Вечность
Короче говоря... она спит на боку, спиной ко мне. Вдоволь наворочавшись
и убедившись в бесплодности обычных уловок, помогающих нырнуть обратно в
забвение, я решаю продублировать мягкий зигзаг, образованный ее телом. Когда
я начинаю пристраивать свою голень к ее икре, мышцы которой расслаблены
сном, она чувствует мою возню; не просыпаясь, она поднимает левую руку и
сдвигает свои волосы с плеч на затылок, чтобы я мог уткнуться в ее голую
шею. В ответ на эту неизменную инстинктивную любезность я всякий раз
содрогаюсь от прилива чувств. Мои глаза щиплет от слез, и я едва
сдерживаюсь, так мне хочется разбудить ее и напомнить о том, как я ее люблю.
Своим бессознательным жестом она затрагивает самые основы моей любви к ней.
Конечно, она ни о чем не догадывается; я никогда не говорил ей об этой
крохотной ночной радости, которую она дарит мне с таким постоянством. Хотя,
наверное, говорю сейчас...
Вы думаете, что на самом-то деле она успевает на секунду проснуться? Я
понимаю, что это ее движение может казаться сознательным актом вежливости --
мелочью, которая сама по себе приятна, однако едва ли свидетельствует о том,
что корни любви уходят куда-то под смоляной пласт сознания. Вы нравы в своем
скептицизме; влюбленным можно доверять лишь до известного предела, ведь они
тщеславны, как политики. Но я докажу вам свою правоту. Вы уже поняли, что
волосы у нее до плеч. Но несколько лет назад, когда нам пообещали затяжную
летнюю жару, она коротко постриглась. Ее шея была открыта для поцелуев
круглые сутки. И в темноте, когда мы лежали под одной простыней и я истекал
потом, как калабриец, когда срединная часть ночи была коротка, но одолеть ее
все равно было непросто,-- я поворачивался к этой стилизованной букве S
рядом с собой, и она, что-то неразборчиво бормоча, пыталась убрать с шеи
несуществующие волосы.
Джулиан Барнс. История мира в 10 1/2 главах