Заметка о любви. Из истории человеческого сознания. взаимовлияния исламского и европейского миров
Оригинал взят у nandzed в Заметка о любви. Из истории человеческого сознания
Доменико ди Микелино, «Данте и Божественная комедия» (1465). Фрагмент фрески
Я встречался с этой мыслью и раньше. Она связана непосредственно с этапами развития людей. Сейчас многим учёным уже понятно, что сознание древних греков отнюдь не было устроено, как наше, что оно имело иную "техническую схему")). А эта мысль об одном из этапов относится к периоду Возрождения - что феномен полностью персональной любви мужчины к женщине зародился и был впервые описан именно тогда. Не символическая, не происходящая, потому что это закон природы и уж, тем более, правило общества, а именно полностью персональная. Это был жест индивидуации. Многим сейчас эта мысль кажется странной, но лишь потому что они уверены (безо всяких к тому оснований, а лишь основываясь на общепринятом и впитанном понимании), что люди Эллады, Флоренции и современной Москвы вполне себе одинаково мыслят и чувствуют. Но это лишь следствие подавляющего опыта собственного восприятия, когда следствие находят подобным причине, как правнук находит общие черты со своим предком. Трудно понять сквозь опыт поколений, что когда-то это было впервые, проще переносить бездумно этот опыт на всю обозримую историю. И, тем не менее, это было впервые когда-то.
Но прежде стоит хотя бы кратко остановиться на влиянии ислама и особенно некоторых явлений, которые временно принято считать частью исламской культуры развития человека - я о суфиях. Карл Великий сумел защитить Европу от нашествия мусульман и прямого поглощения, но он никак не мог противостоять тайному влиянию. Хотя к числу важных достижений Карла Великого следует отнести и то, что ему удалось собрать при себе многих великих ученых христианского мира в попытке составить конкуренцию двору Гаруна-аль-Рашида. Величайшим ученым при его дворе, вероятно, был Алкуин Йоркский. Но мудрость, как всегда, шла с Востока.
С точки зрения общепринятой западной истории, в конце раннего Средневековья Европа была осаждена нецивилизованными мусульманами. С другой точки зрения, истина скорее заключается в обратном. На самом деле заложенные в то время движущие импульсы, которые впоследствии преобразят Европу и человечество в целом, пришли из ислама.
Увы, но религия становится успешной в том случае, если она работает в мире, то есть приносит материальные выгоды. Сочетание радикального монотеизма Мохаммеда с научной методологией Аристотеля, которая к тому времени уже проникла в арабское мышление, быстро распространилось от Испании до границ Китая. Впитывая новые идеи, как и распространяя их, арабы усваивали зороастризм, буддизм, индуизм и китайскую премудрость, включая производство бумаги. Они добились больших успехов в астрономии, медицине, физике и математике, заменив неуклюжие римские цифры десятичной системой счисления, которой мы пользуемся до сих пор.
По их собственному описанию, суфии имеют очень древние, даже первобытные корни. Некоторые традиции связывают их происхождение с Братством Сарамонг, или Братством Пчелы, основанном на Кавказе во времена первой великой миграции, вызванной гибелью Атлантиды. Впоследствии он, несомненно, испытал влияние гностицизма и неоплатонизма. Если в исламе, в период его триумфа, и существовала какая-то тенденция к догматизму, суфизм представлял собой совершенно противоположное направление, последователи которого искривляли и выкручивали человеческую душу самым причудливым и парадоксальным образом. Эзотерический ислам выступал за погружение в более мягкую, более женственную и более чувственную сторону духовной жизни, что проявилось в душевных излияниях великих представителей суфийской поэзии.
Значительная часть суфистской практики посвящена разрушению фальшивого «я» и ложной воли. «Бог ближе к человеку, чем его яремная вена», - гласит стих из Корана (50:16). Тем не менее, отвлеченные своим фальшивым «я», мы обычно не осознаем этого. Великий суфийский писатель Ибн-Араби сказал, что суфийский учитель - это человек, который раскрывает себя самому себе. Практика под руководством суфийского учителя может включать дыхательные упражнения и музыку, которые используются для достижения измененного состояния осознания. Суфизм обучает достаточно болезненному процессу «пробуждения», цель которого состоит в том, чтобы стать восприимчивым к протекающему через нас таинственному космическому потоку и ощущать жизнь во всей ее полноте. Поскольку суфии полностью открывают себя этому мистическому потоку, они могут быть дикими и непредсказуемыми, вызывая замешательство у обычных людей. Суфизм оказал значительное, хотя во многом не признанное влияние на западную культуру.
