Шпеер.
Обнаружила, что первый фик Мадженты я прочитала сразу после окончания диплома. Второй фик Мадженты я тоже прочитала сразу по окончании диплома. Какое счастье, что свой третий фик госпожа Маджента не дописала - иначе пришлось бы писать еще один диплом!
После первого диплома я вам рекомендовала Гарри Поттера и Тайный Грех. В этот раз я даже с бóльшим наслаждением хочу порекомендовать Шпеера. Кажется, он намного длиннее своего старшего брата, он определенно куда сложнее и, несмотря на завлекательную цитату далее по тексту, куда менее смешной и веселый. Местами он даже трагичный. А главное, исключительно неоднозначный. И именно поэтому я его рекомендую даже больше Греха - приятно видеть, как вырос и так хороший автор. Отличная идея, сложнейший захватывающий сюжет, сплошное АУ, при этом практически никаких ООС, адская многослойность, чудный ироничный слог, потрясающая игра с первоисточником, шикарная энца. В общем, налетай, разгребай! И спасибо моему диллеру прекрасных фиков по ГП - без Ри-сан я бы и не лезла в этот океан от страха снова нажраться всякой каки и продолжала бы плакать по старым временам Трилогии Драко и прочих динозавровских фиков. Каку перелопачивает Ри-сан, а я только снимаю сливки. Отлично устроилась!
Как я сказала, последующая цитата не отображает общего настроя произведения, но я так нежно люблю этот отрывок, что не могу удержаться. Ну и плюс, он не выдает хитросплетений сюжета. Все остальное читайте сами.
Оказалось, умирать приятно.
Восхитительно, божественно приятно.
Как завороженный, Гарри смотрел то на иглу, вонзенную в голубоватую дорожку вены, то на бледно-желтую субстанцию внутри шприца - казалось, не убывающую. Смерть, медленная и томительно-сладкая, приближалась мягкими кошачьими шагами, обволакивая теплом и обещая покой.
Воздух вокруг понемногу сгущался. Плотный, осязаемый, он дрожал мелкой чешуйчатой рябью, колыхался зноем песка раскаленной пустыни. Краем глаза Гарри видел многоцветное сияние, оно пряталось где-то сбоку, но стоило повернуть голову - убегало за спину, в золотистую зыбь, сотканную из радужных пылинок. Жар и удовольствие растекались по телу умирающего невидимыми волшебными потоками.
Доктор Трэверс дарил благословение небытия вот уже минут десять. Или час?* Наверное, целую вечность, отстраненно думал Гарри, нежась в теплом золоте, согревающем вены, бегущем по телу приятными мурашками, наполняющем сердце тихой радостью. Это было не просто хорошо. Больше, чем хорошо. Чудесно и сладко, как оргазм крови.
Г. Дж. Поттер готов был умирать до скончания века.
В тишине, густой и мягкой, слышалось только тиканье часов на стене и дыхание доктора, медленно вводящего в кровь растворенное солнце. Докторское сопение вдруг показалось Гарри бесконечно родным. Он улыбался, разглядывая вспотевший лоб славного мистера Трэверса, милый умный лоб, прорезанный морщинами - самый добрый и симпатичный из всех лбов на свете. Как он мог забыть, неблагодарный, что любит доктора? Обожает! Добросердечный Трэверс спас ему жизнь в день обыска! Теперь он дарит смерть, но ведь это чудесно, потрясающе, так вкусно и нежно!
- Вы такой хороший, - прошептал Гарри, умильно глядя на сосредоточенное лицо маленького человечка. - Спасибо вам, мистер Трэверс. Вы самый добрый человек на земле, сэр, - прибавил он, наполняясь благодарностью - до слез, до переполненного сердца и восторженного трепета в груди.
Доктор буркнул что-то неразборчивое: очевидно, был по природе скромен.
Тело Г. Дж. медленно, но верно теряло вес. Всё внутри пело и ликовало - казалось, он парит над полом вместе со стулом. Гарри с сожалением вздохнул, когда выскользнула из вены игла - волшебная, удивительная, остренькая и изящная, самая красивая иголочка, которую ему доводилось видеть. Один блеск чего стоил, восхищенно подумал он. Чудо человеческого гения, надо же было додуматься, тонким комариным носиком проникнуть в вену, надо - напустить туда чего-нибудь, надо - набрать крови. Из всех человеческих изобретений игла - это самое важное, нужное и…
Он повернул голову, отыскивая взглядом Ангела.
