вот только-только вышел перевод сборника статей Переса-Реверте, из которого я что-то ковыряла на диплом. Название странно перевели, а отрывки, которые пока видела - отлично.