Байки с Первомайки - 3
Друзья!
В очередном выпуске папиных мемуаров мы коснемся непростой военной темы. А точнее, того момента, когда великий Союз оказался на грани войны с Китаем. В этом конфликте, и ничего странного в этом нет, принимали участие и некоторые уроженцы Уфы и Черниковска. В том числе, и мой родной дядя Сережа marco____polo. Об нем сегодня и речь!)
ГЛАВНАЯ ВОЕННАЯ ТАЙНА
В 1968 году впервые призвали на срочную военную службу выпускников ВУЗов - офицеров запаса, получивших специальное военное образование на военных кафедрах.
Нет, такое случалось и до этого. Но в исключительном варианте, по огромному личному желанию офицеров, так сказать, заочников.
А тут - в очень даже массовом порядке, и, как правило, без малейшего на то желания индивидуумов.
Причины этого, если вдуматься, просты. Многие годы наша армия была заточена под угрозу с Запада и противостояние с НАТО.
Личный состав, вооружение, шпионаж и диверсии - все туда!
А тут, откуда не возьмись, взяла да и вылупилась угроза с востока.
В середине 60-х годов в Китае произошла культурная революция.
Если «революция роз»:на всех столбах - розы! Если «помаранчевая» : везде развешаны оранжевые флаги! Если «культурная» - на всех столбах развешана культура.
Так, примерно, и произошло.
Хунвейбины - юные зольдатики Мао, быстренько развесили на всех деревьях и фонарях внутренних врагов - в основном, ветеранов партии и народно-освободительной войны, а также, случайно уцелевшую, и вновь подготовленную в советских вузах, интеллигенцию.
Слой этот, как известно, тонок. Тесен их круг… И внутренние враги закончились до неприятного быстро. Молодые Волки, попробовавшие человеческой крови, и не получавшие новых её порций, начали с нехорошим интересом поглядывать на своих вождей…
Вожди были опытные, и совсем не хотели такого развития событий. Широким жестом, не скупясь, вожди указали на практически безразмерный резервуар человечинки - ревизионистов - северян.
Почему - мы для Китая северный сосед, а он для нас - сосед восточный, это вопрос к географии.
Получилось то, что получилось. Заштатные сибирские и дальневосточные округа стали потенциально фронтовыми, и жадно требовали всего, что по новому статусу положено.
С железом проблем не было - и хватало, и ковать было где. Весь вопрос - как доставить?
С людьми было посложнее.
Конец шестидесятых - время призыва более чем многочисленного поколения.
Солдаты Великой Войны, истосковавшиеся по этому занятию, плодили детей от всей своей широкой души.
Но это рядовые. Им, в общем-то, бара бир, где постигать военные знания и умения. Делают это в нашей армии, аж с петровских времен - шибко быстро, и не шибко привередливо.
Офицеры же - особая статья. Его четыре года надо учить, да ещё столько же рόстить в настоящего командира.
Так, что к хунвейбинам надо было готовиться ещё году в 60-61. Когда об них и слыхом не слыхивали.
Более того. Как всегда «очень вовремя», Н.С. Хрущев, аккурат в эти годы, массово выгонял из армии в никуда сотни тысяч опытных офицеров. В порядке одностороннего миролюбия. Про миллион двести, небось, слышали.
Но армия трудностей не боится. И начали быстренько грести всех квази офицеров - с высшим образованием.
Всех - до кого смогли дотянуться. А косили высокообразованные призывники с непривычным для простодушных военкоматов размахом и фантазией.
При этом - среди рядового призывного «контингента», в те годы, массового откоса от армии не было ни как факта, ни как тенденции.
А вузовские… Достаточно сказать, что из сережкиного курса, где каждый второй - мастер спорта, а каждый первый - отпрыск или зять разных высоких начальников, в армию пошли только мой брат да Ваня Фризен, добродушный гигант, органически неспособный хитрить и врать.
Мой брат, напомню, в детстве переболел ревмокардитом, и вообще мог бы забить на военную кафедру. Уйдя в тихие ряды «ограниченно годных в военное время»…
Военком республики был просто ошарашен, что Сережу отец не отпрашивал, не отмазывал, не клал в больницу…
Ближайший и по сей день Сережин друг, мастер спорта и будущий профессор, так прямо и сказал, с пафосом и слезой в голосе:
- Вы служите! Мы вас подождем.
Что ему не забывает напомнить при каждой встрече Сережина жена Лина. Только встречи эти стали уж очень редкими. Сережа - в Чикаго, друг - в Уфе. Встречаются где не попадя - от Москвы до Женевы или, скажем, Нью-Йорка.