В 1274 году во Флоренции юный Данте впервые увидел прекрасную Беатриче. Это была любовь с первого взгляда. И это также был первый случай в истории, когда кто-то влюбился с первого взгляда. В анналах тайных обществ это отмечено как важная и великая историческая истина. В традиционной истории люди влюбляются и испытывают друг к другу романтическую любовь с незапамятных времен. Это часть нашего биологического характера, говорят историки. Оды Пиндара и Сапфо могут служить примером выражения романтической любви. Однако в тайной истории считается, что эти оды древних греков имеют довольно узкую, во многом чисто эротическую направленность, и в этом есть самопоглощённость. В эпоху же Возрождения эротический импульс впервые массово стал превращаться в двигатель познания. Совершенно обычные люди, вовсе не какие-то посвящённые, стали познавать друг друга посредством любви. Хотя вина в этом лежит, безусловно, на посвящённых.
В «Божественной комедии» Данте описывает ощущение полной погруженности в глаза Беатриче и говорит, что полученный от них эротический импульс привел его в рай. Опять-таки это не просто поэтическая фантазия. Эротика и мистика переплетаются у Данте в такой манере, которая в то время была необычной для Запада.
Данте и Беатриче вступили в брак с другими людьми, и она умерла молодой. То, что сегодня мы называем романтической любовью, с ее мистическим духовным томлением и ощущением судьбы - чувством, что именно так и должно быть, - все это ведет свое происхождение от мистического фермента ислама. Сегодняшнее понимание чувства священного восходит к измененным состояниям осознания суфийских мистиков, таких как Ибн аль-Араби. В его революционной работе «Толкование желания» плотская любовь выражена в терминах божественной любви. Суфии выражали чувства, которые никто не испытывал ранее, и тем самым создавали условия, чтобы все смогли испытать их.
Более тысячи лет эротический инстинкт осознанно подавлялся. Половая энергия направлялась на развитие человеческого интеллекта. Ко времени Фомы Аквинского и Роджера Бэкона это развитие было завершено. Сочинявшаяся во время ночных бдений на коленях у алтаря «Сумма теологии» Фомы Аквинского состоит из более двух миллионов слов, насыщенных силлогизмами. Это свидетельствует о способности поддерживать неослабевающую интеллектуальную сосредоточенность, которая кажется трудно достижимой даже величайшим современным философам.
Теперь под влиянием импульса, распространявшегося из Аравии, люди начали испытывать новое наслаждение в материальном мире, чувственное удовольствие от внешнего вида, цвета и пространственного положения вещей. Точка эволюции человеческого сознания переместилась из монашеских келий в сады наслаждений. Искристое сияние сексуальной энергии распространилось повсюду.
Исламская оккупация Европы дольше всего продолжалась в Испании. По мере того как блистательная цивилизация мавританской Испании продвигалась на север, этот новый способ существования начал распространяться на остальную часть мира. В первую очередь его влияние стало сказываться на юге Франции. В XII веке Прованс и Лангедок были самыми цивилизованными регионами Европы. Провансальские поэты, называвшие себя трубадурами, переняли арабо-андалузские поэтические формы, очарованные их эротической насыщенностью. «Роман о розе» был самым влиятельным литературным произведением своего времени. В нем описан замок, окруженный семерной, то есть планетарной, стеной, которую покрывали символические фигуры. Только того, кто мог объяснить их значение, допускали в прекрасный розовый сад.
Первым трубадуром, появившимся в анналах традиционной истории, стал Гильом, граф де Пуатье, герцог Аквитанский, который начал слагать нежные, проникнутые любовным томлением стихи после возвращения из крестового похода. Несмотря на изысканный характер первой волны этих стихотворных произведений, они завоевали своих горячих поклонников среди представителей всех социальных сословий. Например, среди самых знаменитых трубадуров были сын пекаря Бернар де Вентадорн и сын меховщика Пейре Видаль. Возможно, именно благодаря влиянию таких людей в поэзию трубадуров проникли элементы местного колорита - жабы, зайцы, сельскохозяйственные орудия, пивные, голуби-турманы и румяные крестьянские девицы.
