Улица Петровка, д. 26. Усадьба Львовых - Одоевских
Хорошая статья с сайта "Москва, которой нет".
В XVII веке на склоне холма между Высоко-Петровским монастырем и рекой Неглинной находилась слобода серебряников, мастеровых, работающих на царском Монетном дворе. Крапивенский, кстати, довольно долго назывался Старо-Серебряным. В 1625 году в Патриарших книгах упоминается церковь Сергия Чудотворца (она стоит чуть дальше по Крапивенскому), в 1644-м - подворье переславль-залесского Троице-Данилова монастыря. Дворов же довольно немного - мешала Неглинка, поди ее перейди, да и берега были довольно заболочены, тот же современный Рахмановский заливало беспрестанно, отчего его прозвали незамысловато - Грязным.
Фото 1902 г. Петровка возле Крапивенского переулка.
В XVIII веке социальный состав, как бы сейчас сказали, становится более однородным, даже элитарным. Владение на углу Петровки и Рахмановского принадлежит капитану И. Т. Боборыкину, за ним по переулку строятся дворяне Сабуровы, севернее, к Крапивенскому, в соседях князь А. С. Сонцев-Засекин, за ним - князь А. Я. Львов, вдоль стены Белого города (то есть у бульвара) - дворяне Сытины. До середины XVIII века в соседях и подворье (оно почти посередине квартала), но в 1763-м в результате секуляризации его земли перейдут к Одоевским. Застройка в основном деревянная, живут все привольно, сплошь огороды и пустыри.
Документы тех лет довольно забавны. Из них видно, что князь Алексей Яковлевич Львов не покладая рук трудится над расширением владения. В 1745-м ходатайствует о закрытии проезжего переулка, проходящего по южной границе его владения (примерно по этой трассе сейчас стоят доходные дома, в глубине двора): «Жительство я именованный имею в Белом городе на Петровке близ Петровского монастыря в приходе церкви Сергия Чудотворца что на Трубе. А подле онаго моего двора имеется переулок прямо к Неглинной реке, который летним временем не токмо на лошадях проехать, но и пешему пройти за великою трясиною и грязью и за неимением через оную Неглинною реку мосту никак не можно. К тому ж оный переулок пришел к пустырям и к глухим нежилым местам, отчего я именованный от лихих людей имею немалое опасение да и имеющимся подле моего двора обывателям в том переулке никакой нужды не имеется».
Герб кн. Львовых.
Опрос согласных обывателей прилагается. Переулок предлагается присоединить к владениям князя. К 1754-му во владения Львова входит и переулок, и пустыри, и часть дворов, выкупленных у соседей. В 1759-м усадьба переходит к дочерям Александре и Елизавете. Последняя выходит замуж за князя Сергея Ивановича Одоевского (деда декабриста А. И. Одоевского), который также прикладывает силы к расширению владений.
Фото 1986 г. А. Сальцына. Двор соседнего владения № 24 - вид как раз из этого бывшего переулка (ныне проходного двора).
Тут надо упомянуть одну забавную историю. Секуляризованные, а попросту изъятые государством земли подворья в 1765 году с торгов проданы купцу Ивану Гордееву. Тот в срок деньги не вносит, и земли снова пытаются продать, но желающих не находится. Иван Гордеев умирает, сын его Николай по повестке не является (а позже и вовсе выясняется, что он коротает век в богадельне, следовательно, денег никаких не имеет), землю опять никто не покупает. И вдруг к 1790 году выясняется, что территория подворья давно огорожена и входит во владения Одоевских. Точнее, выяснили это еще раньше, когда некий архитектор Яковлев отправился рисовать план угодий и наткнулся на забор. Сам Одоевский утверждал, что спорная земля была причислена к усадьбе еще при жизни тестя, за усердие его в мощении мостовых. В общем, к 1790-м объект спора столько раз перепродали, что власти вконец запутались и сочли самым благоразумным решением оставить все как есть.
Герб кн. Одоевских.