Так что, обиду ему Лина припоминает больше по привычке.
Ну, да не об этом наш рассказ.
В один момент в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке оказались тысячи и тысячи «заготовок офицеров».
По сути, им самим нужно было для начала сделать курс молодого бойца. Что начальство и организовало, в заштатном городе Уссурийске.
Кстати, общенародное название офицеров - двухгодичников родилось именно там и именно тогда.
Офицерские роты «сбивали» перед приездом высокопогонного начальства. Т.е., ежедневно, в самое неподходящее для этого время дня и ночи, звучал сигнал «стройся». И офицеры, яко салаги-первогодки, чертыхаясь, и, о боже, матерясь, быстро одевали «уставную форму одежды». И выскакивали на плац. Где с трудом находили свое место в едином и нерушимом строю.
В один из таких волнительных моментов, и произошел исторический диалог между выпускником Ферганского пединститута и наблюдавшим за построением и заранее отчаявшимся капитаном.
-Лейтенант Садыков! Почему опоздали в строй. И почему одеты не по форме. (На дворе, к сведенью - декабрь. А Садыков выскочил на плац в одной рубашке. С уставным галстуком - гаврилкой).
- Так это, товарищ капитан! Я пиджак искаль - не нашель. Выскочиль так - а уже опоздаль!
- Вы, лейтенант… (тут капитана начало клинить: офицеру в морду не дашь, матом тоже не особо - а что-то делать все равно надо)… Совсем оборзели… В пиджаке на пла… Вы ещё фрак…
- Да нет, товарищ капитан. Я правилный пиджак искаль. Сы погонами.
Так и прилипло к бедолагам, тянувшим свои два года в офицерском чине - «пиджаки с погонами».
Однако, вернемся к нашим стриженым… бравым офицерам.
В Красной армии, а до этого - в царской, существовали высшие офицерские курсы «Выстрел». Они дали сначала Российской империи, а потом - Советскому Союзу немало выдающихся полководцев и героев.
Так вот, то, что происходило в Уссурийске, во всяком случае, не на парадной авансцене, я бы осмелился назвать - офицерскими курсами «холостой выстрел». Вовсе не в целях несправедливой оценки офицерских сборов, а чтобы подчеркнуть одну особенность.
В небольшом, в общем-то, городке (бывал я в нем, совсем не впечатлился) появилась тысяча, кабы не более, вчерашних студентов. А денежное довольствие уже офицерское. Сережа, к примеру, хоть был женат. А что говорить о прямо-таки холостых холостяках?
В общем, деньги попали в руки бывших студиозусов далеко не детские. Со стипендией, ну никак не сравнимые.
День за днем, занятие за занятием, и стали уже наши герои походить на офицеров и внутренне, и внешне.
Не так беспросветен стал окружающий мир! В голове покойно расположились уставы и боевые наставления. В упорядоченном виде они занимали, оказалось, не так уж и много места…
... И перед «господами офицерами» предстал Уссурийск не полностью состоящим из плаца для строевых занятий, а вполне себе город как город.
Размером, скажу для башкир, с Салават. Ну а жители других местностей пусть себе сами аналог найдут.
Два вуза, несколько техникумов… Это же, студентки, надо понимать. Рестораны имелись. Не «Россия» или «Башкирия», но вполне.
И началась параллельная с дневной вечерне - ночная жизнь. Факт, я так понимаю, предвиденный - зря, что ли, все командиры всех рангов, назначенные руководить этими сборами, перво-наперво проворно подавали рапорты о переходе на пенсию, или, хотя бы, в испытатели взрывчатки.
Повторюсь, не меньше тысячи вчерашних студентов! Анархистов - это, ещё, в лучшем случае!
В этой вавилонской общесоюзной мешанине случалось немало забавного - встреча близких донельзя родственников - молдаван, закончивших вузы в Куйбышеве и Ташкенте. Один из уфимских преферансистов, к примеру, сумел получить карточный долг от своего партнера из Смоленска. А долг, между прочим, образовался за два года до этого в Сочах.
Вот и мой брат Сережа. Заходит один раз в переговорный пункт. А навстречу ему давнишний друг ФелькаГепштейн. Рассеянно так, Фелик ему и кидает: «Сереж! Счас поговорим. Только расплачусь за переговоры». И потом до Феликса доходит: Что это - Уссурийск! И это - друг Сережа! Говорят, монеты, вылетевшие из рук ошалевшего Феликса, по всему переговорному пункту собирали.
В исторический момент осознания огромности окружающего мира и оклада денежного содержания младоофицерскими массами, случилась история, достойная пера Эжена Сю. На Александра Дюма не потянет. А Эжен Сю - да. Этому впору.