Комната вела себя странно. Стены медленно уплывали вдаль, мебель ожила и отчего-то вздумала уменьшиться. Чем больше Гарри вглядывался в кресло, тем сильнее оно отодвигалось.
- Они меня боятся! - захихикал Гарри. - Доктор, у вас такие смешные трусливые вещи! Ну что я им сделаю, скажите, а? Могу, конечно, и вашу комнату разбомбить, как свою. Они это чувствуют, смотрите, стол поехал, вот дурак! И шкафчики хотят смыться, у них колесики, да? Или маленькие лапки? Кстати, я знаю, что вы там внутри храните, мистер Трэверс! Сто кило белого порошка! - не выдержав, Гарри запрокинул голову и расхохотался. - Вы его без рецепта гостям раздаете? Героин, кокаин, ЛСД…
- Идемте, мистер Поттер, - послышался Чудесный Голос.
Гарри с трудом сфокусировал взгляд на светлой фигуре. Ангел Люциус неотвратимо отдалялся вместе с мебелью.
- Не уходите, мистер Ангел! - взмолился умирающий. - То есть, не улетайте! Не исчезайте! Пожалуйста!
- Госссподи, - страдальческим голосом сказал прекрасный Люцифер. Быть может, вздумал покаяться.
Неожиданно он оказался рядом. Ангельская рука, крепкая, сильная и какая-то на удивление приятная (интересно, у всех ангелов такие красивые мужские руки или только у падших?) скользнула под локоть Гарри. С другой стороны подключился доктор Трэверс. Не чувствуя тела, Г. Дж. счастливо воспарил над землей. Впрочем, иначе и быть не могло - ведь сам Ангел коснулся его, чтобы отвести в Лучезарную Долину.
- Какой я дурак, - доверчиво сообщил Гарри Ангелу. - Боялся умереть, вот кретин! Если бы знал, что это так круто, я бы уже сто раз… Ой, что я говорю, - захихикал он, перебирая ногами по воздуху: очевидно, они шли по облакам. - Сто раз не получится, а жалко!
Гарри повернулся к доктору - другу и спасителю. Движение головы повлекло за собой хвост длинной сияющей радуги.
- Доктор, спасибо вам, - от всего сердца сказал Гарри. - Наконец-то я умер, фух!
- Мистер Малфой, может, мне поприсутствовать? - с каким-то беспокойством спросил доктор. Очевидно, хотел убедиться, окончательно ли умер пациент. - Не нравится мне это.
- Мистер Риддл навряд ли позволит. Если что, мы вас вызовем.
Голос Ангела Света, мелодичный и густой, проникал под кожу, подбираясь к сердцу и заставляя его сладко сжиматься.
Гарри вперил взгляд в благородный ангельский профиль, сраженный божественным совершенством. Вблизи губы Лучезарного казались мягкими и нежными, а светлая кожа будто бы светилась. Нос Ангела, точеный и правильный, с красивым вырезом ноздрей, привел Г. Дж. в неописуемый восторг. И всё же лучшей частью ангельского лица были серые глаза в лучиках светлых ресниц. Почему он решил, что глаза Ангела холодны как лед? Эти сияющие звезды, со странными цветами, заключенными в серебряную оправу? Черт, это же очевидно, как же он сразу не догадался?.. Звезды всегда холодны, ведь они мерзнут в космическом просторе. Бедные, бедные звезды. Они тянут невидимые руки к солнцу, а оно далеко, бесконечно, невыносимо далеко, и звезды не могут согреться, эти прекрасные серебряные цветы Сада Вселенной, они только подставляют свои лепестки лучам, которые идут к ним миллионы, миллионы световых лет… Поэтому глаза ангелов Света холодны и печальны. Чем дальше злой бог-садовник прибрал их от солнца, тем больше в глазах-цветах блеска стали, кристаллов льда, суровости и...
- Господин Ангел, - прошептал Гарри, потрясенный космическим откровением. - Я вас люблю. Какой вы красивый! Вам холодно, правда?
Лучи ангельских ресниц затрепетали.
- Смотрите под ноги, мистер Поттер, - пробормотал Ангел и перевел взгляд блестящих звездных глаз на доктора. - Если что, вколете кофеин.
Гарри повис на локтях добрых провожатых, пытаясь поджать ноги, как ребенок, которого родители переносят через лужу. Доктор почему-то пошатнулся.