Поэт-трубадур Арно Даниэль, которого Данте называл it miglio fabbro, хвалился тем, что он «охотился на зайцев с быком, ловил ветер и плавал против течения». Он выражался в парадоксальной манере, к которой обычно прибегали эзотерические мыслители, когда говорили о силах, полученных ими в результате посвящения.
Трубадуры не только преодолевали классовые барьеры, но и подвергали пересмотру традиционное зависимое положение женщин. В поэзии трубадуров мужчины называют себя «рабами женщин». Если раньше браки заключались под влиянием общественных факторов, то теперь трубадуры воспевали новую форму любви, которая была не зарегулированной, а спонтанной, и любовные чувства могли возникать между представителями различных сословий.
Любовь, как и сами тайные общества, стала подрывать существующие социальные устои. Любовные переживания подобного рода позволяли людям чувствовать, что они живут более полной жизнью. Это была новая, более интенсивная форма самосознания.
В поэзии трубадуров любви можно добиться лишь в том случае, если вы успешно преодолеете ряд испытаний - пройдете через преисподнюю и бурные воды, найдете выход из лабиринта и одолеете в бою диких зверей. Вы должны решить загадки и выбрать правильную шкатулку. Заранее побледневший и мучимый сомнениями, влюбленный весь дрожал, когда наконец оставался наедине со своей возлюбленной. Достижение цели вызывало у него измененное состояние осознания, то самое, которое наделяет человека сверхъестественными силами. Всем истинным влюбленным хорошо известно ощущение реального прикосновения к партнеру, которое возникает у них, когда они всего лишь пристально смотрят друг другу в глаза.
Иными словами, посвященные не только добавили в поток человеческого сознания опыт состояния влюбленности, но и придали самому состоянию влюбленности глубокую структуру обряда посвящения.
Литература трубадуров насыщена символами инициации. Роза, самый популярный символ трубадуров, вероятно, ведет свое происхождение из суфизма, где она служит одним из символов проникновения в духовные миры, а также ассоциируется с чакрами. В знаменитом произведении «Соловей и роза» соловей символизирует человеческий дух, стремящийся к божественному. Здесь также явно присутствует сексуальный подтекст, выраженный в чувственных, плотских качествах розы. Повсеместное использование образа розы в любовной поэзии трубадуров наводит на мысль о том, что у любовного экстаза существует эзотерический или даже (как считал Эзра Паунд) алхимический аспект. Гильом де Пуатье писал: «Я хочу всегда оставаться подле своей дамы, дабы она своим присутствием освежала мое сердце, не давая мне стареть. Тот, кому посчастливится удерживать в себе радость любви, проживет сто лет».
В импульсе, который привел к началу эпохи Ренессанса, есть и сексуальный аспект. Давайте постараемся как можно яснее сформулировать простую поразительную мысль: человеческое сознание преобразилось и было переведено на новый уровень эволюции только благодаря тому, что несколько людей совершали половой акт по-новому. Они впервые занимались любовью.
Когда мы достигаем измененного состояния осознания, каковым является оргазм, способны ли мы думать, или же оргазм враждебен мышлению? Мы можем и должны задать такой же вопрос и в отношении мистического экстаза.
Тайные общества и еретические группы, такие как катары, тамплиеры и трубадуры, изучали методики достижения мистического экстаза. Но достаточно ли прочна с трудом завоеванная способность человека к мышлению, чтобы пережить эти экстатические состояния?
В «Божественной комедии» Данте поднял эротически-духовный импульс трубадуров на новый уровень. Он распространил свою любовь к Беатриче на весь космос.
Современники Данте прекрасно понимали, что в первой части поэмы, описывается реальное путешествие в подземный мир - иными словами, то, что Данте довелось пережить во время ритуала подземного посвящения.
