Перепост из фб
Текст этот встретила в ленте фб и решила перенести сюда.
Потому как очень мне сейчас откликается.
Я так же как и автор чувствовала себя, переживая «тяготы чужбины»🥴, все казалось чужим, невкусным и не моим.
Хотя несколько лет до иммиграции я очаровывалась и восхищалась местным специалитетом.
Сейчас уже мне «все норм», даже пластмассовые помидоры. Других нету.
Время летит вперед, меняя бытие.
И прихватывая вместе с собой вкус творога и селедки, антоновских яблок и бородинского хлеба, настоящей сметаны и украинского сала.
И только желание жить в мире и счастье остается прежним.
Видела сегодня в своей ленте ОК, как молодые люди поют хором в Питерском метро «пусть ярость благородная вскипает как волна», и на лицах свирепая ярость…
Что же будет с этим миром?😢
_______
" Где купить вкусную курицу, нормальный чай, настоящий творог?" - часто спрашивают репатрианты в нашей группе и эмигранты в русских группах разных стран.
Этот текст родился из таких вопросов, но только ответ мой совсем не практический. Мой ответ скорее про... А впрочем, вы и сами всё поймете.
- Таня, здесь черри сладкие, как конфеты! А курица! Ммм, пахнет как бабушкин куриный суп в детстве! - так говорила я своей московской подруге, когда в 2016 году приехала в Израиль в гости на два месяца.
Меня восхищало всё - россыпи орехов на рынке и высоченные потолки в квартире на Адаре, странные разношерстные дома и бесконечные хайфские лестницы, всегда доступное море и летучие мыши в пихтах прямо у моего окна.
И еда. Какая здесь была еда! Нежный кремовый хумус и теплые румяные булочки в пекарнях, текущее томным соком манго и хрустящая веселая морковка, пеканы в карамели и ни на что не похожий фалафель в свежей пите с ароматными восточными соусами..
Два месяца я купалась в море и наслаждалась закатами, обнималась с родными и гуляла по Хайфе, ездила в Тель-Авив и Иерусалим, в Модиин и Петах Тикву. Я тихонько трогала языком эти чудесные названия, перекатывая их во рту, как карамельку.
Месяц я отдыхала, а второй месяц работала, и мои клиенты целый месяц слушали звонкую болтовню попугаев и скворцов, удивлялись щедрости израильского солнца и света. И темы в нашей терапии поднимались о радости путешествовать и пробовать новое, о свободе жить как хочешь и смелости признавать свои желания.
Два месяца я чувствовала себя счастливой и легкой, мне всё нравилось и всё было вкусно.
Весной 2017 я переехала в Израиль жить.
На первых порах поселилась вместе с дочкой в той же квартире в Хайфе на Адаре, в которой прожила те прекрасные два месяца полгода назад.
Вечерами в комнатах становилось промозгло и зябко, а ночью слышно было завывание машин скорой помощи и грохот дорожных работ на соседней улице. Рано утром под нашими окнами вставала пробка, и раздраженное бибиканье прерывало мой и без того тревожный сон.
Я оформляла документы, сидела в растерянных очередях, записывалась в ульпан и осваивала местные магазины, которые теперь для меня выглядели убогими как московская Пятерочка.
В моей собственной терапии и у клиентов поднялись темы ожиданий и столкновения с реальностью, горечи рассставания и бессилия, смелости идти в неизвестное и стыда быть собой.
Однажды я не смогла есть макароны, такими они мне показались мерзкими.
Я выбросила всю пачку, это была итальянская Барилла, и пошла искать знакомую Макфу. Макфа оказалась чуть лучше, её я хотя бы могла есть.
Теперь вкус фалафеля напоминал мне лежалый горох, а хумус выглядел противной замазкой и комом вставал в желудке, стоило съесть хотя бы ложку.
Я замечала серую пыль, покрывающую орехи и фрукты на рынке, вопли продавцов резали мне слух, а цены просто сбивали с ног.
Курица теперь казалась резиновой, от приторного запаха булок в пекарнях подступала тошнота , а помидоры, огурцы и перец стали одинаково травяными на вкус и ничем не пахли.
Надо сказать, что я по-прежнему наслаждалась морем и закатами, даже переехала поближе к морю, и теперь могла видеть его из окна и дойти до набережной пешком.
Я по-прежнему с удовольствием работала и общалась с родными. Я привыкала к жизни в Израиле и многое здесь полюбила.
Но еда для меня оставалась невкусной, никакой, и я как-то даже примирилась с этим.
В феврале 2022 я замерла от ужаса, чего уж говорить о еде. Ела что-то, не замечая ни вкуса, ни запаха.
Единственное, чему я была рада - тому, что я не в России, и мне не нужно срочно бежать, я уже давно сбежала, хоть раньше думала о своем переезде в Израиль не как о бегстве, а как о желании и решении.
Моя работа стала однообразно страшной, я как будто стала свидетелем одной и той же жуткой истории, рассказанной разными голосами. Но я была рада, что мои клиенты оказались действительно моими, рада, что все остались живыми.
Однажды летом я разговаривала с той же московской подругой по Вотсапу. Мы не могли обсуждать происходящий кошмар и говорили о каких-то простых бытовых вещах. Разговор получался тягостным и я решила закончить его, сославшись на разогретый ужин.
- Таня, я уже разогрела себе ужин, такая вкуснятина у меня сегодня получилась!
А ужин у меня действительно был вкусный - тушёная с овощами курица и ароматный длинненький рис со специями.
Понимаете, да? Я снова почувствовала вкус еды. В мою жизнь вернулись рыжие ломтики манго и белейший с творожными зернышками коттедж, сочащаяся собственным соком шуАрма и нежнейшая угат гвина в Зман кафе.
Понимаете? Я была рада, что я здесь, и чувствовала себя очень живой, несмотря на всю жуть происходящего в России и Украине.
Надо ли говорить, что после 7 октября мне страшно и снова всё невкусно?
На Израиль со всех сторон летят ракеты, мир беснуется и скачет, заряженный антисемитизмом и войной, и я чувствую себя живой мишенью.
В терапии темы смерти и права на собственную жизнь, смысла и бессмысленности, тревоги, одиночества и стойкости.
Курица теперь пахнет болотом, туна из банки выглядит как куриные потроха, макароны резиновые, картошка водянистая, овощи все как один сплошная трава.
И только сладкая соломка из русского магазина, похожая на соломку в больших синих коробках из моего детства, вдруг оказалась очень вкусной. Вкусной осталась крупная фиолетовая черника в маленьких прозрачных упаковках, напоминающая о далёких детских поездках на Балтийское море с бабулей.
Сейчас, когда горя стало ещё больше, вкус, кажется, остался только у маминого куриного супа.
И я рада, что мама всё ещё готовит, и мы все ещё живы.