Любимое на все случаи жизни (из записных книжек Ильи Ильфа (1925-37))
Нездоровая тяга к культуре.
У обезьян крадут бананы и снабжают ими Москву.
Порвал с сословием мужчин и прошу считать меня женщиной.
Богатства, накопленного миром, уже достаточно для того, чтобы открыть всеобщий праздник.
Жилтоварищество «Воздушный замок».
(Хорошее название для риелторской конторы)
Физиономия американского миллионера, за которой нет ни Америки, ни миллионов.
Ему 33 года. А что он сделал? Создал учение? Говорил проповеди? Воскресил Лазаря?
Мне нужен покровитель с сосцами, полными молоком и медом.
Памятник Первоопечатнику.
Какие мосты на кисельных берегах?
Всеми фибрами своего чемодана он стремился за границу.
Иванов решает нанести визит королю. Узнав об этом, король отрекся от престола.
В квартире, густо унавоженной бытом, сами по себе выросли фикусы.
Ясно, что имеются достатки: шубки, юбки, крашены губки, подведены бровки, каждый день обновки, красивы завитушки, в ушах побрякушки, и все в этом роде, что ноне по моде.
Последний промысел - отдавать пса в женихи.
Глупость хлынула водопадом.
Хорошо одеты, а писать грамотно не умеют.
Двое молодых. На все жизненные явления отвечают только восклицаниями: первый говорит - «жуть», второй - «красота».
Если человек говорит: «Мне нужно освежить в памяти сюжет», это значит, что он ничего не читал.
Пруды просвещения.
Золотая доска. И ошибка в надписи на ней.
Как многие из малограмотных, он очень любил писать.
Лицо, не истощенное умственными упражнениями.
Работницы на газоне работают в позе пишущего амура.
Бог правду видит, да не скоро скажет. Что за волокита?
Не красна изба углами,
А красна управделами.
«Требуется здоровый молодой человек, умеющий ездить на велосипеде. Плата по соглашению». Как хорошо быть молодым, здоровым, уметь ездить на велосипеде и получать плату по соглашению!
Нельзя быть таким элегантным. Надо спокойнее относиться к красоте.
Дом обвиняемого адвокат называл «хижиной»…
Пишите короче, вы не Гоголь.
Самое смешное - 2 листа о том, что надо писать коротко.
Любопытства было больше, чем пищи для него.
Перестаньте влачить нищенское существование. Надоело!
У нее была последняя мечта. Где-то на свете есть неслыханный разврат. Но эту мечту рассеяли.
Американское кино как великая школа проституции. Американская девушка узнает из картины, как надо смотреть на мужчину, как вздохнуть, как надо целоваться, и все по образцам, которые дают лучшие и элегантнейшие стервы страны. Если стервы это грубо, можно заменить другим словом.
Сто шестьдесят семь ошибок по русскому языку в дипломной работе.
(Хорошо для эпитафии)
Пусть комар поет над этой могилой.
Ну, вы, костлявая Венера!
Есть звезды, незаслуженно известные, вроде Большой Медведицы.
«Я умру на пороге счастья, как раз за день до того, когда будут раздавать конфеты».
...Ей четыре года, но она говорит, что ей два. Редкое кокетство.
Когда усилилось преподавание истории в школе, все узнали, кем была Мессалина, и Матрена, переменившая имя на Мессалину, оказалась в безвыходном положении.
Они бродили по колено в воде Тихого океана, и великолепный закат освещал их лучезарно-пьяные хари.
Открылся новый магазин. Колбаса для малокровных, паштеты для неврастеников. Психопаты, покупайте продукты питания только здесь!
Лису он нарисовал так, что ясно было видно - моделью ему служила горжетка жены.
Пойдем в немецкий город Бремен и сделаемся там уличными музыкантами.
«Лавры, что срывают там, надо сознаться, слегка покрыты дерьмом» (Флобер).