Вполне возможно, что под маской Вергилия Данте вывел своего реального наставника, ученого по имени Брунетто Латини. Направленный в Испанию посланником, Латини встречался там со многими учеными мужами, представлявшими как иудейскую, так и арабскую традицию. В его великой работе «Книга сокровищ» содержится оккультное учение о планетарных качествах драгоценных камней. Непосвященные не могут понять, что круги ада Данте, закручивающиеся вниз по спирали, представляют собой описание планетарной модели космоса, закрученной в противоположном направлении. Книга Данте задумана так, что читать ее следует на нескольких уровнях - астрологическом, космологическом, нравственном и даже, как говорят некоторые, алхимическом.
В древности считалось, что подземный мир, как и лабиринт Миноса, изображенный на критских монетах, имеет семь уровней, или семь стен. Та же самая идея встречается в рассказе Оригена об офитах, взывавших к семи демонам, которые охраняют семь врат подземного мира. Однако среди всех известных описаний подземного мира наиболее близкое совпадение с моделью Данте можно встретить в произведении великого суфийского учителя Ибн аль-Араби «Футухат», где рассказывается о путешествии Мухаммеда в другие миры.
Точно так же, как «Футухат» и еще более древняя египетская «Книга мертвых», «Божественная комедия» на одном уровне представляет собой путеводитель по загробной жизни, на другом - руководство по инициации, на третьем - рассказ о том, как жизггь в материальном и потустороннем мире определяется звездами и планетами.
«Божественная комедия» показывает, что, совершая плохие поступки в этой жизни, мы своими руками сооружаем для себя чистилище или преисподнюю в другом измерении, пересекающимся с нашей повседневной жизнью. Мы уже страдаем, мучимые демонами. Если мы не стремимся к тому, чтобы подняться по спирали к небесным иерархиям, если мы думаем исключительно о земном успехе и удовольствиях, значит, уже находимся в чистилище.
Данте не только показал, что каждый из нас создает внутри себя рай или ад, но также ясно дал понять, что наши преступления и злодеяния изменяют структуру и даже саму ткань окружающего мира. Согласно Данте, все наши мысли и дела непосредственно воздействуют на вселенную. Умберто Эко назвал его поэму «апофеозом виртуального мира».
Доменико ди Микелино, «Данте и Божественная комедия» (1465). Фрагмент фрески
Я встречался с этой мыслью и раньше. Она связана непосредственно с этапами развития людей. Сейчас многим учёным уже понятно, что сознание древних греков отнюдь не было устроено, как наше, что оно имело иную "техническую схему")). А эта мысль об одном из этапов относится к периоду Возрождения - что феномен полностью персональной любви мужчины к женщине зародился и был впервые описан именно тогда. Не символическая, не происходящая, потому что это закон природы и уж, тем более, правило общества, а именно полностью персональная. Это был жест индивидуации. Многим сейчас эта мысль кажется странной, но лишь потому что они уверены (безо всяких к тому оснований, а лишь основываясь на общепринятом и впитанном понимании), что люди Эллады, Флоренции и современной Москвы вполне себе одинаково мыслят и чувствуют. Но это лишь следствие подавляющего опыта собственного восприятия, когда следствие находят подобным причине, как правнук находит общие черты со своим предком. Трудно понять сквозь опыт поколений, что когда-то это было впервые, проще переносить бездумно этот опыт на всю обозримую историю. И, тем не менее, это было впервые когда-то.
Но прежде стоит хотя бы кратко остановиться на влиянии ислама и особенно некоторых явлений, которые временно принято считать частью исламской культуры развития человека - я о суфиях. Карл Великий сумел защитить Европу от нашествия мусульман и прямого поглощения, но он никак не мог противостоять тайному влиянию. Хотя к числу важных достижений Карла Великого следует отнести и то, что ему удалось собрать при себе многих великих ученых христианского мира в попытке составить конкуренцию двору Гаруна-аль-Рашида. Величайшим ученым при его дворе, вероятно, был Алкуин Йоркский. Но мудрость, как всегда, шла с Востока.
С точки зрения общепринятой западной истории, в конце раннего Средневековья Европа была осаждена нецивилизованными мусульманами. С другой точки зрения, истина скорее заключается в обратном. На самом деле заложенные в то время движущие импульсы, которые впоследствии преобразят Европу и человечество в целом, пришли из ислама.