… Пропал один из офицеров. Родом из Уфимского нефтяного института.
А время - то предвоенное! А время-то грозовое!
Если уж у нас в Уфе, как раз об эти поры, ходили ошеломительные слухи о том, как хунвейбинская диверсантка, вооруженная цитатником Мао и вязальной спицей, перебила цельную казарму пограничников. Приводились ужасающие подробности в прикупе с описанием невзрачной внешности шпионки - маленькой, сутулой, в очочках… На этом месте, лично я, прервал рассказчика, и обвинил во лжи…
На очки противогаза не оденешь! А войти в ночную казарму без противогаза…!?! Да, это совершенно нереалистично, согласились со мной, все присутствовавшие на леденящем душу рассказе. Такого не может быть, потому что не может быть никогда!
…А тут, посреди уссурийской тайги, пропал целый офицер. После суток безуспешных поисков силами комендатуры, операции придали армейский размах. Все офицеры, лично знавшие пропавшего - в том числе, и мой брат Сережа - получили по «газику», двух солдатиков с автоматами и повязками «комендатура». И самое главное…
… Карту города Уссурийска, с нанесенными на неё особыми точками - квартирами, где водку и другие крепкие напитки можно было получить 24 часа в сутки. Катранами, т.е., подпольными игорными домами. Адресами девушек нетяжелого поведения, готовых всегда, на все и недорого…
Каждый из разыскников получил свою зону поиска, и стремительно выехал из комендатуры!
Далее, водителю приказано было ехать «тихо-тихо, и ещё тише». И лихорадочно, прямо по пути, переносились драгоценные данные на всякого рода подсобные материалы, вплоть до обложки Устава внутренней и караульной службы.
Вот они - уфимские бравые офицеры Швейки!
Но я - от зависти.
Два года, вместившие в себя и реальные военные действия в районе Даманского. И впаявшие в самое естество командирские навыки.
Для ребят эти два года стали своего рода трамплином. Я хорошо знаю только трех ребят с этой фотографии. Стоит второй слева - Ваня Фризен, многолетний технический бог Уфимского Витаминного завода. Рядом с ним, в центре, Ринат Сабирьянов, один из шефов Башнефтеснаба (!). Единственный офицер в очках - мой старший брат. Кстати! Пропаданца на этом снимке точно нет. Хотя и он сделал неплохую, между прочим, карьеру.
В результате на следующий день, все офицеры, задействованные в поисковой операции, собрались вместе. И воссоздали - таки эту замечательную карту, составлявшую ГЛАВНУЮ ВОЕННУЮ ТАЙНУ Уссурийской комендатуры.
Вовсяком случае, откорректированный до реалий текущего момента, потомок этой карты был обнаружен в Уссурийске прямым наследником «пиджаков с погонами - 1968» - выпускником УАИ 1978 года Ш. После двухлетнего служения отчизне, пришедшем на работу в Уфимское агрегатное ПО. Где я, потрясенно, и услышал от него об этом артефакте, к созданию которого приложил руку и мой брат.
А пропавшего офицера, кстати, нашли в ту же ночь. Комендатура нанесла новый крестик на карте. А пропаданец был строго наказан. Не знаю, правда, как: либо нехорошую болезнь словил, либо 10 суток ареста. Одно из трех.
… Однако, вернемся из полной тайн и приключений ночной жизни Уссурийска, в повседневную жизнь Дальнего Востока именно того времени.
Надо сказать, что рассказы про ниндзяватых китайских диверсантках были не такой уж и неправдой.
И, хоть потихоньку - помаленьку, но словесные претензии Китая к ревизионистам с Севера, стали перерастать в более чем многочисленные контингенты китайских войск на наших восточных рубежах.
Мы-то, по молодости лет и общей неразвитости ума, веселились на тему:
«Китайцы успешно осуществили запуск космического спутника. Правда, рогатка космодрома Хуйсуньвынь при этом сломалась. И хлопнувшей резинкой было травмировано не менее полутора миллионов участников запуска».
Родители же были далеко не так безмятежны, а напротив. По утраму мамы нередко были покрасневшие веки. А слушала она исключительно «Последние известия». И даже завела новую для себя привычку брать радиотранзистор на работу.
Для самих нечаянных офицеров тоже, думаю, обстановка была куда как неспокойной. Силу наши на Дальнем Востоке собрали немереную. Потому как, если начать мерить, можно было прийти к достаточно нехорошим и неоптимистическим выводам. Атомная - то бомба к этому времени у китайцев уже точно была. Зря, что ли, столько китайских «краснодипломников» к этому времени позаканчивали наши физфаки, физтехи, МИФИ и тому подобные учебные заведения.
