Байка не с Первомайки
Друзья, сегодня не обычная байка от папы, а целый срез заводской жизни. Папа долго работал на Уфимском Агрегатном заводе, я этот период частично даже помню. Игрушек-дюймовочек было в моем детстве в достатке, грех жаловаться! А кто-нибудь еще помнит этих заводных танцовщиц с распускающимся бутоном?
Это, конечно, новодел. "Наши" дюймовочки были гораздо круче!)))
Байка не с Первомайки
Папа Агрегатного племени
* * *
Я попал на Уфимское агрегатное производственное объединение имени 50-летия СССР (ранее - завод № 161, организация п/я 81, Уфимский агрегатный завод, в теперешние дни - ФГУП УАПО) в ноябре 1959 года.
Правда, мы с заводом № 161 об этом как-то и не догадывались.
Дело в том, что в связи с переводом моего отца в Совет народного хозяйства (Совнархоз) Башкирии, мы переехали с улицы Калинина на улицу Ленина, в свежепостроенный дом № 72, более известный в народе, как «Ашхана».
Дом этот был заводской, жили в нем, в основном, работники 161 завода. Хотя Михаил Ефимович Черныш, член Совета народного хозяйства и начальник управления «Башнефтехимзаводы», приходя в гости к своему другу со студенческих лет, т.е. моему папе, каждый раз предлагал провести на скорую руку заседание Совнархоза. Ибо только в нашем подъезде жили главный технарь (т.е., Эйгенсон Александр Сергеевич), главный машиностроитель (т.е., Панков Гений Викторович), главный транспортник (т.е., Каганович Григорий Наумович). Да и в соседних подъездах подобного народа вполне хватало на полновесный кворум.
Семейный завод
… В декабре 1971 года, по совету всеобщей доброжелательницы, устроительницы и помогательницы Ляли Гохберг - Серавкиной - Федотовой, пришел устраиваться на работу в заводскую многотиражку, к этому времени - Уфимского агрегатного производственно-конструкторского объединения.
Я-то думал, что иду в terra incognita мэном инкогнитом. Ан нет, знакомых было, я бы сказал, обильно.
Соседи по Ленина, 72. Соседи по 39 школе. Соседи по Дворцу пионеров…
Уютно так. По-домашнему.
Простите, но ещё раз подчеркну - по-домашнему. Очень семейной была обстановка на заводе. И это было необычно.
Кое-какой опыт имелся - третье место работы. Мог оценивать и сравнивать.
Никакого панибратства. Так и в семье, если это семья, а не пародия на неё, строгая иерархия и полное уважение - по возрасту, по роли в жизни семьи.
Строгость и требовательность. И в нормальной семье не забалуешь. Ну а что наказания оформляются, прежде всего, на бумаге, а уж потом в ход идет «ремень» - мало ли какие особенности в семьях бывают.
«Мам» на заводе было много. Практически в каждом подразделении была совесть коллектива, надежное плечо, ну и все такое прочее. В общем, сердобольное тепло и доброта, в которую можно уткнуться, пожаловаться на свое горе и боль, даже не прося - получить помощь.
Очень яркими примерами именно такого типа людей для меня всегда были Татьяна Павловна Валеева и Вера Ивановна Крапивнер. Более чем авторитетные для верхнего эшелона заводской власти в силу многих причин, они, не задумываясь и не очень-то оборачиваясь, тратили свой авторитет на решение чужих проблем. Есть ли сегодня такое?
А вот папа, и это уже без всяких кавычек, на заводе был только один.
Папа Герасименко.
Наш патриарх настолько большая и яркая ЛИЧНОСТЬ, что я даже с некоторой робостью приступаю к попытке, не более, его портрета.
Сергей (Сидор) Андреевич Герасименко родился в бедняцкой семье 14 мая 1906 года. В деревне Гута-Муравинка Брянской губернии.
И, увы, не помогли бы и очевидные способности и таланты, был просто обречен на незамысловатый жизненный путь. Скорее всего, пошел бы либо на железную дорогу, либо на какой-нибудь крохотный заводик, коими изобиловала российская глубинка. Тяга «к железу», как он сам рассказывал, была в нем с детства.
Выбился бы максимум в мастера или путейские бригадиры. Ну, совсем предел мечтаний, машинистом бы стал, если бы до учебы допустили.
Но случилась революция. Которую сейчас так усиленно и дружно ругают. И то, что было КЛЕЙМОМ, стало ЗНАКОМ.
Идеальная анкета плюс необыкновенная жажда знаний, привели, через рабфаки и другие подготовительные ступени, в лучший технический ВУЗ того времени, да и сегодняшнего, пожалуй - Московский механико-машиностроительный институт им. Баумана (МВТУ им. Баумана).
Носки поэта
К семидесятилетию С.А. Герасименко, в 1976 году, все цехи отделы, службы, подразделения, естественно, готовили подарки. Дорогие не в материальном плане, как сейчас принято, а от всей души дорогие.
Готовила такой подарок и наша редакция - «ограбив» семейные фотоархивы Зои Алексеевны Герасименко, Светланы Сергеевны Пахомовой и Владислава Сергеевича Герасименко, мы сваяли огромную, на шесть ватманских листов, не то стенгазету, не то фотоэпопею жизни Сергея Андреевича.
Но одних фотографий мало, нужны подписи под ними и связующие текстовые фрагменты.
… С трудом удалось уговорить Сергея Андреевича на пару часов интервью. Да и Светлану Сергеевну я мучил, как заправский садист: так и читалось в её глазах. С Владиком было не в пример проще, но, увы, он многое знать не мог. Впрочем, работа на режимном предприятии, по себе знаю, не располагает к пространным разговорам на служебные темы. А что тут можно поделать, если ВСЯ жизнь его отца была посвящена, в общем-то, одному - укреплению обороноспособности и военной мощи государства.
Но все таки, кое-какую «вкуснятинку» удалось выцепить.
Очень зримым и очень человечным был эпизод рабфаковских времен. Близким товарищем и соседом по общежитию был «практически земляк», племянник некоего известного и преуспевающего материально поэта. Фамилия его, как-то так, оставалась в тени. Не упоминалась, то есть.
Указанный «богатый» поэт носков своих не стирал, покупал новые. Использованные носки, в изобилии валялись по всей квартире поэта.
Навещая именитого дядю вместе с закадычным другом Серегой, предприимчивый племянник не ленился на коленках облазить всю квартиру для сбора носочного урожая.
Вернувшись в общагу, находчивые друзья носки стирали, при необходимости - штопали. И все, что было сверх необходимого минимума собственных нужд, распродавали по разумным ценам всем желающим.
Желающих, как отмечал Сергей Андреевич, было всегда больше, чем носков.
И тогда, и сейчас, я примерно прикинул возможный набор вариантов. История эта роскошно ложится на Сергея Есенина. Рязанец брянцу, определенно, земляк. Но, увы, роковое событие в отеле «Англетер» случилось в 1925 году. Так что, вряд ли.
Большим модником, по воспоминаниям современников, был пролетарский поэт Николай Асеев. Неоднократно «подколотый» в разного рода мемуарах за некую барственность манер, странную для комсомольского стихотворца. Это лыко, определенно, в строку.