Увы, но религия становится успешной в том случае, если она работает в мире, то есть приносит материальные выгоды. Сочетание радикального монотеизма Мохаммеда с научной методологией Аристотеля, которая к тому времени уже проникла в арабское мышление, быстро распространилось от Испании до границ Китая. Впитывая новые идеи, как и распространяя их, арабы усваивали зороастризм, буддизм, индуизм и китайскую премудрость, включая производство бумаги. Они добились больших успехов в астрономии, медицине, физике и математике, заменив неуклюжие римские цифры десятичной системой счисления, которой мы пользуемся до сих пор.
По их собственному описанию, суфии имеют очень древние, даже первобытные корни. Некоторые традиции связывают их происхождение с Братством Сарамонг, или Братством Пчелы, основанном на Кавказе во времена первой великой миграции, вызванной гибелью Атлантиды. Впоследствии он, несомненно, испытал влияние гностицизма и неоплатонизма. Если в исламе, в период его триумфа, и существовала какая-то тенденция к догматизму, суфизм представлял собой совершенно противоположное направление, последователи которого искривляли и выкручивали человеческую душу самым причудливым и парадоксальным образом. Эзотерический ислам выступал за погружение в более мягкую, более женственную и более чувственную сторону духовной жизни, что проявилось в душевных излияниях великих представителей суфийской поэзии.
Значительная часть суфистской практики посвящена разрушению фальшивого «я» и ложной воли. «Бог ближе к человеку, чем его яремная вена», - гласит стих из Корана (50:16). Тем не менее, отвлеченные своим фальшивым «я», мы обычно не осознаем этого. Великий суфийский писатель Ибн-Араби сказал, что суфийский учитель - это человек, который раскрывает себя самому себе. Практика под руководством суфийского учителя может включать дыхательные упражнения и музыку, которые используются для достижения измененного состояния осознания. Суфизм обучает достаточно болезненному процессу «пробуждения», цель которого состоит в том, чтобы стать восприимчивым к протекающему через нас таинственному космическому потоку и ощущать жизнь во всей ее полноте. Поскольку суфии полностью открывают себя этому мистическому потоку, они могут быть дикими и непредсказуемыми, вызывая замешательство у обычных людей. Суфизм оказал значительное, хотя во многом не признанное влияние на западную культуру.
В 1274 году во Флоренции юный Данте впервые увидел прекрасную Беатриче. Это была любовь с первого взгляда. И это также был первый случай в истории, когда кто-то влюбился с первого взгляда. В анналах тайных обществ это отмечено как важная и великая историческая истина. В традиционной истории люди влюбляются и испытывают друг к другу романтическую любовь с незапамятных времен. Это часть нашего биологического характера, говорят историки. Оды Пиндара и Сапфо могут служить примером выражения романтической любви. Однако в тайной истории считается, что эти оды древних греков имеют довольно узкую, во многом чисто эротическую направленность, и в этом есть самопоглощённость. В эпоху же Возрождения эротический импульс впервые массово стал превращаться в двигатель познания. Совершенно обычные люди, вовсе не какие-то посвящённые, стали познавать друг друга посредством любви. Хотя вина в этом лежит, безусловно, на посвящённых.
В «Божественной комедии» Данте описывает ощущение полной погруженности в глаза Беатриче и говорит, что полученный от них эротический импульс привел его в рай. Опять-таки это не просто поэтическая фантазия. Эротика и мистика переплетаются у Данте в такой манере, которая в то время была необычной для Запада.
Данте и Беатриче вступили в брак с другими людьми, и она умерла молодой. То, что сегодня мы называем романтической любовью, с ее мистическим духовным томлением и ощущением судьбы - чувством, что именно так и должно быть, - все это ведет свое происхождение от мистического фермента ислама. Сегодняшнее понимание чувства священного восходит к измененным состояниям осознания суфийских мистиков, таких как Ибн аль-Араби. В его революционной работе «Толкование желания» плотская любовь выражена в терминах божественной любви. Суфии выражали чувства, которые никто не испытывал ранее, и тем самым создавали условия, чтобы все смогли испытать их.
