Про МакДоналдс и мечты о лучшей жизни.
-в России Макдачную закрывают, слышала?
спрашивает меня муж за обедом, без особого аппетита ковыряя разносолы, наготовленные мною в жару.
-ага, голоду не будет конечно ж, но подмосковные совхозы останутся без заказчиков, а некоторые и рабочие места потеряют.
проявляю я свою начитанность с осведомленностью.
Когда-то, лет двадцать тому, мы всей большой семьей ехали во вновь открытый Макдоналдс приобщаться к цивилизованной европейской жизни, покупая детям кучу бутеров и пирожков в ярких упаковках, которые сами по себе были чудом и потому не выбрасывались, а использовались повторно( я туда им потом школьные завтраки уворачивала)).
Мак Дак пришел к нам первым.
Мессионэром, так сказать. Пришел тогда, когда полки магазинов были пусты и еда добывалась в уличных сражениях на подступах к гастрономам.
Ему и уходить первому.
Потому что мы на него обиделись.
Потому что он не исполнил.
Того, что обещал-не исполнил!
А ведь как счастливой жизнью заманивал! Казалось вот уже этот капитализм, рукой подать и всеобщее сытое счастье не за горами.
Прошли годы.
Сытость она конечно ж есть. Но поташнивает.
А счастья нет ваще. Как и не было никогда.
Любка из второго подъезда Юрика себе приглядела еще в девятом классе.
Юрик на пять лет был ее старше, уже в армии побывал, красивым дембелем вернулся, весь в золотых в галунах, синий берет набекрень.
Работать не стал, но разбогател быстро.
Со знамодело какими людьми сошелся, мотался по окрестностям на вишневой девятке, мосты наводил и назначал стрелки.
Любка на учебу забила, каблуки и миниюбку надела, мать послала прилюдно и прыгнула к Юрику в девятку по первому его зову.
Три года ничего не делала, только морду с утра намажет и Юрика в окошко ждет.
Мать с соседями уговоры уговаривали, подруги в институты попоступали, приходили хвалиться-стыдить, но Любка свою вишневую красавицу ни на что менять не хотела и доводов дурацких не слушала.
Моталась с Юриком по ресторанам и кабакам, на природе шашлыки, пиво-воды, а как без них.
Хватилась, а уже зависимость.
Мать ее силком в наркодиспансер затолкала. Нервы типа подлечить, а то совсем девка с катушек съехала. Да и сташная совсем стала, как драная кошка. Душа горит, в глазах "дай!дай!".
А Юрик, он ведь бандит хоть и интеллигентный, про верность/любовь разумеет, но глазами то видит и умом понимает, что Любка в тираж пошла, ну типа не пара она уже ему.
И того. Схилял на сторону.
Передвигайся, говорит, уважаемая Люба, теперя на своих двоих.
А я и моя вишневая девятка поехали дальше в мое счастливое светлое будущее.
Любка из санаторев протрезвемши вернулась, а перед ней-разбитое корыто.
Ни мечт, ни желаний, ни сил, ни умений.
Одна злость и обида.
И что делает наша драгоценная? Идет учиться? Работать?
Нееет. Это из другой логики. Не из нашей.
А по-нашему Люба идет БИТЬ ДЕВЯТКУ!
Как объект неосуществленых надежд, как символ про&&&&ных лучших годов, как сублимацию всех своих головных недугов и заблуждений.
Ибо не сама же она дурой оказалась! Не своими же руками петельку на шее затянула! Неет.
Все эти посылы красивой жизни и дольчевиты халявной, это они задурили ей красивую голову, приведя в итоге к конченой и поломатой жизни.
И вот под крики соседей, стряхивая с гневной руки цепляющуюся переполошенную мать, Люба крушила железным ломом припаркованную у Юркиного подъезда свою вишневую мечту.
В хлам. Неловко отбивая себе руки до синяков.
С каждым ударом становясь все более уверенной в себе, все более отмщенной.
А вызов к участковому и штраф, подорвавший и без того скудный бюджет ее матери, условный срок, который вынес ей городской суд( на работу потом никуда кроме уборщицы не принимали) это все было потом...
Очень мне эта история напомнила мне отношение россиян и Макдоналса.
Я, есличо, не поклонник бигмаков и картошки фри.
И не идеолог капитализма ни разу.
Но вот навеяло... По ассоциациям.