По звукам казалось, что веселятся эскадронные лошади. На самом деле это затейник вовлекал отдыхающих в «массовку».
Очень легко писать: «Луч солнца не проникал в его каморку». Ни у кого не украдено и в то же время не свое.
«Надо портить себе удовольствие, - говорил старый ребе. - Нельзя жить так хорошо».
«Край непуганых идиотов». Самое время пугнуть.
- Кому вы это говорите? Мне, прожившему большую неинтересную жизнь?
Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур. И все равно на титульном листе было напечатано: «Британская энциклопудия».
Литературная компания, где богатству участников придавалось большое значение. Деланье карьеры, попытка образовать группу, все позорно проваливалось, потому что не хватало главного - уменья писать. Впрочем, может быть, крошечное уменье и было, но писать было не о чем, ничего не было за душой, кроме нежного воспитанья, любви к искусству и других альбомных достоинств.
В Пятигорске нас явно обманывают и прячут куда-то местные красоты. Авось могилка Лермонтова вывезет.
Сидим. Пробовали взобраться на Т.Д., но попали в «Цветник». Взяли 32 копейки. Вообще берут. Обещают музыку. Но что за музыка, ежели все отравлено экономией.
Местные жители красивы, статны, но жадны. Слова не скажут даром. Даже за справку (устную) взяли 10 коп. Это не люди, а пчелки. Они трудятся.
На празднике жизни в Пятигорске мы чувствовали себя совершенно чужими. Мы пришли грязные, в плотных суконных костюмах, а все были чуть ли не из воздуха.
Все оказалось правдой. Безусловно, Кавказский хребет создан после Лермонтова и по его указаниям. «Дробясь о мрачные» было всюду. Тут и Терек, и Арагва, и Кура. Все это «дробясь о мрачные».
Пивная «Вавилон».
Столовая «Аромат».
Каждый человек благороден только в своей среде.
Наряду с недочетами есть и ответственные работники.
Застенчивый влюблен в машинистку и подает ей для перепечатки объяснение в любви. Взрыв клавиш. В секунду все напечатано. Только легкий дымок вьется над машинкой. Она даже не заметила, что это объяснение. Застенчивый глубоко оскорбился и всю жизнь ходил пришибленный.
Пешая статуя.
- Врешь.
- Нет, не вру. Ошибаюсь.
Так хотелось аплодировать, что был зуд в ладонях. Но так как попасть на пьесу не удалось, то на ладонях сделалась нервическая экзема.
Человек хороший и приятный, но так похож лицом на брата, что поминутно ждешь от него какой-то гадости.
Человек, устраивающий дела за 100 рублей. Если не устроится - то ничего. Если устроится - тем лучше. Сам же не прилагает никаких усилий.
Арарат-Арарат. Ковчега не видно, но у подножия горы лежал очень пьяный Ной.
Поступил в продажу зеркальный сом, живой и сонный.
Надо показать ему какую-нибудь бумагу, иначе он не поверит, что вы существуете.
Из статьи в газете: «По линии огурцов дело обстоит благополучно…»
Только у актеров в наше время остались длинные высокопарные титулы.
Актеры не любят, когда их убивают во втором акте четырехактной пьесы.
Все зависит в конце концов от восприятия: легковерные французы думают, что при 3° мороза уже нужно замерзать - и действительно замерзают.
Все талантливые люди пишут разно, все бездарные люди пишут одинаково и даже одним почерком.
Кот повис на диване, как Ромео на веревочной лестнице.
Мысли о плачевной участи табачной промышленности. И так в жизни мало радостей. Жаль благородного занятия, чисто мужского и мужественного.
Желая во что бы то ни стало попасть в число участников, все начали с маленьких подлостей, а окончили такими большими, что произошел общий крах.
У старушки узкий ротик, как у копилки.
Подбородок, как кошелек.
Оратор вкрадчивым голосом плел общеизвестное.
Такое впечатление, будто все население в трамваях переезжает в другой город.