И что могло прийти в голову одуревшим от культурной революции китайцам, представить было несколько затруднительно.
Повторюсь, в наших шибко отдаленных от Дальнего Востока местах, понимание ситуации было на уровне анекдотов - китайских народных песен «Шалеет Восток» и «В открытом морге нам тяжело без кормчего».
… Гром грянул в марте 1969 года. Китайцы перешли границу, т.е. вторглись на остров Даманский, намытый рекой Уссури. Они считали его своей территорией. Даже название дали краше некуда :ЧжэньБао Дао - драгоценный остров.
На нашу пограничную заставу на нашем острове Даманский навалились толи полком, толи дивизией.
Вооружение - вооружением. А числом вполне могли, суки, наделать делов.
Пусть и не очень быстро, но достаточно быстро туда перекинули танки и системы залпового огня. Подтянулись и солдатики.
Вышибли, естественно, китайцев как пробку. Остров Даманский «Градами» раскатали до впадины. И…
Дальше все могло быть не просто плохо, а куда хуже, чем плохо.
Но у китайского руководства хватило, к счастью, мозгов понять, что в своем тогдашнем состоянии Китай просто не вытянет войну.
Ну, а наши категорически не хотели не только войны, но и победы в ней.
Даже оставив в сторону соображение, что Китай как ни крути, хоть и в своем уродском варианте, но страна-то коммунистическая.
Простая арифметика: победители должны будут кормить побежденных. Ну, сдались бы в плен миллионов десять (около 1 процента тогдашнего населения КНР) китайцев? Чем бы мы их, в полном соответствии с Женевской конвенцией, кормили? Самим не больно хватало.
Как жила российская глубинка, я довольно подробно описал в первой части «Чрева Уфы»…
Когда потихоньку начали возвращаться наши ровесники со срочной службы, а наши старшие братья - с двухгодичного офицерства. Только тогда до нас, балбесов, начало доходить: все, оказывается, было не так плохо, как нам представлялось, все было гораздо хуже.
И я вдруг ощутил настоящий животный, доходящий до истерики страх:мой брат мог не вернуться со своей случайной военной службы.
Оказывается, за словами Конституции о священном праве и священной обязанности, стояла совершенно не объемлемая моим умом страшная подробность - могла быть полномасштабная война, и моего брата могли убить на ней.
Думаю, что до его товарищей по учебе этот факт дошел гораздо раньше. Летом 1968 года. Когда были проявлены чудеса изобретательности и блатных возможностей, чтобы откосить от службы. Это был первый звоночек. Колокол зазвучал позднее. Когда старцы из Политбюро, заведомо не читавшие Киплинга: «Патана мало убить. Патана надо повалить на землю после этого. Только тогда он перестанет воевать», взяли и пошли на маленькую победоносную войну. В крошечный Афганистан. Не имеющий атомной бомбы.
Чем это закончилось,помнят, надеюсь, все мои читатели.
И ещё один отзвук, смешливый отзвук несмешных событий на Дальнем Востоке.
Об этой необъявленной и несостоявшейся войне почти не говорили и не вспоминали.
Одна песня Высоцкого и кинофильм «Русское поле», где играл сын Штирлица Владимир Тихонов со своей мамой - Нонной Мордюковой.
Там есть один момент, когда председатель колхоза уезжает в город, что бы узнать новости о Дальнем Востоке. И один из деревенских выпивох просит его поспрошать - правда ли, что опять гонения на водку будут, запретят её.
На что председатель, кратко и веско успокаивает его :- Сколько гонений не было на русскую водку, она от них только крепчала!
И вообще хорошо, что со смертью Мао умерла и культурная революция. И к власти пришел Ден Саяпин. По одним слухам - уроженец Казани, по другим - Уфы.
И Китай сейчас острова не завоевывает, он их покупает.
Д.Эйгенсон
Г. Калининград, 2012.
P.S. Cлово «патриот» у меня лично ассоциируется вовсе не с Рогозиным, Семигиным и совсем уж карикатурными «хоругвеносцами». А с моим тестем Наумом Ильичем Лившицем, ушедшим на фронт со школьной скамьи и закончившим её в Восточной Пруссии - жесткой вынужденной посадкой его пикирующего бомбардировщика. С моим братом Сережей. С моими друзьями, без лишних слов, ушедшими в «пиджаки с погонами» в весьма непростые для страны времена - Геной Розенбергом, Аликом Трошиным, Сережей Шевченко, Мишей Мальцевым…
Патриотизм - как и любая нравственная категория: прежде всего поступки, но никак не - только слова.
Д.Э.