Пожалуй, так вовремя и аккуратно подкормивший будущего «генерала» авиапрома поэт, скорее всего - Николай Асеев. Курянин. Что, согласитесь, тоже: брянцу - земляк.
Технология жизни
Когда свежевыпеченный инженер Сергей Герасименко приехал, по распределению, в Уфу, на строящийся завод автотракторных моторов, в голом поле стояло несколько домиков. В километре, примерно, от полустанка Черниковка. Но он - молодой специалист, значит, жилплощадь вынь да положь. Тем более, никто и не сопротивлялся.
Получив комнату, Сергей быстро смотался в Москву, быстро уговорил красавицу - москвичку Зою и быстро вернулся с молодой женой на готовый плацдарм.
Ну, и зачем ты рассказал нам совершенно обыкновенную историю? - спросите вы.
Отвечаю. Потому что в этой истории, несмотря на бытовизм, весь Сергей Андреевич Герасименко.
Перво-наперво: все неторопливо, тщательно продумать и рассчитать! Он за Зоей, по его собственным словам, долгонько ухаживал. Не торопился и в производственных вопросах.
Второе: обеспечить надежную материальную базу для реализации мечты. Комната коммуналки, новый корпус для нового производства… Какая разница?
Третье. Максимально быстрая отдача от воплощенной мечты. Так ведь, и Светлана родилась в 1937 году. С другой стороны, по росту номенклатуры выпускаемых изделий, «Хозяйство Герасименко» (въелись в кровь, черт побери, все эти штампы строгорежимных времен), всю герасименковскую историю было лидером в масштабе не то, что главка, всего, пожалуй, союзного авиапрома в целом.
Четвертое: Наметил цель - больше не оглядывайся! И в своих возможностях не сомневайся. Мог бы опять же помянуть Зою Алексеевну и её поклонников «с положением», которых молодой экс-студент мигом отшил от любимой. Но просто процитирую на память строку из приказа по освоению нового изделия, которую я потрясенно прочел в самом начале 1972 года, т.е. в первые заводские дни: «Для решения задачи сделать все возможное…» (!!). От руки С.А. приписал сверху: «и невозможное». Такое, я в официальном документе и представить не мог. Но Герасименко правила для себя устанавливал сам.
Быт бытом, а определенные технологические закономерности мы, наверное, сумели ухватить.
Во всех моментах жизни Сергей Андреевич был одинаков. Не умел и не хотел менять линию поведения. Этим, пожалуй, заметно отличался от других близко наблюдаемых мной «красных директоров».
Не пытаюсь оценить: «хорошо это или плохо?», просто констатирую - заметно отличался.
Особая семейная обстановка на заводе была и в большом, и в малом. От огромного зала «Трудовых династий», где в размещенных на стенах фотографиях стояла настоящая история завода - никак не меньше трехсот человек, общий стаж которых на агрегатном, как минимум, перевалил за шесть тысяч лет. Столько, как говорится, человечество не живет.
До малых мелочей, которые, нередко, больше бесконечности значат.
В агрегатные детские сады стремилась попасть, по-моему, вся Уфа. И еда там была домашняя, и воспитательницы какие-то необычные - кудахтали над каждым ребенком как своим, родной кровиночкой. И развивающие педагогики были самые что ни на есть передовые по тем временам.
Праздники в агрегатных детсадах были тоже особенные. Писали сценарии, шили костюмы, собирались все родители. С фотоаппаратами.
И в каждой семье эти мгновения агрегатного детского счастья напоминают, напоминают, напоминают.
Детский сад № 51 в доме по Ленина, 56 («Спорттовары») был самым маленьким, но и самым вожделенным. Пристроить ребенка в него было невероятно трудно. Героиня снимка - моя дочь Марина.
И система, именно СИСТЕМА воспитания специалистов. Когда его ведут от первого дня до полного слияния с профессией и окружающим производственным миром.
На агрегатный стремились попасть, и это было непросто, а уж про уйти… По себе сужу. В мае 1981 года я очень неохотно ушел в «Башнефть». Не пойти не мог - это была прямая просьба отца и тогдашнего шефа «Башнефти» - совершенно легендарного Евгения Васильевича Столярова. К тому же - однокурсника моей мамы. Работа была, безусловно, очень и очень интересной. Но - не на агрегатном. Юбилейные торжества закончились. И для журналиста, мягко говоря, стало мало занятий. Я в дилемме: идти в «Башнефтехимзаводы» и ваять книгу о 50-летии башкирской нефтепереработки или вернуться в родную агрегатную редакцию многотиражки. Ни минуты не колебался в выборе. Конечно, агрегатный. Пусть на меньшую зарплату, зато на полный душевный комфорт.
Любимчики
В каждом вздохе, каждом движении агрегатного присутствовал Сергей Андреевич Герасименко.
У меня совсем нет цели сделать из «папы Герасименко» ангела во плоти, белого и пушистого. Он был весьма пристрастен, эмоционален, не всегда справедлив.
А вам не приходилось обижаться на папу за несправедливые обиды? В семье - всякое бывает.
Были у него любимые дети. А как же!
Беру интервью у безусловного любимчика «папы Герасименко» начальника цеха намотки спецпродукции (так назывались оборонные изделия) Александра Вильгельмовича Бонвеча.
В дальнейшем он и сам стал директором одного из машиностроительных заводов Уфы.
Ох, умел чувствовать людей Сергей Андреевич. И любил их растить.
Кстати, в середине 90-х годов, работая в «дочке» Башпромбанка, приходилось сталкиваться с порой очень сложными проблемами. Способ решения всегда был один и тот же - я выяснял, кто именно из бывших агрегатчиков отвечает за это направление, шел и решал.
Это я к тому, что агрегатный завод десятилетиями был подлинной кузницей кадров для Уфы и республики.
Но, признаем, как правило - справедливо любимые. Яркие, необычные личности. С особым вниманием и особой любовью, растил он, к примеру, Ю.Н. Неучева. Сначала Юрку, потом Юру, потом Юрия Николаевича. Не пропустив ни одной ступени карьерной заводской лестницы, Юрий Николаевич вырос в, считай, идеального главного производственника - внятного, смелого, тянущего на себя одеяло ответственности, умеющего считать на много шагов вперед.
Они стали удивительно гармоничной парой с начальником производственного отдела Иваном Захаровичем Шипиловым, ещё одним любимчиком Сергея Андреевича… У меня особое отношение к этому человеку - он отец моего близкого друга Валеры. Но вряд ли это обстоятельство хоть как-то влияло на него, когда он взялся за мое воспитание. Из редакторов многотиражных газет в главные снабженцы - это ведь и ломка жизненных стереотипов, и привычных схем решения проблем, и обязательное знание очень многих вопросов материаловедения, металловедения, химии. Понимание того, что железо для какого-нибудь болта должно быть в цехе за несколько месяцев до того, как он будет ввинчен в положенное место конкретного изделия. Он буквально вбивал в меня понимание, т.н., Новочеркасской системы оперативного планирования. Которую, кстати, он на нашем заводе родил, вынянчил и бережно заботился о её здоровье и работоспособности.
Меня, если признаться честно, и сегодня можно испугать до медвежьей болезни, сказав неожиданно: «А по нормокомплекту ты отстаешь на сорок дней!».
