поступки, которые мы совершили бы
Ну, что? Писать ты будешь или нет?! Чернила разведены, буква Б, хоть и не стала послушнее, но вполне подчиняется...
А можно я не буду вспоминать свое детство? спросить-то я спросила, но ответ однозначен - займись чем-нибудь! Это уже какое-то пренебрежение в отношении себя прослеживается. Займись чем-нибудь! А я чем занимаюсь? Ведь это так важно для человека - понять - кто ТЫ, зачем ТЫ и к чему все это вокруг тебя вообще вращается. И куда свернуть? А может, так и остаться лежать тут камнем преткновения в назидание потомкам! Будут идти мимо люди и думать: "Вот яркий пример тому, как жить нельзя!" Все какую-то пользу принесу.
Люди добрые! Ну что же делать мне, ветерану умственного труда? Ведь ничего же я не научилась в жизни, кроме как работать не покладая рук, ног и головы! А теперь, предоставленная сама себе, не знаю - куда бы эту голову преклонить! Хоть бы хобби какое-то за долгие годы приобрела, так нет!
Книги все! От многих знаний... Вот не зря мама в детстве от меня книжки-то прятала! Вот сейчас бы, как все сверстники, занималась бы садом-огородом, внуками, вязанием, цветами там или чем еще занимаются мои сверстницы. Нет же, меня угораздило родиться с мозгами мечтательного философа и альтруиста, готового снять с себя последнюю рубашку. И когда говорят, что альтруизм основан на эгоизме, я где-то соглашусь.
«О том, какие мы на самом деле, лучше всего говорят поступки, которые мы совершили бы, если бы были уверены, что о них никто и никогда не узнает». Это английский историк и эссеист Томас Маколи (1800-1859) сказал.
Я не знала в детстве, что мною двигало, но вставала на сторону обиженных, оскорбленных и униженных, даже себе в ущерб. И теперь я понимаю, что это помогало вернуть мне душевный комфорт. Помню первую поездку на юг, к морю. Что мог испытать бледный, худой питерский ребенок при посещении южного рынка, где все ломится от фруктов, раздаются зазывные крики торговцев, чарует не совсем понятный напевный говор! Казалось, все это должно было захватить хороводом необычности и красочности. Но нет, внимание мое было приковано к многочисленным нищим, которые встречались мне раньше только на паперти храма, куда я ходила с бабушкой. Такого рода нищеты я ранее никогда не видела, в Питере даже нищие старушки и старики выглядели очень интеллигентно, но колоритность здешних меня просто ввергла в какой-то внутренний вакуум и заставил почувствовать вину за свое счастливое детство. Я выпросила у мамы всю мелочь и раздавала ее многочисленным нищим. Ни один последующий поход на рынок не обходился без этого ритуала. Мама разменивала или откладывала мелочь для меня, а я методично обходила ряды страждущих, не испытывая от их, иной раз не очень презентабельного вида, ни отвращения, ни брезгливости. Мне было пять лет, но я понимала внутренне, что я ДОЛЖНА им чем-то помочь, раз пребываю в состоянии благополучия. Странно, но в то время, когда я подавала милостыню людям, ни одного животного в округе я не видела. Но стоило отойти и, почувствовав что-то вкусное, попросить это для себя, тут же появлялись на моем горизонте беспризорные кошки, собаки и птицы и я, как всегда, оставалась ни с чем.
Кстати, до сих пор подкармливаю всех встречающихся на моем пути животных, имея при себе пакетик с кормом. А вот с людьми стало немного сложнее.
Но об этом в другой раз.