Потенциальная гадюка.
Настроение было такое торжественное, что хотелось вручить ноту.
Собака так предана, что просто не веришь в то, что человек заслуживает такой любви.
Почему он на ней женился, не понимаю. Она так некрасива, что на улице оборачиваются. Вот и он обернулся. Думает, что за черт! Подошел ближе, ан уже было поздно.
Ему важно только найти формулу, чтоб удобней было жить, лучше себя чувствовать. Ваша комната больше моей, но кажется меньше.
Еще ни один пешеход не задавил автомобиля, тем не менее недовольны почему-то автомобилисты.
Смешную фразу надо лелеять, холить, ласково поглаживая по подлежащему.
Орда взбунтовавшихся чиновников.
В фантастических романах главное это было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Вот радио есть, а счастья нет.
- Вы марксист?
- Нет.
- Кто же вы такой?
- Я эклектик.
Стали писать - «эклектик». Остановили. «Не отрезывайте человеку путей к отступлению».
Приступили снова.
- А по-вашему, эклектизм - это хорошо?
- Да уж что хорошего.
Записали: «Эклектик, но к эклектизму относится отрицательно.
В первые минуты бываешь ошеломлен бездарностью и фальшью всего - и актеров и текста. И так на самом лучшем спектакле.
Сквозь замерзшие, обросшие снегом плюшевые окна трамвая, серый, адский свет. Загробная жизнь.
Аппетит приходит во время стояния в очереди.
Удар наносится так: «Дорогой Владимир Львович, - бац»…
Меня все время выталкивали из разговора.
Надо иметь терпениум мобиле.
Лучшего пульса не бывает, такой только у принца Уэльского.
Писатель со странностями всех сразу великих писателей.
Поэт. Соловей. Роза. А получается абсолютно выдержанное стихотворение.
Построили горы для привлечения туристов.
Этой книге я приписываю значительную часть своего поглупения.
«Здесь я читал интересную лекцию. Но до них не дошло - низкий культурный уровень».
Я не художник слова. Я начальник.
Он не знал нюансов языка и говорил сразу: «О, я хотел бы видеть вас голой».
Кошкин глаз, полосатый, как крыжовник.
Писатель подошел к войне с делового конца - начал изучать вопрос о панике.
Почему, когда редактор хвалит, то никого кругом нет, а когда вам мямлят, что плоховато, что надо доработать, то кругом толпа и даже любимая стоит тут же.
Ильфа и Петрова томят сомнения - не зачислят ли их на довольствие как одного человека.
Заяц считал, что вся атака направлена против него.
Не в силах отвести глаз от витрин, так и не заметил он Стамбула и Афин.
Вы не даете доформулировать.
Человек в очень светлом костюме и хамовато-элегантных башмаках - чуть-чуть не Аль-Капонэ.
Совсем я не умею жить, оттого мне так плохо почти всегда.
Разговор с Витей:
- Как ты относишься к еде?
- Презрительно.
- Почему?
- Это мне лишняя работа. Утруждает меня.
Не только поит и кормит, а закармливает и спаивает.
Бокал яда за ваше здоровье!
Говорил с нахальством пророка.
Здесь собралось туч на три сезона.
Он был совершенно испорчен риторикой. Простые слова на него не действовали.
Он стоял во главе мощного отряда дураков.
Незначительный кустарник под пышным названием «Симфорикарпос».
…Раньше зависть его кормила, теперь она его гложет.
В нем вдруг и с необыкновенной силой пробудились: древнееврейское влечение к золоту и новогреческая страсть к торговле.
«В конце концов я тоже человек, - закричал он, появляясь в окне. - Что это? Дом отдыха или…» Он не окончил, так как сознавал сам, что это давно уже не дом отдыха, а это самое «или» и есть.
Утешало его только то, что сорок миллионов лет тому назад все люди были такие.
Ели косточковые, играли на щипковых.