Иван Захарович и Надежда Ивановна Шипиловы. Знаковая агрегатная семья.
Честно говоря, и в 30 лет я Надежду Ивановну все равно побаивался. Так уж повелось с 91 школы, куда я приходил безобразие хулиганить на вечера к своим друзьям - Вове Вехновскому, Валере Шипилову, Леше Фенину, Анасу Ахметзянову. А она, член родительского комитета, меня отлавливала и изгоняла, как чужеродный элемент…
А на заводе встретила так дружелюбно, что и сейчас на слезу прошибает.
Ликвидацией моей технической безграмотности долго и не жалея своего личного времени занимался Николай Александрович Чигвинцев, наш главный технолог. До глубокой ночи он вдалбливал в мою, слава богу, восприимчивую голову разницу между горячекатанным и холоднокатанным листом, простенькой сталью и какой-нибудь нержавеющей космической экзотикой из семейства «ЭИ», где молибдена, вольфрама и прочих добавок больше, чем железа.
Для меня-то спервоначалу разницы особой между чугуном и бериллиевой бронзой не было. Твердые же!
Так я на себе ощутил «систему Герасименко» - пойми сам, объясни другому. Не может - помоги, не хочет - заставь. Но! Никогда не делай это, унижая.
Ведь Иван Захарович Шипилов, Юрий Николаевич Неучев, Николай Александрович Чигвинцев, мои дорогие учителя, были выучениками именно Герасименко. Так он и их учил и растил.
Ещё более удивителен пример Игоря Леонидовича Дикушина.
На наш завод он пришел главным инженером на явную смену возрастному, но, ей-богу, нестареющему Герасименко. И был вполне сформировавшимся человеком, специалистом и руководителем. С другого, не менее, и это слабо сказано, знакового завода - «сорокового», Уфимского приборостроительного объединения. (Сейчас уже можно сказать - завод из системы С.П. Королева). Кстати, первый директор и учитель И.Л. Дикушина был Николай Григорьевич Ковалев, бывший главный механик завода № 161 в самом начале пятидесятых.
Ковалев и воспитывал по-другому, и растил по-своему.
Давайте будем откровенны: Дикушина встретили в штыки. Ксенофобия-с!
Но он сумел сломать и отношение агрегатчиков к себе, и свое отношение к чужим традициям.
Меня до слез растрогал рассказ одного из моих друзей и со-трудников о том, как на последнем юбилее завода именно «чужак» Дикушин сказал очень теплые слова о ветеранах, многих помянув по именам, и, конечно, о С.А. Герасименко.
Моего собеседника это поразило, а меня - нет. Я свой снабженческий анабазис начинал с легкой руки и под началом Игоря Леонидовича. Так что, на своей шкуре ощутил: на самом деле они во многом, со временем, стали похожи - более чем четвертьвековой директор Герасименко и его «пришлый» преемник.
Кстати, лично контролируя выход смены на работу (была у Герасименко такая экзотическая привычка), Сергей Андреевич не просто стоял напоминанием: «Быстрей, быстрей к станку!». Он активно общался с кадровыми рабочими, охотно шутил, звал их по именам. Помнил события - свадьбы, дни рождения или, не дай бог, горе.
Дикушин был посуше. Именно - «был». Потом-то он стал очень близким для многих человеком. Вовремя подставившим свое плечо!
Был на нашем заводе обычай. Во время значимых событий - партийных, профсоюзных и комсомольских конференций, собраний партхозактива - мы обязательно выпускали оперативные изокомментарии к докладам и выступлениям.
Наш художественно-сатирический «штаб» располагался в радиорубке Дворца Культуры.
Слушали, выхватывали острые и остроумные моменты, придумывали карикатуры. И «не отходя от кассы» рисовали и подписывали.
Непросохшие листы тут же вывешивались в фойе и в перерывах бурно обсуждались делегатами.
Выступления Сергея Андреевича Герасименко всегда изобиловали темами. И речь была народна и образна. Только успевай записывать за ним. Другой раз такое скажет - Черномырдину только покурить в сторонке.
Слева на фото - Гена Черкасов, прославившийся не только своими дизайнерскими работами, но и знаменитым сыном - теннисистом Андреем Черкасовым. Гена, кстати, до недавнего времени тоже жил в Калининграде.
А справа на диване сидит замечательный парень - комсомольский секретарь Володя Парфенов. Если не ошибаюсь, он и сегодня работает на заводе. Того и гляди, отметит полвека агрегатного стажа.
Дюймовочка и ракеты
Существует некий исторический апокриф о реакции У. Черчилля на смерть И.В. Сталина: « Он принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой!» .
Вот и Сергей Андреевич - принял маленький свечной заводик, а оставил громадное авиаагрегатное объединение с космической электроникой. Между прочим, Уфимское агрегатное объединение было, наверное, крупнейшим ракетостроительным заводом страны. Ну, кто ещё выпускал ежемесячно пятнадцать тысяч ракет. «Ракет - 12 А», разумеется. Пылесосов.
Кстати, отношение С.А. Герасименко к товарам народного потребления требует отдельного и очень-очень пространного рассказа. Но попробую вкратце. На рубль оборонной продукции мы выпускали ТНП на два с половиной рубля. Один из самых высоких показателей в отрасли! А у отрасли был самый высокий показатель по советскому ВПК.
Сергей Андреевич иногда пугал своим прозрением будущего. Даже мне, крайне редко допускавшемуся «до тела» (и газета - далеко не главное подразделение завода, и я в газете - не первый номер), приходилось внутренне рукоплескать Сергею Андреевичу за точные прогнозы по очень многим вопросам.
И курс на ТПН он принял по какому-то внутреннему наитию. Предвидя, что когда-нибудь это сыграет спасительную роль в судьбе завода.
Наш завод - типичный завод малых серий.
Тем не менее С.А. Герасименко пошел на известный риск, запуская полномасштабное серийное производство товаров народного потребления, требующее полноценного конвейера и очень жесткое к материально-техническому обеспечению. Как снабженец приведу один только пример: ЕЖЕДНЕВНО АГРЕГАТНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ ПОТРЕБЛЯЛО ПОЛТОРА ВАГОНА - ДЕВЯНОСТО (!) ТОНН ДИНАМНОЙ СТАЛИ. Ежедневно! А это значит, что для полноценного обеспечения нормальной работы производства, одновременно и ежемесячно по 2200 тонн этого материала должно было находиться: а) на складе готовой продукции в 30 тысячах садовых насосов, 15 тысячах пылесосов и 15 тысячах воздуходувок; б) в конечных цехах - 25 и 46 - в виде укомплектованных моторов ТНП; в) в заготовительных цехах для изготовления деталей роторов и статоров; г) на складе отдела снабжения; д) в пути с заводов - изготовителей рулонной динамки на наше объединение.
Умножать, складывать умеете - прикиньте цифру на год. И ужаснитесь, как ужаснулся я в 1985 году, впервые попав «под каток» этой проблемы.
И это лишь одна из нескольких сотен позиций различных материалов и пары сотен позиций комплектующих, потребных для выпуска ТНП.
Кроме упомянутых выше, хотел бы из нескольких десятков «народных товаров» отдельно сказать о двух - автомобильных свечах и игрушке «Дюймовочка».