Более тысячи лет эротический инстинкт осознанно подавлялся. Половая энергия направлялась на развитие человеческого интеллекта. Ко времени Фомы Аквинского и Роджера Бэкона это развитие было завершено. Сочинявшаяся во время ночных бдений на коленях у алтаря «Сумма теологии» Фомы Аквинского состоит из более двух миллионов слов, насыщенных силлогизмами. Это свидетельствует о способности поддерживать неослабевающую интеллектуальную сосредоточенность, которая кажется трудно достижимой даже величайшим современным философам.
Теперь под влиянием импульса, распространявшегося из Аравии, люди начали испытывать новое наслаждение в материальном мире, чувственное удовольствие от внешнего вида, цвета и пространственного положения вещей. Точка эволюции человеческого сознания переместилась из монашеских келий в сады наслаждений. Искристое сияние сексуальной энергии распространилось повсюду.
Исламская оккупация Европы дольше всего продолжалась в Испании. По мере того как блистательная цивилизация мавританской Испании продвигалась на север, этот новый способ существования начал распространяться на остальную часть мира. В первую очередь его влияние стало сказываться на юге Франции. В XII веке Прованс и Лангедок были самыми цивилизованными регионами Европы. Провансальские поэты, называвшие себя трубадурами, переняли арабо-андалузские поэтические формы, очарованные их эротической насыщенностью. «Роман о розе» был самым влиятельным литературным произведением своего времени. В нем описан замок, окруженный семерной, то есть планетарной, стеной, которую покрывали символические фигуры. Только того, кто мог объяснить их значение, допускали в прекрасный розовый сад.
Первым трубадуром, появившимся в анналах традиционной истории, стал Гильом, граф де Пуатье, герцог Аквитанский, который начал слагать нежные, проникнутые любовным томлением стихи после возвращения из крестового похода. Несмотря на изысканный характер первой волны этих стихотворных произведений, они завоевали своих горячих поклонников среди представителей всех социальных сословий. Например, среди самых знаменитых трубадуров были сын пекаря Бернар де Вентадорн и сын меховщика Пейре Видаль. Возможно, именно благодаря влиянию таких людей в поэзию трубадуров проникли элементы местного колорита - жабы, зайцы, сельскохозяйственные орудия, пивные, голуби-турманы и румяные крестьянские девицы.
Поэт-трубадур Арно Даниэль, которого Данте называл it miglio fabbro, хвалился тем, что он «охотился на зайцев с быком, ловил ветер и плавал против течения». Он выражался в парадоксальной манере, к которой обычно прибегали эзотерические мыслители, когда говорили о силах, полученных ими в результате посвящения.
Трубадуры не только преодолевали классовые барьеры, но и подвергали пересмотру традиционное зависимое положение женщин. В поэзии трубадуров мужчины называют себя «рабами женщин». Если раньше браки заключались под влиянием общественных факторов, то теперь трубадуры воспевали новую форму любви, которая была не зарегулированной, а спонтанной, и любовные чувства могли возникать между представителями различных сословий.
Любовь, как и сами тайные общества, стала подрывать существующие социальные устои. Любовные переживания подобного рода позволяли людям чувствовать, что они живут более полной жизнью. Это была новая, более интенсивная форма самосознания.
В поэзии трубадуров любви можно добиться лишь в том случае, если вы успешно преодолеете ряд испытаний - пройдете через преисподнюю и бурные воды, найдете выход из лабиринта и одолеете в бою диких зверей. Вы должны решить загадки и выбрать правильную шкатулку. Заранее побледневший и мучимый сомнениями, влюбленный весь дрожал, когда наконец оставался наедине со своей возлюбленной. Достижение цели вызывало у него измененное состояние осознания, то самое, которое наделяет человека сверхъестественными силами. Всем истинным влюбленным хорошо известно ощущение реального прикосновения к партнеру, которое возникает у них, когда они всего лишь пристально смотрят друг другу в глаза.
Иными словами, посвященные не только добавили в поток человеческого сознания опыт состояния влюбленности, но и придали самому состоянию влюбленности глубокую структуру обряда посвящения.