Был он всего только сержант изящной словесности.
Бог прислал меня к вам, чтобы вы дали мне работу.
Большинство наших авторов страдают наклонностью к утомительной для читателя наблюдательности. Кастрюля, на дне которой катались яйца. Ненужно и привлекает внимание к тому, что внимания не должно вызывать. Я уже жду чего-то от этой безвинной кастрюли, но ничего, конечно, не происходит. И это мешает мне читать, отвлекает меня от главного.
Вечерняя газета писала о затмении солнца с такой гордостью, будто это она сама его устроила.
Композиторы уже ничего не делали, только писали друг на друга доносы на нотной бумаге.
Лукулл, испытывающий муки Тантала. Ужасная картина.
«В погоне за длинным рублем попал под автобус писатель Графинский». Заметка из отдела происшествий.
Диалог в советской картине. Самое страшное - это любовь. «Летишь? Лечу. Далеко? Далеко. В Ташкент? В Ташкент». Это значит, что он ее давно любит, что и она любит его, что они даже поженились, а может быть, у них есть даже дети. Сплошное иносказание.
Картина снималась четыре года. За это время режиссер успел переменить трех жен. Каждую из них он снимал. Ни черта тут нельзя понять. То ли он часто женился, потому что долго снимал, то ли он долго снимал, потому что часто женился. И как писать для людей, частная жизнь которых так удивительно влияет на создаваемые ими произведения. Надо сказать так: «Мы очень ценим то, что вы любите свою жену. Это даже трогательно. Особенно сейчас, когда в укреплении семьи так заинтересована вся общественность. Но сниматься в вашей картине она не будет. Роль ей не подходит, да и вообще она плохая актриса. И мы просим вас выражать свою любовь к жене иными средствами».
На его щеке еще горел раскаленный поцелуй предателя.
Докладчик: «На сегодняшнее число мы имеем в Германии фашизм». Голос с места: «Да это не мы имеем фашизм! Это они имеют фашизм! Мы имеем на сегодняшнее число советскую власть».
Докладчик: «Товарищи, мы еще не научились писать». Голос с места: «Не мы еще не научились писать, а вы еще не научились писать».
Требуются в отъезд ведьмы, буки, бабы-яги, кощеи бессмертные, гномы и кобольды на оклад жалованья от 120 рублей и выше. Квартира предоставляется.
...Снялся на фоне книжных полок, причем вид у него был такой, будто все эти книги он сам написал.
Как мы пишем вдвоем? Вот как мы пишем вдвоем: «Был летний (зимний) день (вечер), когда молодой (уже немолодой) человек (-ая девушка) в светлой (темной) фетровой шляпе (шляпке) проходил (проезжала) по шумной (тихой) Мясницкой улице (Большой Ордынке)». Все-таки договориться можно.
Куст буфетов, букет ресторанов, лес пивных.
Среди любопытных стояла невероятная баба в черной юбке и лиловой майке, босая, в берете и [с] такими грудями, что делалось даже нехорошо от изобилия этого продукта. Ей было лет семнадцать.
Когда я заглянул в этот список, то сразу увидел, что ничего не выйдет. Это был список на раздачу квартир, а нужен был список людей, умеющих работать. Эти два списка писателей никогда не совпадают. Не было такого случая.
Мы ехали в поезде по Крыму. Когда моя соседка увидела зеленую траву, она так обрадовалась, как будто она была коровой, всю зиму проведшей в мрачном уединении хлева.
Как скучно быть кариатидой, подпирать какой-то некрасивый балкон.
Жить на такой планете - только терять время.
Напился так, что уже мог творить различные мелкие чудеса.
Когда питекантроп заметил, что у него нет хвоста, он ужасно огорчился. Он думал, что это ставит его в зависимое положение от обезьян. Он даже не понимал, что он и есть владыка мира. Жена его, молодая питекантропка, долго пилила его и жалела совершенно открыто, что не вышла замуж за одного орангутанга, который ухаживал за ней прошлым летом.