«Дюймовочка» - не от значительности, а от сердца. Помните, вожделенный приз нашего детства - берешь в пальцы, ритмично жмешь рычаг. Закрытый цветок крутится, постепенно раскрывается. И… в чашечке кувшинки - ожившая сказка. Одинокая хрупкая Дюймовочка, которая доверчиво ждет спасенную ею когда-то ласточку. Чтобы ласточка, в свою очередь, защитила её от богатого Крота и жабьего детеныша и унесла в Шарм-аль-Шейх. Или в Ниццу. Или ещё куда-то…
Не знаю где это: «Солнце сияло тут гораздо ярче, чем у нас, небо было выше, а вдоль изгородей вился кудрявый зеленый виноград. В рощах поспевали апельсины и лимоны, а по дорожкам бегали веселые дети и ловили больших пестрых бабочек». Да, и не важно, если рассудить.
Но подарить детям (в том числе и мне - была у меня эта игрушка, обязательно была) такую радость мог только очень добрый…
… И, простите меня, Сергей Андреевич, если раскрываю Вашу личную тайну, сентиментальный человек.
Хотя Сергей Андреевич, уверен, наотрез отказался бы от моей версии событий. И своим своеобразным, одновременно - быстрым и размеренным, голосом объяснил бы, что «Дюймовочку» выбрали для лучшего использования отрубных кусков листового железа и других отходов основного производства.
Быть может, быть может!
Но мне, естественно, моя версия нравится больше.
А вот автомобильные свечи - это серьезно, очень серьезно. Их выпускали ежемесячно по МИЛЛИОНУ штук. Для «Зилов» и «Запорожцев», гигантов «Уралов» и изящных ( по тем временам) «Жигулей», общенародных «Москвичей» и номенклатурных «Волг». И здесь мы были, пожалуй, впереди всего СССР.
От всей души!
Рассказывая о Сергее Андреевиче, нельзя не погладить родную редакцию по голове - я имею в виду, вечера «От всей души!». Впрочем, об этих вечерах, а в нашем 12-тысячном коллективе мы смогли «накопать» потрясающих сюжетов на ВОСЕМЬ (!) полноценных трехчасовых вечеров, я, наверное, расскажу отдельно. Как и о совершенно изумительной ведущей этих вечеров - моей дорогой наставнице Нине Александровне Жиленко. Ну, не уступала она народной артистке Леонтьевой, которая вела передачи «От всей души!» на Центральном телевидении, ни на грамм! И это не мое личное мнение - зрителями агрегатных вечеров были тысячи людей. Начиная с третьего вечера, пригласительные в ДК «Авангард» стали своего рода валютой, способом решения жизненных проблем. Потому что все хотели попасть на эти вечера - и директора автосервисов, и завмаги, и зубные врачи, и главные инженеры ЖЭКов. Как, впрочем, и все остальное народонаселение.
Страстный автолюбитель, просто ушибленный на этом вопросе, Н.А. Чигвинцев лично у меня просил билеты для тогдашнего главного гаишника то ли Уфы, то ли Башкирии.
Но ведь для того, чтобы состоялись эти вечера, нужно было волевое решение директора. Хотя в нашем скромном, как бы сейчас назвали, бизнес-плане были только расходы на подарки героям. Но Сергей Андреевич, конечно же, понимал: денег потребуется куда больше.
И на командировки по всей стране, и на авиабилеты «сюрпризам» для наших героев.
Но он очень хотел, чтобы каждый, подчеркиваю, каждый агрегатчик понимал: достойная жизнь есть своего рода подвиг. И на подвиг этот способны все.
Он сам так жил. И хотел, чтобы этим и так жили все его любимцы. Двенадцать с половиной тысяч любимцев. Его дорогих агрегатчиков.
1976 год. Заводу - 35 лет
Это фото сделано сразу же после одного из первых вечеров «От всей души» в фойе нашего Дома культуры.
Второй слева стоит Николай Андреевич Олейник, дорогой мой человек (см. «Метафизику лопаты»), четвертый слева - секретарь парткома Ленарт Тагирович Галимов. Шестая слева - Галина Александровна Бельская, удивительный человек и тончайшая душевная натура, а крайним справа присел её муж - талантливый инженер-эксплуатационщик, Юрий Андреевич. Хотя трудно сказать - кого в нем было больше: инженера или киношника. Фильмы его, между прочим, неслабые общесоюзные призы брали. Восьмая слева - Первый секретарь Ленинского РК КПСС Зоя Ивановна Шепелева. Прямо над Бельским - «папа Герасименко», а справа от него жена - Зоя Алексеевна. Третья справа - Светлана Пахомова - Герасименко. Совсем-совсем справа - заместитель Герасименко по кадрам - Александр Арсеньевич Коновалов, отец моего близкого товарища Юры Коновалова.
Совсем скромно четвертой справа стоит главная героиня вечера - певшая душой героическую сагу об агрегатчиках Нина Александровна Жиленко. Из-за её плеча выглядывает Татьяна Павловна Валеева, её я тоже упомянул в этом опусе.
На переднем плане, рядом с Ю.А. Бельским, присели общественные вожди агрегатчиков (слева направо): зам. председателя профкома Халит Бахтиярович Изгин, секретарь комитета комсомола Рифат Харисов, председатель профкома Петр Алексеевич Синякин. И совсем уж скромно, на самом заднем плане - за супругами Герасименко - Валентин Николаевич Жиленко. Что ж, это вполне в его характере - обеспечить героине вечера полный домашний комфорт и необходимый душевный настрой и … спрятать себя.
* * *
Он умер на девяносто четвертом году жизни. В один год с моим отцом, только спустя полгода. И до сих пор меня, честно говоря, трясет, когда вспоминаю, с каким трудом мы пробивали некролог в газетах. Кавалер двух орденов Ленина, орденов Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, заслуженный машиностроитель России, заслуженный деятель науки и техники Башкирии - неужели этого мало! Я уж не говорю о подлинно народной любви - сейчас митинги собирают меньше народа, чем пришло проводить его в последний путь.
Применили агрегатную смекалку. Вышли мы на помощника М.Г. Рахимова, выходца с приборостроительного завода Сашу Копылова, журналиста и выпускника Уральского университета. И вопрос решился мгновенно.
Но обида не утихла до сих пор.
Когда я приезжал на 100-летие моего отца в Уфу, навестил банкира Валеру Максимова, бывшего начальника цеха № 25 и бывшего заместителя гендиректора. Офис его находится в том самом доме по ул. Ленина, 72, где началось мое знакомство с агрегатным заводом. Где сорок с лишним лет прожил С.А. Герасименко. А вот мемориальной доски в его память нет. Другие знаменитые жильцы дома увековечены, а Сергей Андреевич…
Обидно, до слез обидно. Уж кто-кто, а он ЗАСЛУЖИЛ самую высокую и светлую память о себе.
Настоящем ЧЕЛОВЕКЕ. Подлинном творце ЭПОХИ и верном её солдате. Настоящем мужике, в самом высоком смысле этого слова.
Но ведь насчет мемориальной доски недолго и исправить. При определенной активности нынешних агрегатчиков и, уверен, полной поддержке руководства Уфы и Республики.
