Залезь на дерево веры!
Оригинал взят у rebrik в Залезь на дерево веры!
Маленький в вере? Залезь на дерево веры. Еще не видя Христа - залезь! Сможешь забраться, и Христос обязательно тебя увидит. Увидев, обрадуется и по имени назовет, а потом обязательно попросит приготовить дом сердца твоего, чтобы прийти в гости.
Долгожданный Гость, дарующий жизнь вечную, войдет не тогда, когда, прежде приглашения ты потребуешь «покажи мне Христа», а когда сделаешь хотя бы что-то чтобы Его увидеть.
Заберись на дерево, иначе толпа греха, суеты и ежедневных бесконечных проблем не даст увидеть даже хитона Спасителя.
Боишься, что дерево ломкое, колючие и крючковатое, что сорвешься с хрупких веток?
Верно. Страшновато.
А разве всякое начинаемое дело не вызывает боязни, что «не смогу», «не справлюсь»? Разве отсутствуют сомнения, не колеблется уверенность? Но поговорка наша «Глаза боятся, а руки делают» на то помнится и повторяется, чтобы убедить, что ты тоже творец. Ты можешь. И ты, в конце концов, «образ и подобие»!
Ссадины будут, ушибы никуда не денутся, колючки вопьются, но чем выше будешь подниматься, тем больше появится сил, и скоро обязательно услышишь: «сегодня надобно Мне быть у тебя в доме» (Лк. 19:5).
Не поднимаются лишь те, кто закипел, заматерел, зациклился в своем материальном. Кому жалко вернуть «четверицею»…
Впрочем, это их дело.
Я же пойду снова и снова искать местную смоковницу.
Они и у нас растут.
Многочисленно.
Насчет «возвращу четверицею» маленький отрывок из книжки А.Яковлева «Век Филарета»
Как-то утром владыка вышел до завтрака в гостиную в поисках Герасима или Никандра, никак не шедших на звонок, и увидал бедного деревенского диакона, русоволосого, сильно загорелого, с лицом усталым и опечаленным.
- Что ты за человек? - спросил Филарет.
Владыка был в потертом халате, и диакон отвечал без стеснения:
- Да заблудился, батюшка, никого не найду. А хочу я броситься в ноги преосвященному. Добрые люди надоумили: пойди пораньше, да и попроси.
- Что за дело у тебя? мягко спросил Филарет.
- Беда! Диакон я, имею семью большую, имею кое-какие выгодишки в селе нашем, но теперь хотят определить другого на мое место. А меня угнать аж за пятнадцать верст. Версты-то ладно, а как же я со всем хозяйством моим тронусь? Пятеро деток, жена, теша да сестра вдовая с мальцом... И с чего бы - вины за мною, батюшка, никакой нет.
- Садись пока,- пригласил владыка,- Кого же ты просил?
- Да многих...- протянул диакон, смекая, не поможет ли новый знакомец и во сколько это обойдется. - Правду говоря, батюшка, меня уж обобрали как липку. В канцелярии преосвященного дал писарю двадцать пять рублей, в консистории опять двадцать пять, здешнего прихода диакону семьдесят пять рублей... а дело стоит! Говорят, экзаменовать меня надобно.
- Это правда,- уже строго сказал Филарет.- Я экзаменатор.
Диакон неловко опустился с дивана к ногам митрополита.
- Батюшка, пожалей меня! Мне уж тридцать пять годов, что, я помню!.. Вот осталось всего двадцать пять рублей у меня, пятнадцать- то я на дорогу отложил, а десять - возьми, батюшка, только сотвори ты мне эту милость!
Филарет глянул в глаза диакона, и так был чист простодушный и опечаленный взгляд, что владыка не мог ему не поверить.
- Давай мне свои десять рублей,- велел он,- и приходи назавтра к девяти в эту комнату. Дело твое будет решено.
- Милостивец! - всплеснул руками диакон.- Да уж я прибавлю...
- Ступай! - прикрикнул Филарет, и диакон поспешил выйти. На следующее утро он явился к назначенному часу, и по приказанию владыки его пропустили в комнаты. В гостиной диакона ждал Филарет, облаченный в парадную рясу, с панагией, лентами и орденами, ибо собирался ехать в Страстной монастырь служить.
- Виноват, святый владыко! - воскликнул диакон и пал в ноги митрополиту.- Я к экзаменатору пришел!
- Встань! - приказал Филарет.- Я твой экзаменатор. Не бойся ничего. Я рад, что смог от тебя узнать правду о своей канцелярии. Дело твое мы покончим быстро.
Он позвонил в колокольчик и приказал Никандру позвать ранее вызванных писарей и здешнего диакона. Едва те переступили порог, владыка подчеркнуто смиренно обратился к ним:
- Каюсь перед всеми вами, братие, что вчера взял от этого диакона десять рублей. По словам Священного Писания, «аще дадите, воздастся вам четверицею», я вместо десяти даю ему сорок рублей,- и он протянул обомлевшему от изумления диакону несколько ассигнаций. - Ты взял двадцать пять рублей - дай ему сейчас сто, то же и ты сделай, а ты, духовное лицо, вместо семидесяти пяти дай ему триста.
Диакон прижал ворох ассигнаций к груди, губы его тряслись, и видно было, что бедный готов разрыдаться. С непередаваемым словами чувством он смотрел на митрополита, но тот поспешил прервать молчание:
- Ступай, отец, домой. Оставайся на своем месте. Буде нужда какая - относись прямо ко мне... А с вами, - обратился митрополит к взяточникам, - вечером разберусь.