В 1809 году одна из дочерей Одоевских, Екатерина, унаследовавшая имение, выходит замуж за губернского секретаря Гаврилу Ивановича Дурново. В 1817-м она умирает, и усадьба вместе с садом и прудом, устроенными к тому времени, переходит к мужу. Почти тогда же Неглинную прячут в трубу, берег начинают осваивать, после недолгих споров с соседями Дурново определяет восточные границы владения. На месте боборыкинского двора тайный советник Петр Васильевич Хитрово ставит главный дом и одноэтажный (протяженный) доходный. Палаты Сабуровых расширяются, а бывшее владение князя Львова переходит из рук в руки, причем одни и те же. В 1832 году дом принадлежит Гавриле Ивановичу, а в 1838-м - Авдотье Андриановне Кондратьевой. В 1843-м - Дурново, в 1849-м - Кондратьевой, в 1856-м - опять Дурново. Только уже Александре Петровне, которая ремонтирует главный дом, построенный еще при Львове, флигели по Крапивенскому переулку и приводит усадьбу в порядок. В 1876 году все строения продают Г. П. Лазарику.
Один из троих сыновей Одоевских Федор Сергеевич в 20 лет был флигель-адъютантом князя Потемкина, затем вышел в отставку, стал директором Московского Ассигнационного банка, женился на крепостной. Он рано остался сиротой, воспитывался опекуном Д. А. Загряжским, вполне возможно, в детские годы бывал в доме дедушки с бабушкой и известен куда больше, чем все остальные из рода Одоевских. Владимир Федорович Одоевский - «Городок в табакерке», кто ж не читал?
При Гермогене Петровиче Лазарике начинается доходное строительство. По проекту архитектора Арсеньева возводятся друг за другом трехэтажное строение 3, на углу Петровки и Крапивенского, строения 2 и 2а (те, что по трассе несуществующего переулка), 3а - по Крапивенскому, оно примыкает к служебному корпусу, уцелевшему до нашего времени, но получившему второй этаж и приспособленному под жилье. Собственно, под жилье что только не пошло.
В 1881 году владение числится за Московским городским кредитным обществом, потом переходит к А. М. Харитонову, К. Н. Обидиной и Н. С. Обидину. Фамилии, впрочем, уже неважны, так как все дома давно живут своей жизнью. Сад с прудом арендует Московский речной яхт-клуб, зимой здесь устраивается каток. В главном доме, помимо жилых комнат, помещается органный магазин и мастерская. А до 1897 года еще и театр, после - ювелирная мастерская Шмидта и типография Лашкевича. Угловой корпус занимают меблированные комнаты Бриччи (третий этаж) и Юнеевой (второй этаж), трактир, магазины, прачечная, склад типографии, дантист… В бывших службах - жилье и контора домовладельца. В самом длинном корпусе - жилье, прачечная и цинко-литейная мастерская.
В имении Хитрово, в 1811 году перешедшем генерал-майору П. А. Рахманову, в 1820-х размещалась мастерская скульптора Сальватора Пенно. А на рубеже XX века - «Петровская лечебница для приходящих больных». В 1914 году строится здание для Управления государственных сберегательных касс по проекту архитектора И. А. Иванова-Шица. Великолепную ограду этого здания в начале 2010 года фактически уничтожили рабочие в приступе «облагораживания территории», заменив на нечто несуразное, но согласно их вкусам «очень красивое».
Фото 1900-х гг. Каток на Петровке. В правой части снимка - главный дом.