Д.Эйгенсон.
г. Калининград, 2012 г.
Спасибо за фотографии Н.А. Жиленко и В.И. Шипилову!
Это, конечно, новодел. "Наши" дюймовочки были гораздо круче!)))
Байка не с Первомайки
Папа Агрегатного племени
* * *
Я попал на Уфимское агрегатное производственное объединение имени 50-летия СССР (ранее - завод № 161, организация п/я 81, Уфимский агрегатный завод, в теперешние дни - ФГУП УАПО) в ноябре 1959 года.
Правда, мы с заводом № 161 об этом как-то и не догадывались.
Дело в том, что в связи с переводом моего отца в Совет народного хозяйства (Совнархоз) Башкирии, мы переехали с улицы Калинина на улицу Ленина, в свежепостроенный дом № 72, более известный в народе, как «Ашхана».
Дом этот был заводской, жили в нем, в основном, работники 161 завода. Хотя Михаил Ефимович Черныш, член Совета народного хозяйства и начальник управления «Башнефтехимзаводы», приходя в гости к своему другу со студенческих лет, т.е. моему папе, каждый раз предлагал провести на скорую руку заседание Совнархоза. Ибо только в нашем подъезде жили главный технарь (т.е., Эйгенсон Александр Сергеевич), главный машиностроитель (т.е., Панков Гений Викторович), главный транспортник (т.е., Каганович Григорий Наумович). Да и в соседних подъездах подобного народа вполне хватало на полновесный кворум.
Семейный завод
… В декабре 1971 года, по совету всеобщей доброжелательницы, устроительницы и помогательницы Ляли Гохберг - Серавкиной - Федотовой, пришел устраиваться на работу в заводскую многотиражку, к этому времени - Уфимского агрегатного производственно-конструкторского объединения.
Я-то думал, что иду в terra incognita мэном инкогнитом. Ан нет, знакомых было, я бы сказал, обильно.
Соседи по Ленина, 72. Соседи по 39 школе. Соседи по Дворцу пионеров…
Уютно так. По-домашнему.
Простите, но ещё раз подчеркну - по-домашнему. Очень семейной была обстановка на заводе. И это было необычно.
Кое-какой опыт имелся - третье место работы. Мог оценивать и сравнивать.
Никакого панибратства. Так и в семье, если это семья, а не пародия на неё, строгая иерархия и полное уважение - по возрасту, по роли в жизни семьи.
Строгость и требовательность. И в нормальной семье не забалуешь. Ну а что наказания оформляются, прежде всего, на бумаге, а уж потом в ход идет «ремень» - мало ли какие особенности в семьях бывают.
«Мам» на заводе было много. Практически в каждом подразделении была совесть коллектива, надежное плечо, ну и все такое прочее. В общем, сердобольное тепло и доброта, в которую можно уткнуться, пожаловаться на свое горе и боль, даже не прося - получить помощь.
Очень яркими примерами именно такого типа людей для меня всегда были Татьяна Павловна Валеева и Вера Ивановна Крапивнер. Более чем авторитетные для верхнего эшелона заводской власти в силу многих причин, они, не задумываясь и не очень-то оборачиваясь, тратили свой авторитет на решение чужих проблем. Есть ли сегодня такое?
А вот папа, и это уже без всяких кавычек, на заводе был только один.
Папа Герасименко.
Наш патриарх настолько большая и яркая ЛИЧНОСТЬ, что я даже с некоторой робостью приступаю к попытке, не более, его портрета.
Сергей (Сидор) Андреевич Герасименко родился в бедняцкой семье 14 мая 1906 года. В деревне Гута-Муравинка Брянской губернии.
И, увы, не помогли бы и очевидные способности и таланты, был просто обречен на незамысловатый жизненный путь. Скорее всего, пошел бы либо на железную дорогу, либо на какой-нибудь крохотный заводик, коими изобиловала российская глубинка. Тяга «к железу», как он сам рассказывал, была в нем с детства.
Выбился бы максимум в мастера или путейские бригадиры. Ну, совсем предел мечтаний, машинистом бы стал, если бы до учебы допустили.
Но случилась революция. Которую сейчас так усиленно и дружно ругают. И то, что было КЛЕЙМОМ, стало ЗНАКОМ.
Идеальная анкета плюс необыкновенная жажда знаний, привели, через рабфаки и другие подготовительные ступени, в лучший технический ВУЗ того времени, да и сегодняшнего, пожалуй - Московский механико-машиностроительный институт им. Баумана (МВТУ им. Баумана).
Носки поэта
К семидесятилетию С.А. Герасименко, в 1976 году, все цехи отделы, службы, подразделения, естественно, готовили подарки. Дорогие не в материальном плане, как сейчас принято, а от всей души дорогие.
Готовила такой подарок и наша редакция - «ограбив» семейные фотоархивы Зои Алексеевны Герасименко, Светланы Сергеевны Пахомовой и Владислава Сергеевича Герасименко, мы сваяли огромную, на шесть ватманских листов, не то стенгазету, не то фотоэпопею жизни Сергея Андреевича.
Но одних фотографий мало, нужны подписи под ними и связующие текстовые фрагменты.
… С трудом удалось уговорить Сергея Андреевича на пару часов интервью. Да и Светлану Сергеевну я мучил, как заправский садист: так и читалось в её глазах. С Владиком было не в пример проще, но, увы, он многое знать не мог. Впрочем, работа на режимном предприятии, по себе знаю, не располагает к пространным разговорам на служебные темы. А что тут можно поделать, если ВСЯ жизнь его отца была посвящена, в общем-то, одному - укреплению обороноспособности и военной мощи государства.
Но все таки, кое-какую «вкуснятинку» удалось выцепить.
Очень зримым и очень человечным был эпизод рабфаковских времен. Близким товарищем и соседом по общежитию был «практически земляк», племянник некоего известного и преуспевающего материально поэта. Фамилия его, как-то так, оставалась в тени. Не упоминалась, то есть.
Указанный «богатый» поэт носков своих не стирал, покупал новые. Использованные носки, в изобилии валялись по всей квартире поэта.
Навещая именитого дядю вместе с закадычным другом Серегой, предприимчивый племянник не ленился на коленках облазить всю квартиру для сбора носочного урожая.
Вернувшись в общагу, находчивые друзья носки стирали, при необходимости - штопали. И все, что было сверх необходимого минимума собственных нужд, распродавали по разумным ценам всем желающим.
Желающих, как отмечал Сергей Андреевич, было всегда больше, чем носков.
И тогда, и сейчас, я примерно прикинул возможный набор вариантов. История эта роскошно ложится на Сергея Есенина. Рязанец брянцу, определенно, земляк. Но, увы, роковое событие в отеле «Англетер» случилось в 1925 году. Так что, вряд ли.
Большим модником, по воспоминаниям современников, был пролетарский поэт Николай Асеев. Неоднократно «подколотый» в разного рода мемуарах за некую барственность манер, странную для комсомольского стихотворца. Это лыко, определенно, в строку.
Пожалуй, так вовремя и аккуратно подкормивший будущего «генерала» авиапрома поэт, скорее всего - Николай Асеев. Курянин. Что, согласитесь, тоже: брянцу - земляк.