Литература трубадуров насыщена символами инициации. Роза, самый популярный символ трубадуров, вероятно, ведет свое происхождение из суфизма, где она служит одним из символов проникновения в духовные миры, а также ассоциируется с чакрами. В знаменитом произведении «Соловей и роза» соловей символизирует человеческий дух, стремящийся к божественному. Здесь также явно присутствует сексуальный подтекст, выраженный в чувственных, плотских качествах розы. Повсеместное использование образа розы в любовной поэзии трубадуров наводит на мысль о том, что у любовного экстаза существует эзотерический или даже (как считал Эзра Паунд) алхимический аспект. Гильом де Пуатье писал: «Я хочу всегда оставаться подле своей дамы, дабы она своим присутствием освежала мое сердце, не давая мне стареть. Тот, кому посчастливится удерживать в себе радость любви, проживет сто лет».
В импульсе, который привел к началу эпохи Ренессанса, есть и сексуальный аспект. Давайте постараемся как можно яснее сформулировать простую поразительную мысль: человеческое сознание преобразилось и было переведено на новый уровень эволюции только благодаря тому, что несколько людей совершали половой акт по-новому. Они впервые занимались любовью.
Когда мы достигаем измененного состояния осознания, каковым является оргазм, способны ли мы думать, или же оргазм враждебен мышлению? Мы можем и должны задать такой же вопрос и в отношении мистического экстаза.
Тайные общества и еретические группы, такие как катары, тамплиеры и трубадуры, изучали методики достижения мистического экстаза. Но достаточно ли прочна с трудом завоеванная способность человека к мышлению, чтобы пережить эти экстатические состояния?
В «Божественной комедии» Данте поднял эротически-духовный импульс трубадуров на новый уровень. Он распространил свою любовь к Беатриче на весь космос.
Современники Данте прекрасно понимали, что в первой части поэмы, описывается реальное путешествие в подземный мир - иными словами, то, что Данте довелось пережить во время ритуала подземного посвящения.
Вполне возможно, что под маской Вергилия Данте вывел своего реального наставника, ученого по имени Брунетто Латини. Направленный в Испанию посланником, Латини встречался там со многими учеными мужами, представлявшими как иудейскую, так и арабскую традицию. В его великой работе «Книга сокровищ» содержится оккультное учение о планетарных качествах драгоценных камней. Непосвященные не могут понять, что круги ада Данте, закручивающиеся вниз по спирали, представляют собой описание планетарной модели космоса, закрученной в противоположном направлении. Книга Данте задумана так, что читать ее следует на нескольких уровнях - астрологическом, космологическом, нравственном и даже, как говорят некоторые, алхимическом.
В древности считалось, что подземный мир, как и лабиринт Миноса, изображенный на критских монетах, имеет семь уровней, или семь стен. Та же самая идея встречается в рассказе Оригена об офитах, взывавших к семи демонам, которые охраняют семь врат подземного мира. Однако среди всех известных описаний подземного мира наиболее близкое совпадение с моделью Данте можно встретить в произведении великого суфийского учителя Ибн аль-Араби «Футухат», где рассказывается о путешествии Мухаммеда в другие миры.
Точно так же, как «Футухат» и еще более древняя египетская «Книга мертвых», «Божественная комедия» на одном уровне представляет собой путеводитель по загробной жизни, на другом - руководство по инициации, на третьем - рассказ о том, как жизггь в материальном и потустороннем мире определяется звездами и планетами.
«Божественная комедия» показывает, что, совершая плохие поступки в этой жизни, мы своими руками сооружаем для себя чистилище или преисподнюю в другом измерении, пересекающимся с нашей повседневной жизнью. Мы уже страдаем, мучимые демонами. Если мы не стремимся к тому, чтобы подняться по спирали к небесным иерархиям, если мы думаем исключительно о земном успехе и удовольствиях, значит, уже находимся в чистилище.
Данте не только показал, что каждый из нас создает внутри себя рай или ад, но также ясно дал понять, что наши преступления и злодеяния изменяют структуру и даже саму ткань окружающего мира. Согласно Данте, все наши мысли и дела непосредственно воздействуют на вселенную. Умберто Эко назвал его поэму «апофеозом виртуального мира».