В советское время главный дом надстроили двумя этажами, как и угловой корпус, который решено было приспособить под общежитие Наркомата тяжелой промышленности. В 1950-х годах в центре бывшей усадьбы был выстроен одноэтажный павильон, который очень часто обыватели принимают чуть ли не за образец послепожарной застройки; на месте пруда устроили спортивное поле, затем теннисные корты. Каток же существует даже сейчас. Он подробно описан у Юрия Нагибина: «Каким-то чудом его серебряное блюдо уместилось в густотище застроенного-перезастроенного центра Москвы. Здесь дом лезет на дом, не найдешь свободного пятачка: между помойкой и гаражом встроен крольчатник, рядом чистильщик сапог развесил макароны шнурков и насмердил сладкой гуталиновой вонью, вгнездился в какую-то нишу кепочник, а на него напирает электросварщик, обладатель слепящей искры; сараи, подстанции, всевозможные мастерские теснят друг дружку, толкаясь локтями, и вдруг город расступается и с голландской щедростью дарит своим гражданам чистое пространство льда. Здесь были запрещены беговые норвежские коньки, что определило лицо катка - не грубо спортивное, а романтичное, галантное. Катались чаще всего парами: рядом, взявшись наперекрест за руки. Центр катка был выделен для фигуристов и танцоров. Ледовый флирт творился под льющуюся из черных рупоров музыку. Лещенко тосковал о Татьяне, ликовал за самоваром с Машей и признавался в скуке, мешающей забытью; Утесов, рыдая, прощался с любимой; Козин воспевал дружбу, а резкий, с грузинским акцентом тенор Бадридзе жаловался на "образ один", что не дает ему ни сна, ни покоя».
Фото нач. 1960-х гг. из архива I. Atackishiev. Двор владения № 26.
Да, была когда-то и такая - романтичная Москва!.. Теперь все прозаичнее и жестче. С угловым корпусом, например, творится что-то непонятное: его то ли реставрируют, то ли сносят. Сейчас ведь зачастую не разберешь. Во всяком случае этажи, выстроенные в советские времена, разобрали, и сами жильцы не знают, что будет дальше. Процесс отчуждения горожан продолжается…
Кадр из х/ф «По данным уголовного розыска», 1979 г. Угловой корпус по Крапивенскому переулку со стороны Петровки.
P.S. Более полную историю владений и Крапивенского переулка можно прочесть в третьем томе путеводителя "От Воскресенских ворот до Трубной площади", вышедшего в декабре 2010 года. В галерее под историей приведены дополнительные фотографии. Старых фотографий главного дома у нас, увы, пока нет.
ИСТОЧНИК с сайта "Москва, которой нет".
В нашем сообществе об этой усадьбе уже писали. А также см. по тэгу усадьба Одоевского
В XVII веке на склоне холма между Высоко-Петровским монастырем и рекой Неглинной находилась слобода серебряников, мастеровых, работающих на царском Монетном дворе. Крапивенский, кстати, довольно долго назывался Старо-Серебряным. В 1625 году в Патриарших книгах упоминается церковь Сергия Чудотворца (она стоит чуть дальше по Крапивенскому), в 1644-м - подворье переславль-залесского Троице-Данилова монастыря. Дворов же довольно немного - мешала Неглинка, поди ее перейди, да и берега были довольно заболочены, тот же современный Рахмановский заливало беспрестанно, отчего его прозвали незамысловато - Грязным.
Фото 1902 г. Петровка возле Крапивенского переулка.
В XVIII веке социальный состав, как бы сейчас сказали, становится более однородным, даже элитарным. Владение на углу Петровки и Рахмановского принадлежит капитану И. Т. Боборыкину, за ним по переулку строятся дворяне Сабуровы, севернее, к Крапивенскому, в соседях князь А. С. Сонцев-Засекин, за ним - князь А. Я. Львов, вдоль стены Белого города (то есть у бульвара) - дворяне Сытины. До середины XVIII века в соседях и подворье (оно почти посередине квартала), но в 1763-м в результате секуляризации его земли перейдут к Одоевским. Застройка в основном деревянная, живут все привольно, сплошь огороды и пустыри.
Документы тех лет довольно забавны. Из них видно, что князь Алексей Яковлевич Львов не покладая рук трудится над расширением владения. В 1745-м ходатайствует о закрытии проезжего переулка, проходящего по южной границе его владения (примерно по этой трассе сейчас стоят доходные дома, в глубине двора): «Жительство я именованный имею в Белом городе на Петровке близ Петровского монастыря в приходе церкви Сергия Чудотворца что на Трубе. А подле онаго моего двора имеется переулок прямо к Неглинной реке, который летним временем не токмо на лошадях проехать, но и пешему пройти за великою трясиною и грязью и за неимением через оную Неглинною реку мосту никак не можно. К тому ж оный переулок пришел к пустырям и к глухим нежилым местам, отчего я именованный от лихих людей имею немалое опасение да и имеющимся подле моего двора обывателям в том переулке никакой нужды не имеется».