Маленький в вере? Залезь на дерево веры. Еще не видя Христа - залезь! Сможешь забраться, и Христос обязательно тебя увидит. Увидев, обрадуется и по имени назовет, а потом обязательно попросит приготовить дом сердца твоего, чтобы прийти в гости.
Долгожданный Гость, дарующий жизнь вечную, войдет не тогда, когда, прежде приглашения ты потребуешь «покажи мне Христа», а когда сделаешь хотя бы что-то чтобы Его увидеть.
Заберись на дерево, иначе толпа греха, суеты и ежедневных бесконечных проблем не даст увидеть даже хитона Спасителя.
Боишься, что дерево ломкое, колючие и крючковатое, что сорвешься с хрупких веток?
Верно. Страшновато.
А разве всякое начинаемое дело не вызывает боязни, что «не смогу», «не справлюсь»? Разве отсутствуют сомнения, не колеблется уверенность? Но поговорка наша «Глаза боятся, а руки делают» на то помнится и повторяется, чтобы убедить, что ты тоже творец. Ты можешь. И ты, в конце концов, «образ и подобие»!
Ссадины будут, ушибы никуда не денутся, колючки вопьются, но чем выше будешь подниматься, тем больше появится сил, и скоро обязательно услышишь: «сегодня надобно Мне быть у тебя в доме» (Лк. 19:5).
Не поднимаются лишь те, кто закипел, заматерел, зациклился в своем материальном. Кому жалко вернуть «четверицею»…
Впрочем, это их дело.
Я же пойду снова и снова искать местную смоковницу.
Они и у нас растут.
Многочисленно.
Насчет «возвращу четверицею» маленький отрывок из книжки А.Яковлева «Век Филарета»
Как-то утром владыка вышел до завтрака в гостиную в поисках Герасима или Никандра, никак не шедших на звонок, и увидал бедного деревенского диакона, русоволосого, сильно загорелого, с лицом усталым и опечаленным.
- Что ты за человек? - спросил Филарет.
Владыка был в потертом халате, и диакон отвечал без стеснения:
- Да заблудился, батюшка, никого не найду. А хочу я броситься в ноги преосвященному. Добрые люди надоумили: пойди пораньше, да и попроси.
- Что за дело у тебя? мягко спросил Филарет.
- Беда! Диакон я, имею семью большую, имею кое-какие выгодишки в селе нашем, но теперь хотят определить другого на мое место. А меня угнать аж за пятнадцать верст. Версты-то ладно, а как же я со всем хозяйством моим тронусь? Пятеро деток, жена, теша да сестра вдовая с мальцом... И с чего бы - вины за мною, батюшка, никакой нет.
- Садись пока,- пригласил владыка,- Кого же ты просил?
- Да многих...- протянул диакон, смекая, не поможет ли новый знакомец и во сколько это обойдется. - Правду говоря, батюшка, меня уж обобрали как липку. В канцелярии преосвященного дал писарю двадцать пять рублей, в консистории опять двадцать пять, здешнего прихода диакону семьдесят пять рублей... а дело стоит! Говорят, экзаменовать меня надобно.
- Это правда,- уже строго сказал Филарет.- Я экзаменатор.
Диакон неловко опустился с дивана к ногам митрополита.
- Батюшка, пожалей меня! Мне уж тридцать пять годов, что, я помню!.. Вот осталось всего двадцать пять рублей у меня, пятнадцать- то я на дорогу отложил, а десять - возьми, батюшка, только сотвори ты мне эту милость!
Филарет глянул в глаза диакона, и так был чист простодушный и опечаленный взгляд, что владыка не мог ему не поверить.
- Давай мне свои десять рублей,- велел он,- и приходи назавтра к девяти в эту комнату. Дело твое будет решено.
- Милостивец! - всплеснул руками диакон.- Да уж я прибавлю...
- Ступай! - прикрикнул Филарет, и диакон поспешил выйти. На следующее утро он явился к назначенному часу, и по приказанию владыки его пропустили в комнаты. В гостиной диакона ждал Филарет, облаченный в парадную рясу, с панагией, лентами и орденами, ибо собирался ехать в Страстной монастырь служить.
- Виноват, святый владыко! - воскликнул диакон и пал в ноги митрополиту.- Я к экзаменатору пришел!
- Встань! - приказал Филарет.- Я твой экзаменатор. Не бойся ничего. Я рад, что смог от тебя узнать правду о своей канцелярии. Дело твое мы покончим быстро.
Он позвонил в колокольчик и приказал Никандру позвать ранее вызванных писарей и здешнего диакона. Едва те переступили порог, владыка подчеркнуто смиренно обратился к ним:
- Каюсь перед всеми вами, братие, что вчера взял от этого диакона десять рублей. По словам Священного Писания, «аще дадите, воздастся вам четверицею», я вместо десяти даю ему сорок рублей,- и он протянул обомлевшему от изумления диакону несколько ассигнаций. - Ты взял двадцать пять рублей - дай ему сейчас сто, то же и ты сделай, а ты, духовное лицо, вместо семидесяти пяти дай ему триста.
Диакон прижал ворох ассигнаций к груди, губы его тряслись, и видно было, что бедный готов разрыдаться. С непередаваемым словами чувством он смотрел на митрополита, но тот поспешил прервать молчание:
- Ступай, отец, домой. Оставайся на своем месте. Буде нужда какая - относись прямо ко мне... А с вами, - обратился митрополит к взяточникам, - вечером разберусь.