У обезьян крадут бананы и снабжают ими Москву.
Порвал с сословием мужчин и прошу считать меня женщиной.
Богатства, накопленного миром, уже достаточно для того, чтобы открыть всеобщий праздник.
Жилтоварищество «Воздушный замок».
(Хорошее название для риелторской конторы)
Физиономия американского миллионера, за которой нет ни Америки, ни миллионов.
Ему 33 года. А что он сделал? Создал учение? Говорил проповеди? Воскресил Лазаря?
Мне нужен покровитель с сосцами, полными молоком и медом.
Памятник Первоопечатнику.
Какие мосты на кисельных берегах?
Всеми фибрами своего чемодана он стремился за границу.
Иванов решает нанести визит королю. Узнав об этом, король отрекся от престола.
В квартире, густо унавоженной бытом, сами по себе выросли фикусы.
Ясно, что имеются достатки: шубки, юбки, крашены губки, подведены бровки, каждый день обновки, красивы завитушки, в ушах побрякушки, и все в этом роде, что ноне по моде.
Последний промысел - отдавать пса в женихи.
Глупость хлынула водопадом.
Хорошо одеты, а писать грамотно не умеют.
Двое молодых. На все жизненные явления отвечают только восклицаниями: первый говорит - «жуть», второй - «красота».
Если человек говорит: «Мне нужно освежить в памяти сюжет», это значит, что он ничего не читал.
Пруды просвещения.
Золотая доска. И ошибка в надписи на ней.
Как многие из малограмотных, он очень любил писать.
Лицо, не истощенное умственными упражнениями.
Работницы на газоне работают в позе пишущего амура.
Бог правду видит, да не скоро скажет. Что за волокита?
Не красна изба углами,
А красна управделами.
«Требуется здоровый молодой человек, умеющий ездить на велосипеде. Плата по соглашению». Как хорошо быть молодым, здоровым, уметь ездить на велосипеде и получать плату по соглашению!
Нельзя быть таким элегантным. Надо спокойнее относиться к красоте.
Дом обвиняемого адвокат называл «хижиной»…
Пишите короче, вы не Гоголь.
Самое смешное - 2 листа о том, что надо писать коротко.
Любопытства было больше, чем пищи для него.
Перестаньте влачить нищенское существование. Надоело!
У нее была последняя мечта. Где-то на свете есть неслыханный разврат. Но эту мечту рассеяли.
Американское кино как великая школа проституции. Американская девушка узнает из картины, как надо смотреть на мужчину, как вздохнуть, как надо целоваться, и все по образцам, которые дают лучшие и элегантнейшие стервы страны. Если стервы это грубо, можно заменить другим словом.
Сто шестьдесят семь ошибок по русскому языку в дипломной работе.
(Хорошо для эпитафии)
Пусть комар поет над этой могилой.
Ну, вы, костлявая Венера!
Есть звезды, незаслуженно известные, вроде Большой Медведицы.
«Я умру на пороге счастья, как раз за день до того, когда будут раздавать конфеты».
...Ей четыре года, но она говорит, что ей два. Редкое кокетство.
Когда усилилось преподавание истории в школе, все узнали, кем была Мессалина, и Матрена, переменившая имя на Мессалину, оказалась в безвыходном положении.
Они бродили по колено в воде Тихого океана, и великолепный закат освещал их лучезарно-пьяные хари.
Открылся новый магазин. Колбаса для малокровных, паштеты для неврастеников. Психопаты, покупайте продукты питания только здесь!
Лису он нарисовал так, что ясно было видно - моделью ему служила горжетка жены.
Пойдем в немецкий город Бремен и сделаемся там уличными музыкантами.
«Лавры, что срывают там, надо сознаться, слегка покрыты дерьмом» (Флобер).
По звукам казалось, что веселятся эскадронные лошади. На самом деле это затейник вовлекал отдыхающих в «массовку».