Герб кн. Львовых.
Опрос согласных обывателей прилагается. Переулок предлагается присоединить к владениям князя. К 1754-му во владения Львова входит и переулок, и пустыри, и часть дворов, выкупленных у соседей. В 1759-м усадьба переходит к дочерям Александре и Елизавете. Последняя выходит замуж за князя Сергея Ивановича Одоевского (деда декабриста А. И. Одоевского), который также прикладывает силы к расширению владений.
Фото 1986 г. А. Сальцына. Двор соседнего владения № 24 - вид как раз из этого бывшего переулка (ныне проходного двора).
Тут надо упомянуть одну забавную историю. Секуляризованные, а попросту изъятые государством земли подворья в 1765 году с торгов проданы купцу Ивану Гордееву. Тот в срок деньги не вносит, и земли снова пытаются продать, но желающих не находится. Иван Гордеев умирает, сын его Николай по повестке не является (а позже и вовсе выясняется, что он коротает век в богадельне, следовательно, денег никаких не имеет), землю опять никто не покупает. И вдруг к 1790 году выясняется, что территория подворья давно огорожена и входит во владения Одоевских. Точнее, выяснили это еще раньше, когда некий архитектор Яковлев отправился рисовать план угодий и наткнулся на забор. Сам Одоевский утверждал, что спорная земля была причислена к усадьбе еще при жизни тестя, за усердие его в мощении мостовых. В общем, к 1790-м объект спора столько раз перепродали, что власти вконец запутались и сочли самым благоразумным решением оставить все как есть.
Герб кн. Одоевских.
В 1809 году одна из дочерей Одоевских, Екатерина, унаследовавшая имение, выходит замуж за губернского секретаря Гаврилу Ивановича Дурново. В 1817-м она умирает, и усадьба вместе с садом и прудом, устроенными к тому времени, переходит к мужу. Почти тогда же Неглинную прячут в трубу, берег начинают осваивать, после недолгих споров с соседями Дурново определяет восточные границы владения. На месте боборыкинского двора тайный советник Петр Васильевич Хитрово ставит главный дом и одноэтажный (протяженный) доходный. Палаты Сабуровых расширяются, а бывшее владение князя Львова переходит из рук в руки, причем одни и те же. В 1832 году дом принадлежит Гавриле Ивановичу, а в 1838-м - Авдотье Андриановне Кондратьевой. В 1843-м - Дурново, в 1849-м - Кондратьевой, в 1856-м - опять Дурново. Только уже Александре Петровне, которая ремонтирует главный дом, построенный еще при Львове, флигели по Крапивенскому переулку и приводит усадьбу в порядок. В 1876 году все строения продают Г. П. Лазарику.
Один из троих сыновей Одоевских Федор Сергеевич в 20 лет был флигель-адъютантом князя Потемкина, затем вышел в отставку, стал директором Московского Ассигнационного банка, женился на крепостной. Он рано остался сиротой, воспитывался опекуном Д. А. Загряжским, вполне возможно, в детские годы бывал в доме дедушки с бабушкой и известен куда больше, чем все остальные из рода Одоевских. Владимир Федорович Одоевский - «Городок в табакерке», кто ж не читал?
При Гермогене Петровиче Лазарике начинается доходное строительство. По проекту архитектора Арсеньева возводятся друг за другом трехэтажное строение 3, на углу Петровки и Крапивенского, строения 2 и 2а (те, что по трассе несуществующего переулка), 3а - по Крапивенскому, оно примыкает к служебному корпусу, уцелевшему до нашего времени, но получившему второй этаж и приспособленному под жилье. Собственно, под жилье что только не пошло.