Технология жизни
Когда свежевыпеченный инженер Сергей Герасименко приехал, по распределению, в Уфу, на строящийся завод автотракторных моторов, в голом поле стояло несколько домиков. В километре, примерно, от полустанка Черниковка. Но он - молодой специалист, значит, жилплощадь вынь да положь. Тем более, никто и не сопротивлялся.
Получив комнату, Сергей быстро смотался в Москву, быстро уговорил красавицу - москвичку Зою и быстро вернулся с молодой женой на готовый плацдарм.
Ну, и зачем ты рассказал нам совершенно обыкновенную историю? - спросите вы.
Отвечаю. Потому что в этой истории, несмотря на бытовизм, весь Сергей Андреевич Герасименко.
Перво-наперво: все неторопливо, тщательно продумать и рассчитать! Он за Зоей, по его собственным словам, долгонько ухаживал. Не торопился и в производственных вопросах.
Второе: обеспечить надежную материальную базу для реализации мечты. Комната коммуналки, новый корпус для нового производства… Какая разница?
Третье. Максимально быстрая отдача от воплощенной мечты. Так ведь, и Светлана родилась в 1937 году. С другой стороны, по росту номенклатуры выпускаемых изделий, «Хозяйство Герасименко» (въелись в кровь, черт побери, все эти штампы строгорежимных времен), всю герасименковскую историю было лидером в масштабе не то, что главка, всего, пожалуй, союзного авиапрома в целом.
Четвертое: Наметил цель - больше не оглядывайся! И в своих возможностях не сомневайся. Мог бы опять же помянуть Зою Алексеевну и её поклонников «с положением», которых молодой экс-студент мигом отшил от любимой. Но просто процитирую на память строку из приказа по освоению нового изделия, которую я потрясенно прочел в самом начале 1972 года, т.е. в первые заводские дни: «Для решения задачи сделать все возможное…» (!!). От руки С.А. приписал сверху: «и невозможное». Такое, я в официальном документе и представить не мог. Но Герасименко правила для себя устанавливал сам.
Быт бытом, а определенные технологические закономерности мы, наверное, сумели ухватить.
Во всех моментах жизни Сергей Андреевич был одинаков. Не умел и не хотел менять линию поведения. Этим, пожалуй, заметно отличался от других близко наблюдаемых мной «красных директоров».
Не пытаюсь оценить: «хорошо это или плохо?», просто констатирую - заметно отличался.
Особая семейная обстановка на заводе была и в большом, и в малом. От огромного зала «Трудовых династий», где в размещенных на стенах фотографиях стояла настоящая история завода - никак не меньше трехсот человек, общий стаж которых на агрегатном, как минимум, перевалил за шесть тысяч лет. Столько, как говорится, человечество не живет.
До малых мелочей, которые, нередко, больше бесконечности значат.
В агрегатные детские сады стремилась попасть, по-моему, вся Уфа. И еда там была домашняя, и воспитательницы какие-то необычные - кудахтали над каждым ребенком как своим, родной кровиночкой. И развивающие педагогики были самые что ни на есть передовые по тем временам.
Праздники в агрегатных детсадах были тоже особенные. Писали сценарии, шили костюмы, собирались все родители. С фотоаппаратами.
И в каждой семье эти мгновения агрегатного детского счастья напоминают, напоминают, напоминают.
Детский сад № 51 в доме по Ленина, 56 («Спорттовары») был самым маленьким, но и самым вожделенным. Пристроить ребенка в него было невероятно трудно. Героиня снимка - моя дочь Марина.
И система, именно СИСТЕМА воспитания специалистов. Когда его ведут от первого дня до полного слияния с профессией и окружающим производственным миром.
На агрегатный стремились попасть, и это было непросто, а уж про уйти… По себе сужу. В мае 1981 года я очень неохотно ушел в «Башнефть». Не пойти не мог - это была прямая просьба отца и тогдашнего шефа «Башнефти» - совершенно легендарного Евгения Васильевича Столярова. К тому же - однокурсника моей мамы. Работа была, безусловно, очень и очень интересной. Но - не на агрегатном. Юбилейные торжества закончились. И для журналиста, мягко говоря, стало мало занятий. Я в дилемме: идти в «Башнефтехимзаводы» и ваять книгу о 50-летии башкирской нефтепереработки или вернуться в родную агрегатную редакцию многотиражки. Ни минуты не колебался в выборе. Конечно, агрегатный. Пусть на меньшую зарплату, зато на полный душевный комфорт.
Любимчики
В каждом вздохе, каждом движении агрегатного присутствовал Сергей Андреевич Герасименко.
У меня совсем нет цели сделать из «папы Герасименко» ангела во плоти, белого и пушистого. Он был весьма пристрастен, эмоционален, не всегда справедлив.
А вам не приходилось обижаться на папу за несправедливые обиды? В семье - всякое бывает.
Были у него любимые дети. А как же!
Беру интервью у безусловного любимчика «папы Герасименко» начальника цеха намотки спецпродукции (так назывались оборонные изделия) Александра Вильгельмовича Бонвеча.
В дальнейшем он и сам стал директором одного из машиностроительных заводов Уфы.
Ох, умел чувствовать людей Сергей Андреевич. И любил их растить.
Кстати, в середине 90-х годов, работая в «дочке» Башпромбанка, приходилось сталкиваться с порой очень сложными проблемами. Способ решения всегда был один и тот же - я выяснял, кто именно из бывших агрегатчиков отвечает за это направление, шел и решал.
Это я к тому, что агрегатный завод десятилетиями был подлинной кузницей кадров для Уфы и республики.
Но, признаем, как правило - справедливо любимые. Яркие, необычные личности. С особым вниманием и особой любовью, растил он, к примеру, Ю.Н. Неучева. Сначала Юрку, потом Юру, потом Юрия Николаевича. Не пропустив ни одной ступени карьерной заводской лестницы, Юрий Николаевич вырос в, считай, идеального главного производственника - внятного, смелого, тянущего на себя одеяло ответственности, умеющего считать на много шагов вперед.
Они стали удивительно гармоничной парой с начальником производственного отдела Иваном Захаровичем Шипиловым, ещё одним любимчиком Сергея Андреевича… У меня особое отношение к этому человеку - он отец моего близкого друга Валеры. Но вряд ли это обстоятельство хоть как-то влияло на него, когда он взялся за мое воспитание. Из редакторов многотиражных газет в главные снабженцы - это ведь и ломка жизненных стереотипов, и привычных схем решения проблем, и обязательное знание очень многих вопросов материаловедения, металловедения, химии. Понимание того, что железо для какого-нибудь болта должно быть в цехе за несколько месяцев до того, как он будет ввинчен в положенное место конкретного изделия. Он буквально вбивал в меня понимание, т.н., Новочеркасской системы оперативного планирования. Которую, кстати, он на нашем заводе родил, вынянчил и бережно заботился о её здоровье и работоспособности.
Меня, если признаться честно, и сегодня можно испугать до медвежьей болезни, сказав неожиданно: «А по нормокомплекту ты отстаешь на сорок дней!».
Иван Захарович и Надежда Ивановна Шипиловы. Знаковая агрегатная семья.