- Вы еще и кофе колете? - хихикнул Г. Дж, перепрыгнув «лужу». - А суп можете? О-о, а овсянка пролезет в шприц?
- А вы говорили, ВСД - ничего страшного, - пробурчал Ангел, придерживая счастливо подпрыгивающего Г. Дж.
- Похоже, индивидуальная реакция. Ох, мистер По-о… Что вы, в самом деле… - доктор попытался увернуться от благодарного поцелуя, но Гарри был настойчив и пылок.
Конечно, Г. Дж. куда с большим удовольствием поцеловал бы Ангела, но это казалось чем-то невероятно кощунственным: Лучезарный не был человеком. Достаточно было чудесной сильной руки, за которой хоть в рай, хоть в ад.
Приятное брожение в облаках неожиданно кончилось. Гарри обнаружил себя сидящим на чем-то мягком и невесомом. Он оглянулся, пытаясь сообразить, куда попал. Место не походило ни на ад, ни на рай, но всё же было восхитительным: черно-кофейно-золотым. Гарри смутно вспомнил комнату с видом на утиное озеро, но это была не она.
Г. Дж. блаженно вздохнул: он попал в Кофейное Царство.
На троне цвета шоколада восседал сам Кофейный Король. Маленькая белая чашечка в его руке источала чудный аромат. Гарри поднял сияющие восторгом глаза на Короля.
- Ой, - сказал он, расплывшись в улыбке узнавания. - А вот и вы!
- А вот и я, - сквозь зубы сказал Король.
- Мистер Риддл, - как из тумана, донесся голос доктора. - Рекомендую поторопиться, возможно, мальчика не хватит надолго. Лучше было бы усыпить и разбудить, у него ВСД, очевидно, пониженная толера…
- Проваливай, Трэверс, - рявкнул Король. - Нет, ты останься, Люциус.
Гарри беспечно расхохотался. Как забавно мистер Риддл отшил доктора!
- Я так рад видеть вас, сэр, - отсмеявшись, сказал он, с удовольствием разглядывая породистое лицо мэра.
Риддл отставил на стеклянный столик кофейную чашку.
- В других обстоятельствах я ответил бы вам тем же, мистер Поттер, - с холодком сказал он. - Но не сегодня, нет.
Видимо, мебель в Вальхалле действительно была живая. На худой конец, волшебная. Королевский трон подъехал ближе к Гарри, оказавшись при ближайшем рассмотрении высоким креслом.
Воздух вокруг перестал дрожать, как от штабеля горячих кирпичей, и подрагивал лишь слегка, по бокам, что тоже было забавно. К сожалению, как Гарри ни крутил головой, пытаясь поймать волшебное свечение, каждый раз опаздывал: веселые пляшущие радуги коварно прыгали за спину. Вспомнив, что вертеться невежливо, Гарри попытался сосредоточиться на красивом и приятном лице Короля.
Конечно, Гарри и прежде нравилась внешность мистера Риддла… Но - черт возьми! - видимо, раньше он был совершенно слеп! Как он не видел этой гордой осанки, красивого разворота широких плеч, серебряной волны густых волос, удивительных глаз теплого карего цвета, немного красных, как будто там, в глубине зрачков…
- Вы любите бургундское, мистер Риддл? - полюбопытствовал он, размышляя, как оттенок бурой крови попал в кофейный колер карих радужек.
- Давайте вопросы буду задавать Я, - жестко сказал обладатель бургундских глаз. - Если же это намек, то…
- Ну что вы, - торопливо перебил Гарри. - Я не пью! Один раз попробовал, еще когда в Школе Экономики учился, это был ужас, кошмар, апокалипсис! - взволнованно сказал он.
Эту историю мистер Риддл ОБЯЗАН был выслушать во что бы то ни стало.
- Мой сокурсник устроил вечеринку, и я боялся, что буду выглядеть дураком, если не буду пить коктейли, как все гости. Сначала было противно, а потом даже понравилось, и… Знаете, чем всё кончилось? Утром просыпаюсь на полу на матрасе, на голове трусики девчачьи, а рядом две толстые коровы, страшные, как ведьмы, а я ничего не помню! Ужас, ужас, у-у-ужассс! Верите, чуть не умер от стыда! Потом оказалось, меня разыграли, эти жирные гусеницы только под утро на матрас заползли! А еще меня там вырвало, и это было так мерзко, так противно, что…
- Где Северус Снейп? - Риддл бесцеремонно перекрыл вентиль красноречивой исповеди.
