Володин во Владивостоке - Марафон Бетховена
Да что говорить - гастроли это "наше все" !
Ждем-ждем с нетерпением, слушаем заранее Апассионату))
Музыкальные критики ставят его в один ряд с гигантами Г. Соколовым, М. Плетнёвым, А. Володосем. Пишут о нём с придыханием: "музыкант будущего, входит в европейскую музыкальную элиту", "блестящий виртуоз с безупречной, артистически непринуждённой техникой", "мыслитель, интеллектуал", которому свойственны "абсолютная бескомпромиссность, архитектоническая цельность, аскетичная сдержанность", и в то же время "изощрённая искушённость, любовь к звуковой ювелирности…".
Ему повезло с чуткими и талантливыми педагогами: перебравшись в Москву, он занимался у Ирины Чаклиной, затем у Татьяны Зеликман в Гнесинской одиннадцатилетке и, наконец, в Московской консерватории и аспирантуре у великой Элисо Вирсаладзе, из класса которой вышли немало выдающихся музыкантов.
Ещё в консерваторские годы Володин стал лауреатом нескольких престижных международных конкурсов. Но настоящий взлёт его карьеры начался, когда он первым из россиян в 2003 году покорил вершину швейцарского конкурса им. Гёзы Анды.
С тех пор Алексей Володин стабильно радует слушателей прославленных концертных залов Голландии, Швейцарии, Франции, Испании, Германии, Соединенных Штатов, Японии и даже Австралии своими сольными клавирабендами и выступлениями с оркестрами - а в России играет до обидного редко.
Я.Т.: После победы на конкурсе им. Гёза Анды существовала реальная опасность, то Вы попадёте в "потогонную систему" отношений между менеджером и музыкантом: пока исполнитель популярен, его карьера идёт в гору, из него "выжимаются" все соки, каждые 3-4 дня концерты, а то и чаще. Но ведь нужно время для обучения, размышления, внутреннего роста, созревания, изучения новых программ…
А.В.: Некоторое время назад я давал 80-90 концертов в год. Это очень трудно, нет времени осмыслять произведения, заниматься. Просто переезжаешь из города в город и играешь "на автопилоте". Это неправильно, и за прошедшие годы я научился говорить "нет". Конечно, если приглашает Гергиев, Федосеев, Плетнёв - я не в силах отказаться, потому что с ними хочется сыграть. Но в идеале должно быть 30-40 концертов в год, тогда каждое появление на сцене будет событием. Николай Метнер говорил: "Нельзя писать пейзаж, глядя из окна курьерского поезда". А то, что попадает на поток, перестаёт быть искусством.
Я стопроцентный традиционалист! У меня никогда не возникало желания "разрушить до основания, а затем…" До великой традиции нужно суметь подняться! Музыканты, которые её формировали, были невероятными тружениками, гениями, и чтобы даже немного приблизиться к ним, нужно бесконечно работать и самосовершенствоваться. Сказать "своё" слово можно только, играя талантливо и убедительно.
Я с трудом представляю, что такое "новаторство в пианизме". На этой дороге музыканта подстерегает опасность распространённой сегодня псевдооригинальности.
А как нужно сегодня играть Шопена? Не вижу принципиальной разницы между тем, как его играли раньше и как нужно исполнять сегодня: надо просто хорошо играть! Подниматься до него, до связанной с ним традиции. Вся великая музыка опирается на три столпа - красивая мелодия, ясная структура, гармония содержания и художественных средств. Таким же должно быть исполнение - ясным, профессиональным, "берущим за душу". Тогда оно произведёт впечатление.
Мир Шопена невероятно разнообразен: ни одна баллада не похожа на другую, 4 скерцо, 3 сонаты - все разные, и к каждому произведению нужен индивидуальный подход, выбор стиля и характера исполнения в зависимости от самого произведения. В этом и заключается музыкантское начало.
Ждем-ждем с нетерпением, слушаем заранее Апассионату))
Музыкальные критики ставят его в один ряд с гигантами Г. Соколовым, М. Плетнёвым, А. Володосем. Пишут о нём с придыханием: "музыкант будущего, входит в европейскую музыкальную элиту", "блестящий виртуоз с безупречной, артистически непринуждённой техникой", "мыслитель, интеллектуал", которому свойственны "абсолютная бескомпромиссность, архитектоническая цельность, аскетичная сдержанность", и в то же время "изощрённая искушённость, любовь к звуковой ювелирности…".
Ему повезло с чуткими и талантливыми педагогами: перебравшись в Москву, он занимался у Ирины Чаклиной, затем у Татьяны Зеликман в Гнесинской одиннадцатилетке и, наконец, в Московской консерватории и аспирантуре у великой Элисо Вирсаладзе, из класса которой вышли немало выдающихся музыкантов.
Ещё в консерваторские годы Володин стал лауреатом нескольких престижных международных конкурсов. Но настоящий взлёт его карьеры начался, когда он первым из россиян в 2003 году покорил вершину швейцарского конкурса им. Гёзы Анды.
С тех пор Алексей Володин стабильно радует слушателей прославленных концертных залов Голландии, Швейцарии, Франции, Испании, Германии, Соединенных Штатов, Японии и даже Австралии своими сольными клавирабендами и выступлениями с оркестрами - а в России играет до обидного редко.
Я.Т.: После победы на конкурсе им. Гёза Анды существовала реальная опасность, то Вы попадёте в "потогонную систему" отношений между менеджером и музыкантом: пока исполнитель популярен, его карьера идёт в гору, из него "выжимаются" все соки, каждые 3-4 дня концерты, а то и чаще. Но ведь нужно время для обучения, размышления, внутреннего роста, созревания, изучения новых программ…
А.В.: Некоторое время назад я давал 80-90 концертов в год. Это очень трудно, нет времени осмыслять произведения, заниматься. Просто переезжаешь из города в город и играешь "на автопилоте". Это неправильно, и за прошедшие годы я научился говорить "нет". Конечно, если приглашает Гергиев, Федосеев, Плетнёв - я не в силах отказаться, потому что с ними хочется сыграть. Но в идеале должно быть 30-40 концертов в год, тогда каждое появление на сцене будет событием. Николай Метнер говорил: "Нельзя писать пейзаж, глядя из окна курьерского поезда". А то, что попадает на поток, перестаёт быть искусством.
Я стопроцентный традиционалист! У меня никогда не возникало желания "разрушить до основания, а затем…" До великой традиции нужно суметь подняться! Музыканты, которые её формировали, были невероятными тружениками, гениями, и чтобы даже немного приблизиться к ним, нужно бесконечно работать и самосовершенствоваться. Сказать "своё" слово можно только, играя талантливо и убедительно.
Я с трудом представляю, что такое "новаторство в пианизме". На этой дороге музыканта подстерегает опасность распространённой сегодня псевдооригинальности.
А как нужно сегодня играть Шопена? Не вижу принципиальной разницы между тем, как его играли раньше и как нужно исполнять сегодня: надо просто хорошо играть! Подниматься до него, до связанной с ним традиции. Вся великая музыка опирается на три столпа - красивая мелодия, ясная структура, гармония содержания и художественных средств. Таким же должно быть исполнение - ясным, профессиональным, "берущим за душу". Тогда оно произведёт впечатление.
Мир Шопена невероятно разнообразен: ни одна баллада не похожа на другую, 4 скерцо, 3 сонаты - все разные, и к каждому произведению нужен индивидуальный подход, выбор стиля и характера исполнения в зависимости от самого произведения. В этом и заключается музыкантское начало.