Очень легко писать: «Луч солнца не проникал в его каморку». Ни у кого не украдено и в то же время не свое.
«Надо портить себе удовольствие, - говорил старый ребе. - Нельзя жить так хорошо».
«Край непуганых идиотов». Самое время пугнуть.
- Кому вы это говорите? Мне, прожившему большую неинтересную жизнь?
Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур. И все равно на титульном листе было напечатано: «Британская энциклопудия».
Литературная компания, где богатству участников придавалось большое значение. Деланье карьеры, попытка образовать группу, все позорно проваливалось, потому что не хватало главного - уменья писать. Впрочем, может быть, крошечное уменье и было, но писать было не о чем, ничего не было за душой, кроме нежного воспитанья, любви к искусству и других альбомных достоинств.
В Пятигорске нас явно обманывают и прячут куда-то местные красоты. Авось могилка Лермонтова вывезет.
Сидим. Пробовали взобраться на Т.Д., но попали в «Цветник». Взяли 32 копейки. Вообще берут. Обещают музыку. Но что за музыка, ежели все отравлено экономией.
Местные жители красивы, статны, но жадны. Слова не скажут даром. Даже за справку (устную) взяли 10 коп. Это не люди, а пчелки. Они трудятся.
На празднике жизни в Пятигорске мы чувствовали себя совершенно чужими. Мы пришли грязные, в плотных суконных костюмах, а все были чуть ли не из воздуха.
Все оказалось правдой. Безусловно, Кавказский хребет создан после Лермонтова и по его указаниям. «Дробясь о мрачные» было всюду. Тут и Терек, и Арагва, и Кура. Все это «дробясь о мрачные».
Пивная «Вавилон».
Столовая «Аромат».
Каждый человек благороден только в своей среде.
Наряду с недочетами есть и ответственные работники.
Застенчивый влюблен в машинистку и подает ей для перепечатки объяснение в любви. Взрыв клавиш. В секунду все напечатано. Только легкий дымок вьется над машинкой. Она даже не заметила, что это объяснение. Застенчивый глубоко оскорбился и всю жизнь ходил пришибленный.
Пешая статуя.
- Врешь.
- Нет, не вру. Ошибаюсь.
Так хотелось аплодировать, что был зуд в ладонях. Но так как попасть на пьесу не удалось, то на ладонях сделалась нервическая экзема.
Человек хороший и приятный, но так похож лицом на брата, что поминутно ждешь от него какой-то гадости.
Человек, устраивающий дела за 100 рублей. Если не устроится - то ничего. Если устроится - тем лучше. Сам же не прилагает никаких усилий.
Арарат-Арарат. Ковчега не видно, но у подножия горы лежал очень пьяный Ной.
Поступил в продажу зеркальный сом, живой и сонный.
Надо показать ему какую-нибудь бумагу, иначе он не поверит, что вы существуете.
Из статьи в газете: «По линии огурцов дело обстоит благополучно…»
Только у актеров в наше время остались длинные высокопарные титулы.
Актеры не любят, когда их убивают во втором акте четырехактной пьесы.
Все зависит в конце концов от восприятия: легковерные французы думают, что при 3° мороза уже нужно замерзать - и действительно замерзают.
Все талантливые люди пишут разно, все бездарные люди пишут одинаково и даже одним почерком.
Кот повис на диване, как Ромео на веревочной лестнице.
Мысли о плачевной участи табачной промышленности. И так в жизни мало радостей. Жаль благородного занятия, чисто мужского и мужественного.
Желая во что бы то ни стало попасть в число участников, все начали с маленьких подлостей, а окончили такими большими, что произошел общий крах.
У старушки узкий ротик, как у копилки.
Подбородок, как кошелек.
Оратор вкрадчивым голосом плел общеизвестное.
Такое впечатление, будто все население в трамваях переезжает в другой город.
Потенциальная гадюка.