После первого диплома я вам рекомендовала Гарри Поттера и Тайный Грех. В этот раз я даже с бóльшим наслаждением хочу порекомендовать Шпеера. Кажется, он намного длиннее своего старшего брата, он определенно куда сложнее и, несмотря на завлекательную цитату далее по тексту, куда менее смешной и веселый. Местами он даже трагичный. А главное, исключительно неоднозначный. И именно поэтому я его рекомендую даже больше Греха - приятно видеть, как вырос и так хороший автор. Отличная идея, сложнейший захватывающий сюжет, сплошное АУ, при этом практически никаких ООС, адская многослойность, чудный ироничный слог, потрясающая игра с первоисточником, шикарная энца. В общем, налетай, разгребай! И спасибо моему диллеру прекрасных фиков по ГП - без Ри-сан я бы и не лезла в этот океан от страха снова нажраться всякой каки и продолжала бы плакать по старым временам Трилогии Драко и прочих динозавровских фиков. Каку перелопачивает Ри-сан, а я только снимаю сливки. Отлично устроилась!
Как я сказала, последующая цитата не отображает общего настроя произведения, но я так нежно люблю этот отрывок, что не могу удержаться. Ну и плюс, он не выдает хитросплетений сюжета. Все остальное читайте сами.
Оказалось, умирать приятно.
Восхитительно, божественно приятно.
Как завороженный, Гарри смотрел то на иглу, вонзенную в голубоватую дорожку вены, то на бледно-желтую субстанцию внутри шприца - казалось, не убывающую. Смерть, медленная и томительно-сладкая, приближалась мягкими кошачьими шагами, обволакивая теплом и обещая покой.
Воздух вокруг понемногу сгущался. Плотный, осязаемый, он дрожал мелкой чешуйчатой рябью, колыхался зноем песка раскаленной пустыни. Краем глаза Гарри видел многоцветное сияние, оно пряталось где-то сбоку, но стоило повернуть голову - убегало за спину, в золотистую зыбь, сотканную из радужных пылинок. Жар и удовольствие растекались по телу умирающего невидимыми волшебными потоками.
Доктор Трэверс дарил благословение небытия вот уже минут десять. Или час?* Наверное, целую вечность, отстраненно думал Гарри, нежась в теплом золоте, согревающем вены, бегущем по телу приятными мурашками, наполняющем сердце тихой радостью. Это было не просто хорошо. Больше, чем хорошо. Чудесно и сладко, как оргазм крови.
Г. Дж. Поттер готов был умирать до скончания века.
В тишине, густой и мягкой, слышалось только тиканье часов на стене и дыхание доктора, медленно вводящего в кровь растворенное солнце. Докторское сопение вдруг показалось Гарри бесконечно родным. Он улыбался, разглядывая вспотевший лоб славного мистера Трэверса, милый умный лоб, прорезанный морщинами - самый добрый и симпатичный из всех лбов на свете. Как он мог забыть, неблагодарный, что любит доктора? Обожает! Добросердечный Трэверс спас ему жизнь в день обыска! Теперь он дарит смерть, но ведь это чудесно, потрясающе, так вкусно и нежно!
- Вы такой хороший, - прошептал Гарри, умильно глядя на сосредоточенное лицо маленького человечка. - Спасибо вам, мистер Трэверс. Вы самый добрый человек на земле, сэр, - прибавил он, наполняясь благодарностью - до слез, до переполненного сердца и восторженного трепета в груди.
Доктор буркнул что-то неразборчивое: очевидно, был по природе скромен.
Тело Г. Дж. медленно, но верно теряло вес. Всё внутри пело и ликовало - казалось, он парит над полом вместе со стулом. Гарри с сожалением вздохнул, когда выскользнула из вены игла - волшебная, удивительная, остренькая и изящная, самая красивая иголочка, которую ему доводилось видеть. Один блеск чего стоил, восхищенно подумал он. Чудо человеческого гения, надо же было додуматься, тонким комариным носиком проникнуть в вену, надо - напустить туда чего-нибудь, надо - набрать крови. Из всех человеческих изобретений игла - это самое важное, нужное и…
Он повернул голову, отыскивая взглядом Ангела.