Честно говоря, и в 30 лет я Надежду Ивановну все равно побаивался. Так уж повелось с 91 школы, куда я приходил безобразие хулиганить на вечера к своим друзьям - Вове Вехновскому, Валере Шипилову, Леше Фенину, Анасу Ахметзянову. А она, член родительского комитета, меня отлавливала и изгоняла, как чужеродный элемент…
А на заводе встретила так дружелюбно, что и сейчас на слезу прошибает.
Ликвидацией моей технической безграмотности долго и не жалея своего личного времени занимался Николай Александрович Чигвинцев, наш главный технолог. До глубокой ночи он вдалбливал в мою, слава богу, восприимчивую голову разницу между горячекатанным и холоднокатанным листом, простенькой сталью и какой-нибудь нержавеющей космической экзотикой из семейства «ЭИ», где молибдена, вольфрама и прочих добавок больше, чем железа.
Для меня-то спервоначалу разницы особой между чугуном и бериллиевой бронзой не было. Твердые же!
Так я на себе ощутил «систему Герасименко» - пойми сам, объясни другому. Не может - помоги, не хочет - заставь. Но! Никогда не делай это, унижая.
Ведь Иван Захарович Шипилов, Юрий Николаевич Неучев, Николай Александрович Чигвинцев, мои дорогие учителя, были выучениками именно Герасименко. Так он и их учил и растил.
Ещё более удивителен пример Игоря Леонидовича Дикушина.
На наш завод он пришел главным инженером на явную смену возрастному, но, ей-богу, нестареющему Герасименко. И был вполне сформировавшимся человеком, специалистом и руководителем. С другого, не менее, и это слабо сказано, знакового завода - «сорокового», Уфимского приборостроительного объединения. (Сейчас уже можно сказать - завод из системы С.П. Королева). Кстати, первый директор и учитель И.Л. Дикушина был Николай Григорьевич Ковалев, бывший главный механик завода № 161 в самом начале пятидесятых.
Ковалев и воспитывал по-другому, и растил по-своему.
Давайте будем откровенны: Дикушина встретили в штыки. Ксенофобия-с!
Но он сумел сломать и отношение агрегатчиков к себе, и свое отношение к чужим традициям.
Меня до слез растрогал рассказ одного из моих друзей и со-трудников о том, как на последнем юбилее завода именно «чужак» Дикушин сказал очень теплые слова о ветеранах, многих помянув по именам, и, конечно, о С.А. Герасименко.
Моего собеседника это поразило, а меня - нет. Я свой снабженческий анабазис начинал с легкой руки и под началом Игоря Леонидовича. Так что, на своей шкуре ощутил: на самом деле они во многом, со временем, стали похожи - более чем четвертьвековой директор Герасименко и его «пришлый» преемник.
Кстати, лично контролируя выход смены на работу (была у Герасименко такая экзотическая привычка), Сергей Андреевич не просто стоял напоминанием: «Быстрей, быстрей к станку!». Он активно общался с кадровыми рабочими, охотно шутил, звал их по именам. Помнил события - свадьбы, дни рождения или, не дай бог, горе.
Дикушин был посуше. Именно - «был». Потом-то он стал очень близким для многих человеком. Вовремя подставившим свое плечо!
Был на нашем заводе обычай. Во время значимых событий - партийных, профсоюзных и комсомольских конференций, собраний партхозактива - мы обязательно выпускали оперативные изокомментарии к докладам и выступлениям.
Наш художественно-сатирический «штаб» располагался в радиорубке Дворца Культуры.
Слушали, выхватывали острые и остроумные моменты, придумывали карикатуры. И «не отходя от кассы» рисовали и подписывали.
Непросохшие листы тут же вывешивались в фойе и в перерывах бурно обсуждались делегатами.
Выступления Сергея Андреевича Герасименко всегда изобиловали темами. И речь была народна и образна. Только успевай записывать за ним. Другой раз такое скажет - Черномырдину только покурить в сторонке.
Слева на фото - Гена Черкасов, прославившийся не только своими дизайнерскими работами, но и знаменитым сыном - теннисистом Андреем Черкасовым. Гена, кстати, до недавнего времени тоже жил в Калининграде.
А справа на диване сидит замечательный парень - комсомольский секретарь Володя Парфенов. Если не ошибаюсь, он и сегодня работает на заводе. Того и гляди, отметит полвека агрегатного стажа.
Дюймовочка и ракеты
Существует некий исторический апокриф о реакции У. Черчилля на смерть И.В. Сталина: « Он принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой!» .
Вот и Сергей Андреевич - принял маленький свечной заводик, а оставил громадное авиаагрегатное объединение с космической электроникой. Между прочим, Уфимское агрегатное объединение было, наверное, крупнейшим ракетостроительным заводом страны. Ну, кто ещё выпускал ежемесячно пятнадцать тысяч ракет. «Ракет - 12 А», разумеется. Пылесосов.
Кстати, отношение С.А. Герасименко к товарам народного потребления требует отдельного и очень-очень пространного рассказа. Но попробую вкратце. На рубль оборонной продукции мы выпускали ТНП на два с половиной рубля. Один из самых высоких показателей в отрасли! А у отрасли был самый высокий показатель по советскому ВПК.
Сергей Андреевич иногда пугал своим прозрением будущего. Даже мне, крайне редко допускавшемуся «до тела» (и газета - далеко не главное подразделение завода, и я в газете - не первый номер), приходилось внутренне рукоплескать Сергею Андреевичу за точные прогнозы по очень многим вопросам.
И курс на ТПН он принял по какому-то внутреннему наитию. Предвидя, что когда-нибудь это сыграет спасительную роль в судьбе завода.
Наш завод - типичный завод малых серий.
Тем не менее С.А. Герасименко пошел на известный риск, запуская полномасштабное серийное производство товаров народного потребления, требующее полноценного конвейера и очень жесткое к материально-техническому обеспечению. Как снабженец приведу один только пример: ЕЖЕДНЕВНО АГРЕГАТНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ ПОТРЕБЛЯЛО ПОЛТОРА ВАГОНА - ДЕВЯНОСТО (!) ТОНН ДИНАМНОЙ СТАЛИ. Ежедневно! А это значит, что для полноценного обеспечения нормальной работы производства, одновременно и ежемесячно по 2200 тонн этого материала должно было находиться: а) на складе готовой продукции в 30 тысячах садовых насосов, 15 тысячах пылесосов и 15 тысячах воздуходувок; б) в конечных цехах - 25 и 46 - в виде укомплектованных моторов ТНП; в) в заготовительных цехах для изготовления деталей роторов и статоров; г) на складе отдела снабжения; д) в пути с заводов - изготовителей рулонной динамки на наше объединение.
Умножать, складывать умеете - прикиньте цифру на год. И ужаснитесь, как ужаснулся я в 1985 году, впервые попав «под каток» этой проблемы.
И это лишь одна из нескольких сотен позиций различных материалов и пары сотен позиций комплектующих, потребных для выпуска ТНП.
Кроме упомянутых выше, хотел бы из нескольких десятков «народных товаров» отдельно сказать о двух - автомобильных свечах и игрушке «Дюймовочка».