В 1881 году владение числится за Московским городским кредитным обществом, потом переходит к А. М. Харитонову, К. Н. Обидиной и Н. С. Обидину. Фамилии, впрочем, уже неважны, так как все дома давно живут своей жизнью. Сад с прудом арендует Московский речной яхт-клуб, зимой здесь устраивается каток. В главном доме, помимо жилых комнат, помещается органный магазин и мастерская. А до 1897 года еще и театр, после - ювелирная мастерская Шмидта и типография Лашкевича. Угловой корпус занимают меблированные комнаты Бриччи (третий этаж) и Юнеевой (второй этаж), трактир, магазины, прачечная, склад типографии, дантист… В бывших службах - жилье и контора домовладельца. В самом длинном корпусе - жилье, прачечная и цинко-литейная мастерская.
В имении Хитрово, в 1811 году перешедшем генерал-майору П. А. Рахманову, в 1820-х размещалась мастерская скульптора Сальватора Пенно. А на рубеже XX века - «Петровская лечебница для приходящих больных». В 1914 году строится здание для Управления государственных сберегательных касс по проекту архитектора И. А. Иванова-Шица. Великолепную ограду этого здания в начале 2010 года фактически уничтожили рабочие в приступе «облагораживания территории», заменив на нечто несуразное, но согласно их вкусам «очень красивое».
Фото 1900-х гг. Каток на Петровке. В правой части снимка - главный дом.
В советское время главный дом надстроили двумя этажами, как и угловой корпус, который решено было приспособить под общежитие Наркомата тяжелой промышленности. В 1950-х годах в центре бывшей усадьбы был выстроен одноэтажный павильон, который очень часто обыватели принимают чуть ли не за образец послепожарной застройки; на месте пруда устроили спортивное поле, затем теннисные корты. Каток же существует даже сейчас. Он подробно описан у Юрия Нагибина: «Каким-то чудом его серебряное блюдо уместилось в густотище застроенного-перезастроенного центра Москвы. Здесь дом лезет на дом, не найдешь свободного пятачка: между помойкой и гаражом встроен крольчатник, рядом чистильщик сапог развесил макароны шнурков и насмердил сладкой гуталиновой вонью, вгнездился в какую-то нишу кепочник, а на него напирает электросварщик, обладатель слепящей искры; сараи, подстанции, всевозможные мастерские теснят друг дружку, толкаясь локтями, и вдруг город расступается и с голландской щедростью дарит своим гражданам чистое пространство льда. Здесь были запрещены беговые норвежские коньки, что определило лицо катка - не грубо спортивное, а романтичное, галантное. Катались чаще всего парами: рядом, взявшись наперекрест за руки. Центр катка был выделен для фигуристов и танцоров. Ледовый флирт творился под льющуюся из черных рупоров музыку. Лещенко тосковал о Татьяне, ликовал за самоваром с Машей и признавался в скуке, мешающей забытью; Утесов, рыдая, прощался с любимой; Козин воспевал дружбу, а резкий, с грузинским акцентом тенор Бадридзе жаловался на "образ один", что не дает ему ни сна, ни покоя».
Фото нач. 1960-х гг. из архива I. Atackishiev. Двор владения № 26.
Да, была когда-то и такая - романтичная Москва!.. Теперь все прозаичнее и жестче. С угловым корпусом, например, творится что-то непонятное: его то ли реставрируют, то ли сносят. Сейчас ведь зачастую не разберешь. Во всяком случае этажи, выстроенные в советские времена, разобрали, и сами жильцы не знают, что будет дальше. Процесс отчуждения горожан продолжается…
Кадр из х/ф «По данным уголовного розыска», 1979 г. Угловой корпус по Крапивенскому переулку со стороны Петровки.
P.S. Более полную историю владений и Крапивенского переулка можно прочесть в третьем томе путеводителя "От Воскресенских ворот до Трубной площади", вышедшего в декабре 2010 года. В галерее под историей приведены дополнительные фотографии. Старых фотографий главного дома у нас, увы, пока нет.
ИСТОЧНИК с сайта "Москва, которой нет".
В нашем сообществе об этой усадьбе уже писали. А также см. по тэгу усадьба Одоевского