Комната вела себя странно. Стены медленно уплывали вдаль, мебель ожила и отчего-то вздумала уменьшиться. Чем больше Гарри вглядывался в кресло, тем сильнее оно отодвигалось.
- Они меня боятся! - захихикал Гарри. - Доктор, у вас такие смешные трусливые вещи! Ну что я им сделаю, скажите, а? Могу, конечно, и вашу комнату разбомбить, как свою. Они это чувствуют, смотрите, стол поехал, вот дурак! И шкафчики хотят смыться, у них колесики, да? Или маленькие лапки? Кстати, я знаю, что вы там внутри храните, мистер Трэверс! Сто кило белого порошка! - не выдержав, Гарри запрокинул голову и расхохотался. - Вы его без рецепта гостям раздаете? Героин, кокаин, ЛСД…
- Идемте, мистер Поттер, - послышался Чудесный Голос.
Гарри с трудом сфокусировал взгляд на светлой фигуре. Ангел Люциус неотвратимо отдалялся вместе с мебелью.
- Не уходите, мистер Ангел! - взмолился умирающий. - То есть, не улетайте! Не исчезайте! Пожалуйста!
- Госссподи, - страдальческим голосом сказал прекрасный Люцифер. Быть может, вздумал покаяться.
Неожиданно он оказался рядом. Ангельская рука, крепкая, сильная и какая-то на удивление приятная (интересно, у всех ангелов такие красивые мужские руки или только у падших?) скользнула под локоть Гарри. С другой стороны подключился доктор Трэверс. Не чувствуя тела, Г. Дж. счастливо воспарил над землей. Впрочем, иначе и быть не могло - ведь сам Ангел коснулся его, чтобы отвести в Лучезарную Долину.
- Какой я дурак, - доверчиво сообщил Гарри Ангелу. - Боялся умереть, вот кретин! Если бы знал, что это так круто, я бы уже сто раз… Ой, что я говорю, - захихикал он, перебирая ногами по воздуху: очевидно, они шли по облакам. - Сто раз не получится, а жалко!
Гарри повернулся к доктору - другу и спасителю. Движение головы повлекло за собой хвост длинной сияющей радуги.
- Доктор, спасибо вам, - от всего сердца сказал Гарри. - Наконец-то я умер, фух!
- Мистер Малфой, может, мне поприсутствовать? - с каким-то беспокойством спросил доктор. Очевидно, хотел убедиться, окончательно ли умер пациент. - Не нравится мне это.
- Мистер Риддл навряд ли позволит. Если что, мы вас вызовем.
Голос Ангела Света, мелодичный и густой, проникал под кожу, подбираясь к сердцу и заставляя его сладко сжиматься.
Гарри вперил взгляд в благородный ангельский профиль, сраженный божественным совершенством. Вблизи губы Лучезарного казались мягкими и нежными, а светлая кожа будто бы светилась. Нос Ангела, точеный и правильный, с красивым вырезом ноздрей, привел Г. Дж. в неописуемый восторг. И всё же лучшей частью ангельского лица были серые глаза в лучиках светлых ресниц. Почему он решил, что глаза Ангела холодны как лед? Эти сияющие звезды, со странными цветами, заключенными в серебряную оправу? Черт, это же очевидно, как же он сразу не догадался?.. Звезды всегда холодны, ведь они мерзнут в космическом просторе. Бедные, бедные звезды. Они тянут невидимые руки к солнцу, а оно далеко, бесконечно, невыносимо далеко, и звезды не могут согреться, эти прекрасные серебряные цветы Сада Вселенной, они только подставляют свои лепестки лучам, которые идут к ним миллионы, миллионы световых лет… Поэтому глаза ангелов Света холодны и печальны. Чем дальше злой бог-садовник прибрал их от солнца, тем больше в глазах-цветах блеска стали, кристаллов льда, суровости и...
- Господин Ангел, - прошептал Гарри, потрясенный космическим откровением. - Я вас люблю. Какой вы красивый! Вам холодно, правда?
Лучи ангельских ресниц затрепетали.
- Смотрите под ноги, мистер Поттер, - пробормотал Ангел и перевел взгляд блестящих звездных глаз на доктора. - Если что, вколете кофеин.
Гарри повис на локтях добрых провожатых, пытаясь поджать ноги, как ребенок, которого родители переносят через лужу. Доктор почему-то пошатнулся.
- Вы еще и кофе колете? - хихикнул Г. Дж, перепрыгнув «лужу». - А суп можете? О-о, а овсянка пролезет в шприц?