Настроение было такое торжественное, что хотелось вручить ноту.
Собака так предана, что просто не веришь в то, что человек заслуживает такой любви.
Почему он на ней женился, не понимаю. Она так некрасива, что на улице оборачиваются. Вот и он обернулся. Думает, что за черт! Подошел ближе, ан уже было поздно.
Ему важно только найти формулу, чтоб удобней было жить, лучше себя чувствовать. Ваша комната больше моей, но кажется меньше.
Еще ни один пешеход не задавил автомобиля, тем не менее недовольны почему-то автомобилисты.
Смешную фразу надо лелеять, холить, ласково поглаживая по подлежащему.
Орда взбунтовавшихся чиновников.
В фантастических романах главное это было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Вот радио есть, а счастья нет.
- Вы марксист?
- Нет.
- Кто же вы такой?
- Я эклектик.
Стали писать - «эклектик». Остановили. «Не отрезывайте человеку путей к отступлению».
Приступили снова.
- А по-вашему, эклектизм - это хорошо?
- Да уж что хорошего.
Записали: «Эклектик, но к эклектизму относится отрицательно.
В первые минуты бываешь ошеломлен бездарностью и фальшью всего - и актеров и текста. И так на самом лучшем спектакле.
Сквозь замерзшие, обросшие снегом плюшевые окна трамвая, серый, адский свет. Загробная жизнь.
Аппетит приходит во время стояния в очереди.
Удар наносится так: «Дорогой Владимир Львович, - бац»…
Меня все время выталкивали из разговора.
Надо иметь терпениум мобиле.
Лучшего пульса не бывает, такой только у принца Уэльского.
Писатель со странностями всех сразу великих писателей.
Поэт. Соловей. Роза. А получается абсолютно выдержанное стихотворение.
Построили горы для привлечения туристов.
Этой книге я приписываю значительную часть своего поглупения.
«Здесь я читал интересную лекцию. Но до них не дошло - низкий культурный уровень».
Я не художник слова. Я начальник.
Он не знал нюансов языка и говорил сразу: «О, я хотел бы видеть вас голой».
Кошкин глаз, полосатый, как крыжовник.
Писатель подошел к войне с делового конца - начал изучать вопрос о панике.
Почему, когда редактор хвалит, то никого кругом нет, а когда вам мямлят, что плоховато, что надо доработать, то кругом толпа и даже любимая стоит тут же.
Ильфа и Петрова томят сомнения - не зачислят ли их на довольствие как одного человека.
Заяц считал, что вся атака направлена против него.
Не в силах отвести глаз от витрин, так и не заметил он Стамбула и Афин.
Вы не даете доформулировать.
Человек в очень светлом костюме и хамовато-элегантных башмаках - чуть-чуть не Аль-Капонэ.
Совсем я не умею жить, оттого мне так плохо почти всегда.
Разговор с Витей:
- Как ты относишься к еде?
- Презрительно.
- Почему?
- Это мне лишняя работа. Утруждает меня.
Не только поит и кормит, а закармливает и спаивает.
Бокал яда за ваше здоровье!
Говорил с нахальством пророка.
Здесь собралось туч на три сезона.
Он был совершенно испорчен риторикой. Простые слова на него не действовали.
Он стоял во главе мощного отряда дураков.
Незначительный кустарник под пышным названием «Симфорикарпос».
…Раньше зависть его кормила, теперь она его гложет.
В нем вдруг и с необыкновенной силой пробудились: древнееврейское влечение к золоту и новогреческая страсть к торговле.
«В конце концов я тоже человек, - закричал он, появляясь в окне. - Что это? Дом отдыха или…» Он не окончил, так как сознавал сам, что это давно уже не дом отдыха, а это самое «или» и есть.
Утешало его только то, что сорок миллионов лет тому назад все люди были такие.
Ели косточковые, играли на щипковых.
Был он всего только сержант изящной словесности.
