(no subject)
На площади продавли арбузы. Много где. Зимой арбуз хорош по-своему. На него не нужно жать, как в августе. Достаточно потрясти. Чем сильнее булькает, тем лучше. Арбузный сок, говорят, полезен, да и дешево выходит. "Только не бери у узбеков, обязательно надуют" - настаивал чернальный продавец.
Я зашел в первый подъезд. Сейчас я поднимусь на девятый, после на чердак, крыша. Можно выйти из четвертого-пятого. Тогда меня вряд ли кто узнает.
В лифте я переодеваюсь в черный похоронный костюм. Белая рубашка. На галстук не хватает времени. Я выбегаю из лифта, по дороге замечаю, что дверь в квартиру Анны Андреевны открыта.
Решетчата дверь, ведущая на чердак, заперта, но ключ в замке. Нет, надо посмотреть, что там у Анны Андреевны. Спускаюсь к ее квартире. Анна Андреевна выходит с Витей, мальчиком из соседней квартиры. "Я решила его усыновить", - говорит она мне. "Что ж, это просто устроить, - отвечаю я. - Достаточно поменять белые заглушки в ваших окнах на синие и дело будет завершено. Да, к тому же у меня есть несколько."
Анна Андреевна в нерешительности. "Мы это проделаем в понедельник, - говорит она. - Скажи, Витя, дай клятву". Витя ковыряет в ухе, достает что-то цветастое и клянется: "За серого бога и цветущее ухо".
Делать нечего. Я встаю и ухожу, медленно спускаясь по лестнице. Бегство отложено до понедельника.
Я зашел в первый подъезд. Сейчас я поднимусь на девятый, после на чердак, крыша. Можно выйти из четвертого-пятого. Тогда меня вряд ли кто узнает.
В лифте я переодеваюсь в черный похоронный костюм. Белая рубашка. На галстук не хватает времени. Я выбегаю из лифта, по дороге замечаю, что дверь в квартиру Анны Андреевны открыта.
Решетчата дверь, ведущая на чердак, заперта, но ключ в замке. Нет, надо посмотреть, что там у Анны Андреевны. Спускаюсь к ее квартире. Анна Андреевна выходит с Витей, мальчиком из соседней квартиры. "Я решила его усыновить", - говорит она мне. "Что ж, это просто устроить, - отвечаю я. - Достаточно поменять белые заглушки в ваших окнах на синие и дело будет завершено. Да, к тому же у меня есть несколько."
Анна Андреевна в нерешительности. "Мы это проделаем в понедельник, - говорит она. - Скажи, Витя, дай клятву". Витя ковыряет в ухе, достает что-то цветастое и клянется: "За серого бога и цветущее ухо".
Делать нечего. Я встаю и ухожу, медленно спускаясь по лестнице. Бегство отложено до понедельника.