- А вы говорили, ВСД - ничего страшного, - пробурчал Ангел, придерживая счастливо подпрыгивающего Г. Дж.
- Похоже, индивидуальная реакция. Ох, мистер По-о… Что вы, в самом деле… - доктор попытался увернуться от благодарного поцелуя, но Гарри был настойчив и пылок.
Конечно, Г. Дж. куда с большим удовольствием поцеловал бы Ангела, но это казалось чем-то невероятно кощунственным: Лучезарный не был человеком. Достаточно было чудесной сильной руки, за которой хоть в рай, хоть в ад.
Приятное брожение в облаках неожиданно кончилось. Гарри обнаружил себя сидящим на чем-то мягком и невесомом. Он оглянулся, пытаясь сообразить, куда попал. Место не походило ни на ад, ни на рай, но всё же было восхитительным: черно-кофейно-золотым. Гарри смутно вспомнил комнату с видом на утиное озеро, но это была не она.
Г. Дж. блаженно вздохнул: он попал в Кофейное Царство.
На троне цвета шоколада восседал сам Кофейный Король. Маленькая белая чашечка в его руке источала чудный аромат. Гарри поднял сияющие восторгом глаза на Короля.
- Ой, - сказал он, расплывшись в улыбке узнавания. - А вот и вы!
- А вот и я, - сквозь зубы сказал Король.
- Мистер Риддл, - как из тумана, донесся голос доктора. - Рекомендую поторопиться, возможно, мальчика не хватит надолго. Лучше было бы усыпить и разбудить, у него ВСД, очевидно, пониженная толера…
- Проваливай, Трэверс, - рявкнул Король. - Нет, ты останься, Люциус.
Гарри беспечно расхохотался. Как забавно мистер Риддл отшил доктора!
- Я так рад видеть вас, сэр, - отсмеявшись, сказал он, с удовольствием разглядывая породистое лицо мэра.
Риддл отставил на стеклянный столик кофейную чашку.
- В других обстоятельствах я ответил бы вам тем же, мистер Поттер, - с холодком сказал он. - Но не сегодня, нет.
Видимо, мебель в Вальхалле действительно была живая. На худой конец, волшебная. Королевский трон подъехал ближе к Гарри, оказавшись при ближайшем рассмотрении высоким креслом.
Воздух вокруг перестал дрожать, как от штабеля горячих кирпичей, и подрагивал лишь слегка, по бокам, что тоже было забавно. К сожалению, как Гарри ни крутил головой, пытаясь поймать волшебное свечение, каждый раз опаздывал: веселые пляшущие радуги коварно прыгали за спину. Вспомнив, что вертеться невежливо, Гарри попытался сосредоточиться на красивом и приятном лице Короля.
Конечно, Гарри и прежде нравилась внешность мистера Риддла… Но - черт возьми! - видимо, раньше он был совершенно слеп! Как он не видел этой гордой осанки, красивого разворота широких плеч, серебряной волны густых волос, удивительных глаз теплого карего цвета, немного красных, как будто там, в глубине зрачков…
- Вы любите бургундское, мистер Риддл? - полюбопытствовал он, размышляя, как оттенок бурой крови попал в кофейный колер карих радужек.
- Давайте вопросы буду задавать Я, - жестко сказал обладатель бургундских глаз. - Если же это намек, то…
- Ну что вы, - торопливо перебил Гарри. - Я не пью! Один раз попробовал, еще когда в Школе Экономики учился, это был ужас, кошмар, апокалипсис! - взволнованно сказал он.
Эту историю мистер Риддл ОБЯЗАН был выслушать во что бы то ни стало.
- Мой сокурсник устроил вечеринку, и я боялся, что буду выглядеть дураком, если не буду пить коктейли, как все гости. Сначала было противно, а потом даже понравилось, и… Знаете, чем всё кончилось? Утром просыпаюсь на полу на матрасе, на голове трусики девчачьи, а рядом две толстые коровы, страшные, как ведьмы, а я ничего не помню! Ужас, ужас, у-у-ужассс! Верите, чуть не умер от стыда! Потом оказалось, меня разыграли, эти жирные гусеницы только под утро на матрас заползли! А еще меня там вырвало, и это было так мерзко, так противно, что…
- Где Северус Снейп? - Риддл бесцеремонно перекрыл вентиль красноречивой исповеди.