«Дюймовочка» - не от значительности, а от сердца. Помните, вожделенный приз нашего детства - берешь в пальцы, ритмично жмешь рычаг. Закрытый цветок крутится, постепенно раскрывается. И… в чашечке кувшинки - ожившая сказка. Одинокая хрупкая Дюймовочка, которая доверчиво ждет спасенную ею когда-то ласточку. Чтобы ласточка, в свою очередь, защитила её от богатого Крота и жабьего детеныша и унесла в Шарм-аль-Шейх. Или в Ниццу. Или ещё куда-то…
Не знаю где это: «Солнце сияло тут гораздо ярче, чем у нас, небо было выше, а вдоль изгородей вился кудрявый зеленый виноград. В рощах поспевали апельсины и лимоны, а по дорожкам бегали веселые дети и ловили больших пестрых бабочек». Да, и не важно, если рассудить.
Но подарить детям (в том числе и мне - была у меня эта игрушка, обязательно была) такую радость мог только очень добрый…
… И, простите меня, Сергей Андреевич, если раскрываю Вашу личную тайну, сентиментальный человек.
Хотя Сергей Андреевич, уверен, наотрез отказался бы от моей версии событий. И своим своеобразным, одновременно - быстрым и размеренным, голосом объяснил бы, что «Дюймовочку» выбрали для лучшего использования отрубных кусков листового железа и других отходов основного производства.
Быть может, быть может!
Но мне, естественно, моя версия нравится больше.
А вот автомобильные свечи - это серьезно, очень серьезно. Их выпускали ежемесячно по МИЛЛИОНУ штук. Для «Зилов» и «Запорожцев», гигантов «Уралов» и изящных ( по тем временам) «Жигулей», общенародных «Москвичей» и номенклатурных «Волг». И здесь мы были, пожалуй, впереди всего СССР.
От всей души!
Рассказывая о Сергее Андреевиче, нельзя не погладить родную редакцию по голове - я имею в виду, вечера «От всей души!». Впрочем, об этих вечерах, а в нашем 12-тысячном коллективе мы смогли «накопать» потрясающих сюжетов на ВОСЕМЬ (!) полноценных трехчасовых вечеров, я, наверное, расскажу отдельно. Как и о совершенно изумительной ведущей этих вечеров - моей дорогой наставнице Нине Александровне Жиленко. Ну, не уступала она народной артистке Леонтьевой, которая вела передачи «От всей души!» на Центральном телевидении, ни на грамм! И это не мое личное мнение - зрителями агрегатных вечеров были тысячи людей. Начиная с третьего вечера, пригласительные в ДК «Авангард» стали своего рода валютой, способом решения жизненных проблем. Потому что все хотели попасть на эти вечера - и директора автосервисов, и завмаги, и зубные врачи, и главные инженеры ЖЭКов. Как, впрочем, и все остальное народонаселение.
Страстный автолюбитель, просто ушибленный на этом вопросе, Н.А. Чигвинцев лично у меня просил билеты для тогдашнего главного гаишника то ли Уфы, то ли Башкирии.
Но ведь для того, чтобы состоялись эти вечера, нужно было волевое решение директора. Хотя в нашем скромном, как бы сейчас назвали, бизнес-плане были только расходы на подарки героям. Но Сергей Андреевич, конечно же, понимал: денег потребуется куда больше.
И на командировки по всей стране, и на авиабилеты «сюрпризам» для наших героев.
Но он очень хотел, чтобы каждый, подчеркиваю, каждый агрегатчик понимал: достойная жизнь есть своего рода подвиг. И на подвиг этот способны все.
Он сам так жил. И хотел, чтобы этим и так жили все его любимцы. Двенадцать с половиной тысяч любимцев. Его дорогих агрегатчиков.
1976 год. Заводу - 35 лет
Это фото сделано сразу же после одного из первых вечеров «От всей души» в фойе нашего Дома культуры.
Второй слева стоит Николай Андреевич Олейник, дорогой мой человек (см. «Метафизику лопаты»), четвертый слева - секретарь парткома Ленарт Тагирович Галимов. Шестая слева - Галина Александровна Бельская, удивительный человек и тончайшая душевная натура, а крайним справа присел её муж - талантливый инженер-эксплуатационщик, Юрий Андреевич. Хотя трудно сказать - кого в нем было больше: инженера или киношника. Фильмы его, между прочим, неслабые общесоюзные призы брали. Восьмая слева - Первый секретарь Ленинского РК КПСС Зоя Ивановна Шепелева. Прямо над Бельским - «папа Герасименко», а справа от него жена - Зоя Алексеевна. Третья справа - Светлана Пахомова - Герасименко. Совсем-совсем справа - заместитель Герасименко по кадрам - Александр Арсеньевич Коновалов, отец моего близкого товарища Юры Коновалова.
Совсем скромно четвертой справа стоит главная героиня вечера - певшая душой героическую сагу об агрегатчиках Нина Александровна Жиленко. Из-за её плеча выглядывает Татьяна Павловна Валеева, её я тоже упомянул в этом опусе.
На переднем плане, рядом с Ю.А. Бельским, присели общественные вожди агрегатчиков (слева направо): зам. председателя профкома Халит Бахтиярович Изгин, секретарь комитета комсомола Рифат Харисов, председатель профкома Петр Алексеевич Синякин. И совсем уж скромно, на самом заднем плане - за супругами Герасименко - Валентин Николаевич Жиленко. Что ж, это вполне в его характере - обеспечить героине вечера полный домашний комфорт и необходимый душевный настрой и … спрятать себя.
* * *
Он умер на девяносто четвертом году жизни. В один год с моим отцом, только спустя полгода. И до сих пор меня, честно говоря, трясет, когда вспоминаю, с каким трудом мы пробивали некролог в газетах. Кавалер двух орденов Ленина, орденов Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, заслуженный машиностроитель России, заслуженный деятель науки и техники Башкирии - неужели этого мало! Я уж не говорю о подлинно народной любви - сейчас митинги собирают меньше народа, чем пришло проводить его в последний путь.
Применили агрегатную смекалку. Вышли мы на помощника М.Г. Рахимова, выходца с приборостроительного завода Сашу Копылова, журналиста и выпускника Уральского университета. И вопрос решился мгновенно.
Но обида не утихла до сих пор.
Когда я приезжал на 100-летие моего отца в Уфу, навестил банкира Валеру Максимова, бывшего начальника цеха № 25 и бывшего заместителя гендиректора. Офис его находится в том самом доме по ул. Ленина, 72, где началось мое знакомство с агрегатным заводом. Где сорок с лишним лет прожил С.А. Герасименко. А вот мемориальной доски в его память нет. Другие знаменитые жильцы дома увековечены, а Сергей Андреевич…
Обидно, до слез обидно. Уж кто-кто, а он ЗАСЛУЖИЛ самую высокую и светлую память о себе.
Настоящем ЧЕЛОВЕКЕ. Подлинном творце ЭПОХИ и верном её солдате. Настоящем мужике, в самом высоком смысле этого слова.
Но ведь насчет мемориальной доски недолго и исправить. При определенной активности нынешних агрегатчиков и, уверен, полной поддержке руководства Уфы и Республики.
Д.Эйгенсон.
г. Калининград, 2012 г.
Спасибо за фотографии Н.А. Жиленко и В.И. Шипилову!