Бог прислал меня к вам, чтобы вы дали мне работу.
Большинство наших авторов страдают наклонностью к утомительной для читателя наблюдательности. Кастрюля, на дне которой катались яйца. Ненужно и привлекает внимание к тому, что внимания не должно вызывать. Я уже жду чего-то от этой безвинной кастрюли, но ничего, конечно, не происходит. И это мешает мне читать, отвлекает меня от главного.
Вечерняя газета писала о затмении солнца с такой гордостью, будто это она сама его устроила.
Композиторы уже ничего не делали, только писали друг на друга доносы на нотной бумаге.
Лукулл, испытывающий муки Тантала. Ужасная картина.
«В погоне за длинным рублем попал под автобус писатель Графинский». Заметка из отдела происшествий.
Диалог в советской картине. Самое страшное - это любовь. «Летишь? Лечу. Далеко? Далеко. В Ташкент? В Ташкент». Это значит, что он ее давно любит, что и она любит его, что они даже поженились, а может быть, у них есть даже дети. Сплошное иносказание.
Картина снималась четыре года. За это время режиссер успел переменить трех жен. Каждую из них он снимал. Ни черта тут нельзя понять. То ли он часто женился, потому что долго снимал, то ли он долго снимал, потому что часто женился. И как писать для людей, частная жизнь которых так удивительно влияет на создаваемые ими произведения. Надо сказать так: «Мы очень ценим то, что вы любите свою жену. Это даже трогательно. Особенно сейчас, когда в укреплении семьи так заинтересована вся общественность. Но сниматься в вашей картине она не будет. Роль ей не подходит, да и вообще она плохая актриса. И мы просим вас выражать свою любовь к жене иными средствами».
На его щеке еще горел раскаленный поцелуй предателя.
Докладчик: «На сегодняшнее число мы имеем в Германии фашизм». Голос с места: «Да это не мы имеем фашизм! Это они имеют фашизм! Мы имеем на сегодняшнее число советскую власть».
Докладчик: «Товарищи, мы еще не научились писать». Голос с места: «Не мы еще не научились писать, а вы еще не научились писать».
Требуются в отъезд ведьмы, буки, бабы-яги, кощеи бессмертные, гномы и кобольды на оклад жалованья от 120 рублей и выше. Квартира предоставляется.
...Снялся на фоне книжных полок, причем вид у него был такой, будто все эти книги он сам написал.
Как мы пишем вдвоем? Вот как мы пишем вдвоем: «Был летний (зимний) день (вечер), когда молодой (уже немолодой) человек (-ая девушка) в светлой (темной) фетровой шляпе (шляпке) проходил (проезжала) по шумной (тихой) Мясницкой улице (Большой Ордынке)». Все-таки договориться можно.
Куст буфетов, букет ресторанов, лес пивных.
Среди любопытных стояла невероятная баба в черной юбке и лиловой майке, босая, в берете и [с] такими грудями, что делалось даже нехорошо от изобилия этого продукта. Ей было лет семнадцать.
Когда я заглянул в этот список, то сразу увидел, что ничего не выйдет. Это был список на раздачу квартир, а нужен был список людей, умеющих работать. Эти два списка писателей никогда не совпадают. Не было такого случая.
Мы ехали в поезде по Крыму. Когда моя соседка увидела зеленую траву, она так обрадовалась, как будто она была коровой, всю зиму проведшей в мрачном уединении хлева.
Как скучно быть кариатидой, подпирать какой-то некрасивый балкон.
Жить на такой планете - только терять время.
Напился так, что уже мог творить различные мелкие чудеса.
Когда питекантроп заметил, что у него нет хвоста, он ужасно огорчился. Он думал, что это ставит его в зависимое положение от обезьян. Он даже не понимал, что он и есть владыка мира. Жена его, молодая питекантропка, долго пилила его и жалела совершенно открыто, что не вышла замуж за одного орангутанга, который ухаживал за ней прошлым летом.